21 августа. Атланта 08.09 по местному времени
Холод, грязь, влага. Еще не пробудившийся от вечного сна, Томаш ощущал всю эту мерзкую комбинацию своим телом, буквально не в силах пошевельнуться. Сухость во рту неприятно скапливалась у него в глотке, заставляя делать частые вдохи и выдохи, пусть и не очень помогающие ситуации, в которой тот находился... Где он вообще? Находясь в положении лежа, он попытался пошевельнуть конечностями, однако те были плотно стянуты неким подобием шнура или каната, буквально передавливающего кровь в руках Янека. Попытавшись отомкнуть, казалось, приклеенные друг к другу веки, он ощутил резкую пульсирующую боль отдающую с затылка. Будто кто-то... он начал понемногу вспоминать. Резкий свет, вспышка и темнота... Кое-как открыв глаза, пред ним предстала абсолютнейшая тьма. Хоть глаз выколи - нихрена не видать! Попытавшись хоть как-то понять где тот находится, он навострил уши. Справа от него странный капающий звук, позже рассыпающийся в мелкие водяные дробинки, бьющие ему в лицо. Слева - странное гудение, прерываемое работой то ли вентиляции, то ли еще какого-то механизма, уже отработавшего свое. А запах... Тухлая вода с наросшей на нее вековой тиной и прочей флорой. Смесь рыбного рынка и душного погреба, резко отдающего в нос своей сыростью. Мерзость... И что, так и будешь лежать, ожидая хрен пойми чего, Том? Или мне лучше называть тебя "мистер идиот?" В этом, впрочем, не так уж и много твоей вины. Кто ж мог знать, что "синяя принцесса" окажется такой трезвой и боевой уже к концу дня? Черт, да он тебе по затылку вдарил, скотина... Итак, ты так и будешь валяться или... Т- Да заткнись ты уже, Тайлер! Итак тошно, а тут еще и ты лезешь... - зрение парня уже смогло немного привыкнуть ко всепоглощающей тьме, и Янеку удалось хоть немного оглядеть пространство. Лежа на каком-то деревянном столе с металлической окантовкой, Янек смог перевернуться на спину и разглядеть потекшие от влаги стены, буквально плывущие ближе к "потолку", если его можно было таковым назвать... Склизкое, свисающее тоненькими ниточками черно-коричневое нечто так и норовило капнуть на рожу Янеку, чуть ли не блюющему от одного его вида. Полы же были буквально по щиколотку затоплены странной мутной водой, от которой несло мерзостью и тухлятиной. Т- Блять! - тот закрыл рот, стараясь не вдыхать запаха этих благовоний. - Надо бы выбираться из этого... ТВОЮ МАТЬ!! Гниющий запах исходил явно не от воды... Прямо возле ног Томаша, облокотившись спиной о спинку стола, "сидел" полуразложившийся труп без верхней одежды. Стуча гниющими зубами, бывший охранник, как уже догадался Томаш, провел здесь уже не один год. На его голове прослеживались следы, в которых были видны чистые очертания голого черепа, руки раздроблены в пальцах, а из его надоезанного горла сочилась буро-красная жидкость, когда-то бывшая кровью. Пустые глазницы, пожелтевшая кожа и прочие, если можно так выразиться, атрибуты, прилагались... От одного только взгляда на мертвеца, у Томаша прихватило дыхание. Глаза в панике забегали, а зубы начали стучать, словно маракасы. Он, может, и видел смерть раньше, на поле боя, в афганских горах и прочем, но сгинуть здесь... Врагу не пожелаешь. Отвернувшись от мерзкого зрелища, Томаш начал с бешеной силой волочить связанными сзади руками по столу, дабы ослабить чертовы путы, уже давившие на его душу, подобно нескольким тоннам воды. Осуществляя кистями трущие движения, он постепенно ослабил веревку так, чтобы кисти могли свободно двигаться. Оставалось еще пару штрихов... Несмотря на сырость и немного павший дух, Янек усердно нагревать верёвку, пока та спустя десять минут тяжелой и муторной работы не начала испускать характерный запах. Т- Ну, сука... Давай, давай...