Моя последняя скульптура

Запах сигарет и горький виски — это то, что держало Нила на плаву несколько лет. Это помогало сосредоточиться, избавиться от ненужных мыслей. Это напоминало о… нем. — Да, Дрю? Я уже иду домой, что-то нужно в магазине? — Нил зажал телефон между ухом и плечом, чтобы натянуть куртку. Сегодня он задержался в мастерской, чтобы закончить работу к выставке. — Мистер Миньярд-Джостен? Это сержант Питерс, — Нил замер на месте. Сердце забилось, предчувствуя что-то плохое. — Ваш муж… Дальше воспоминания Нила стерлись. Он не помнил, что говорил сержант. Не помнил, как выбежал с работы и помчался в больницу. Как медсестра сообщила ему, что Эндрю больше нет… его… больше… нет… Он ехал с работы, когда другая машина выскочила из переулка и врезалась в водительскую дверь. Эндрю был еще жив, когда его привезли в больницу; но травмы были слишком серьезные. Тогда, два года назад, когда Нил стоял под снежными хлопьями, около мраморной могильной плиты. Его слезы впитывались в камень. Нил поднял глаза к небу и закричал. В мастерской было пыльно и душно. Окна плотно закрыты занавесками; желтый электрический свет тускло освещал небольшое пространство. В середине комнаты возвышалась большая статуя, которая почти была закончена; осталось добавить всего несколько штрихов. Нил начал работать над ней два года назад — через неделю после похорон Эндрю. Он закрылся в мастерской; оградился от всего мира, чтобы закончить скульптуру; чтобы в последний раз коснуться любимого лица, хоть оно и высечено из холодного камня. Лицо осунулось, рыжие пряди потускнели; а голубые глаза, в которых когда-то плескался живой огонь — стали безжизненными. Руки дрожат, держа шпунт. На некоторых пальцах запекшаяся кровь, но Нил не обращал внимание на раны. Он не мог вспомнить, когда в последний раз спал; какое сейчас число. Темные круги под глазами ярко контрастировали с серым лицом. Слабость чувствовалась во всем теле, но Нил упорно продолжал высекать на камне любимые, знакомые черты лица. — Пялишься, — хмыкает Эндрю. — Ты не можешь меня судить за это. Мой муж великолепен, — смеется Нил и мягко накрывает губы Эндрю, которые на вкус как клубничное мороженое. Шпунт соскальзывает с камня и попадает по руке. Нил смотрит на струйку крови, которая смешивается с белой пылью. Он не замечает как по сухой щеке стекает слеза. Он устал. Устал очень давно, но он обещал… обещал тогда, стоя у его могилы. — Я оставлю память о тебе. Я подарю тебе свою последнюю скульптуру, Дрю. Первую неделю Нил провел в их спальне, в полной темноте. Смотрел на вещи Эндрю и надеялся, что все это — страшный сон. Вот книга, которую Эндрю так и не дочитал — ему осталось лишь десять страниц, он так и не узнал… — Ты представляешь, — Нил хмыкает, и из его рта вырывается клубы пара. — Убийца — это его мать. Ты бы наверняка удивился. Я вот удивился. — Нил счищает с мраморного камня слой снега. С фотографии на него смотрит Эндрю, как всегда, своим безэмоциональным взглядом. Он не любил фотографироваться, но Нил хранил у себя в телефоне случайные фото, которые делал исподтишка. У Эндрю было много непрочитанных книг, которые он уже никогда не сможет прочитать. Поэтому, Нил стал их читать вместо него. Он приходил к нему на могилу и несколько часов рассказывал сюжет. В разгар зимы, Нил всегда оставлял в доме включенное отопление; пусть ему и было всегда жарко. Но Эндрю не любил холод. Он кутался в несколько слоев пледа, а Нил заваривал ему большую кружку чая; они сидели и смотрели свой любимый сериал, который выходил каждую среду. — Представляешь, сериал закрыли на втором сезоне. Ты бы был в ярости, — Нил тихо посмеивается. — Они закончили на самом интересном моменте. Когда книги закончились, Нил приходил просто помолчать. — Прости, что сегодня не могу ничего рассказать, — тихо шепчет Нил. Так прошло полтора года. Но постепенно, походы Нила на кладбище, стали