***
- Приятного аппетита, моя госпожа. Кая без особого энтузиазма посмотрела на овсяную кашу в своей тарелке, походившую на свалявшуюся солому, и пошлепала по ней ложкой. На ее бледном узком личике так явственно обозначилось разочарование, что дворецкий заботливо поинтересовался: - Что-то не так? Вам не нравится завтрак? - Все в порядке, Клахадор, - тихо отозвалась девочка, отодвигая от себя дымящуюся тарелку, - просто есть не хочется. Она взяла ломоть мягкого хлеба и надкусила, больше ни к чему не притронувшись. Мисс Кая ела меньше воробышка, и без того худенькая и хрупкая, она продолжала терять в весе, будто таяла как свечка. Клахадор покачал головой: - У вас снова скверный аппетит, мисс. Думаю, стоит послать за доктором. - Не надо, - Кая безразлично смотрела на свою трапезу, - не хочу. Надоели эти горькие лекарства и вонючая овсянка! - Вам предписана особая диета, - буднично объяснил ей дворецкий, - если вы будете ей следовать, мисс Кая, то вам станет лучше... - Но лучше мне не становится, - она с обреченным видом проглотила очередной хлебный мякиш, - и не станет никогда. - Не говорите так, прошу вас, - дворецкий поставил перед ней фарфоровую чашку и наполнил ее ароматным напитком, ловко орудуя чайником, молочником и щипчиками, - ваш чай, госпожа. Со сливками и сахаром, как вы любите. Кая приподняла чашечку над блюдцем, уставившись на кружащиеся лепестки засушенной розы. Вздохнув, она немного взболтнула содержимое ложечкой и сделала маленький глоточек. - Послушай, а что это за шум был такой сегодня ночью? - вдруг спросила она, подняв белокурую головку, - я вроде бы слышала чьи-то крики. - Вам показалось, моя госпожа, - Клахадор на мгновение замялся, но быстро овладел собой, - ночь прошла тихо, будьте уверены, никаких сюрпризов... Прежде чем он мог договорить, дверь распахнулась, и в столовую зашла ходячая коробочка с сюрпризами в очках и своем сереньком платье. - Доброе утро, - поприветствовала всех присутствующих мисс Марта, по своему обыкновению поклонившись. - О, мисс Марта! - Кая просияла так, будто увидела по меньшей мере императрицу или продавщицу сладостей, - вы уже проснулись! Садитесь, давайте позавтракаем вместе! - Простите, моя госпожа, но прислуга всегда принимает пищу отдельно от господ, - Клахадор кашлянул, метнув в сторону учительницы едва заметный гневный взгляд, - мисс Марта уже позавтракала на кухне вместе с остальными вашими слугами. Сама Марта при этих словах сильно удивилась, ибо до этого момента ей никто в этом доме не сказал, что есть ей полагается на кухне, поэтому она и не трапезничала с самого подъема. Но здраво рассудив, что это решение вполне обосновано, она должна знать свое место, учительница промолчала, не желая лишний раз нервировать строго дворецкого. - Ну, может быть, вы попьете со мной чаю... - предприняла новую попытку Кая, но и здесь потерпела фиаско. - Благодарю вас, мисс Кая, но я воздержусь, - ответила молодая женщина, скромно улыбаясь, - кушайте все сами. - А как вам спалось у нас? - Ой, вы знаете, юная мисс... - неуверенно начала Марта, ее растерянный взгляд встретился с холодными глазами Клахадора, - просто превосходно, замечательно! У вас такие удобные апартаменты, что я спала как убитая. На суровом лице дворецкого не дрогнул ни мускул, однако стеклышки в его очках сверкнули, как лезвие кинжала на солнце. - А вы ничего не слышали ночью? - Кая хлебнула из своей чашки, с интересом глядя на Марту, - мне просто показалось, будто кто-то крикнул под окнами. Учительница нервно заправила за ухо прядь волос. Она даже не посмела посмотреть в сторону дворецкого, но могла примерно представить, какое у него сейчас выражение лица. - Вроде бы что-то слышала, - губы Марты вновь чуть тронула улыбка, как минувшей ночью, - должно быть, кошки под окнами орали... Кая тоже вдруг улыбнулась, на ее бескровных впалых щечках даже появились ямочки. Неужели нелепая острота этой серой мыши ее рассмешила? Подавив в себе вспышку гнева, Клахадор обратился к учительнице: - Очень рад за вас, что вы прекрасно выспались, мисс Марта. Полагаю, вы уже готовы продемонстрировать нам свои умения на поприще музыки. Фортепиано стоит в бывшей бальной зале. Займитесь-ка подготовкой инструмента, пока мисс Кая допивает свой чай.***
