***
Это было не реально. Это… Это не могло быть реальностью! Конни не могла умереть! Должно быть, это кто-то с таким же именем — должно быть так! Она не могла умереть! Но надгробие было реальным. Там было её имя и дата рождения. Это не то чего он ожидал. Он ожидал пощёчины, слегка надеялся на объятие, и мечтал о поцелуе. Он думал, что, может, она переехала, может, завела собаку или лошадь, как всегда хотела. То, что он узнал, было что-то из его худших кошмаров. Позднее, он оказался в местном баре, пытаясь забыть обо всём. Он может собрать осколки его жизни утром, прямо сейчас самый прекрасный человек, которого он знал, его жена, умер и умер давно. Бармен был хорошим человеком. Он бросил на него один взгляд и поставил бутылку виски перед ним. Позже, когда Гилдартс наконец сломался к концу ночи, он сел и выслушал его. Гилдартс даже получил от него кое-какую информацию. Видимо, его Конни все знали и любили в этом маленьком городе. Хотя, его это не сильно удивило. Корнелия была добрым человеком, который готов отдать последнее, а потом просто так принесёт домашнюю еду. Ваш кот умер? Она подставит плечо, чтобы вы поплакали и корзину с котятами. Ураган пробил веткой вашу крышу? Она придёт рано с кучей дерева, инструментами и гвоздями. Очевидно, время и расставание не изменили этого. Бармен вспомнил, как однажды, через несколько месяцев после переезда кто-то изрисовал местный памятник — она появилась с мылом, водой и тряпкой; она провела весь день, отмывая его. — Ээто правда удивляет. Я имею в виду, у неё с минуты на минуту должен был родиться ребёнок- — Ребёнок? — глупо сказал Гилдартс. Он правильно услышал? Другой мужчина растерянно взглянул на него. — А? О, точно, она была на восьмом или девятом месяце тогда. Она действительно ошеломила всех тем, что была готова сделать это. Конечно же, маленькая Кана выросла замечательной — всегда помогала маме. Что… Ребёнок? Кана?! ЧТО?! Ему только что не послышалось?! — Бедняжка, после смерти мамы осталась совсем одна. Однако, у неё была магия, поэтому она присоединилась к Хвосту Феи. Можешь поверить в такое? Сказала, что заставит всех гордиться. Она приходит каждый месяц на могилу матери и повидаться с нами. Кана была Конни… Кана была его- О, боже. Маг разрушения не помнил, что было после этого, как он дошёл обратно к могиле Конни. Только когда он пришёл в себя, был уже рассвет. Конни была мертва. Конни была мертва пять лет к нынешнему моменту. У Конни родился ребёнок одиннадцать лет назад. Ребёнок по имени Кана. Этот ребёнок вступил в Хвост Феи. Он знал, что Кана была в гильдии с одиннадцати лет. Конни оставила его двенадцать лет назад… Он мог считать. У него есть дочь. Кана была его дочерью. Он должен вернуться в Хвост Феи — это изменит всё. Он пропустил так чертовски много из-за своего трудоголизма. Да будь он проклят, если пропустит что-нибудь ещё!***
Пять дней, он добрался до Магнолии за пять дней. Пять дней он пытался понять, что скажет. Он случайно разрушил лес, пытаясь всё обдумать. Он едва знал Кану. Он предполагал, что она жила в женском общежитии — но не знал наверняка. Он знал, что она была стеснительной и никогда не провоцировала неприятности (откуда она взяла это. Точно не от него или Конни!). Она практиковалась в карточной магии, но использовала ли она что-нибудь ещё? Какой был её любимый цвет? Когда её день рождения? Она вообще хотела отца? Нет, не думать об этом. Сначала, ему нужно рассказать ей правду и надеяться, что она не возненавидит его за отсутствие после смерти матери. Чёрт, он вспомнил первую встречу с ней. Она была такой чудесной! Такой маленькой! С огромными глазами и невероятной улыбкой! Ха, интересно, что случилось со щёнком, который был с ней? Не имеет значение, ему просто нужно увидеть её, обнять и сказать, что он не собирается оставлять её снова. К лучшему или худшему, она застряла с ним. Хорошо, время глубоко вдохнуть, он справится. Ему надо успокоиться или он разрушит всю гильдию. Говоря о — все участники гильдии пили, вечелились и хорошо проводили время, но он не видел маленькую шатенку. — Гилдартс, какой сюрприз! Сколько прошло, всего месяц? — спросил мастер, приподняв бровь. Обычно волшебник отсутствовал минимум три месяца. — Да, это… это, — маг разрушения нервно провёл рукой по волосам. — Мастер… Вы знаете, где Кана? — Кана? — спросил Макаров, искренне удивленный. — Почему спрашиваешь? Что случилось? — Я… Я узнал кое-что про её мать… она… мне нужно увидеть её, мастер. Макаров оглядел мага разрушения с головы до пят, вникая в то, каким обеспокоенным он выглядел, что бы ни узнал другой человек, это было очень важно. — Она на задании, должна вернуться после обеда. Рыжий выдохнул. Значит, у него есть пара часов до важного разговора. Хорошо, по крайней мере, у него ещё есть время, чтобы понять, что сказать ей. — ГИЛДАРТС! СРАЗИСЬ СО