И тут еще она

      Поздней ночью в маленьком магазине на углу невысокого здания происходило нечто странное.       В легком синевато-зеленом свете магазина двое людей, одетые в черные штаны, такие же черные блейзеры и темные балаклавы, перегораживали вход. За стойкой рядом с одним из грабителей, размахивавшем пистолетом, стоял продавец среднего роста, с небольшой сединой в аккуратно уложенных волосах, с лиловым фартуком на толстое брюшко. Он держал согнутые в локтях руки вверх. В другом конце магазина стояла испуганная женщина в красных теплых одеяниях и с рыжими прямыми волосами, откинутыми назад и открывающими вид на испуганное красивое лицо.       Сбоку от нее, напротив разбитого окна, проходящего по диагонали, скашивавшей угол ожидаемого прямоугольника в основе помещения, стоял готовый броситься в атаку Человек-Паук. Подогнутые ноги, руки раскинуты в стороны и легкий сгиб спины вперед выдавали его напряженность.       В отличии от обычного ночного ограбления, сейчас здесь есть заложники. От понимания этого по телу Питера Паркера бегали мурашки. Казалось, ткань красного костюма, подаренного самим Тони Старком во время происшествий в Германии, шла волнами в месте, где фантомная дрожь пробивала Питера.       Все его тело было напряжено до предела. Пальцы вот-вот начали бы подрагивать, не длись этот момент лишь долю секунд.       Его здесь могут подстрелить, пронеслась в голове мысль.       Его сюда привело чувство ответственности. Он здесь, чтобы спасти этих двух людей.       Ему нельзя оплошать. Потому что тогда эти двое могут пострадать.       Вся серьезность ситуации свалилась на шестнадцатилетнего мальчика.       Эти уже не просто игры со Стервятником.       Как бы странно это ни звучало.       Время было замедленно лишь до этой поры.       Этот момент прошел. И все понеслось вскачь.       Питер резко выкинул руку вперед в надежде схватить паутиной ближнего к нему врага: того, что стоял дальше от стойки и был на шаг ближе к нему.       Но бандит в тот же час увернулся с пути, он уже знал, что последует.       Он вскинул пистолет и начал стрелять прямо в Питера.       Паучье чутьё полетело вразнос. Резкий зуд в черепе, крик, чтобы он убрался влево, мог быть услышан только лишь им.       Не прошло и момента, как Питер ушел из-под огня. Он сделал боковое сальто влево, как и сказано было. Пуля прошла вдалеке от него. Питер хотел было стрельнуть паутиной еще раз, но враг не собирался останавливаться.       Громкий «бам!» отразился от стекол и стен, ударяя по ушам всех находящихся внутри.       Если бы не открытая дверь и не выбитое стекло, скорее всего, все бы ушли глухими.       Питер пригнулся, его чувство его не подвело, но что было ужасно — это ветерок над головой от пронесшейся смерти. Он увернулся лишь настолько, чтобы пуля не задела ничего.       Вскинув глаза, Питер увидел, как ближний к стойке грабитель схватил продавца. Он потянул того на себя и взял его шею в захват. Дай ему еще секунду — и он прижмет дуло пистолета к виску человека.       Перед Питером предстал выбор, над которым он даже не собирался задумываться. Он мог обезвредить ближайшего грабителя, вырвать из его рук пистолет и убрать себя из-под огня. Либо он мог попытаться схватить пистолет второго и предотвратить ситуацию с риском для жизни продавца.       Питер метнул паутину, она прошла справа от стрелявшего в него человека и удачно схватила запястье другого.       Питер не стал ждать контакта, он дернул паутину еще при ее полете, и, как только она схватила врага, его запястье тут же улетело в сторону.       Питер резко потянул его на себя.       В тот же момент его чутье закричало. Питер успел лишь подумать, что слишком долго стоял.       Странно, чутьё же обычно его предупреждало, а враг не переставал стрелять. По идее, сейчас он уже должен быть в полете, чтобы увернуться от пули, которая прям сейчас полетит. Высчитать время стрельбы не было проблемой, враг палил с самой высокой скоростью, которую давал пистолет.       Громкий «бах!» раздался снова. Пуля вылетела из патрона, звук снова срезонировал от стен.       Питер не переставал тянуть человека. Он не слышал хруста, лишь видел, как странно выворачивается чужая рука.       Перепуганный вскрик пухлого продавца начал рваться из его горла.       Пистолет выпал из хватки.       