Снежная Мимоза

Глава 9. Взгляд сквозь пелену дождя.              Порыв холодного ветра и капли дождя ударили в лицо, затушив мимолётную ярость в сердце Салли. На мгновение её охватило жгучее желание вернуться домой, зарыться головой под одеяло, прячась ото всех, и сидеть так, пока не выглянет солнце. Не видеть вредную консьержку, с коей за полторы недели общения произошло больше стычек и ругани, чем с кем-либо другим за всю жизнь. Не видеть мистера Рида, чьё лицо и в ясную погоду было не самым приятным зрелищем. Но реальность была такова: деньги важнее эгоистичных желаний.       Она накинула на голову капюшон и раскрыла цветастый зонт, разгоняя серость дождливого города. В наушниках запела музыка, и Салли направилась вперёд – в сторону метро. Капли перестукивались по мостовой в такт дребезжанию сточных труб, ветки кустарников шуршали на ветру, а обувь прохожих звонко стучала по лужам, создавая подобие мелодии. Несмотря на воскресный день и дождь, автомобилей было много, и они рассекали дороги, не заботясь о проходящих мимо людях и о возможности облить их водой. В воздухе чувствовались уныние и тоскливость.       Эмпайр-Сити был городом с большой буквы – полный возможностей, яркий маяк среди океана глубинок и маленьких городишек штата. Шумный, наполненный бурным ритмом жизни, хмурыми людьми и переплетением бетонно-зеркальных небоскрёбов – без всего этого существование мегаполиса было бы невозможным. И всё же, пусть он и оказался не таким, как в розовых мечтах Салли, ей здесь вполне нравилось.       Дом, семья и родной городок с каждой изученной улочкой остались где-то там, за спиной, в жизни, казавшейся теперь такой далёкой и потерянной. Впереди ждал лишь поток незнакомцев, каждое утро серой массой плывущий мимо неё по лабиринту переполненных улиц. Мегаполис был беспощаден к людям, незнакомым с его суетой, и пусть прошло уже несколько месяцев с приезда, каждая прогулка для Салли до сих пор была маленьким испытанием. Бетти правильно сказала: за такое количество времени Эмпайр-Сити не узнать. И если б не Джози, колесившая по всей стране в поисках вдохновения после окончания университета, и так удачно остановившаяся в городе, быть может, Салли без её поддержки сейчас шныряла по помойкам и канализациям, дерясь со сточными крысами за кусок хлеба…       “Ну нет, до такой жизни я бы точно не докатилась! – усмехнулась она собственным мыслям. – Уж чувство достоинства у меня всяко разно есть. Да и, в конце концов, не так всё и плохо! Какими бы чудиками ни были некоторые жители Ривер-Фолса – это мой дом, даже если временный. Такое надо ценить”.       И Салли направилась дальше, укрываясь от града дождя зонтом, как защитным барьером.              Путь лежал в сторону ближайшей подземной станции, где она сядет в душный вагон и будет ехать прижатая потными телами горожан, пока не выйдет в Клинтоне – рабочем квартале Сент-Марка – и не доберётся до офиса мистера Рида. Названия многих улиц и домов для неё всё ещё были преградой, подобной таблице умножения в школе, потому Салли доверяла не своей памяти, а телефону. И даже вчерашняя рискованная прогулка по переулку за театром не помешала ей вновь положиться на навигатор.       Ривер-Фолс и его крохотные обшарпанные домишки, не больше пяти-шести этажей в высоту, изрисованные граффити и оригинальными рисунками, остались за спиной. По обеим сторонам от девушки начали возвышаться современные многоэтажки, за ними небоскрёбы, набирая и набирая высоту. Проходя мимо одного из них, в зеркальных стенах магазинов Салли увидела своё отражение: рваные джинсы, потрёпанная толстовка, грязный рюкзак за спиной, а лицо такое уставшее и осунувшееся, словно она не спала пятнадцать суток. Особенно выделялась её внешность на фоне дорогих шёлковых платьев за витринами с таким ценником, что ей и не снился, - будто девушка и впрямь сбежала с помойки прямо в город, к цивилизации. Радовало, что улицы и без неё полнились всякими фриками, и ни один косой взгляд не падал на Салли и её измученный прикид. Вот шёл впереди мужчина с зелёной бородой и фиолетовой шубой на плечах, следом девушка в пальто, а под ним только бикини, еле скрывавшее пах и соски, а рядом бабуля в гигантских ковбойских ботинках и соломенной шляпе. Мода нынче была такая.       Погружённая в свои мысли девушка чуть не заметила поворот в подземку, но толпа вовремя подхватила её в свой густой поток. Вместе с другими горожанами Салли спустилась по узкой лестнице вниз, в тёмный мрак туннеля.       Внутри народу было чуть больше, чем снаружи – эмпайрцы предпочитали прятаться от дождя в тепле и сухости. Высоченные потолки с тусклым больничным светом, грязные и пыльные стены, мусор на полу и металлическое дребезжание колёс пассажирских вагонов. Прославленный метрополитен Эмпайр-Сити. Повезло, что Салли до сих пор не увидела пробегающую мимо крысу или полчища тараканов – впрочем, достаточно было лишь опустить взгляд…       Поезд метро приближался, и немаленьким был шанс, что он окажется нужным девушке. Она было рванула вперёд к турникету, но в последнее мгновение вспомнила о потерянной проездной карточке. Две минуты лихорадочного тыканья по всем кнопкам специального автомата, разглаживание зажёванной купюры – и, наконец, на её руках лежал новенький золотистый проездной.       - Ну, тебя-то я точно не потеряю! – прокричала она уже на бегу, преодолевая турникеты и перепрыгивая через ступеньки эскалатора, явно мешая остальным горожанам, кидающим ей грубости вслед.       