Еще чуток... - молясь кому только можно, Янек добился того, что верёвка начала буквально тлеть в его руках. Оставалось еще пару движений, рывков, чего угодно, только чтобы добиться свободы. И вот, спустя около семи минут, его измученные и уставшие руки наконец извлеклись из плена. Крепко сжав их в кулаки, он смог облокотиться ими об стол и немного протереть уже заплывшее той мерзкой жижей лицо. Сплюнув на пол и принявшись за ноги, он принялся высвобождать крепко-накрепко затянутые ноги. И тут он услышал то, от чего его сердце екнуло. Странные скрипы, будто кто-то подбирался близко к комнате... На лице у парня выступил холодный пот, а руки задрожали. Быстро осмотревшись по сторонам, он, ослепленный абсолютной тьмой комнаты, не нашел фактически ничего, что ему бы могло сейчас помочь. А шаги, между тем, становились все громче и громче... Т- Сука, да что ж такое?! - тот прижал рот рукой, дабы не закричать. Перекрестившись, тот рухнул на затопленный пол, глухим бульканьем сточной воды окатив стены. Связанные ноги помешали ему, вследствие чего тот повредил себе колено. Стиснув зубы, ему в голову пришла, казалось, самая ужасная, но необходимая идея за всю его чертову жизнь. Принявшись буквально тащиться в сторону полусгнившего трупа, тот, зажав рот рукой и подтянув обездвиженные ноги, немного поднял мертвеца. Сердце Янека билось все сильнее, а шаги, коих было две пары, все громче... Т- Господи... - тот запрыгнул под него, положив гниляка себе на колени, после чего отогнул свою голову в сторону, дабы хоть как-то начать дышать. Зажав свободной рукой нос и рот, тот стал ждать. Скрипучая дверь медленно начала шуршать из-за лихо вставленного откуда снаружи в нее ключа. За ней раздались и несколько голосов, которые Янек не смог распознать. И вот, деревянная конструкция раздвинулась, заведя в эту мрачную во всех смыслах комнату пусть и тусклый, но свет. Один из незнакомцев, освещая бившим охраннику в глаза фонариком путь, нервно выкрикнул: С- Ненавижу, блять, это делать! Спускаться в эту нору, дабы проведать парочку гнилых жму... - голос на мгновение смолк, будто осматриваясь. Спустя пару минут он разразился в диком крике, прорезавшем Янеку уши. - Твою мать! ОН СБЕЖАЛ!! Второй из голосов спешным шагом вбежал в затопленную комнату, шаркая поднимающейся от тяжелой походки водой. Человек, судя по тому, что шаги были тише... Р- Ч-чего?! И куда он, по-твоему мог свалить, дура? Здесь ни окон, ни вентиляции, как в гробу! Максимум, что он мог сделать, так это заползти под стол... - мужчина прижал свою мозолистую руку к подбородку зайчихи, потянув на себя. Сприни, не пытаясь возражать, подчинилась. Крайне злобно и язвительно, Блэкберн заорал. - Слушай сюда, железка... Если ты не найдёшь этого сукина сына к обеду, отвечаю, мразь, я тебя голыми руками разберу! Ты поняла?! Ворочаясь от неприятных ощущений, Сприни зажмурила глаза и быстро закивала. Губы аниматроницы издали слабое: С- Д-да, сэр... Роберт, отпустив свою подчинённую, на прощание громко хлопнул дверью, забрав с собой все немногочисленные пучки света и оставив в мрачной комнате уже двоих... Янек, все еще неподвижно сидящий под мертвецом, тихо стонал в руку от дичайшего стресса. Стараясь не выдавать себя, тот задержал дыхание и посмотрел в сторону аниматроницы. Машина, судя по всему, начала анализировать местность и застыла на месте. Немного двигая ушами взад-вперед, словно локаторами, она в один момент остановилась. На ее искореженном лице прояснилась хитрая ухмылка, а глаза загорелись, казалось, ярким фиолетовым пламенем. Медленно повернувшись в сторону Томаша, она чуть наклонила голову