Серый город

Электричка неслась вперёд. Коля сидел возле окна и задумчиво глядел на апрельский редкий лес, по мере приближения к городу всё больше сменявшийся глухими стенами домов. Напротив, уткнувшись лбом в стекло, сидела Лиза – его подруга и одногруппница – и с явным восторгом смотрела наружу. Коля невольно засмотрелся на девушку. У Лизы были довольно необычные черты лица: русские, но с почти неуловимой примесью азиатских, из-за чего её глаза казались чуть уже, чем у других людей, а кожа темнее. Самое интересное, что у девушки пару сотен лет все предки были европейцами, а такую внешность она получила в результате проявления очень давнего рецессивного гена. А ещё Лиза имела шикарную гриву слегка вьющихся ярко-рыжих волос, которыми она, несомненно, гордилась и за которыми постоянно ухаживала. Наверное, волосы были её самым главным украшением, благодаря которому она никогда не терялась в толпе. Сегодня Лиза надела праздничную бежевую блузку с маленькими оленями под чёрную тёплую куртку и коричневые джинсы. Что-что, а одеваться она умела. Да, Лиза умела привлечь к себе внимание. Даже тех, кто вовсе не был в неё влюблён. Жаль, что она сама этого не осознавала. Так парень и смотрел на неё. Говорить ему не хотелось, Лиза, наверное, даже не заметила наступившей ещё станцию назад тишины. Такая уж у неё была привычка – уткнуться и долгое время думать о чём-то своём. А потом внезапно начать безостановочно болтать. - Ты чего такой тихий? – наконец спросила Лиза, заметив, что что-то идёт не так. -Ничего. – вздохнул Коля. -Да ладно тебе, что случилось? – продолжала допытываться Лиза. – Почему в глазах дождь? Коля подумал, стоит ли делиться историей с быком. Ему было как-то неловко. -Сплю плохо: кошмары снятся. Вот и всё. Из-за смены погоды, наверное. Или из-за учёбы. – наконец сказал он и даже почти не соврал, ведь бык больше не виделся ему в окне, а приходил только во снах. -Кошмары? – вдруг насторожилась Лиза. – Ты бы относился к этому серьёзно. А-то вдруг сон вещий. -Я в такое не верю. – улыбнулся Коля, внутренне содрогнувшись, вспомнив ужасного быка. -Ага, я тоже не верила. – сказала Лиза. – А потом у меня кошмар в реальности повторился. -Серьёзно? Какой? -Эм, - замялась девушка. – неважно. Это слишком личное. Но случился и это факт. По крайней мере, если я с ума не сошла. -Ну, - сказал Коля, - мой сон точно случиться не может. -Почему? -Потому что дохлых ходячих быков не бывает. – засмеялся он. -Ну, это ещё не факт. – буркнула Лиза. Коля удивлённо посмотрел на неё. – Ладно, неважно. Какая сейчас станция? -Сосновая поляна. Минут двадцать ещё ехать. -Да… - вздохнула Лиза. – Надо было тоже пары прогулять, как Андрей. А-то мне в девять часов придётся домой ехать, а сейчас уже почти четыре. -Не, ну матанализ прогуливать нельзя. Даже Андрюха его сегодня в первый раз пропустил за год. Но у него день рождения, ему простительно. -А мы едем к нему на день рождения, нам тоже простительно. – засмеялась Лиза. – Но в принципе ты прав. Хотя со своими мозгами ты мог и прогулять - всё равно всё лучше остальных понимаешь. -Дорогие дамы и господа! – в вагон электрички ввалилось двое пожилых музыкантов в пиджаках и с балалайками наперевес. – Минутка музыки в этот прекрасный весенний день! Старики заиграли какую-то народную песню. Коля никогда не понимал, почему музыканты играют именно в обычной электричке, а не в «Ласточке», в которой музыка не превращается в неясный набор звуков из-за общего шума. Хуже играть можно только в метро. -Жаль, нет налички. – сказала Лиза, внимательно следящая за игрой музыкантов. -Кто-то вообще сейчас носит наличку? – спросил Коля. – Но, может, у них переводом можно? -Нет. Таблички с номером нет. Только наличкой, похоже. -Ну и ладно. Я вообще против музыкантов в метро и электричках. – сказал Коля. -Почему? – удивилась Лиза. – Весело же. -Музыку шум перебивает. -А, ну в этом смысле да. Но в электричках ещё нормально. Вот в метро это невыносимо. Музыканты закончили играть и пошли собирать деньги. Прошли весь вагон, но никто ничего не пожертвовал. Коле стало их жаль. В отличие от перекупов-продавцов, вряд ли у стариков было что-то, кроме пенсии. -А ты что дарить будешь? – спросила Лиза, не выдержав паузы, образовавшейся после ухода музыкантов. -Краски масляные и струны для гитары - дорогие, блин – всю стипендию на них истратил. А ты? – ответил Коля, выныривая из своих мыслей. -Билет на «Лёнь». -Точно, мы же втроём идём. – вспомнил Коля. – Когда там? -В мае. -Понятно. – кивнул Коля и снова замолчал. Лиза заёрзала на скамье, явно желая прервать неловкую паузу. Но Коле совсем не хотелось говорить, что было для него крайне редким явлением. Ему уже три дня подряд снился проклятый бык. И как будто бы с каждым днём становился всё реальнее. -Электропоезд прибывает на конечную станцию «Санкт-Петербург – Балтийский вокзал». – проскрежетал женский голос из динамиков. -Ну наконец-то. Приехали. – с облегчением сказала Лиза и встала на выход. Коля оправил свою ярко-красную рубашку, надевавшуюся только на праздники или концерты, и последовал за ней. Балтийский вокзал встретил его ярким солнцем и холодным влажным ветром. В воздухе одуряюще пахло весной. По платформе, расталкивая друг друга, неслись