Салли в два счёта добежала до посадочной платформы: приехал поезд – как раз тот самый, что был нужен! Бестактно ворвавшись быстрее всех в вагон, она обтряхнула зонт, забрызгивая одежду сердитых пассажиров, а затем уселась на жёсткое сиденье. Наверху загорелась надпись с перечнем станций, и поезд, дождавшись последнего человека, двинулся с места. Впереди была небольшая десятиминутная поездка. Салли убедилась, что никто не хочет согнать её с места, а затем вздохнула, обхватывая рюкзак. Хоть на короткое время, но можно было расслабиться. Она позволила мыслям отдаться мелодии, мягко текущей по ушам, и мерному покачиванию вагона в такт песне…              Прошло, по ощущениям, минуты две, не больше – и тут Салли вырвали из мечтаний в реальность, грубо дёрнув за запястье и согнав с сиденья. Какой-то полный мужчинка тут же уселся на её место с бормотанием, не слышимым сквозь наушники. Девушка задрала подбородок, увидела надпись «80-ая улица» и обрадовалась: её остановка! А затем сделала две вещи: сначала пнула по ногам мужика, нагло нарушившего её покой, а следом с кошачьей грацией выскользнула из вагона, получая раздосадованные крики в ответ.       “Обычный день в Эмпайр-Сити!”       Улица вновь встретила её неприветливым дождём, и девушка так же неприветливо поджала губы, с кислой мордой плетясь в сторону светофора. Впереди на одном из высоченных многоэтажных зданий замаячили вывески. В глаза бросилась самая броская и самая неприятная надпись: «Оса: рекламное агентство». Место, где работал мистер Рид. Место, куда вели её непослушные ноги, так мечтающие развернуться и уехать домой на метро. Место, в которое она вошла, скрипя зубами.       Внутри было достаточно сыро и прохладно, а в нос врезался запах старой бумаги. В воскресенье народу не видать – то был выходной, и все, кроме Салли, предпочитали отсыпаться перед рабочей неделей. Только работники мелкой компании вроде «Осы» жужжали, словно пчёлы в улье, ведь после переезда и открытия нужно было много чего сделать – как упоминала в разговоре секретарша Рида.       - Чё, кондиционер сломался? – спросил кто-то из немногочисленных людей.       - Да-а, блин, второй раз на неделе. Уже вызвали мастера…       - М-да, с техникой нынче совсем туго…       Девушка прошла вперёд и уже через пару минут стояла на третьем этаже, посреди бесконечного коридора бесконечных дверей и бесконечных вывесок. Это была обычная многоэтажка делового квартала Клинтона, чьи микроскопические помещения занимали сотни безликих компаний, что отличались друг от друга только такими же безликими работниками и руководителями. Дойдя чуть ли не до самого его конца, она увидела очередной знак, дублирующий фразу и рисунок на улице: «Оса». За слегка скрипящей дверью встретил офис: маленький, пустой, со стенами, залитыми свежей штукатуркой. На полу стояли неразобранные коробки – на то, чтобы обжиться, требовалось чуть больше времени, чем две недели.       Салли не успела пройти до двери с именем директора и двух метров, как тут же остановилась, услышав чей-то неприветливый женский возглас справа:       - Мистер Рид сейчас занят. Чего тебе?       Она съёжилась и сразу же лучезарно улыбнулась:       - О, Нэнси! Да так, знаешь, эти зумерские дела, типа, проснуться в воскресенье рано утром, выйти с котом на пробежку. Заглянуть по пути в офис. А ты тут какими судьбами? Кофейку решила глотнуть? Машинка на первом этаже та-аку-ую вкуснятину готовит. Чё, чифирнём и по домам, да?       - Обхохочешься. Раз работать пришла – держи, - всё так же недружелюбно протянула женщина, указав карандашом на несколько коробочек на краю стола, а затем уткнулась в компьютер, стуча острыми ногтями по клавиатуре. – Чё встала? Особое приглашение нужно?       Нэнси: секретарша мистера Рида. На удивление, такая же неприятная, как её тёзка-соседка, живущая этажом ниже Салли – та, что вместе со своим мужем нажаловалась Лидии на ночные крики кота. Интересно, все женщины с этим именем такие противные? Любопытно, если окажется, что они ещё и знакомы друг с другом. А может, это потому что Нэнси секретарша? Потому что работает в офисе? Если дело в профессии, Салли была рада оказаться правой в своих суждениях: работая в таком месте, будь готов к бесконечному стрессу, либо всепоглощающей рутине. Третьего варианта не было, и рано или поздно подобный род деятельности попросту сведёт тебя в могилу.       Девушка поморщилась, мысленно представив все ужасы работы секретаршей. Узнавать мнение Нэнси на этот счёт совсем не хотелось. Молча Салли подошла к столу и без энтузиазма окинула взглядом коробку, распирающуюся от бумажек.       “Дофига… Видимо, у других всё же хватило мозгов остаться дома в воскресенье. И в дождь… Хотя, может, им просто не так нужны деньги, как мне?”       Взяв половину содержимого, она расфасовала всё по карманам толстовки и бросила рюкзак в один из шкафчиков у стены. Радовало, что Рид сейчас занят, и коробки оставили в холле – не посчастливится столкнуться лицом к лицу с его смердящей мордой. Хоть и придётся зайти за деньгами-то несколькими часами позднее…       Устало вздохнув, Салли развернулась и вышла из офиса, крикнув Нэнси напоследок: “Покеда!” Та и взгляда не отвела от компьютера.       Две минуты понадобилось на то, чтобы спуститься вниз и покинуть здание, ещё минут десять прогулки под проливным дождём, и вот Салли уже стояла в большом сквере на перекрёстке восьмидесятой улицы, посильнее натянув на голову капюшон. Перед глазами большущий торгово-развлекательный комплекс «Краун Плаза», а в обоих карманах то, чем она будет заниматься ближайшие часов пять: рекламные листовки.       Листовки.       Такое слово даже вслух произносить было неловко. Словно, вместо полезных дел, вместо нормальной работы, она занималась полнейшими глупостями! Впрочем, Салли бы соврала, если б сказала, что это не так…       “До чего я докатилась… Все, кто страдает этой хернёй, просто студенты, часик своей жизни тратящие, чтобы заработать на бухло к тусовке. Ну а я? Хватаюсь за любой вариант, даже за самую идиотскую идею, чтоб накопить денег! Ради чего?”       Она знала ответ. Но это совсем не утешало.       Пора заняться работой.              