набок. Присев на корточки, аниматроница, скрипя шарнирами, села прямо перед Янеком, будто не замечая его присутствия, но смотря ему прямо в испуганные глаза. Ее улыбка становилась все ярче и ярче, и она, не выдерживая всего фарса, промурлыкала: С- Какое оригинальное укрытие... Никто же не догадается прятаться под трупом, ведь так? - она приблизилась к парню, все еще надеящемуся о сохранении своей вендетты. - Гордо пережить почти всю неделю и так просто сгинуть... Мне тебя почти жаль... Сердце Янека забилось как бешеное, будто намереваясь вырваться из груди. Его внутренний голос начал срываться на крик, а нервы уже сдаваться. Будто готовясь к чему-то, Томаш сжал зубы. Сприни же, будто издеваясь, продолжала свою игру: С- Ну же, любимый... Выходи по-хорошему, и я обещаю, что не буду тебя тро... Сжав всю волю в кулак, Томаш задействовал прием, о котором не мог догадаться вообще никто. Быстро вытащив из кобуры свое табельное оружие, парень, подобно меткому ковбою, навел ее аниматронице прямо на ее пышную грудь. Медленно отодвинув покойника в сторону, Томаш, с лицом, пусть и дрожащим от ужаса, но решительным, произнес: Т- Слышала щелчок? Это мой Глок... Он нацелен п-прямо на твой Центральный Процессор... Встав в ступор от подобной наглости, зеленокожая замерла. Еще никогда ей не было так страшно и злобно одновременно. Да как он вообще посмел наводить на нее пистолет?! На ту, что он видит лишь пятый день?! Немного сглотнув, аниматроница, намереваясь надавить на охранника, прошипела: С- Силенок не хватит... Т- Проверим? С- Ублюдок, ты даже не знаешь где находиться проце... Т- Чика подро-о-обно рассказала мне о вашей, так сказать, биологии. И как же я, блять, не удивлен, что я снова оказываюсь предан машиной. Какая ирония... Сприни медленно подняла руки вверх и попятилась от парня медленным шагом назад. Не отрывая глаз от аниматроницы, Томаш, освободившись от пут, благодаря острому углу стального стола, доминировал: Т- Прочь от меня, ебаная машина! С- Ты даже не представляешь, что ИМЕННО творишь... Т- О, еще как представляю! Избавляю этот мир от манья... - Янек был перебит резким рывком Сприни, повалившим его на пол. С огромной скоростью та буквально впечатала парня в пол, ударяя того головой о бетонное покрытие. Аниматроница, впившись в него своим взглядом, схватила парня крепкой хваткой за шею и начала его душить. Брыкающийся и паникующий, Томаш попытался высвободиться, однако, тщетно. Освободившейся ногой он попытался ударить навалившуюся на него сверху Сприни коленом, лишь повредив свою конечность. А ушастая, между тем, не ослабляя своей хватки, приблизилась к его лицу. С выражением, полным триумфа, она, немного посмеиваясь, воскликнула: С- Второй раз и на те же грабли, Томми! Ну как тебе не стыдно? Дай-ка мне снова ощутить прелестный вкус твоих губ, милый, пусть и в последний раз... - Сприни вцепилась в него страстным поцелуем, не прекращаю удушения. Прикрыв от удовольствия губы, она, немного постанывая от смеси возбуждения и доминации, не учла лишь одной детали... Руки парня были свободны. Все помещение вмиг озарилось ярким пороховым пламенем, оглушая обоих "влюбленных". Пронзив громким выстрелом Томашу уши, его верный глок свинцовым зарядом пробил маньячке грудь, поразив ту точно в цель. На секунду та открыла глаза в смеси боли и страха. Отстав от парня, та выплеснула на него изо рта поток машинного масла и странной черной субстанции, заливая тому ротовую полость и заставив прокашляться. Мерзкий запах прогорклого вещества ударил ему в нос. Сприни, не осознавая, что ей медленно приходит конец, схватилась за рану обеими руками, пытаясь сдержать хлынувший оттуда хладагент. Голосом, буквально