You look lonely. I can fix that.

Была уже поздняя ночь. За окном сверкали молнии, шел проливной дождь, отбивая непредсказуемый ритм на стекле окна. В самой комнате царил полумрак, но время от времени мелькающий свет разгонял тени и вычерчивал две фигуры на широкой кровати. В одном силуэте можно было разглядеть женщину-тви’лек, тогда как во втором угадывался человеческий мужчина. Оба, несмотря на время, не спали. Наверное, просто не могли уснуть. Их переполняло чувство близости, которое запросто выбивало из колеи. И вряд ли они признались бы в этом вслух, но обоим хотелось это чувство сохранить. Через бесконечно неопределенное время, женщина заговорила, желая больше поделиться переполнявшими ее мыслями, чем конкретно обращаясь к мужчине: — Ареон… Какие все же интересные имена выбирают ситхи. Ее тонкие пальчики лениво водили вдоль белесых шрамов на груди. Мужчина, до этого погруженный в лёгкую медитацию, приоткрыл глаза, издав хриплый смешок. — А ты знавала многих ситхов? — Нет. Так что ты у меня первый лорд ситхов. — совершенно искренне ответила она. Легкая улыбка сама собой растянулась на его бледных губах. Они немного помолчали, но теперь ему первому захотелось разорвать эту тишину. Ареон не успел осознать полноценно это желание, достаточно для него нетипичную. — По легенде, когда-то была такая звезда. По крайней мере, на небосводе планеты, на которой родился. — Ты решил назвать себя в честь звезды? Правду о вас говорят, ситхи в крайней степени тщеславны. Ну и ну. — Решил открыть тебе глаза, пока у тебя ещё есть шанс уйти. — Благодарю за такую заботу. Непременно воспользуюсь возможностью прежде, чем решишь убить меня. — усмехнулась Равен и только прижалась ближе к нему, совершенно противореча своим словам. Он в свою очередь медленно провел рукой по ее лекку. И уже собирался рассказать, как этим именем назвала его при рождении мать, несмотря на его незаконное происхождение. Как быстро его отправили на задворки галактики после ее смерти, напоследок с угрозой смертью запретив пользоваться именем. Он действительно хотел рассказать. Но после резко оборвал себя. С чего бы это ему, лорду ситхов, так душевно рассказывать о себе? Это же бред. Импульсивное и совершенно нерациональное желание только погубит и его, и её. Что изменит его рассказ? Ничего. Сейчас ему и без этого хорошо, как и самой Равен, судя по ее сердцебиению, легкому подрагиванию головных отростков и отзвуком ее эмоций. Рассказ может подождать. Может быть после… Да, Ареон обязательно расскажет после. А пока можно насладиться моментом. Когда ещё будет в его буднях такая тихая и спокойная минутка? — Там красиво? — уже совсем тихо, почти себе под нос, промурлыкала тви’лекка. — М? Где? — На твоей родной планете. Красиво? — Пожалуй. Плохо помню. — Расскажи. — Зачем тебе это? В галактике много самых разных планет. — Простое любопытство. Расскажешь? Ареон вздохнул. Точно. Женщины. — Из того, что помню… Было лазурное небо. И снежные вершины устремлялись прямо к нему. Раз в десятилетие происходит звездопад — удивительное зрелище: тысяча комет проносится по краю атмосферы, раскрашивая небо во всевозможные цвета. Мне удалось один раз такое лицезреть. — Я бы с удовольствием тоже на такое посмотрела. Он ничего не ответил. Поцеловал в лоб и только укрыл простыней, на что она издала довольной вздох. Хватит уже ворошить прошлое. В конце концов, в галактике столько планет. А в той нет ничего примечательного. Ареон ещё не знал, что спустя пару лет ему придется вернуться на свою ненавистную планету. Не знал, что звездопад, который все хотела посмотреть тви’лекка, он увидит, навещая ее могилу. Это все случится позже. А сейчас за окном сверкали молнии, а к правому боку прижималась теплая и неожиданно близкая Равен. На сегодня этого достаточно.