Иная учеба

      Шестую лекцию Зоя решила читать самостоятельно. Самочувствие вполне позволяло это сделать, кроме того, хотелось сказать как можно больше, пока жандармерия за нее не взялась, а взяться она могла в любой момент. О возможном доносе Зоя даже не хотела думать.       Пока Зоя с упоением приводила примеры из недавней деятельности, Филатов с интересом слушал Николая, который рассказывал ему о своей семейной жизни.       — И вы без помощницы так и живете? — спросил Филатов. — Что же, могу поздравить. Так женился, что жену и прислугу объединил вместе. Прислуге платить не придется.       — Без постоянной помощницы, — уточнил Николай. — Приходящая есть.       — А этот дурак больше не ходит? — продолжил Филатов.       — Нет, даже не появляется, — ответил Николай. — Видать, понял, что ему здесь по роже надают.       — И к лучшему, — сказал Филатов.       Дверь открылась.       — Мне сказали, что по вопросам лекций — это к вам, Дмитрий Геннадьевич, — сказал совершенно незнакомый человек.       — Не ко мне, но выслушать могу, — ответил Филатов.       — Я из простых, — начал незнакомец. — Решил попробовать поучиться в университете — денег подкопил. Так мне за деньги вещают то, что можно послушать бесплатно в любом фабричном общежитии.       — Продолжайте, — Филатов оживился.       — В общем, вы же, думаю, знаете, что один дурачок хотел поджечь фабрику, — произнес пришедший. — Там черт ногу сломит: один он поджигал или каких-то сирот себе в подмогу нанял… Но не суть в том, сиротам бы все равно ничего не было по малолетству, разве что по шея́м бы надавали. Приговор оправдательный, так как не доказано. Но не суть в этом.       — А в чем суть? — Филатов, казалось, начал терять терпение.       — Суть в том, что лекторша, я вот вообще не понимаю, начерта делать баб лекторшами, сильно поливала грязью хозяина фабрики, который выпер взашей этого придурка, — раздалось в ответ. — Ругала систему фабрик, хотя сама одежду носит не из конопли сотканную. Ну знаете, в деревнях как…       — Возможно, ругала власть, — намекнул Филатов. — К примеру, верховную.       — Нет, царя она не ругала, — сразу же понял пришедший. — А власть в целом… Я не знаю.       — Распишите все точно: что говорила лекторша, как говорила, какие примеры приводила, — произнес Филатов, глядя на то, как медленно и коряво пишет неожиданный гость.       Проверкой показаний Филатов решил заняться сам, не привлекая к этому Сергея, который мог по неопытности что-то упустить. Выяснилось, что некий Елисей вообще записался на другие курсы, а к Зое пошел исключительно ради любопытства и потому, что многие хвалили лекторшу. Желание посмотреть на «бабу за кафедрой» было сильным, поэтому Елисей отправился совершенно не на тот курс.       Информация о том, что на Зою донесли, разлетелась по университету быстро. Студенты, не желая, чтобы лекторшу, которая им понравилась своими необычными занятиями, заменили, давая показания, подтверждали, что Зоя критиковала систему фабрик, и практически в один голос утверждали, что власть она не критиковала. Кто-то просто не хотел, чтобы Зое стало хуже, другие опасались, что их могут тоже привлечь за недонесение, так как они просто молча слушали возмущения на тему власти.       Многие даже не догадывались, что этими показаниями роют яму Зое. То, что их лекторша критикует фабрикантов, признавали все.       Елисей пришел в жандармерию с проходящим синяком под глазом и сказал:       — Хочу забрать заявление, передумал.       — Не положено, — ответил Филатов. — Написано — значит, написано. Тем более, что многие это подтверждают, факты были.       Выпроводив Елисея, Филатов спросил Сергея:       — Золотую рыбку будешь и дальше использовать или зажарим ее на сковородке?       Видя, что Сергей не совсем понял, о чем его спрашивают, Филатов уточнил:       — Сейчас вызываю Геллер. Ей просто по башке настучать или напишем документ руководству, чтобы снимали с чтения лекций? Может, хочешь потом как-то воспользоваться ситуацией?       — Хочу воспользоваться, — ответил Сергей. Время, которое выделялось на посещение лекций и Зою, очень хорошо тратилось на другие дела.       Филатов усмехнулся: только ему Зоя не просто не уступила, но еще и довела дело до суда, остальным же как-то удавалось склонить ее к своим интересам.       Узнав, что ее вызывают в жандармерию, Зоя немало растерялась.       — Проходите, Зоя Михайловна, — с мерзенькой улыбкой сказал Филатов. — Садитесь.       Зоя молча села.       — У вас, говорят, недавно ребенок родился, — начал Филатов. — Так что буду уж милосерден, не буду оставлять младенца без матери.       Зоя задумалась:       «Что на этот раз хочет?»       — Задаться целью — вашу лекцию можно и на организацию стачки натянуть, и на оскорбление власти, хоть и не верховной, — продолжил Филатов.       «Его же точно не было на лекции, — пронеслось в голове Зои. — Иначе бы так не говорил. Иначе бы говорил, что можно на оскорбление царя натянуть!»       — Но, еще раз повторюсь, к матери, только-только родившей ребенка, стоит проявить милосердие, — сказал Филатов, протягивая Зое лист бумаги. — Пишите!       — Что? — спросила Зоя.       — Филатов Д.Г. провел со мной беседу о необходимости быть более корректной во время чтения лекций. Обязуюсь в дальнейшем не допускать подобных недостатков и предупреждена о возможном отстранении от чтения лекций или административной ссылке. Чернышева З.М. Дата, подпись, — произнес Филатов.       Зоя задумалась, стоит ли писать такие тексты.       — Не напишете — я в присутствии свидетеля напишу, что провел с вами беседу, а вы отказались подписывать документы, — продолжил Филатов. — А там и об административном порядке можно будет подумать. Нет, все же, вам было бы неплохо на полгодика так в деревне застрять. Поскучать без мужа и детей, попереживать о возможном разводе…       — За административный порядок не разводят, — ответила Зоя. — Да и по суду тоже далеко не всегда развод будет. Синод будет убеждать примириться.       — Полгода без женщины — тут можно и любовницу найти, — сказал Филатов.       Зоя покраснела от возмущения:       — Не стоит судить других по себе! У меня приличный супруг!       — Которому так не повезло в семейной жизни, — ответил Филатов, вспоминая количество надуманных измен Зои.       В том, что ее обругает теперь завкафедрой, молодая женщина практически не сомневалась. Однако Алексей Леонидович был достаточно корректен — по-видимому, претензии к фабрикантам у него тоже были.       Некорректным, на удивление, оказался Александр Васильевич. Придя домой, уже зная все от других людей, мужчина сказал:       — Виноват, был некорректен перед Геллер. Она на тебя не зря подняла руку.       — Пойдите да скажите, что благословляете ее приложиться снова, да посильнее, — выругалась Зоя.       — Не верю, что лекция была только про фабриканта, — ответил мужчина. — Предположу, что блюститель нравственности и законности был глуповат и не понял основного. Либо вас студенты выгородили.       — Фабрикант был главным героем лекции, царя я не упоминала, — сказала Зоя. — Власть ругала, но не прямым текстом.       — Хоть какие-то успехи делаете, — произнес Александр Васильевич. — Будьте осторожны, кто знает, вдруг и вправду сослать решат?       — Не посмеют, — ответила Зоя. — Но осторожнее попробую быть. Хотя и без того немалые успехи сделала.       «Например, царя прямо не ругала», — подумала молодая женщина.