Путь к искуплению грехов

Червь помнит тот вечер, когда изменилась вся его жизнь. Он лежал под проливным дождём и силы покидали его обессиленные червячье тело. Он не мог ни найти себе еды, ни тёплого укрытия, чтобы продлить свое бренное, бессмысленное существование хоть немного… возможно, так и закончился бы бесславный рассказ об его жизни, если бы не незнакомец, решивший проявить милость. Своим затуманенным червячьим зрением червь сумел рассмотреть лишь его возвышающийся над ним силуэт. Черные волосы сливались с черной одеждой настоятеля церкви. Он склонился ближе к ней, укрывая от дождя, и его голос заглушил все остальные звуки мира: - Единственный человек, которым Вам суждено стать, - это тот человек, которым Вы выбираете быть. И после этого он взял на руки его, как нечто драгоценное, и занёс в церковь, укрывая от всего дурного, что ранее было в его жизни. Он самолично отмыл его рыжее тельце, вернув оранжевый блеск кожи. Червячная душа наполнилась трепетом и благодарностью. Потому он внимательно слушала все молитвы, которые рассказывал ему настоятель Тоджи, и пыталась научиться молиться. Червь помнит, как сидел он в церкви рядом с настоятелем Тоджи. Солнечный свет пробивался разноцветными лучами сквозь расписные витражи церкви, наполняя своим присутствием опустевший зал. Но пусть даже молитвы давно стихли, черь всей своей червяковой душой ощущал момент святости. Как иначе могло быть, если его приласкал и дал дом самый благородный из людей. В тот вечер он сказал ему: - Если же око твоё будет худо, то всё тело твоё будет темно. Червь не был уверена, что имел в виду господин Тоджи, но понимал, что важно слушать каждое его слово. Подпитываться его мудростью, чтобы хотя бы на крошечный шажок приблизиться к пониманию его души. Раньше у него не было никакой цели в жизни, кроме желания выжить, но после спасения он ясно уяснила, что желает посвятить свою жизнь служению ему… Но реальность была жестока. Ведь червь оставалась всего лишь червяком, неспособным даже на молитву… не мог он ни креститься, ведь не было рук, ни встать на колени, ведь не было колен. Рано или поздно это должно было разгневать даже столь заботливого и учтивого человека, как Тоджи, что всю душу вложил в воспитание своего нового ученика. - Потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, - разносился бархатный, глубокий голос настоятеля Тоджи по церкви, пока червь лежал на алтаре перед глазами тысячи святых, безразлично наблюдавших за наказанием грешника. И наказание его было таковым: как грешных людей до первого пришествия били его, но не розгами и плетью, а священным жезлом самого праведного из людей, исполняющего волю божью. Рыжая кожа заалела из-за града ударов, что обрушились на неё. - Воззови ко Мне — и Я отвечу тебе, покажу тебе великое и недоступное, чего ты не знаешь. Червь не сомневался ни в одном слове настоятеля Тоджи. Он не мог не верить своему личному Богу. Потому он действительно попытался воззвать к нему, даже зная, что не умеет говорить. Он сумел лишь раскрыть свой рот в беззвучной мольбе. В Святой Книге говорилось, что если тебя ударят в одну щёку, нужно поставить другую, и червь именно так и поступил. Тоджи продолжал бить его своим священным жезлом то по левой щеке, то по правой, оставляя на каждой из них каплю своей святой воды. Червь чувствовал себя благословенным. Раскрыл он рот ещё шире, чтобы не проронить ни единой капли святой воды. Настоятель Тоджи принял его желание загладить свои грехи, потому смягчил наказание. Вместо ударов, он заключил в его теплый, радушный рот свой жезл, как ритуальный кинжал возвращают обратно в ножны. Тепло червя, обволакивающее самую священную часть настоятеля Тоджи, ощущалось самым родным и правильным, словно только этого ему и не хватало всю жизнь, чтобы ощутить себя целостным и завершенным. Словно Адаму вернули его Еву, его вырванное ребро. Червь принимал оказанную ему доброту и доверие, старательно очищая священный жезл настоятеля Тоджи от всего плохого. - И предал я сердце моё тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа, - молвил настоятель Тоджи, и его святая вода покинула берега источника, пролившись. Червь старательно напрягал свое червячное горло, тщательно проглатывая весь дар, чувствуя, как изнутри пропитывается святостью. И не было в мире червяка счастливее него.