Раздача флаеров была лишь одной из многочисленных подработок Салли. Она старалась не упустить ни единой возможности получить денег и каждый вечер уделяла флаерам по часу-полутора, расклеивая их по стенам и домам на доски объявлений. А в выходные дни, постояв тут чуть дольше обычного, можно было взять неплохую выручку. С её расходами каждый заработанный цент был на счету. Да и работа Салли досталась более лёгкая: многие флаерщики каждый день рисковали нарваться на неприятности, обходя мотели и гостиницы, расфасовывая листовки под двери номеров. Попался – и будут проблемы. Так утреннему юноше повезло пройти мимо Лидии, не замечающей ничего, кроме телевизора. Ведь будь там Генри… о, этот паренёк так просто бы не ушёл. Ведь консьерж лежал в больнице не один – в той же палате все койки занимали ребятишки, получившие по носу от мужичка во время драки. И кто из них ещё был хулиганом?       Прежде офис Рида и её точка находились в другом конце Клинтона, в два раза увеличивая поездку на метро, а теперь же уже вторые выходные подряд Салли стояла в этом сквере и раздавала листовки с рекламой какого-то салона красоты, недавно открывшегося рядом с Краун Плаза. Со своей миниатюрной милой внешностью она как никто другая подходила на эту роль: ещё бы одежду понаряднее, и вообще конфетка – хоть бери дополнительную плату за неудобный костюм. Только вот, если раньше точка Салли была самой халявной в Клинтоне – между прилавками со снеками и заботливыми бабулями, дающими по скидке еду по полцента за невинные глазки и спетые церковные песенки, - теперь приходилось мёрзнуть по вечерам в пустом сквере. А сегодня удача не просто прошла мимо девушки. Она развернулась на пятках и помчалась от Салли прочь, только завидев ту на горизонте. Дождь хлестал по обеим щекам, а машины так и норовили облить из грязных луж, пока она держала в руках успевшие намокнуть флаеры и думала: “На кой хер я вообще сюда припёрлась…”       Потянулись унылые долгие часы работы, ливень становился сильнее, словно сама природа ожила и решила отомстить человечеству, разом смыв возведённые бетонные джунгли, из-за чего горожане бежали скорее домой, не давая Салли и шанса быть замеченной. Тучи заволокли небо, и стало так темно, будто было не три часа дня, а поздний вечер. В какой-то момент людей стало так мало, что единственным светом посреди полотна дождя были не экраны их телефонов или фары машин – лишь неоновая вывеска Краун Плаза прорезалась в плотном воздухе.       Ко входу в торговый центр подбежала какая-то пара подростков – с брызгами под вывернутым наизнанку зонтом и задорными криками. Девушка «неловко» поскользнулась на луже, начала терять координацию, но спутник вовремя подхватил подружку: “О, зайка, ну ты аккуратнее! Как хорошо, что я оказался рядом”, – “Ах, хвастун! Что б я без тебя делала?” – “За спасение полагается поцелуй, верно?” – “Только после кино! Бежим, а то всё пропустим!” – слышались их разговоры сквозь смех и ласковые переглядки. В обнимку, парочка скрылась в дверях Краун Плаза, провожаемая взглядом Салли, - пустым и печальным, способным думать только об одной вещи, об одном человеке. Совсем недавно место влюблённых подростков занимали совсем другие люди. И именно здесь прошло их первое свидание…       Она часто вспоминала тот день: вечерняя смена в кафе «Сахар и Специи», лёгкие снежинки на носу и каток, два билета на романтическую комедию… Слова не нуждались в озвучивании. Парень с девушкой держались за руки, катаясь по замёрзшему льду, озарённые гирляндами главной площади, падали друг на друга со смехом и чувствовали горящие не от холода, а волнения щёки. Так долго, так желанно смотрели друг другу в глаза и тут же их отводили в смущении – они совсем позабыли про кино. В итоге перепутали сеансы, попав на какой-то дешёвый фильм ужасов с популярными актёрами и совершенно бездарным сценарием. Девушка пользовалась каждой возможностью, чтобы приблизиться к парню в моменты «пугалок», и тот спасал свою принцессу, как самый благородный из принцев, легонько касаясь колен, держа за руку и сжимая пальцы так крепко, будто боясь отпустить. Пусть Билли и сдерживался, чтоб не завизжать, как ребёнок, при виде призраков на экране, а сама Салли не испугалась тогда даже на каплю – их взгляды искрились пылкостью, а прикосновения были такими горячими, что она до сих пор помнила эти чувства, как наяву, ощущая в вытянутой ладони. И помнила жгучую боль, с какой эта самая ладонь… хлестанула Билли по лицу в ответ на измену.       Не стоило давать себе последний шанс.              Глаза предательски защипало – девушка быстро вытерла их рукавом. Она понимала: если хоть ненадолго ослабить вожжи, позволить колеснице злых мыслей неконтролируемо мчаться вперёд… будет только хуже. А значит, нужно вновь выставить в голове кирпичную преграду.       Салли сделала пару шагов в сторону к скамейке, опустила голову, чтобы вытереть влажное лицо, - и совершенно не заметила, как случайно преградила дорогу какому-то пешеходу.       Бух!       От грубого толчка, сделанного с такой силой, что подкосились коленки, она отлетела на пару метров назад, лишь чудом успев ухватиться за фонарный столб. Иначе Салли бы точно шлёпнулась в грязную лужу за спиной, исполнив собственные утренние гадания о воскресном дне.       Сделав пару глубоких вдохов, чтобы унять ярость в груди – разумеется, безуспешно – девушка обернулась и крикнула что есть мочи:       - Слышь, гремлин! Глаза, блять, разуй - не один на дороге!       И тут же пожалела, что вообще открыла рот.       Незнакомец встал как вкопанный, услышав её слова. С губ слетела ухмылка – Салли поёжилась, чувствуя, как вдоль шеи пробежал холодок… Лысая голова в капюшоне обернулась в пол-оборота – медленно, напряжённо; спина, прежде согнутая в три погибели, теперь вытянулась по струнке. Лицо было незнакомым и грубым, напоминая кабанье рыло. Он пристально смотрел на Салли впалыми глазами, и если бы взглядом можно было убить, от неё сейчас бы и лужицы не осталось. Храбрости не хватало больше ни на резкий ответ, ни на колкость: вдруг страшному бугаю взбредёт в голову прибить девушку, стоит только пискнуть? Он не издавал звуков, с минуту сверля её пронзающим взглядом, - и каждую секунду этого мгновения Салли хотелось дёрнуться с места и убежать, понимая, что ничего хорошего ждать от мужчины не стоило.       