пропитанным первобытным страхом, та закричала: С- Н-нет... Этого не может быть! Только не сейчас!! - из ее глаз медленно полились слезы, оставляя на щеках влажные следы. Аниматроница протянула руку к Янеку, всем своим выражением моля о спасении. Не сумев сохранить равновесие, та свалилась на колено. Залитая хладагентом с ног до головы, она взмолилась. - Томаш... Любимый... Не оставляй меня *кашель* здесь. Не в силах держаться, Янек выронил дымящийся пистолет на холодный бетонный пол. Шокированный, тот не мог произнести ни слова, молча наблюдая, как аниматроница медленно гинула в своей же гордыне. Но этого возбуждения от победы... не было. В ту же секунду парень кинулся к железной деве, быстро ловля ее и сажая на колени, поддерживая обессиленную голову зайчихи рукой. Заплаканными глазами аниматроница бросила взгляд Томашу, пусть и пересиливая боль, но радуясь. Радуясь тому, что наконец-то оказалась в его руках... Еле шевеля губами, она прошептала: С- С-скажи, Том. Мы же еще встретимся, правда? Ну... *кашель* место, куда люди попадают после... - не успев договорить, та тяжело задышала, взяв охранника, у которого на глазах наворачивались крохотные слезинки, за руку. - Хотя о чем это я? За все, что я когда-либо сделала, мне полагается место в, как у вас говорится, аду, чем бы он ни был. Янек, не отрывая глаз от ее крупных, блестящих во всей этой тьме, аметистов, шепнул: Т- Значит увидимся, Сприни... - еле сдерживаясь от крика, парень проглотил свой внутренний вой, молча наблюдая, как его ставшая за несколько этих крайне долгих ночей очень дорогой, аниматроница испускает последний вздох. Зеленокожая, видя искренние эмоции Томаша, улыбнулась. На прощание прошептав: С- Ага ага... И я тебя люблю... - ее глаза начали медленно гаснуть, пока свет от них навсегда не покинул эту мрачную комнату. Спустя около минуты, апатия Янека, заставлявшая его не отпускать Сприни, прекратилась. Сделав глубокий вдох, тот зарыдал: Т- НУ ПОЧЕМУ?! СУКА, ПОЧЕМУ?!! - тот тихонько ударил кулаком по ее корпусу, будто пытаясь пробудить от вечного сна. - НУ ДАВАЙ, ДАВАЙ... ЭТО ЖЕ... ТЫ ЖЕ МАШИНА, МАТЬ ТВОЮ, ВОТ И АКТИВИРУЙСЯ ЗАНОВО!! НУ ЖЕ, СПРИНИ... Прошу тебя. Это же не может быть правдой... Немного отпихнувшись от погасшего костюма, тот попятился назад. Поднеся к своему лицу руки, тот обнаружил их полностью залитыми в черно-синей жидкости, стекающей с его ладоней и перемешивающейся с холодной сточной водой. Раскрыв рот, тот застыл, не смея сказать ни слова. Это был он... Это он собственными руками убил зайчиху... Беспомощно рухнув на колени, Томаш, спустя пару минут, вновь поднялся на ноги. Безмолвно подойдя к отключенной аниматронице, тот провел руками по ее векам, закрывая некогда яркие и блестящие глаза: Т- Spoczywaj w pokoju przyjacielu... I niech przy następnym spotkaniu wszystko potoczy się inaczej... (Покойся с миром, подруга. И пусть в следующий раз, когда мы встретимся, все обойдется иначе) Обернувшись же к покойнику, Томаш, сняв свою фуражку и приложив к сердцу, прошептал: Т- Кто бы ты ни был, я благодарен тебе за твою службу даже на том свете. Прощай, друг... Встав на ноги, Томаш, сделав глубокий вдох, не оборачиваясь, пошел к выходу из этого чертового места. С трудом отперев дверь, он был ослеплен ярким светом, заставляя тому прикрыть глаза. Рассеявшись, он увидел пред собой длинную высокую лестницу, прибивавшуюся, казалось к небесам. Сплюнув, Янек начал медленно по ней подниматься, переваливая уставшие ноги и стертые в мясо руки. Шаг за шагом, перекладина за перекладиной, и вот, Томаш, оказавшись почти у самого люка, немного подумал: Т- Что ждет меня за ним? А вдруг там этот... этот выродок? Да и хрен