Питер забыл о том чуваке. Он потянул руку вниз, чтобы припечатать его к земле, и перевел взгляд на второго врага.       Пуля летела Питеру в руку.       Чутье не соврало. Он молчало, потому что было должно.       Дернись Питер всем телом вправо, и он не успел бы спасти человека либо себя. А так ему нужно лишь двинуться влево, скорее, даже дернуть рукой, и пуля просвистела мимо.       Раздался звонкий, короткий звук сломанного стекла.       Горячий ветер перед этим обдал руку. Это было совсем не эфемерное чувство, а жар от настоящего ужаса.       Странно, но это не вызвало того ужаса, как фантомный холод от пули, горячий ветер которой был скрыт волосами.       Питер снова почувствовал зуд. Он продолжил тянуть руку вниз, но ему пришлось кувыркнуться вверх и вперед. Он сделал сальто, лишь в пике которого позволил разжать кулак и разрешить паутине лететь куда хочет, ведь враг упадет, спасибо инерции, и сам.       Снова послышался треск стекла. Питер увидел дыру в витрине, но не успел разглядеть дыры от пуль.       Мир повернулся, и он резко почувствовал землю. Одновременно с этим он сразу упал. Пуля снова влетела в витрину.       Ветерок на этот раз обошел его стороной.       Пуля пролетела над головой, но ткань и волосы поглотили весь жар.       Страх смерти ушел же сегодня уже далеко, и лишь адреналин мог бы как-то сказаться на его дрожи после битвы, но он потом увидит, настигнет ли вообще это его.       Питер вскинулся: он решил, может быть, пробежать и пройти в ноги врагу, сбить его и прилепить паутиной.       Но времени было немного.       Питер толкнулся руками и, как спринтер, стартовал.       Его голова смотрела вниз, он не коем случае не махал руками.       У грабителя может быть достаточно времени, чтобы его пристрелить.       Он не успел бы стрельнуть паутиной.       Времени было немного, но расстояние играло сегодня за хороших ребят.       Питер влетел во врага, снизу вверх подбивая, чтобы он вскинул руки куда-то к потолку.       Он не успел нажать на курок, пока Питер бежал, но теперь громкий «бам» — и звук рикошета пули раздался уже в который, блин, раз.       Питер помнил о втором чуваке. Он все еще лежал на земле, ничем не привязанный.       К этому времени он, наверное, уже начал подниматься, и Питер, развернувшись всем телом, схватил ближнего человека левой рукой, пока был повернут к нему спиной. Он прокрутил его быстро и бросил назад, за себя, в сторону девушки и разбитого окна.       Питер выиграл немножечко времени и увидел, что чувак у стойки уже и вправду вставал.       Питер быстро пришиб его широким пластом паутины.       Секунду он в него просто стрелял.       Пистолет, упавший из руки грабителя, лежал в его ногах, так что опасности точно там не было.       Развернувшись, Питер увидел второго преступника, неудачно упавшего так, что смог направить пистолет прямо на женщину.       Мурашки табуном прошли по его телу. Питер, не задумываясь, пустил две линии паутины в этого мудака.       Он снова потянул их до того, как те что-то схватили, как дернул того чувака еще до того, как он успел начать стрелять.       Одна паутина попала ему в ногу, та, которая шла от правой руки Питера, вторая в спину.       Мудак проскользил в сторону Питера, его повернуло немного влево, потому что это была та рука, которой Питер первой специально начал тянуть.       Раздался бабах, и пуля вошла в штукатурку в сантиметрах слева от женщины в красных тонах.       Питер не рассчитал своей силы.       Враг проскользил слишком далеко и так быстро, что Питер не успел понять, как тот оказался у него за спиной, пролетев между широко расставленных для баланса ног.       Питер застыл на секунду.       Это было бы мало в любом ином моменте, но не сейчас.       Когда Питер подпрыгнул, он понял, что только что произошло, развернулся и приготовился врага спеленать, но было уже слишком поздно.       Мудачье лежал на животе с одной подогнутой под себя рукой и другой, вытянувшей вбок пистолет, с паутиной над его головой.       Бах.       Чутье молчало.       Время с причудливым звуком замедлилось еще сильнее.       Вжу-у-у.       Питер следил, как пуля прошла расстояние от дула до его бедра.       Она летела дальше и дальше, медленнее и медленнее до тех пор, пока почти не застыла прямо слева от бедра Питера.       