Как часто в жизни ошибаясь,
Теряем тех, кем дорожим,
Чужим, понравиться стараясь,
Порой от ближнего бежим...
— Мелкая паршивка! — моя мать ударила меня своими когтями по ещё не затянувшимся ранам — как ты, блохастая, осмелилась поднять лапу на меня! Не зная пощады, мать била меня, била что есть сил своими заточенными когтями. Мне казалось, что мама никогда не любила меня. У кошек нет понятия любви. Для них свойственны такие понятия, как уважение, честь, гордость. А также всем известно, если кошка дружит с собакой — значит она позор и изгой семьи. Никогда, никогда я ещё не была такой униженной перед всем кошачьим племенем. Все, кто проживал в овраге, дети и взрослые, пожилые, молодые, все пришли поглазеть как вожак кошачьей стаи — миссис Длинный Коготь избивает свою дочь. Да, мне больно, и не только от ран и унижения. Я прекрасно понимаю, что могло быть и хуже, меня могли изгнать, но... Нет. Сейчас лучше потерпеть... промолчать... Подождать... К горлу поступил ком, мне хотелось рыдать, кричать, что есть мочи, но я не смела. Не смела даже слово сказать. — Да будет тебе это уроком, паршивка! — наконец угомонилась мать, перепачкав моей алой кровью свои острые, словно ножи, когти — Да будет это всем уроком! — крикнула она на всю округу, так, что близ находящиеся кошки вздрогнули от неожиданности. —Собаки для кошек – зло! И если я только узнаю, что кто-либо из вас водится лапой к лапе с этими паршивцами...! — огласила она на весь овраг, прежде чем уйти в свою обитель. Несомненно, она произвела на всю кошачью стаю большое впечатление.***
Ночью на дне оврага — как в волшебной стране! Над тобой огромное небо в голубых крупинках, и большое круглое зеркало. И кажется, на это можно смотреть без конца, на миг забыв про все обиды и раны — как душевные, так и те, к которым я приложила чудо-травку. Со всех сторон тебя и остальных обитателей огромного оврага окружают высокие зелёные стены, словно крепость небольшого, но могущественного царства. В самом же царстве правит многочисленный и удивительный растительный мир; по его дну течёт маленький ручей, отражающий всю красоту неба; местами мирно лежат огромные, но гладкие валуны...***
Всю свою жизнь я была изгоем в овраге. Мне кричали: "Что ты за кошка такая, если не имеешь чести и собственного достоинства?". А с этого дня я стала ещё и убогим посмешищем. Единственное утешение моей души — щенок Кузька. Правда мы всего-то один раз и виделись... Но я знаю, он хороший, добрый и милый. Он такой, каким и должен быть настоящий друг. В тот день, Гордый отнëс щенка к небольшому озерцу, которое располагалось неподалёку от оврага. Он соорудил ему небольшой шалаш из веток и листвы, к слову, он получился очень даже надёжным. Потом он попрощался с ним и ушёл. В эту ночь у меня не получилось уснуть, поэтому, поднимаясь со дна оврага, я решила прогуляться к Кузьке, развеять мысли, освежить головушку. Я осторожно выкарабкалась из оврага и поспешила к шалашу, пробираясь через кусты чтобы никто меня не заметил. Дорога не заняла много времени, и уже через 5 минут я заглянула внутрь шалаша, где лежал и потягивался щенок. Он увидел меня и начал бегать вокруг меня, визжа и облизывая меня со всех сторон, но вскоре успокоился. Он пригласил меня к себе в гости, разрываясь от нетерпения всё мне поскорее рассказать. — Ох уж эти псы... Но что-то в них всё же есть... — улыбнувшись сказала я. В его домике мы обговорили произошедшее. Я настоятельно попросила его не лезть в подобные ситуации, остерегаться кошек, а особенно избегать мою мать.***
Каждый мой день проходит максимально однообразно. С утра из оврага мать отправляет меня на поиски еды. Обычно, мне удаётся поймать мышку, крыску или даже хомячка, в лучшие дни я ловила и терзала голубей, но иногда происходило так, что я возвращалась ни с чем. В таких случаях от мамы мне доставалось очень сильно. Не то чтобы она меня часто била, но свои первые шрамы я получила ещё будучи маленьким котёнком, и с тех пор их количество только возрастало. Сама мать была уже старой и не могла много двигаться, так что большинство своего времени она просто спала, а когда бодрствовала, то патрулировала овраг на предмет незнакомцев, и иногда могла приложить к ним свою лапу... Вообще, я часто не понимала маму, часто сердилась на неë, и ещё чаще хотела еë ударить... В общем, с мамой мы много конфликтовали... Да и как по-другому то? Моя мать, чьи ценности и отношения к другим сильно отличались от моих, точно не разделяла со мной многих моментов, в особенности близкую дружбу с щенком... Так вот. После обеда у меня появлялось много времени, в которое я могла делать что захочу и где захочу. Мать засыпала в тени кустов, и я незаметно ускользала из нашего убежища в поисках приключений. В эти часы я заводила новые знакомства с другими кошками и лицезрела столкновения собак и людей, которые не могли обойтись без фонтанов крови и целых кусков выдранного заживо мяса... Также я тайно изучала жизнь собак и пыталась найти в них хоть что-то хорошее, ведь про плохую их сторону активно повествовали чуть-ли не все кошки. Так, бродила я до самого вечера, а потом ложилась спать. На утро просыпалась, и вот меня опять гонят за едой... Так было уже 3 год подряд...***
С недавнего времени моя жизнь кардинально изменилась. Щенок для меня стал всем. Целыми днями я гуляла с ним по оврагу, веселилась и наконец почувствовала себя счастливой. Вместе с ним мы прыгали через лужи, ловили солнечных зайчиков, охотились на мелкую живность, придумывали всё новые и новые развлечения, или просто лежали на мягкой траве, колышущейся от ветра и смотрели на облака необычайной формы, плывущих по бескрайнему и глубокому небу. Кузька оказался очень умным щенком — он показал мне где находится созвездие Большой медведицы. А ещё он много знает про луну и говорит, что сам на ней был, и не раз. — А почему она жёлтая? — однажды, в одну лунную ночь задала я вопрос. — Жёлтая, говоришь почему? А всё просто, Кошка. Луна сделана из сыра, а сыр там, хоть пол света обойди, а не найдёшь нигде вкуснее, чем на луне! — А ты пробовал что-ли? — засмеялась я в ответ. В ответ Кузька лишь улыбнулся одной из своих светлых и загадочных улыбок. — Кузька, а как там на Луне? — задала я очередной вопрос, повернув голову в сторону Кузьки, в глазах которого ясно отражалась жёлтая сырная Луна. — На Луне? На Луне хорошо. Там очень тепло и вкусно. — Вот бы там побывать... Домой я могла не возвращаться целыми днями, тогда мне сильно доставалось от мамы, но мне было уже всё равно. Со мной был тот, с кем я бы охотно пошла хоть на край света... Конечно, как и любая собака, Кузька тоже тянулся к себеподобным, но сильно ими не интересовался (наверное боялся Чёрного), так что я не придавала этому значения. Никогда, никогда в жизни я не была настолько счастливой...