с ним, я ему голыми руками выщерблю череп! - морально подготовившись, Янек положил правую руку на кобуру и медленно отпер люк. В глаза ударил яркий утренний свет, заставивший того пощуриться. Перед его взором возник знакомый клетчатый пол и... тот самый желтый костюм с пустыми глазницами, сидящий неподалеку. Облокотившись о старую стену, она будто наблюдала за вышедшим буквально из ада парнем, не произнося ни слова. Томаш, превозмогая сильную боль и моральные терзания, оказался в той самой комнате, откуда и началась вся херня. Куда его и привела Сприни... Т- Я... я убью его! - тот осмотрел комнату, обнаружив лишь заросший паутиной потолок и облезшие стены. И тут костюм, прежде безмолвно сидящий в позе эмбриона, "открыл глаза". На месте пустот загорелись белые яркие, похожие на крупицы снега глаза, пробивавшие душу Томаша насквозь. Немного неестественно пошевелив головой, она, упираясь руками, медленно поднялась на ноги и буквально возвысилась над парнем. Чуть помешкав, Янек направил на аниматроницу ствол и немного попятился назад, на что в ответ получил глухое: Г- Убери оружие, человек... Т- А то что?! Попытаешься меня придушить, гребаная ты сука?! Ну давай, я весь твой! Г- Как пожелаешь... Стискивая зубы и не отрывая взгляда, Томаш произвел в сторону мистической аниматроницы пару выстрелов в голову. Тщетно. Судорожно перезаряжая магазин, парень дрожащими пальцами чуть не выронил оружие, после чего поднял голову и обнаружил перед собой возвышающуюся жуткую громадину. Г- Отдай мне себя!! - та схватила его за горло и подняла над землей. Медведица широко раскрыла рот и оскалила, черт возьми, три ряда острейших зубов, готовых растерзать охранника в любую минуту. Но тут произошло то, о чем уже потерявший всякую надежду на спасение Янек не мог даже и думать. Сзади костюма послышался громкий крик Роберта... Р- Пусти его, голодная ты тварь! - Голди от неожиданности закрыла свою зубастую пасть и медленно обернулась в сторону директора. Т- Ч-чего блять?.. Г- Ты знаешь правила, Блэкберн! Одну душу в год, не больше, не меньше! Или же в тебе проснулась совесть? Поправляя растрепанные волосы, Роберт, тяжело дыша и сжимая в руке странный кинжал, покрытый ржавчиной, обратился к Томашу: Р- Томаш, прошу тебя, доверься мне! Делай все, что я скажу, иначе нам обоим пиздец! Изрядно охренев от данного номера, Янек начал плескаться кислотой: Т- Да иди ты нахер, грязный ублюдок! Я ни разу не доверюсь маньяку, садисту и отморозку, скрывавшемуся за маской "добрячка". - тот уставился в карие глаза директора, опустившего голову. - Я заберу тебя с собой в а... Р- Да заткнись ты хоть на секунду!! Ты видел способности костюма, так?! Ты знаешь, что ИМЕННО она может сотворить с пиццерией, Америкой... да со всем ебаным миром, если перестать приносить ей жертвы! Голди, как мы ее называем, на самом деле является лишь оболочкой в виде потрепанного костюма. Многие сотни лет назад, еще во времена индейцев, когда-то живших на территории Джорджии здесь обитало очень могущественное существо. Кецельноатль, как мне рассказали прошлые владельцы. И вот, каждый год, на протяжении сотен лет оно требовало жертву, дабы отсрочить свой гнев и не стереть к херам Землю и всю жизнь на ней. Поначалу были сотни, десятки человек, затем, изрядно насытившись оно начало требовать лишь по одному человеку. Я... Я надеюсь, что в скором времени оно наесться и перестанет терроризировать эту проклятую пиццерию... Т- Да что ты, блять, вообще несешь?! Пытаешься оправдаться своими "голосами в голове"? Ебаный придурок! Как же мне охото проломить тебе голову, Роберт. Сначала за то, что я увидел там, а затем и за тупость. - он перешел на крик. -ЧТО