Мурашки табуном пробежали по коже, промораживая все органы, нарушая своей скоростью всю логику замедленного времени.       Пуля шла прямо в женщину.       Глаза Питера расширились.       Мысли текли, как патока, медленно и вязко.       Со скоростью полета пули у него и так не было времени на размышления, но сейчас, когда она преодолела точку невозврата, то есть Питера, у него не было роскоши, даже чтобы облечь все мысли в слова.       В тот же момент выбора уже и не следовало.       Если бы у Питера было больше времени, он мог бы понять, что с этого момента все размышления будут бессмысленными, ведь подсознательно он уже принял решение.       Его ноги начали подгибаться. Еле-еле, так, чтобы ему хватило для прыжка.       В его голове пролетали картины подстреленной женщины, ощущение смерти, вины, а потом сравнение с болью, со смертью, с темнотой и страхом, возможными после ранения.       Но все эти ощущения мгновенно кидались в копилку к страданиям женщины. И чувства Питера не давали соврать.       Если он прыгнет прямо сейчас, под углом, немного вперед, он как раз успеет свалить ее своим телом.       Руками сбить, скосить траекторию мало того что было бы невозможно, руки слишком опасно так подставлять. Не вспоминая уже про то, что они просто слишком далеко, он все ещё держал паутину от преступника у себя между ног.       Если удачно прыгнуть, может, он сможет принять ее в бок и не задеть печень.       А может, он умрет уже сегодня.       Последняя мысль не успела сформироваться, Питер не совсем смог ее осознать. А может, он просто не хотел все понимать.       Миг полета, он прыгнул, отпустил паутину из своих рук.       Если бы не сила паучья, он никогда бы не успел ее перехватить.       Питер отскочил немного вбок и вперёд, закрутившись в воздухе влево.       Он развернулся спиной к окну и к той женщине и, попав под путь пули, только сейчас осознал.       Паучье чутье все равно помогало.       Оно кричало ему, куда повернуть. Но Питер не слушал его, его разрывало.       Тело сейчас само повернет.       Он боролся со странным порывом спасти свою жизнь и пытался не дать инстинктам спасти свою жизнь.       Что Питер успел сделать перед тем, как пуля вошла ему в бок — это скрутиться в позу эмбриона, согнувшись вдвое.       Это должно было сместить его печень пониже и, возможно, даже позволить ему остаться в живых.       В любом случае, даже если пуля пройдет его насквозь, прочная ткань костюма должна пулю перехватить с другой стороны, тем самым спасая жизнь невиновному, оставляя Питера довольным ситуацией.       Питер увидел, как пуля вошла в его тело.       На удивление он не почувствовал ничего.       Ну да, в таком замедленном времени он не мог даже слышать крики людей.       Лишь бы мысли текли побыстрее.       В странном порыве Питер подумал, что нужно бы обезвредить преступника.       Это тот самый гениальный момент, о котором потом вспоминаешь и думаешь, как успел к такому прийти с такой скоростью в тот самый важный миг.       Но Питер мысленно, образами, успел перебрать возможности. Если он сейчас упадет и умрет, то никого не спасет.       Если он упадет и начнет действовать, будет слишком поздно, грабитель успеет снова нажать на курок.       Если он не сможет подпрыгнуть еще раз и схватить еще одну пулю, ему нужно обезвредить врага сейчас.       Сквозь паутину спокойно проходят пули.       Он не сможет прижать человека достаточным слоем, чтобы обезопасить всех вокруг.       Значит, единственное, что он может сделать, это его оглушить.       Время ускорилось, одновременно с этим послышался «фьють». В тот же миг свет мигнул, синеватый, и громкий треск, а потом и глухой шлепок доложили о сломанном потолке и камне, упавшем грабителю прямо на голову.       Перед тем, как упасть, Питер подумал: только бы грабитель не умер от такого удара.       Миг, и Питер ударился об землю.       Наконец его бок прострелило болью.       Раздался крик женщины, он был невыносимой громкости.       Где-то у стойки, смотрящий на Питера и нагнувшийся над телом грабителя, вскрикнул продавец.       Питер схватился за бок.       Но еще ничего не закончено.       Если грабитель остался в сознании, его нужно сплести паутиной.       Левой рукой Питер нажал на пуск, и широкий слой паутины упал на врага, укрыл до самых волос.       