Тогда незнакомец усмехнулся и произнёс неприятным скрипучим голосом:       - Подбирай выражения, если не хочешь оборачиваться в безлюдных местах – девочка в костюме «Суккуба»…       И зашагал прочь, оставив Салли один на один с пустым сквером, фальшиво насвистывая мелодию в ливневом воздухе. Когда красная толстовка, маячащая сквозь дымку дождя, будто костёр, исчезла на горизонте, а звон в ушах полностью стих, девушка выдохнула:       - Го-осподи… Что вообще не так с этим городом? Что ни человек, так какая-нибудь дрянь. Всего-то, замечание сделала – а как посмотрел! Каких слов наговорил! Про…       Дыхание спёрло от внезапной мысли:       “«Суккуб»? А что если… это ОН? Тот самый мужик в рогатой маске? О, нет, нет, нет…”       На мгновение охватил страх, но Салли быстро отвергла теорию. Телосложение совершенно не то, да и голос она слышала впервые – это был другой человек. К тому же, не сходилось самое важное: его глаза. Ни цвета, ни формы она не запомнила с прошлой ночи, но девушка сердцем чувствовала, что даже без маски рогатого дьявола в виде козла, даже без балдахина на плечах и капюшона – она узнает этого человека, стоит лишь один раз посмотреть ему в глаза. И как же хотелось верить, что она не встретит их никогда…       - Хм… кто тогда этот мужик, интересно? Видел вчерашнее выступление?       Салли брезгливо поморщилась: это могло быть правдой. Вряд ли на подобные бурлеск-шоу в развратных костюмах ходит интеллигентная публика. Не радовало только, что они позволяли себе грубости и угрозы… Вдруг, это фанат Сэнди? Расстроенный, что его фаворитку заменила фальшивка.       “Надеюсь, это была последняя неприятность за сегодня”.       Не до конца успокоившись, девушка огляделась. Народу было совсем мало, дождь лил без устали так же сильно, как и полчаса назад, не собираясь заканчиваться. Теперь единственными собеседниками могли быть только скрипящие от ветра деревья сквера. Правда, вряд ли они могли помочь с листовками…       От одной этой мысли лицо превратилось в кривую гримасу: листовки! Салли напрочь забыла о них после столь жуткой встречи. Что ж теперь делать? Бумажки в карманах почти не уменьшились даже спустя несколько часов замерзаний под проливным дождём. Тогда девушка поджала губы и закрыла глаза: оставалась последняя мысль, как покончить с этой бессмысленной тратой времени. Радикальная и неправильная, но иначе она не могла поступить.       - Надеюсь, мистер Рид не узнает…       С облегчением на плечах и одновременно тяжестью вины, Салли вытащила из кармана бумажки, разделила их пополам. Одну часть сунула обратно, а вторую… безжалостно и стервозно разорвала на мелкие кусочки, выкинув промокшие комки флаеров в жерло мусорного бака.       Больше не было смысла торчать в этом сквере. Она кинула последний взгляд на яркую вывеску Краун Плаза, подмигивающую с неуместным весельем, - и развернулась на пятках, зашагав по усеянной лужами дороге обратно в офис. Вслед сопровождал стук капель по гальке, шелест травы и… взгляд.       Изучающий, пристальный взгляд человека, стоящего «за кулисами сцены». В тени, в укромном уголке сквера с голыми деревьями, он внимательно наблюдал за Салли, следя за каждым её шагом. С самого начала дня. За её быстрой поездкой в метро, сидя в соседнем вагоне; прячась за кофемашиной в фойе офиса, пока та выбегала на улицу с флаерами в руках; наблюдая за её нудной работой, скрываясь в темноте за пеленой дождя, словно рысь в лесной чаще. И как смотрел на сцену, развернувшуюся минуту назад меж Салли и лысым мужчиной, с готовностью положив ладонь на рукоять пистолета под боком…       Девушка шла вперёд, совершенно не замечая человека, бесшумно идущего следом. Человека, чьи глаза из-под тёмных очков – разноцветные: карий и голубой – наблюдали и считывали информацию. Человека, выполняющего Его приказ.              Время клонилось к вечеру, и зажглись первые фонари. В их свете улица заиграла совершенно новыми красками: рябь на лужах отражала огни неоновых вывесок, ореолы их пятен и бликов превратились в размытые нимбы. В небе смешались синий и оранжевый цвета, и всё вокруг приобрело романтичный оттенок… но Салли не чувствовала этого. Ей хотелось скорее вернуться домой и забыть о сегодняшнем дне. И о вчерашнем. Неужели каждый последующий будет таким же?       В этот раз десятиминутная прогулка до «Осы» показалась дольше и муторнее, чем в первый. За время отсутствия кондиционер так и не починили, а фойе пустовало, погружённое в полумрак. Девушка преодолела три этажа и остановилась напротив двери с именем директора. Нэнси не было на своём месте, и никто не остановил Салли, да и у неё самой не было больше причин избегать встречи. Она ворвалась внутрь – стремительно, как ураган.       Несмотря на поздний час воскресного вечера, мистер Рид расслабленно сидел за столом из тёмного дерева, заполнял какие-то бумаги и важно пыхтел любимой сигарой – старомодно, но в этом была своя романтика. Большое овальное лицо с выпирающим подбородком подняло взгляд и тут же его опустило, напыщенно фыркнув при виде Салли:       - А, это ты. Закончила что ли? Всего прошло… два? Три часа? Ещё должна стоять и стоять.       В голосе сквозило недружелюбие. Салли подошла к столу, отмахнулась от зловонных клубов дыма, кривя губы, - она даже не пыталась скрыть неприязнь к этому человеку.       - Вы на улицу вообще выходили? Такой дождина… Если б разрешили стоять внутри Краун Плаза, а не снаружи – раздала бы больше. А щас довольствуйтесь тем, что есть.       Девушка вытащила разбухшие флаеры и протянула их мужчине, с наглостью сунув руки обратно в карманы. Рид хмыкнул, выгнув толстую губу:       - Так оправдываешься и переживаешь, словно не промоутерша, а обычная сотрудница компании. Прекращай. – Затем прищурился: - Это половина флаеров. Остальное, стало быть, разобрали?       - Конечно, - Салли пожала плечами, не покраснев от вранья и на миллиметр. Разве что кончики ушек горели сильнее обычного…       Директор странно хмыкнул в ответ на её уверенные слова, затем улыбнулся. Насвистывая мелодию в тон играющей по радио, выдвинул ящик и взял стопку купюр, после чего принялся скрупулёзно отсчитывать сумму, шелестя деньгами меж пальцев, - толстых, как сардельки. Салли удивлённо присвистнула и спросила прежде, чем успела подумать:       - Вы… реально заплатите? И даже слова плохого не скажете?..       В ответ ещё одна усмешка без ответа. Отсчитав несколько купюр, Рид протянул деньги девушке и проскрипел с язвительностью в голосе:       - Держи, Салли. Твоя сегодняшняя выручка.       От протянутой суммы улыбка сползла с лица, и ей захотелось запихать эти деньги прямо в его…       - Серьёзно? Шесть баксов? Да мне этого даже на такси не хватит! Мистер Рид, за одни только мои промокшие насквозь кроссовки вы должны заплатить в три раза больше! Где ваша справедливость?       Она чувствовала себя паршиво, ведь обычно за один час раздачи листовок Рид платил целую десятку долларов. Сегодняшний день не должен был быть исключением.       - Держи рот шире, - протянул мужчина, и в его голосе начала прорезаться уже знакомая Салли злость. – Радуйся, что я вообще деньги дал. За испорченные флаеры и уход с точки надо было оштрафовать как следует, чтоб лишний раз рот открыть боялась! – он успокоил дыхание и фыркнул при виде удивления на её лице. – Да-да, не строй дурочку. Хочешь держать кого-то за дурака: старайся лучше. Как минимум, удостоверься, что никто не смотрит.       Салли прикусила щеку изнутри от неловкости: эх, меньше бы витала в облаках – помнила бы, как агентства любят отправлять людей на проверку. Вот и узнал кто-то из ребят начальника, как ловко она решила получить «бабла на халяву».       - В следующий раз будешь умнее. И не будешь смывать в унитаз мои деньги! – хмыкнул с иронией мужчина.       - Как будто люди, которые берут флаеры, поступают иначе – не выкидывают их в мусорку через две секунды, - прыснула Салли и сразу же щёлкнула языком: надо остановиться, пока не поздно…       - Это клиенты – не работники. Ты не понимаешь, как устроен бизнес, зайка. Тебе ещё мно-огое предстоит узнать.       - Да? Не только мне. Кое-кому тоже бы не помешало термины погуглить. Например, что такое менингит и простуда… - пробубнила девушка под нос, но достаточно громко, чтобы мужчина услышал. Вопреки собственным мольбам в голове, она не смогла промолчать.       Мистер Рид выпустил пару клубков дыма и скрипуче посмеялся с её слов, как смеются над бешеным лаем чихуахуа: совершенно не воспринимая его всерьёз. Откинувшись на спинку стула, он сложил руки на толстом животе и глянул на Салли со снисхождением:       - Всё время тебе нужно вставить своё слово; всюду и везде, как в бочке затычка. Ты остра на язычок. Качество полезное – в том захолустье, откуда ты приехала. А здесь, в большом городе, с таким характером тебе придётся несладко. Что, думала, раз в мегаполисе теперь живёшь, нужно превращаться в быдло, наподобие таксистов и торгашей? Будто так станешь профессионалом? Пф-ф, мышление ленивых бездарей… Если продолжишь – так и будешь всю жизнь вязнуть в бесконечных подработках.       Рид смахнул пепел с сигары и потянулся, чтобы убавить громкость музыки, - девушка мельком закатила глаза: ну, началось… Стоило сказать хоть одно слово в той же манере, в какой общался мужчина, - в нём просыпался душный читатель нотаций. Всякий раз, проявляя какую-то оплошность, Салли наступала на одни и те же грабли, вместо тактики игнорирования выбирая ответную грубость. К счастью, обычно всё заканчивалось мирно, но сегодня… сегодня не только она была не в духе.       - Знаешь, Салли… я действительно видел в тебе потенциал. Знаю-знаю, планы у тебя другие, но ведь есть упорство! Не зря же терпишь меня каждый день. Хотела бы – ушла. С твоим образованием рано или поздно я всё равно предложил бы работу посолиднее, чем какие-то листовки. Но сейчас вижу… ты ни на что не годишься. В тебе нет стержня, нет уверенности. Ты вообще хоть к чему-то стремишься по жизни? Бьюсь об заклад, у тебя и цели никакой нет.       Щёки девушки разгорались краснотой от злобы, пока она пыталась сдержаться и не взорваться: “Не реагируй, не реагируй, не реагируй…” а сам Рид ухмылялся, продолжая:       - Что тебя здесь держит вообще? Денег не хватает? Ладно, парни: им только физический труд открыт, умственный, но ты-то! Девчушка молодая, энергичная, внешние данные хорошие – для таких, как ты, есть заработок проще и приятнее, если понимаешь о чём я. И всё равно выбираешь страдать и маяться всякой ерундой. Знаешь, почему? Потому что в приличных местах придётся научиться закрывать свой красивый ротик, когда просят. Пахать, пахать и ещё раз пахать! Тебе такое не подходит, верно? Хочешь остаться на уровне всяких цыган и… - лицо, как у бульдога, брезгливо поморщилось. – Ты ведь в Ривер-Фолсе живёшь, да? Чему я удивляюсь – самой не противно? Всякий сброд по улицам шатается… В общем, не отнимала бы ты время. Ни своё, ни чужое. У таких людей, как я, много дел – даже в воскресенье. Им не до капризов избалованных девочек из глуши.       Салли поняла, что сил терпеть больше нет. Рид никогда не сдерживался в суждениях, и самомнение у него было размером с Эверест, даже несмотря на относительный упадок бизнеса, - и это не помешало сегодня вывалить на девушку всё, что о ней думает, и больше. Могла ли она остаться в стороне?        Чувствуя, как жгучая обида клокочет в грудной клетке, Салли яростно хлопнула руками по письменному столу, глядя директору в глаза:       - Значит, вот, что вы обо мне думаете? Что я просто какая-то… шлюха? Что моё единственное призвание – это стоять на трассе и вместо листовок пиздой торговать? – чувствуя, как на глазах выступают предательские слёзы, девушка махнула рукой. – Знаете что, мистер Рид? Раз и без меня у вас битком хватает народу – вот и работайте с ними, потому что я ухожу! Давно собиралась, и в конторе этой вонючей я бы ни за что не работала! И вообще, я к вам на «вы» только из вежливости. Как человек – вы полный отстой!       - Вот и разобрались, - начальник пожал плечами. – Теперь, если закончила: ты знаешь, где выход. Завтра можешь не приходить.       