ТЫ, БЛЯТЬ, ВООБЩЕ В ЭТО ПОВЕРИЛ! Р- Ты думаешь, я совершал все блядские убийства, от которых меня корежит до сих пор, просто так? Ради удовлетворения? Пиздеж! Мне было мерзко от каждого мгновения, проведенного в этом проклятом месте! Я... - тот глубоко выдохнул и положил руки на пояс, опустив взгляд. - Я был таким же охранником, как и ты, Том... Да и никакой я не Блэкберн, черт тебя дери! Раскрыв от удивления и шока рот, Томаш, уже опущенный диким костюмом на землю, прокашлялся. Отойдя от ступора, тот нервно спросил: Т- Тогда кто?! Р- Ричард Сикорский. Гордый охранник когда-то славного заведения, ныне превращенного в жертвенный алтарь... - мужчина тяжело вздохнул, а по его щеке медленно прокатилась слеза. - Но тот молодой парень сгинул десять лет назад, в этом же самом месте. От руки прошлого директора... После небольшой паузы, буквально заставлявшей воздух искриться, тот прошептал дрожащим голосом: Р- Мои руки по локоть в крови, Том... Мне... Да какая уже, нахер, разница от моих сожалений? Пора бы уже и мне ответить за свои грехи... - тот поднес перед собой старинный клинок, покрытый странными символами на латыни. Острое лезвие, не затупившееся за столько лет сверкнуло на солнце, ослепляя всех находящихся в помещении. - Я не надеюсь, что ты меня поймёшь Янек. Но... надо просто это принять как должное. Парень, прошу тебя! Ты... ты должен меня заменить! Т- К-какого хрена ты делаешь?! Р- Пора бы, наверное, и мне отдохнуть заплатить за все злодеяния. Прощай, Томаш... - тот поднес лезвие к своей шее и, напоследок улыбнувшись Томашу, резко полоснул, вскрыв себе горло. С неимоверной болью схватившись за рану, тот упал в объятия золотого костюма. Кинжал же он выронил на пол, с характерным звоном ударив им о каменный пыльный пол. Шокированный этим ужасным "представлением", Томаш, не в силах держаться, буквально пополз назад, видя, как кровь его бывшего директора постепенно, подобно губке, всасывается костюмом. От бессилия у того потемнело в глазах, и ему оставалось лишь наблюдать за тем ужасом. Сердце ушло в пятки окончательно, когда "костюм", закончив "трапезу", отшвырнула Блэкберна в сторону. Обернув голову в сторону Янека, Голди, не шевеля ни единым мускулом на лице, прошла мимо, направляясь в сторону своего типичного места пребывания. Усевшись, та безмолвно указала в сторону напуганного до чертиков парня своим указательным пальцем. И тут заместо привычного милого голоса анимтроницы прозвучало страшное, искореженное и пропитанное злом: Г- Увидимся через год, Блэкберн...- после чего белесые зрачки костюма начали гаснуть, оставляя бедного охранника наедине с собой. Не понимая что вообще происходит, Томаш, не выдержав нервов и всего этого пиздеца, тихонько посмеялся. Смех начал переходить в истерический, и вот, парень уже во все легкие, подобно сумасшедшему человеку, прошедшему через ад: Т- ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!!! - от истерики тот упал на спину и принялся буквально кататься по полу. Перед глазами Янека всплыли образы Ричарда, еле видимого силуэта пиццерии, прерываемого странным красным свечением , отдающим странной тревогой. Галлюцинации прошибли ему сознание, заливаясь кровью...21 августа 1994 года. Атланта
12.36 по местному времени