Фортепиано скрывалось под мантией тяжелого бархатного чехла с золотистой бахромой. Обойдя его со всех сторон, Марта уже начала сомневаться - а сможет ли она высвободить музыку из заточения? - Итак, вы собираетесь играть или нет? Кая устроилась на мягком стуле, обитом гобеленом, а ее верный дворецкий стоял позади, заведя одну руку за спину и не сводя цепкого взгляда с молодой учительницы. - Сейчас-сейчас... - Марта нервно потеребила белый воротничок у горла, - я просто не вполне уверена, что инструмент правильно настроен. - Об этом вы должны были позаботиться заранее, - безжалостно заметил дворецкий, - как и о подготовке своей маленькой антрепризы. - Клахадор, - возразила мисс Кая, сочувственно поглядев на смущенную женщину, - Марта ведь только с вечера у нас гостит, когда ей было заниматься всем этим? Мисс Марта решительно вцепилась руками в край чехла и попробовала было стащить его, однако он плотно облепил фортепиано, как мокрая парусина, и решительно не хотел слезать с насиженного места. - Давайте я вам помогу, - вызвался Мерри, также наблюдавший за всей этой сценой, - чехол тяжелый, вы одна не справитесь. - О, благодарю вас! Совместными усилиями синяя бархатная тога спала с застывших лакированных чресл фортепиано, повалившись на паркет и подняв в воздух едкое облако пыли. Клахадор, беззвучно поворчав, открыл окно, чтоб у мисс Каи не начался приступ удушающего кашля. Маленькая госпожа ничуть не пострадала от пылинок, а вот ее новоиспеченной преподавательнице повезло меньше. Почувствовав, как противно засвербело в носу, Марта зажмурилась и изо всех сил чихнула, прикрываясь ладонью. Дворецкий брезгливо поджал губы: - Вы что, больны чем-то? Не хватало еще, чтоб мисс Кая подхватила какую-то заразу! - Нет, я совершенно здорова... - Марта усиленно морщила нос, пытаясь удержаться от нового чиха, - это... это... пыль... Не вытерпев, она окончательно расчихалась, да так, что ее огромные очки слетели с носа и исчезли где-то под сервантом. - Вы приступите уже к уроку или нет? - Клахадор уже начал терять терпение, щелкнув крышкой своих карманных часов, - вы и так уже достаточно задержались, это неслыханное неуважение по отношению к госпоже! Закусив губу, чтоб не сболтнуть лишнего, Марта с покорным видом заняла место на банкетке и аккуратно открыла крышку. Судя по всему, инструментом никто не пользовался уже достаточно давно - клавиши пожелтели и покрылись тонким слоем пыли, что шло в резкий контраст между идеальным порядком и чистотой во всем особняке. Марта пробежалась по ним пальцами, прислушиваясь к голосу своего нового клавишного приятеля и пытаясь понять, в каком он расположении духа. Кая придвинулась чуть ближе, сев на самый кончик стула и подперев обеими кулачками подбородок, ей не терпелось услышать музыку. - Ну, мисс Марта, мы ждем, - Клахадор приподнял свои очки, не сводя глаз с фигурки в сером, - поразите нас своими экстраординарными способностями. В его голосе слышалась издёвка, которую дворецкий даже не трудился скрывать. Марта нервно сглотнула, разворачивая дрожащими руками большую тетрадь с нотными листами и пристраивая ее на пюпитр. Но от них было мало толку... - Простите, я не могу ничего сыграть без очков, - наконец призналась она, по привычке поднося ладони к кончику носа, - я ничего не вижу... А по памяти боюсь что-то напутать. Она безбожно щурилась, будто прожила всю жизнь в подземелье и только сейчас увидела свет дня. - Хотите, мы вместе поищем ваши очки, - с готовностью предложила Кая, - я видела, они куда-то туда упали... - Не стоит, госпожа. Мы и так потратили слишком много времени. Что-то подсказывает мне, что дело не в очках. Клахадор едва скрывал торжествующую улыбку. Ему даже ничего не пришлось придумывать - это убогое ничтожество все сделало само. Серая мышь выставила себя в самом неприглядном свете. Теперь было очевидно, что ей не место в этом доме, ибо проку от нее никакого. - Но Клахадор, - умоляюще посмотрела на него девочка, - дай ей шанс! Мы ведь даже не слышали, как мисс Марта играет. - Мисс Кая, я не отрицаю, что некие способности у этой особы имеются, - дворецкий еле уловимо усмехнулся, - вокальные в том числе. Однако я не думаю, что их достаточно для серьезных занятий. Если вы желаете продолжить