Девушка скривилась ещё сильнее, уже на ходу крича:       - Сама разберусь! Не до свидания!       И выбежала из кабинета с громким хлопком. За тонкой стеной вслед послышались отдалённые слова мистера Рида, говорящего по телефону: “Алло! Джонни? Ты, вроде, подработку искал?..”       Секретарша, чьё место пустовало несколько минут назад, вновь сидела на стуле и разбирала тысячи каких-то бумаг, с головой погружённая в работу. Красные от недосыпа глаза не сразу поднялись, когда Салли стукнула по столешнице кулаком и воскликнула:       - Нэнси, я ухожу отсюда! И тебе тоже советую! Не терпи к себе подобное отношение! Если кажется, что ты неудачница – это не так! А если говорят, что толку от тебя никакого нет – не верь! И вообще, пресный кофе не стоит того, чтобы заработать грыжу и кривую осанку…       Щёки горели гневом и стыдом, в глазах стояли слёзы, пока девушка бормотала несуразную чушь секретарше. Та смотрела на неё удивлённым взглядом. Не каждый день увидишь, как человек настолько эмоционально прощается с работой флаерщицы… Это вам не из офиса увольняться.       - Эм… Салли?.. Можешь взять салфетку, если надо.       - Нет, не надо! Я в полном порядке!..       Салфетку она всё же взяла…       Девушка выхватила рюкзак из шкафа и махнула рукой.       - Прощай! И помни, что я сказала про грыжу…       Мечтая скорее скрыться от позора и обид, бушующих в сердце, Салли нацепила наушники в попытке переключить боль на музыку и выскочила из офиса. Мистер Рид и его секретарша по имени Нэнси остались за скрипящей дверью компании «Оса».              Увесистые капли дождя с силой падали на светловолосую макушку, на неряшливые пучки волос, скатываясь вниз, чтобы разбиться об кончики когда-то белоснежных, теперь грязных и мокрых кроссовок. Салли медленно раскрыла зонт и задрала голову к небу – тёмному, ночному. Звёзды и свет от фонарей размывались сквозь пелену слёз на глазах, так и не бежавших вдоль красных щёк. Всю пылкость и злость остудил холодный ветер, и теперь в сердце осталось одно разочарование. Она сама была главным объектом этих чувств.       “♫ О, моя жизнь меняется каждый день всеми возможными путями… И, о, мои мечты! Жизнь не такая, какой кажется… ♫”       Музыка тихо звучала в ушах, перекрывая звук капель, стучащих по тротуару. Сил не было даже на вздох, и мысли стали вязнуть в размышлениях, всё больше и больше вгоняющих в тоску…       В погоне за собственной мечтой, нежелании идти по пути, проложенному за неё другими, Салли думала, что жизнь в мегаполисе всё изменит. Ведь это, чёрт возьми, Эмпайр-Сити! Город больших возможностей!..       Если бы это было так.       С первого дня приезда в каждом новом испытании, в человеке, встреченном в жизни, - раз за разом розовые очки разбивались об чёрствость и холодность бетонного города. Как бороться, когда никого рядом нет? Ни подруг, ни семьи – а выбор уже сделан. Салли сделала, что сумела: научилась выпускать иголки из кожи в ответ на грубость людей, словно дикобраз. Мягкие, тонкие, ломкие от любого нехорошего слова – но должна ли первая попытка быть идеальной? Она грубила, наученная грубостью. Атаковала, чтобы защититься. Делала то, чему научилась: и каждый раз ошибалась. Её методы адаптации не нравились людям, всё говорило о том, что нужно меняться; уничтожить «плюшевые» иголки, вырастить шкуру «броненосца»! Но как это сделать? Как совершить подобный шаг, если ты даже не знаешь…       “Кто я? Кем я должна быть?”       Салли тяжело вздохнула, натянула капюшон сильнее на голову, прячась под зонтом. Дождь с ветром били в лицо, и она поплелась вдоль улицы, понимая, что спешить больше некуда. Ноги сами вели её куда-то вперёд, пока мысли вели свой хаотичный строй вокруг событий.       Конечно, так остро воспринимать слова мистера Рида было неправильно. В иной день лишение подработка в этой «шарашкиной конторе» ни на секунду бы её ни расстроило. Но почему же тогда это так задело душу сегодня? После пережитых событий его слова о работе, о её предназначении звучали пугающе… Салли чувствовала себя грязной, униженной и использованной. Вчерашние действия в клубе, решения, принятые в театре: всё подтверждало выводы бывшего начальника. Это действительно был единственный образ жизни, которого она стоила?       “Он ведь в чём-то прав, - размышляла девушка, шмыгая носом. – У меня был шанс получить работу прямо в его агентстве. Не глупостями маяться, а то, чего все ждут от меня. Чего ждут мама с папой… - губы бессознательно задрожали. – И я ведь снова напишу им, что всё в порядке. Снова буду гнаться за… за чем? Бессмысленной целью? Одно по одному, день изо дня. Я ведь трусиха…”       Немногочисленный народ на улице шёл напролом, толкая низенькую Салли в плечи; машины мчались по лужам, норовя облить её с головой, - той было плевать.       - Ну что, Салли? – шептала она, кусая дрожащие губы. – Добилась, чего хотела? Доказала всем, какая молодец? Ну и дура… Дура, дура, дура, дура…       Тяжёлый долгий вздох в попытке собраться. Несколько минут молчания, сопровождённого лязгом колёс по мокрым дорогам. Плавный выдох.       - Ладно… Нужно попробовать подумать о чём-то хорошем.       Желудок издал утробный стон, перекрывая ливень и злые мысли вместе с ним. Она слабо улыбнулась:       - Верно… Для начала хотя бы поесть.       Салли наспех вытерла лицо мокрым рукавом толстовки. Если продолжать плакать по пустякам – к завтрашнему утру она будет опухшей, словно после укусов целого роя ос. Это стоило того, чтобы переключить настроение в иное русло.       - Ничего, старушка: со всем справимся.       И ноги поплели её вперёд, как можно дальше от злосчастного офиса: пора возвращаться домой.              