Часть 4. Татьяна
13 апреля 2024 г. в 09:58
На следующий день Даша и вправду отказалась куда-то выходить. Позавтракав остатками хлеба, Оля несколько недовольно сказала:
— То есть, идея воровать вчера была твоя, а жрать готовить сегодня мне? Да ни за что, я не буду, делать мне больше нечего! Пойду к соседям и попрошу дать поесть. А вдруг не выгонят?
— Делай что хочешь, — без сил ответила Даша. — Купи мне хлеба и молока и хватит.
Оля с явным недовольством взяла деньги, пошла в лавку, вернулась с хлебом и сыром.
— Что разлеглась? Жрать надо! — воскликнула девочка.
— Готовь — я пожру, — сказала Даша. — Или до завтра подожду.
Перед отъездом, несколько переживая за девочек и то, справится ли с ними Настасья, Константин Алексеевич попросил Татьяну заглянуть к ним через несколько дней. Ненадолго вернувшись с дачи, где уже под присмотром няни отдыхал любимый брат, Татьяна вошла в дом.
— Как живете, мадемуазельки? — с легкой иронией спросила Татьяна.
— А как могут жить подзаборные щенки, неутопленные котята и сироты, которые, блядь, выебываются? — со злости от того, что кто-то пришел их контролировать, ответила Даша.
В один момент настроение Татьяны изменилось со снисходительно-ироничного на сочувственное.
— Откуда такие выражения? — уточнила она.
— Щенками и котятами мать в приюте называла, сироты, которые выебываются — это от хозяйки фраза, — Даша даже и не вспомнила, что в оригинале фраза оканчивалась иначе, словом «напрашиваются». — Вон, даже Настасья в деревню свалила, нас бросила. Кому нужны подзаборные твари?
— Ну для хозяйки это характерно, — задумалась Татьяна, отметив про себя, что слово «хозяйка» здесь подходит лучше всего. — Она и меня избивала, что потом помирала.
— Нет, это меня не хозяйка, — сразу же сказала Даша. — Хозяйка до полусмерти ни разу не избивала, это мать в приюте. Нам шамать захотелось — мы туда залезли, а она меня избила… Ольке повезло больше — не попалась.
— Шамать? — Татьяна не поняла значение слова.
— Жрать, — уточнила Даша. — Жрать-то хочется… Настасья нас на неделю бросила…
Возмутившись сперва от решения Эльвиры Марковны, которая оставила девочек в городе, а потом от Настасьи, которая и вовсе должна работать, а сама куда-то укатила, Татьяна, сочувствуя Даше с Олей, предложила:
— Хотите, я вас заберу на дачу?
— Только чтобы нас там кормили, — ответила Даша.
— И чтобы не отрабатывать эту еду, — уточнила Оля. — Вкалывать — так я и тут могу жрать приготовить.
— Просто поживете с нами с мужем на даче, — сказала Татьяна. — Я обещаю вас кормить, не заставлять работать и свожу куда-нибудь.
— И не бить, даже если провинимся, — добавила Оля.
— Разумеется, — ответила Татьяна.
Сборы были быстрыми. Взяв с собой совсем немного одежды, Даша спросила Татьяну:
— А какая-нибудь книжка там будет? Константин Алексеевич разрешил брать книги, чтобы почитать, но из дома их выносить нельзя.
— Найдем что-нибудь, — ответила Татьяна.
На даче было хорошо. Заселившись в одну из комнат, Оля начала раскладывать вещи. Невольно девочка услышала обрывок фразы:
— Так это же мои сестры, если верить логике отца. Нет, не сильно сестры, но папенька их так называл. Не знаю, я не понимаю, как можно детей оставлять в доме одних? Настасья, вроде, неглупая женщина, а вот так поступила…
— А как нам ее называть? — спросила Оля Дашу.
— Да никак, — отмахнулась Даша.
— Да ну ее, Эльвиру эту, она не своих детей вообще не любит. Кроме Зойки. Она на ее первую дочь, что ли, похожа? А я для нее всегда была не человеком. Так она и их, ты представляешь, матом ругала! Со мной хоть без таких выражений обходилось...
Настасья вернулась из деревни и, не увидев никого, немало удивилась.
«Может, гулять пошли?» — подумала Настасья.
Однако на кухне лежала записка:
«Настасья мы на даче с татьяной она сказала что привизет нас когда хозяйка с хозяином вирнутся в город. Если хочешь ежжай обратна в диревню хозяйка вернется еще не скоро»
Записки от Татьяны не было. Решив, что молодая хозяйка слишком возмутилась ее поступком и не стала ничего оставлять, Настасья с явной грустью подумала:
«По-видимому, придется искать себе новое место… Отсюда точно выгонят».