Даже несмотря на то, что паучье чутье молчало, Питер привык страховаться всегда лишний раз.       Лишь теперь он просто застыл на секунду.       Кровь полилась у него из-под пальцев, зажимавших рану.       В темноте стоял маленький магазин на углу.       Внутри мигал синевато-зеленый свет, создававший стерильную атмосферу.       Внутри застывший от шока продавец, нагнувшийся над грабителем, двое примотанных паутиной преступников и Человек-Паук слушали громкий женский крик.       Кровь медленно стекала по бедру на пол, и больше ничего не происходило, кроме мигающего света.       Миг. Миг. Миг-миг-миг.       Питер был в полусидячем положении.       Он со стоном боли откинул голову назад.       В боку было противное чувство постоянно дергающегося пореза.       Нужно было что-то делать.       Плотный костюм облегал его кожу.       Сквозь перчатки невозможно было ощутить свою кожу или кровь, обильно обтекавшую их.       Маска странно, но привычно давила на нос.       Прозрачный синеватый интерфейс показывал количество паутины в картриджах по бокам поля зрения. Несколько странных точек мелькали тут и там, указывая непонятно на что.       Было достаточно тепло.       Свежий воздух обильно проникал в помещение сквозь огромную дыру в стекле за спиной Питера, достигая его носа и позволяя глубоко дышать в попытках расслабиться.       Легкий привкус крови по какой-то причине заполонил его рот.        — Ха-а-а, — Питер выдохнул и, привстав на локте, посмотрел перед собой в сторону застывшего продавца.       Миг. Миг-миг.       Питер взглянув влево, и внезапно у него перед глазами появился странный синий футуристичный кружок.       Питер перевел взгляд влево и вверх и немного напряг мозги. Этот кружочек резко заполнился белым и растянулся в полноценное окно Гугла, едва прозрачного.       Питер всмотрелся в поиск и ментальным усилием набрал запрос: «Что делать при пулевом ранении в бок?»       Он где-то слышал, что нельзя доставать пулю в большинстве случаев, но не был уверен. В любом случае, он не собирался просто замотать рану паутиной и пойти дальше: если есть шанс выжить, он бы предпочел им воспользоваться.       Первый сайт развернулся приятным белым интерфейсом. Питер пролистал вниз содержание, быстро пропустил пункт с вызовом скорой и нашел глазами, что делать.       Не поднимать ноги. Надавить на рану, чтобы остановить крово… Использовать профессиональные… Самодельные жгуты не работа…       Питер пробегал все пункты по диагонали.       Как только он прочитал «надавить на рану», он с силой прижал руку, которая уже была там.       Легкая тянущая боль быстро перекрылась тем, насколько сильно Питер надавил.       Он пролистал дальше. Ему нужно было знать, что делать, если он не хочет ехать к доктору.       Он не мог раскрыть свою личность, и вряд ли ему бы оказали помощь, не снимая с него маску.       Он мог бы еще связаться с Хэппи, но почему-то ему претила эта идея.       Они не списывались уже пять месяцев, и Питер не хотел выходить из этого пузыря самостоятельности.       Конечно же, подсознательно в тот момент он даже особо и не задумывался об этом.       Питер пролистал до пункта ранения в нижнюю часть тела.       Ранение желудка… кровотечению. Раненные органы… Пуля убирается не всегда. Иногда нужно убрать. Могут быть проблемы. Не может быть проблем.       Питер начал листать гораздо быстрее, тут просто была налито куча воды.       Все свелось к тому, что все ранения разные, но если не задето важного, то просто оставить на десять дней.       Могут пойти осложнения.       Женщина перестала кричать.       Она в шоке смотрела на Питера.       Продавец за это время успел сделать шаг к Питеру, но, видимо, остановился и сейчас звонил в полицию или скорую.       Питер встал и хотел было застонать скорее от моральной усталости, чем физической боли. На удивление было не так уж и больно. Просто как порез.       Питер немного пошатнулся, но, поймав равновесие, немного повернул правую руку с раны и, выбрав режим паутины, зацепил ее. Заведя назад, за спину, с силой потянул короткую нить.       По ощущениям вроде бы сила, тянущая назад, была достаточной, и Питер, заведя вторую руку назад, прилепил нить к спине.       Дома нужно будет продезинфицировать и начать прием антибиотиков, если сможет где-то их раздобыть.       В мозгу происходило что-то странное.       