реже. Все свое время он отдавал скульптуре. Как безумный, высекал сантиметр за сантиметром. Иногда бормотал что-то под нос. Иногда разговаривал с почти готовой скульптурой. Каждый раз бродя по дому, Нил надеялся увидеть знакомую блондинистую макушку. Почувствовать запах свежего кофе с утра, потому что Эндрю вставал раньше. Услышать, как он посмеивается в кулак, когда Нил делает какую-нибудь глупость; а потом подходит и целует в плечо, шепча: — Ты у меня такой забавный. Кап. Кап. Кап. Капли крови, из раненной руки падали на пол. Но Нил не спешил обработать рану, он смотрел на нее и думал, почему? Почему нам было дано так мало времени? — Хватит, Нил! — Аарон кричал, хватая Нила за грудки. — Он мертв! Мертв! Ты убиваешь себя. Неужели бы Эндрю это одобрил? Посмотри в кого ты превратился? Аарон приходил две недели назад. Упорно стучась в закрытую дверь мастерской. Нил не выходил на связь, последние полгода сидя в тесноте этой комнатки. Конечно, друзья волновались за него. Но Нил уже давно мертв. Умер… вместе со свой единственной любовью. — Нил, — Аарон погладил Нила по щеке. — Посмотри на меня. Нил поднял заплаканные глаза, в которых не отражалось никаких эмоций. Он смотрел прямо на Аарона, но будто сквозь него. Аарон притянул его ближе, обнимая. — Я тоже скучаю по нему, — Аарон жмурится, выталкивая горькие слезы. Нил сжимает инструмент и продолжает высекать статую. Его движения резкие, грубые и быстрые. Крик разносится по небольшой комнатке; Нил отбрасывает шпунт и молоток в сторону. Все эмоции, что копились несколько лет, которые Нил пытался сдерживать, вырвались наружу. Нил заскулил, словно брошенный у дороги пес. Сел и облокотился о статую, поджав к себе колени. Слезы полностью заполонили глаза, скатываясь крупными гроздьями по лицу. Грудь сжимает, словно в тисках. Он держался… держался несколько лет, чтобы закончить скульптуру. Подавлял эмоции, насколько это было возможно. Но… последний штрих сделан. Статуя закончена. Его последняя скульптура. Тело Нила содрогается от плача, он размазывает слезы по лицу, смешивая их с кровью и мраморной пылью. Больно. Как же больно… — Прости меня… прости меня, Дрю… — Прости меня… прости меня, Дрю… — Нил, Нил, эй… — ладони Эндрю касаются заплаканного лица Нила, пытаясь его разбудить. Нил вскакивает, крепко хватаясь за Эндрю, словно за спасательный круг. И смотрит… смотрит словно испуганный олень в свете фар. — Нил, это всего-лишь страшный сон, — шепот Эндрю успокаивает. Он баюкает Нила в своих объятиях и гладит по голове. — Мне приснилось, что я потерял тебя, — Нил почти срывается на беспомощный крик. — Тише, тише. Это просто сон, я всегда буду рядом… я буду рядом… — Эндрю повторяет это, словно молитву; до тех пор, пока Нил снова не проваливается в сон. — Я люблю тебя, — последнее, что слышит Нил. — Я люблю тебя, — говорит Нил, смотря на Эндрю, который высечен из белого мрамора. Нил встает и прикасается к каменной холодной щеке. Слабая улыбка трогает сухие губы. Рука пульсирует, из-за полученной травмы. Нил оставляет ярко красные следы, на идеальной белой коже Эндрю; пытается их стереть, но делает лишь хуже. От этого слез становится все больше. — Я не хотел, Дрю… не хотел… — отчаянно шепчет Нил, уже охрипшим голосом. Сегодня не обещали осадков, но стоило Аарону приехать на кладбище — пошел снег. На протяжении двух лет, Аарон приезжал сюда к брату. Он говорил, как сильно волнуется за Нила, что тот почти не ест и не выходит из дома. Теперь Аарон стоит у двух могил. Он просит прощения у Эндрю, за то, что не смог сберечь Нила. За то, что приехал слишком поздно. Год назад, Аарон нашел Нила в его мастерской. Он лежал у ног статуи. С легкой улыбкой на губах. А на мраморном лице Эндрю, виднелась красная струйка крови… будто слеза. — Я последую за тобой хоть в ад, — произносит Нил, надевая кольцо на палец Эндрю. — Я буду ждать тебя сколько потребуется, — отвечает Эндрю.