Не зря город строил

- Ваше Высочество, - Хуа Чен нежно прижал Се Ляня к себе, потираясь щекой к его волосам. В ответ Се Лянь ,словно в смущении, тихо запыхтел как ёжик. - С...п...й, - Се Лянь спал, поэтому разобрать его тарабарщину было не возможно. - Что? - Хуа Чен замер и навострил свои ушки. - Спой, - было разобрано раза так с пятого. Хуа Чен поняв, что хочет принц задумался и через пару минут вспомнил как давно-давно слышал как мама пела ему колыбельную. Он очень смутно помнил как выглядела его мама, но мелодия её колыбельной была словно вырезана в его душе как в нефрите. - Хорошо, Ваше Высочество, - Хуа Чен, покачивая Се Ляня на руках, вышел из спальни, предварительно выгнав всех из крыла Дома Блаженства с изумительным сумеречным садом. Прошла вся ночь и постепенно стало светать, когда Хуа Чен всё таки принёс Се Ляня в спальню и, уложив в мягкую кровать, обработал раны. Перед тем как уйти, он оставил с десяток бабочек в спальне и едва касаясь поцеловал Се Ляня в макушку. Как бы не хотелось, но дела Градоначальника тоже нужно выполнять. Такими темпами прошло три дня. Днём пока светило солнце, градоначальник разбирался с бумажной волокитой и частично выходил в город. Но как только солнце почти уходило за горизонт, Хуа Чен пропадал ровно на 4 часа. Успевая разобраться с самыми тяжёлыми случаями, он возвращался к девяти вечера и навещал Се Ляня. Обрабатывал его раны и вновь забирал гулять по зимнему саду и Дому Блаженства. После первой же ночи пения, он слегка хрипел, когда разговаривал, но после уже втянулся. Прошла ещё неделя и Се Лянь шёл на поправку. Что радовало не только Хуа Чена, но и целительницу. Пока не произошёл инцидент... --- Се Лянь перерывами приходил в себя. Сначала он думал, что ему это просто снится перед рекой Диюй. Потом добавились воспоминания последних дней и всё стало потихоньку складываться. "- Кто-то подобрал меня и продал в рабство? - мысли лениво текли в голове Се Ляня и он даже не сможет сказать, когда это началось. Наивность и доброта в людях давно перестала казаться Се Ляню в людях. Зная свою удачу, он знал, что ничем хорошим его спасение не кончится. Воспоминания былых дней... Просто что-то помнит, что-то нет. Но через некоторое время всплыл момент, где он звал Умина. И в этот момент стало так больно внутри, что Се Лянь распахнул глаза и увидел что лежит на мягкой кровати, а с потолка свисает полупрозрачный балдахин. А ещё много-много красных ленточек с серебристыми колокольчиками. -... - Се Лянь сел на кровати, тревожа не замеченных до этого момента бабочек. Одна из них встрепенулась и захотела улететь, но Се Лянь приложил указательный палец к губам, прося не рассказывать хозяину и бабочка не смело, но послушалась его. "- Раз меня продали и держат в таких условиях, то явно только для утех," - подумал Се Лянь, и ещё раз осмотрел комнату. Как назло ничего острого не было, поэтому он призвал Жое, что слабо крутился возле него на кровати. Се Лянь осмотрев комнату уткнулся взглядом в каркас кровати и основание балдахина. "- С учётом моего состояния, я вполне смогу сымитировать самоубийство" - Се Лянь несколько раз падал на кровать, но через время смог дотянуться до нескольких лент и плотно их связать. Жое начал более нервно крутиться, когда до него дошло, что хочет сделать Се Лянь. Попытки вырвать ленты из рук Се Ляня не увенчались успехом. - Не шуми, Жое. Это единственный шанс. Да и У..., я... очень хочу к нему. Нужно просто разозлить хозяина поместья. - Се Лянь перекинул связанные ленты через верхушку Балдахина. Жое Се Лянь чуточку придавил тумбочкой, чтобы не вырывалась, но это не помешало ей стукнуть пару бабочек, что тут же отправили сообщение Хуа Чену. Сорвав все бинты и действительно случайно раскрыв резкими движениями рану на груди, да так, что из неё потекла кровь, испачкав ещё и руки в ней с шеей, он подтянул петлю к себе... - Ваше Высочество, не надо - в комнату ворвался Хуа Чен и стал заменой тумбочке, что была последней вещью, что удерживала Се Ляня в этом мире. Ну... Так могло показаться. Но Хуа Чен действительно так считал. Бабочки взмыли к потолку, срезая ленту и освещая комнату, для осмотра Се Ляня. Видя большое количество крови, Хуа Чен перехватил Се Ляня и понёс его в купальню. С первого раза было сложно понять кого трясёт сильнее. Хуа Чена или Се Ляня. Но в какой-то момент Се Лянь неожиданно успокоился, когда стал просто наблюдать за действиями Хуа Чена, слыша его мольбы не умирать и то с какой нежностью и восхищением, тревогой и страхом он касался его тела, как уважительно, насколько позволяла ситуация он к нему относился. - Всё будет хорошо, Гэгэ, никто не посмеет тебе навредить, пожалуйста, верь мне, - и так на протяжении минут 10, пока раны Се Ляня не были обработаны, а рубашка заменена на чистую. Се Лянь коснулся руки Хуа Чена в районе предплечья, когда заметил татуировку, но Хуа Чен лишь закатал рукав своей рубашки, позволяя изучить её. Окончив осматривать её, Се Лянь был укутан в лёгкий, но тёплый и пушистый плащ, не забыв накинуть капюшон. После он подхватил Се Ляня на руки и не делая резких движений унёс от той комнаты подальше. Се Лянь не произнёс ни слова с момента как его обнаружили за попыткой умереть. - Гэгэ долго не ел, не желаешь чего-нибудь? - Хуа Чен решил дойти до своей спальни через сад. В саду не смотря на то, что всё было покрыто снегом, фрукты продолжали расти. Это была особенность сада. Хуа Чен заметил, как Се Лянь осматривает всё вокруг и замирает взглядом на фруктах. Но Се Лянь покачал головой в стороны и, закрыв глаза, чуть приспустил капюшон плаща, осматривая ночное и полностью покрытое звёздами небо. - Красиво, - Се Лянь сказал это одними губами, поэтому Хуа Чен сделал вид, что не услышал. - Тогда Гэгэ согласиться на чай? - Хуа Чен зашёл в спальню через террасу и опустил Се Ляня в теплое кресло, когда Се Лянь кивнул головой в знак согласия.