Наконец-то притащившись домой после напряженной смены, Янек, с первого раза открыв входную дверь, усталой походкой вошел в свои покои. Те же облезлые обои, старые потолки... С поникшим взглядом, тот отправился в спальню, подобно самому лучшему баскетболисту забрасывая свои вещи на ближайший стул. Успешно справившись с заданием, Томаш, следуя зову сердца(а еще больше желудка), отправился на свою, пусть и старую, но работающую как часы кухню. Нечасто он видел пред собой полный продуктов холодильник, однако то было одним из таких радостных дней. Быстренько сварганив себе подобие бутерброда и так же быстро сумев его заточить, Янеку предстоял поход в ванную. Немного потянувшись, он снял обувь и вошел в успевшее охладиться сквозняками позднего лета помещение, немного вздрогнув при этом зубами. Успешно справившись с неподатливым душем, Янек, будто отдавая свежестью в чистом виде, обмотавшись полотенцем, подошел к керамическому умывальнику. Немного покрутив краники и с точностью снайпера определив идеальную температуру, тот улыбнулся и принялся за чистку зубов, за которыми уже давно не было ухода... Т- Ну что ж, поехали!.. Спустя пару минут кропотливой работы он, прополощив рот чистой ледяной водой, вытерся и, уже было собираясь покинуть ванную, что-то остановило его... Медленно протерев грязное зеркало рукой, Янек посмотрел в него. В нем был точно такой же вечно уставший молодой человек с такими же вечными мешками под глазами. Однако что-то, все же, не давало ему покоя. За мыльницей расположилась странная, похожая на электронику, вещь. Плеер, судя по всему... Т- Что это? - тот удивленно подняв глаза, схватил проигрыватель и осмотрел со всех сторон. Немного помутившееся зрение парня сначала не дало никаких результатов, оставляя парня гадать о том, что же было на... подождите, на кассете была надпись! Парень, осторожно нажав на кнопку старого SONY, вытащил кассету, на которой красовалась наклеенная на скотч надпись: "От человека, продавшего честь". Вставив аппарат обратно, Томаш неуклюже нажал на кнопку включения. Из проигрывателя полилось слабое трещание, затем прерванное помехами, перешедшими в голос... Роберта? Р- Привет, Томаш. Я... Я все гадал, когда же настанет этот чертов день. День, пропитанный кровью, потом и слезами. Если ты это слушаешь... значит у меня не хватило сил сомкнуть пальцы на твоей шее. Мне *помехи* знать, что ты обо мне думаешь, но я это как-нибудь переживу. Как же мне не хочется передавать весь этот тяжелый груз тебе... Я не надеюсь, что ты когда-нибудь меня простишь или... *помехи*. Я хочу, чтобы ты знал, Том. За все это время ты - единственный из всех охранников, которого я мог бы назвать другом. Если это, конечно, вообще было возможно... - Блэкберн издал небольшой смешок. - Интересно, сколько уже лет этому псевдониму? Сотня? Да нет, слишком мало. Знай, же, Янек. В своем завещании я передаю тебе права на пиццерию и все оборудование, в ней находящееся. Аниматроники в том числе. Этот плеер, как ты наверняка заметил, является также и пультом подачи тока. Возможно, он поможет тебе держать этих непокорных девиц в ежовых рукавицах... Поступай с этим как знаешь - можешь всунуть эту тяжелую ношу другому, конечно, но... Блять, я так уже не могу... Ох-х-х... *помехи*. Ныне же, руководствуясь данными мне полномочиями, исходящими от моей, хах, чести, заявляю о передаче Роберта Блэкберна тебе. А я же скоро отойду на покой, если таковым его можно назвать... Янек поднял задрал голову вверх и выпустил плеер из рук. Глянув пустыми глазами на запотевшее от перепада температур зеркало, он услышал последнее: Р- Ты Роберт Блэкберн и я тоже. И пусть удача тебе благоволит... - не успела машина закончить свое толкование, как Томаш с огромной силой, казалось накапливающейся годами, сжал его так, что из него посыпались куски пластика. Со злостью в голосе и сильным напряжением, тот начал: Т- Роберт Блэкберн... Хах... Да, вы, Сикорский, умеете пошутить. Вот только мне не требуется этот блядский пульт! И если того потребует долг - так и быть, я вступлю в эту вашу "секточку", черт бы ее побрал... Парень еще раз поднял взгляд и увидел, как в зеркале его лицо постепенно смешивается с лицом Роберта. И вот, когда оно почти что закончило сей процесс, парень с недюжинной силой вдарил по нему кулаком, оставив на нем множество осколков и трещин. Молча развернувшись, тот окинул его взглядом через плечо и вышел в дверь коридора...10 июля 1998 года. Атланта