Все мысли как будто приходили из пустоты и уходили туда же. Ни размышлений, ни логических цепей, ничего. Просто пустота, потом мысль, потом снова пустота.       Голова не шла кругом, ничего не происходило, просто странная пустота.       Питер вдохнул свежий воздух. Бок заболел на середине вдоха, поэтому Питер прервался.       Крик. К Питеру побежала девушка.       Он встал и отмахнулся от нее.       В боку больно. Эта боль повторяла каждое движение. Ощущение, будто по чуть-чуть внутри разгорается костер или будто рой пчел решил жалить его внутренности по очереди, экспоненциально увеличивая число одновременно пронзающих его особей.       Блять.       Питер прошел вперед.       Вроде бы мышцы не задело, и он мог более менее свободно перемещаться.       Грабители лежали на полу и кричали, но до Питера звуки доносились как сквозь вату.       Казалось, что он остался в мире один, где-то за стеклом, наблюдая, как кто-то живет его телом.       Только он и паучье чутье.       Шаг, первый, второй, мир поплыл мимо него. Тело быстро смотало бандитов правильно, надежно, и само вышло на улицу.       Сзади что-то говорила девушка в красном пальто.       Благодарил продавец.       Питер не слышал их, его тело само ответило, его донимала жгучая боль, которая по чуть-чуть начинала раскаляться все сильнее, перерастая в невероятно мощный котел, жгущий внутренности.       Блять.       Питер задвинул боль на задворки сознания.       Попытался.       В воздухе перевернулась красная карточка: «Ваш Дружелюбный сосед, Человек-Паук». Сквозь нее пролетело тело Питера.       Вдалеке завизжали полицейские машины.       Город может быть спокоен.       Жжет. Жжет так, как не жгло никогда. Суньте руку в кипящую воду — и не будет так больно.       Каждый рывок, каждое движение, каждая паутина в воздухе — все приводит к большему жжению.       В бок как будто засунули раскалённый кусок кирпича.       Фьють — паутина взлетела.       Холодный воздух полета должен был остудить то жжение, которое пронзало весь бок, но нет, казалось, холодные потоки только увеличивали его, будто подливали бензин в огонь, разожженный прямо внутри его тела, тонкими струйками со всех сторон одновременно.       Огни впереди летели в его сторону, если брать его как точку отсчета. Питер летел домой, но видел только свет, становящийся все ниже.       Кипяток. Внутрь него льют кипяток.       Питер спустился пониже, высотки уже не могли достичь десятого этажа, уже негде так высоко хвататься паутине.       Внутрь него будто вставили раскаленный докрасна, добела кусок угля, который разгорался все шире и уже достигал ребер, по чуть-чуть разгораясь и передавая огонь на него.       В руки прилетел рюкзак, надо же — он даже не заметил, как взял его.       Боль разожглась в сто раз сильнее, в глазах потемнело. Стекло, через которое был виден мир, обволокла темнота.       Если видно сквозь него.       Питер знал: ему нужны будут вещи, чтобы переодеться. Да и тётя снова будет расстроена, разозлится, разгневается и наорет на него, если он потеряет еще одну пару штанов.       Но мимо проезжал автомобиль и залил молодого парня в парадной одежде, такого же, как Питер, может, чуть старше, грязной водой из лужи.       Парень воскликнул в горе и крикнул водителю, что тот мудак. Он сел и достал телефон. Глянув в экран, он ввел код и открыл приложение, но дальше лишь, замер уставившись в экран.       Наконец его голова упала.       Он чуть было не плакал.       Парню испортили свидание.       Питер смотрел на все это сквозь темноту своих теперь испорченных глаз.       Он прыгнул вниз со стены прямо к парню и на автомате что-то сказал.       Боль в животе отошла на второй план.       Питер прорвался сквозь темноту медленно, очертанья лица стали ясны.       Его немного тошнило, но он просто продолжал утешать.       Он снял свой рюкзак и достал одежду.       Он были почти одинакового роста, так что все подошло бы. Он дал их этому парню и, не принимая отказа, просто улетел в закат. Боль прострелила снова.       Будто рой пчел укусил одновременно, но не на мгновенье, а словно продолжал жалить вечность раскаленными докрасна металлическими жалами.       Питер влетел в свою комнату и упал в кровать.       Он переодевался, не вставая.       Еще один день Человека-Паука. Еще несколько спасённых жизней и один спасенный парень.