МНОЙ! Быстрый удар левой отправил Нацу в полёт. Он любил ребёнка, очень любил, но прямо сейчас был не в настроении. Он получал странные взгляды ото всех оставшийся день, когда он встревоженно ждал возвращения Каны. Он подумывал выпить, но идея быть пьяным во время такого важного разговора вызывала у него тошноту. Он хотел, чтобы Кана позволила ему быть частью её жизни, возможно, даже звала его папой, если ей будет удобно (больно, что она никогда не назовёт его папочкой, но, вероятно, такая просьба будет слишком). Потом, после двух часов дня девочка наконец появилась. Он никогда не присматривался к ней раньше, никогда не чувствовал необходимость, за что теперь ему было стыдно. Она была такой красивой. Кана определённо была дочерью своей матери. Гилдартс встал и зашагал к Кане, которая рассказывала мастеру, как прошло задание. Оба повернулись, когда услышали его приближение. Кана уставилась на него с удивлением и трепетом. — Привет, можем ли мы поговорить, Кана? Это… это важно. Малышка моргнула, посмотрела на Макарова, после Гилдартса и указала на себя, как будто хотела убедиться, что маг обращается к ней. Это было так мило, из-за чего он почувствовал себя ещё хуже. — Да, Кана, с тобой, — слегка подразнил он, пытаясь разрядить обстановку. — Почему бы вам двоим не подняться на второй этаж? — предложил маленький мастер гильдии, удивив обоих. Обычно он был очень строг в этом плане. Девочка выглядела встревоженной — если он предлагает это, значит, что-то не так. — Всё нормально? — осторожно спросила она, и внезапно Гилдартс увидел миниатюрную Корнелию, стоящую прямо перед ним. — Давай просто поговорим, — неуклюже сказал он, жестом указал на лестницу, куда двое и направились. Остальные в гильдии с любопытством наблюдали. Он бы не хотел публики при таком разговоре, но по крайней мере никто не пытался подслушивать (насколько он мог судить). Он встал так, чтобы никто снизу не мог легко увидеть их. — Что происходит, Гилдартс? — прямо спросила фиолетовоглазая шатенка. Внезапно его язык словно превратился в свинец, он не знал, что сказать. Должно быть, он выглядел, как олень в свете фар, потому что Кана неловко спросила: — Эм, ты хочешь поговорить позже? — Нет! — выпалил он. Если он подождёт, то, вероятно, никогда не скажет ей. — Я твой папа. Кана застыла и уставилась на него, а он быстро продолжил, пока не потерял самообладание: — Видишь ли, Конни… Твоя мама и я были женаты, но, ну, всё развалилось. Я клянусь, я никогда не знал о тебе. Я-я только что узнал о её смерти и про тебя тоже, и… ну, тебе нужно знать! Я-я не знаю, как быть папой, но я хочу попытаться. Волшебник не мог дышать, он выложил всё. Всё, что он мог — ждать её реакции. Она заплакала. Гилдартс никогда не знал, как обращаться с плачущими женщинами, никогда, а теперь, когда это была его собственная дочь, мгновенно растерялся. — П-пожалуйста, перестань плакать! Я знаю, что это всё может быть странным для т- — Он был прерван подростком, который врезался в него, обхватив его своими маленькими ручками, обнимая его так крепко, как она только могла, зарываясь лицом в его грудь. Гилдартс застыл на мгновение, потом быстро обнял её в ответ. Это… Объятие чувствовалось приятно. Гилдартс понятия не имел, как долго они простояли вот так, но Кана прошептала что-то ему в грудь. — Что такое? Я не услышал. — Он почти назвал её милой, насколько он знал, это может стать решающим фактором. Она сказала немного громче: — Я уже знала. Постойте, что? Гилдартс осторожно оттолкнул её, опускаясь на колени, чтобы он смог посмотреть ей в глаза. — Что ты имеешь в виду, Кана? — Если она имела в виду то, что он думал, она имела в виду. — Я уже знала, что ты мой папа. Мама рассказала мне о тебе до смерти и где найти тебя… Вот почему я вступила в Хвост Феи, — призналась заплаканная шатенка. — Почему… Почему ты ничего не говорила? — спросил он. Всё могло бы быть по-другому! — Я пыталась, — тихо сказала она. — Но каждый раз что-то случалось, и я просто не могла произнести слова. Вдруг он вспомнил всё это очень отчетливо: маленькая кроха пыталась что-то сказать ему, но ее постоянно перебивали. Он притянул Кану к себе, стараясь передать в объятиях все эмоции, которые испытывал. Должно быть, ей было так одиноко. — Теперь всё хорошо. Я прямо здесь и я никогда не оставлю тебя снова, Кана. Я никогда не позволю тебе грустить снова. — Могу… Могу я звать тебя папа? — застенчиво спросила она, не уверенная как он отреагирует. Гилдартс чуть не расплакался. — Конечно, ты можешь. Ты можешь жить со мной, если хочешь. Мы можем быть семьёй. Кана снова разрыдалась, потом он заплакал, и они оба плакали как идиоты. Придется приспосабливаться, потому что он не знал, как быть отцом, и они были практически незнакомцами друг другу, но они обсудят всё это позже. Прямо сейчас они просто наслаждались моментом.