Вдалеке на соседнем перекрёстке, несмотря на поздний час, мигала вывеска здания «Пиццерия братьев Джоджо», завлекая голодный взгляд. Их пицца была не гадкой на вкус резиной, как в «Стряпне Джека», - здесь была итальянская кухня высшего качества. С соответствующим ценником. Разумеется, Салли не смогла пройти мимо и потратила денег больше, чем заработала за два часа непрерывного стояния под дождём, купив коробку ароматной «Маргариты». Это, конечно, не избавило от хмурых мыслей – зато живот перестанет завывать серенады. По пути надо было зажевать чем-нибудь голод, и выбор пал на один из ларьков с закусками, готовящийся к закрытию. Но и тут не повезло: самый дешёвый десерт – блинчик с яблочной начинкой – оказался редкостной дрянью.       - Тьфу… ну и гадость, хуже дерьма собачьего. А я-то в сортах дерьма разбираюсь, учитывая, сколько у меня подработок… Одна хлеще другой.       Хлюпая по лужам, чувствуя, как ещё сильнее намокают кроссовки, Салли вышла на противоположную сторону дороги – туда, где в землю уходила лестница, а сверху серели названия станций. Снова метро.       В подземке от ливня пряталась бездомная собака, грея брюшко у крыльца какой-то забегаловки. Девушка по простоте душевной отдала бедняге несъеденный блинчик. А в ответ была одарена самым счастливейшим из взглядом, на какое способно животное, - бесценный подарок.       Она села в полупустой вагон, валясь с ног от усталости, и всю поездку до дома провела в печальных размышлениях, слишком разбитая, чтобы мыслить позитивно. Те скользили перед глазами обрывками воспоминаний, мельтешили вместе с железобетонным тоннелем за окнами вагона. Мимо прошёл какой-то мужчина в красной толстовке – волосы тут же встали дыбом, органы завязались в один узел. Это?.. Нет, не он. Другой человек. Неужели теперь в каждом встречном человеке мозг будет рисовать маньяков?       Прошло десять минут. Поезд остановился на нужной станции, и девушка лениво выползла из вагона, затем на улицу. Её красный нос сразу же почуял свежий запах… прошедшего дождя. Непогода закончилась, тучи разошлись, но солнце давно скрылось за горизонтом, оставив вечернюю прохладу, навевающую сонливость.       - Конечно, когда ж дождю было закончиться, как не сейчас, - пробурчала Салли с надутыми щеками.       Зевая и потряхивая мокрым зонтом, она шла вдоль тех же стеклянных многоэтажек, мимо которых лежал путь днём, испещрённых дорожками дождя. Размытое отражение исказилось, словно это были кривые зеркала, а свет от столбов так некрасиво падал на лицо, что всё вновь напоминало о пережитом за два дня стрессе. Белые кроссовки посерели, джинсы прилипли к ногам, и Салли спросила саму себя: “Что за неудачница смотрит на меня с отражения?.. Кто она?” Яркие блестящие платья за витринами магазинов подмигивали в свете люстр, смеясь: “Как это кто? Невзрачная звёздочка в ночи, теряющаяся средь миллиона похожих. Что ты забыла в спектакле «Эмпайр-Сити»?”. Она смотрела на себя, как на незнакомку, понимая, что даже роль главной героини в постановке собственной жизни получается… никудышной.       Тучи рассеялись в небе, высотки сменились кирпичными шестиэтажными зданиями, и их стены запестрели разноцветными граффити. До дома оставалось недалеко. Салли чудом отвлеклась от самоуничижительных мыслей, завидев рекламу ветеринарных услуг на щитке, и свернула в сторону круглосуточного магазина. Не кормить ведь Тосика снова пиццей?       Выучив за эти месяцы, по каким дням и в каких отделах проходят акции со скидками, девушка до битка наполнила корзину всякими товарами – готовыми салатами, нарезанными фруктами, консервами – не забыв прихватить несколько пакетиков с кошачьим кормом.       “Лапша, суши, пицца – насколько быстро я заработаю гастрит, питаясь так каждый день? – размышляла она, расплачиваясь за продукты. – Ну, не быстрее чем разбогатею, ведь голод у меня порой звериный…”       Нагруженная пакетами, Салли вышла из магазина, прошла вдоль небольшого перекрёстка. Сзади, у дверей круглосутки, припарковалась машина. Глядя на людей, выходящих из неё, девушка опасливо нахмурилась, ускоряя шаг. Она знала, что к чему идёт… Шпана местных темнокожих ребят, парень-азиат за кассой магазина. Неблагополучный в вечернее время квартал и уличные банды… Слушая звуки ругани и не самых культурных выражений, Салли натянула капюшон ещё ниже.       “Да, Ривер-Фолс, конечно место хорошее. Но…”       У жизни в сердце бывшего гетто были и такие стороны.       Не желая оказаться в сводке новостей по убийствам, Салли наспех покинула переулок. Доковыляла до знакомого разрисованного граффити дома на пересечении 39-ой и 40-ой улиц, ставшего ей почти родным. Скромная коморка Лидии была заперта, а сквозь щель между дверью и полом мелькал приглушённый свет экрана телевизора. В фойе было пусто, как и в лифте, коридоре и на лестничной площадке. Захламлённая маленькая квартира одиноко встретила хозяйку. Тосик где-то лениво спал, не спеша увидеться с Салли.       Ничего не поменялось. Никто не вышел, чтоб встретить её. Никто не спросил, как прошёл день. Не согрел и не обнял, окружая любовью. Единственная родная душа, способная её понять, находилась за тысячи километров отсюда. И семья где-то там, далеко от временного пристанища. Кто же оставался? Близкие подруги? Нет, она лишилась всего, хоть и прятала это за маской гордыни и показной уверенности. И Салли знала, что виновница всех этих событий смотрела на неё прямо сейчас с зеркала в прихожей, будто насмехаясь над собственными неудачами.       Каким бы многолюдным ни был Эмпайр-Сити – сегодня в этом большом «городе-мечте» она была одна…              Время клонилось к ночи. Дождь прошёл, оставив за собой лёгкий шлейф туманной дымки и редкий стук капель, стекающих вдоль водосточных труб. Ни прохлада весны, ни опасность пернатых вредителей сверху не помешали Салли открыть настежь окно, впуская в комнату немного свежести. К тому же, проветрить её было не лишним после «приятного» сюрприза, внезапно обнаруженного на пороге двери. Стоило девушке зайти домой, нагруженной пакетами, её встретила бесформенная масса, полная шерсти и не до конца переваренной пиццы. Очевидно, чья кошачья натура была виновником этого безобразия.       