обучение музыке, то мы можем нанять действительно хорошего учителя. Нужно доверять мастерам своего дела, а не дилетантам. Марта молча слушала его надменные слова, ядовитыми укусами терзающие ее сжавшееся сердце. Она не проронила ни слова, сидя за раскрытым фортепиано, не шелохнувшись. - Что ж, мне кажется, вам пора нас покинуть, - вновь обратился к ней Клахадор, - вы сразу отбудете в деревню или предпочтете остаться до обеда? - Я уйду прямо сейчас, не беспокойтесь, - Марта не поворачивалась к нему, устремив взор к окну, - я не стану злоупотреблять радушием мисс Каи. - Но вы не злоупотребляете! - Кая встала со стула, - я бы хотела, чтоб вы побыли здесь еще... - У мисс Марты и своих забот хватает, госпожа, - Клахадор наслаждался своим триумфом, - вы ведь еще не разбирали свои вещи? - Нет, - односложно ответила учительница. - Вот и славно, не придется долго заниматься сборами. Мерри поможет вам донести ваш чемодан до двуколки и даже отвезет вас обратно в деревушку. - Спасибо, вы очень любезны... - Не за что, - он галантно протянул Кае руку, - идемте, госпожа. Вам пора на прогулку в сад, прошу вас. Кая еще раз посмотрела на Марту за фортепиано, но послушно уцепилась за его локоть, и они вместе вышли из залы. Учительница не знала, сколько просидела на банкетке, наблюдая за солнечными зайчиками, пока вкрадчивый голос Мерри не вывел ее из раздумий. - Мисс Марта, вот, - он вытянул руку перед собой, - я нашел ваши очки, по счастью, они не разбились. - Хоть в чем-то мне повезло... - прошептала она, пряча влажные зеленые глаза за роговой оправой. - Не расстраивайтесь так, дорогая мисс Марта! - добродушный лакей подсел рядом и похлопал ее по плечу, - может, оно и к лучшему. Знаете, у нас тут не больно весело, особенно после гибели хозяина. Вы непременно найдете хорошее место. - Сомневаюсь, Мерри, - слезы сами собой упали на клавиши, - наверно, я самая невезучий человек во всем Ист-Блю. Все у меня как-то... шиворот-навыворот! На мгновение я подумала, будто мне в кой-то веки выпал шанс... Но это было слишком хорошо, чтоб быть правдой. Господин Клахадор прав... Куда мне работать в таком доме! Мерри было ужасно обидно за несчастную учительницу, но он ничем не мог ей помочь, а потому предпочел дать бедняжке выплакаться как следует. Пробормотав что-то ободряющее, он отправился в ее комнату за вещами, оставив Марту одну. Выудив носовой платок, она промокнула глаза и затем заботливо протерла им безмолвные клавиши. Оценивающе оглядев фортепиано, Марта с белой завистью подумала, какой прекрасный инструмент пропадает. Он был отменным и очень дорогим, пусть и немного одиноким, как и она сама. Но молодая женщина была уверена, что где-то под пылью и деревянным панцирем скрывается дивный ручеек из самых нежных звуков. Посмотрев на запертую дверь и убедившись, что никого поблизости нет, Марта любовно провела пальцами по клавишам. Ей вспомнилось вдруг изможденное лицо матери. Даже после тяжелого дня нескончаемой работы она находила в себе силы для ласки и для песни. Сколько Марта себя помнила, матушка всегда пела, как бы ни было трудно. Даже тяжелые кандалы не смогли сковать ее голос, хрустальный, чистый, живой. Даже раскаленное железо, впившееся в ее плоть, не смогло выжечь из нее любовь к жизни, музыке и дочери. - Учи-учи французский, девочка моя, - шептала ей мама вечером, когда они укладывались спать в отведенном им углу, - и музыку не забывай. На этом языке ты сможешь говорить, когда приказывают молчать. Или когда в тебе есть нечто, что нельзя выразить словами. Играй, когда больно... Играй, когда страшно... Всю свою радость, всю свою боль ты можешь высказать через музыку, и люди тебя поймут. И Марта научилась говорить языком музыки, пусть Эстебан и не понимал ее, смеялся, называя все это чушью и причудами богатеев. Марта все могла выразить в музыке. Все, кроме любви, ибо ни разу еще этого не испытывала. Но своего лексикона ей вполне хватало. И сейчас, когда ее сердце разрывалось от несбывшейся мечты, поманившей, но растаявшей, как с белых яблонь дым, от несправедливости и собственной никчемности, она хотела говорить... И фортепиано могло помочь ей высказаться. Руки будто сами легли на клавиши, глаза за линзами быстро нашли ноты. И она заговорила...