08.18 по местному времени
Яркий утренний свет бил по еще сонным улицам американского города. Перелетные птицы отпевали свою соло, громкие гудки машин постепенно выстраивались в гигантские автоколонны, а еще не до конца проснувшиеся честные граждане США спешили на свою работу. Идиллия и благодать... Но, как говорится, не для всех... Здание FazPizza and Entertainment Co после небольшого простоя в 1994, связанного с загадочной кончиной директора, ныне переквартировалось из детской пиццерии в солидный ресторан для гостей с широкими кошельками. Черно-белую кафельную плитку, прежде мозолившую глаза своей небольшой желтизной заменили на темный деревянный паркет, приятно светящийся на солнце. Стены, потолок и вентиляцию, благодаря найденным в резерве средствам переделали под атмосферу более, так сказать, элитного места, избавившись от детских поделок и заменив их картинами и барельефами. Прежде громадные деревянные столы были заменены на небольшие квадратные столики, расставленные вдоль стен. Сцена же, как главное место этого заведения была переформатирована под стиль кабаре, заменив яркие занавески на темно-бордовые, и слегка уменьшив ее размер, закруглив по углам. Сама же изюминка в лице аниматроников была сохранена и, что удивительно, улучшена. Железных дев, ранее щеголявших по детскому заведению практически голышом, знатно переодели, выдав строгие наряды официантов, солисток в пышных платьях или, что было эксклюзивно для одной желтокожей особы, в единственного в стране шеф-повара робота. Томаш же, хорошо устроившись на месте бывшего босса заведения, положив ноги на стол, был занят крайне важным делом. Выбритый, носящий костюм-тройку, молодой человек уже подавал надежды, как самый юный владелец столь престижного заведения из мигрантов в Джорджии. Запрокинув руки за голову, Янек готовился к приему на работу... Солнечный свет, пробивающийся сквозь плотно прикрытые жалюзи не мешал парню, в том числе, заниматься и бытовыми делами. Принимая у себя в кабинете одну из работниц, он ворчал: Т- Фокси, твою мать! Какие профсоюзы, ты же маш... Лисица, одетая в строгий официантовский наряд, буквально сверлила парня своими разноцветными глазами. Аметист и рубин требовали соблюдения трудового законодательства: Фо- Самые настоящие!! И вообще, я требую повышения зарплаты! - стукнув по столу кулаком, лиса, насупив нос, возвышалась перед новоиспеченным директором. Т- Аргх! Ладно, можешь ид... - не успел он договорить, как в дверь раздался стук. - Фокси, милая, присядь! Лисица быстренько заняла свободное место перед директором, морально готовясь к заранее выученной фразе. Дверь же, между тем, тихонько открылась, после чего в проеме показалась чья-то голова в красной кепке. Молодой человек, лет около девятнадцати с тонкими, почти женоподобными чертами лица и козлиной бородкой тонким, но звонким голосом начал: ?- Мистер Блэкберн? Т- А? Д-да, заходите!.. И вот, над Атлантой восходит новое утро, а Томашу с его новоиспеченными коллегами, освобожденными из-под деспотии бывшего директора теперь предстоит нелегкая, как со стороны морали, так и с практики, задача. Постоянно терзаемый сомнениями, Янек, сам того не понимая, вступил в цикл, в котором тот был уже далеко не второй фигурой... Но сможет ли он сдержать данную ему в столь короткий срок власть или падет? Это уже совсем другая история...