Отчитать питомца Салли не успела, поскольку вид кота, сладко дремлющего в её кровати, превратил глаза девушки в два бездонных озерца, а все злые мысли заставил исчезнуть из головы. Она обернула Тосика плотнее в одеяло – теперь он напоминал блинчик, недавно купленный возле подземки метро, - и оставила спать, прибрав «кошачий ужас» с пола и позабыв о странном поведении питомца. Правильно было бы дать ему нормальный корм не только сейчас, но и днём, вместо пиццы, да позвонить в ветеринарку докторше Пак – она точно дала бы дельный совет. Но Салли была слишком озабочена собственными переживаниями, чтобы думать о ком-то ещё.       Спустя какое-то время она смогла, наконец, расслабиться и вскоре наслаждалась горячей водой и маслами, сидя в крохотной неудобной ванне. В углу горели свечки с запахом мёда, а из комнаты доносилась джазовая музыка из любимого фильма, который умудрялся поднять ей настроение даже в самую трудную минуту. Но только не сегодня…       Нанося на лицо маску, Салли мурлыкала в такт музыке и театрально разыгрывала сценку, словно из старой мыльной оперы и рекламы одновременно, выдумывая реплики прямо на ходу:       - Боже мой, Мэри! Что с твоим лицом?       - А что с ним не так, Джим?       - Я не вижу на нём улыбки! Что стряслось?       - Сегодня не день для веселья, Джимми. Я чувствую себя грустно. Как думаешь, почему?       - Не знаю, Мэри! Быть может, ты грустишь, потому что твоя улыбка… недостаточно блистательна? У меня есть идея! Тебе точно стоит посетить новый стоматологический салон! С их лозунгом: “У вас нет причин не быть красивыми!” и их услугами, уверен, ты засияешь новыми красками!       - Джим, как это здорово! А я бы посоветовала тебе посетить цветочный магазин!       - Правда? Почему?       - Потому что ты, Джимми, обещал мне вчера букет! Это единственная причина моей сегодняшней грусти!       - Ах, Мэри…       Салли бегло посмеялась и тут же вздохнула, понимая, что даже подобные глупые мелочи не способны приподнять настроение. Она скатилась по акриловой стене ванной, недостаточно широкой, чтобы вытянуть ноги; уселась так, что над поверхностью воды торчали коленки и одно лишь лицо в маске. Сонно прикрыв глаза, сквозь пушистые ресницы девушка глядела, как потрескивает лампа на грязном потолке, и как муха, сидящая рядом, хитро потирает своими лапками. В ушах гудела вода, принося шум канализационных труб и искажённую джазовую музыку, словно с глубины футуристического подводного города:       “♫ Когда-нибудь, когда тебе будет одиноко… Твоё сердце будет разбито, как моё… Когда ты уйдёшь… Когда ты уйдёшь прочь… ♫”       Она пыталась отогнать дурные мысли из головы, но те вновь и вновь возвращались, не желая покидать это обмякшее несчастное тело. Тогда Салли резко села, обрызгивая водой всё вокруг себя:       - А-а, ну всё! Хватит, хватит, пустая голова… Если хочешь загоняться, уйди в другую комнату – а меня оставь в покое, я хочу сидеть в тишине!       Она содрала с себя маску, кинула в зеркало, целясь в собственное отражение. Глядя, как та медленно скатывается по стеклу и падает в раковину, вздохнула:       “Ну вот… бляха. Теперь ещё и убираться”.       Салли наспех обмылась и встала на холодный кафельный пол ванной. Натирая зеркало, она с обидой вглядывалась в свои уставшие глаза, наяву представляя, как они блестят насмешливым смехом и только ждут подходящего момента для издёвки – над самой собой… Кто ещё был худшим врагом для Салли, если не она сама?       Внезапно телефон, лежащий неподалёку, завибрировал. Затем ещё раз. С лёгким любопытством девушка глянула на уведомления и вздохнула ещё более тяжко.       Мама…       Обычное начало: “Привет, дочка!” Обычный вопрос: “Не надумала возвращаться?”       Заученный, как стишок, ответ: “Не, мам, тут всё клёво! Потихоньку работаю, обживаюсь”.       Вновь привычный ответ: “Хорошо. Но мы всё равно ждём, тут скучно без тебя!”       Увиливания, недоговорки: всё как всегда. Было слишком стыдно признаться, что сама она не справляется. Ещё стыднее – просить о помощи. А один лишь вид разочарования на лице мамы… Нет, это невыносимо.       Ответив на все вопросы, – про погоду, про здоровье, про «работу» - Салли отложила телефон в сторону и потёрла переносицу. Каждый подобный разговор давался тяжело, потому что всякий раз… хотелось сорваться. Бросить всё и вернуться домой: туда, где все проблемы решат за тебя, и ты сможешь просто плыть по течению, наслаждаясь любовью и заботой. Но тогда все собственные усилия будут потрачены впустую…       Салли помотала головой, решив сменить «гнев на сытость». Это и правда помогло больше, чем депрессивные мысли о будущем.       Наконец, когда желудок был набит до отвала пиццей и снеками, волосы медленно подсыхали, а Салли лежала на кровати рядом со спящим котом, распластавшись по одеялу, как блин с маслом, - настроение немного приподнялось. Всё плохое имеет привычку заканчиваться – как и этот крайне тяжёлый день.       - Ладно… Хорошо хоть без сюрпризов в конце дня, - пробубнила девушка, жуя прядь волос. – А я всё чаще и чаще говорю сама с собой. Больше-то мне не с кем… Да, Тосик? Ну и дрыхля ты…       Веки начали тяжелеть, свет от лампы становился тусклым, и Салли чувствовала, что всего пара секунд отделяет её от сладостных объятий ночи. Но…       Дз-зз! Дз-зз! Дз-зз!       Раздалась вибрация – такая же противная, как при утреннем будильнике, когда совсем не хочется выходить из дома. Несчастно простонав, девушка выкарабкалась из кровати, чувствуя, как ноги деревенеют от усталости. Телефон остался лежать в туалете, и она схватила его, гневно испепеляя взглядом.       Номер не определился.       - Опять мошенники?! Хотя… по ночам они, вроде, не звонят. Хм…       Несколько долгих-долгих секунд Салли принимала решение и гадала, кто же стоял сейчас по другую сторону линии, так упорно пытаясь дозвониться. В конце концов, она нажала на кнопку и волнительно прислушалась.       - Алло?       Длительное молчание – будто собеседник волновался так же, как и она, – а затем голос. Знакомый, с приятной хрипотцой, когда-то родной и такой близкий…       - Йо! Салли!.. Не разбудила?       Девушка ахнула:       - Б… Беатрис?