люди, кто в сторону поезда, кто в сторону города. Коля стал уверенно, как паровоз, пробираться сквозь толпу. Благодаря довольно высокому росту люди сами пытались обойти его и особо не создавали проблем. Сзади, ухватившись за Колин рукав, шла низкая Лиза. Наконец они дошли до турникетов и вышли на улицу. Здесь толпа рассосалась и дышать стало свободнее. -Ну что, пошли в метро? – спросила Лиза, вытаскивающая из куртки груды старых железнодорожных билетов и какого-то мелкого мусора. Удивительно, но при всей аккуратности и чувстве стиля девушка совершенно не заботилась чистотой одежды и карманов, полагая, что это не должно мешать веселиться и, к примеру, прыгать по лужам. Коля разделял её позицию, но всё-таки старался следить и ухаживать за вещами, при этом будучи во всех других отраслях жизни совершеннейшим неряхой. -Сейчас, я кофе хочу взять. – ответил он и пошёл в сторону от метро к кофейному киоску. Остановившись возле него, Коля стал заказывать. Он не был кофеманом, в отличие, например, от Андрея. Для него это было скорее лекарственное средство, которое после трех дней ужасного сна было просто жизненно необходимо. Лиза встала рядом, презрительно глядя на кофейное меню. Она не любила кофе. Наконец улыбчивая девушка-бариста протянула Коле «капучино», и друзья отправились к «сталинскому» павильону метро, пристроенному к старому вокзалу. По пути Коля увидел на асфальте пустую бутылку из-под лимонада, и, не говоря ни слова, выбросил её в мусорку, стоящую всего в паре метров. Он никогда не понимал, как можно так загаживать город, особенно, если мусорка в пешей доступности. И особенно, если этот город культурная столица – Санкт-Петербург. Сев в новый и современный «московский» вагон метро, Коля закрыл глаза и задумался. Он приехал сюда из Пятигорска семь месяцев назад, когда поступил в Санкт-Петербургский университет на факультет Процессов управления. До этого он приезжал в город исключительно как турист. И тогда был буквально очарован Петербургом, показывавшем ему все свои красоты. Но теперь всё было иначе. Сначала оказалось, что город обманул его, как обманул и местных Лизу с Андреем, и иногородних одногруппников, вместо Двенадцати коллегий подсунув разваливающиеся корпуса на окраине Петергофа. Потом Петербург, вместо своих красот, показал Коле уродливые новостройки в центре, заплёванные парадные и замусоренные реки. В конце концов он добил парня своей промозглой сырой зимой. Культурная столица показала свою худшую сторону. Наверное, с нею сталкиваются все туристы, приехавшие на жительство в этот серый город. Коля испытал глубокое разочарование. Город не был идеальным, изначально просто не мог быть, и парень это понимал, поэтому мирился и не уезжал. Ведь Лиза, прожившая в Петербурге всю жизнь, обожала его, да и Андрей, переехавший из северного Кировска шесть лет назад, тоже его любил. И Коля до поступления любил. И надеялся, что полюбит заново, когда тоска по дому схлынет. Ведь не может же быть Петербург таким уж ужасным. Не может же? Колю резко пихнули в бок. Парень открыл глаза и вопросительно посмотрел на Лизу. -Я что, заснул? – глупо спросил он. -Чуть кофе не вылил. – кивнула Лиза. – Что-то в последние дни ты совсем никакой. Вставай, наша станция. И они вышли на Площади Восстания возле Московского вокзала. Здесь царило необычайное оживление, большее, чем на Балтийском. Машины толпами ехали через площадь с обелиском в честь победы, образуя пробки и недовольно гудя. Люди шли на вокзал, в метро или гигантский торговый центр, какие-то бабушки через рупор рекламировали экскурсии по каналам и палёную электронику. Царил полный хаос. Андрей жил в пяти минутах от метро, там, где градус безумия уже спадал, в старом доме, полном коммуналок. Коля вообще подозревал, что собственная квартира там есть только у друга. Он и Лиза, потратив десять минут на пешеходные переходы, дошли до зелёного четырёхэтажного дома и прошли в закрытую арку, соединяющую улицу и двор, окрашенную с лёгкой руки ЖКХ и местной забегаловки «Taco» в голубой цвет дешёвой меловой краской. На полу, толи стараниями всё тех же организаций, толи ещё в советское время, была выложена скользкая разноцветная плитка. Коля подошёл к железной двери «парадной», находящейся прямо посреди арки, дождался ответа домофона, пропустил вперёд себя Лизу, а после сам поднялся на лестницу внутри. Здесь было также загажено, как и в первый его визит к Андрею полгода назад. Стены расписаны граффити, лестничные клетки с остатками дореволюционной мозаики покрыты мусором, а в огромной дыре в крыше завывал ветер. Обстановка примерно та же, что и в родном Пятигорске, с той лишь разницей, что подобные «парадные» располагались в самом центре второго по значению города в стране, что Коле казалось просто недопустимым. Даже в Пятигорске – провинции - за чистотой подъездов следили лучше. Но что есть, то есть. Коля остановился у старой деревянной двери на последнем четвёртом этаже и позвонил в старый пластикой звонок. Лиза стояла рядом. Из-за двери послышались шаги. Коля вздохнул и всеми силами постарался не думать о быке и мрачном городе. Не время. Заскрипела открываемая дверь. Коля набрал в лёгкие побольше воздуха и кинулся на шею Андрею. -С днём рождения, дорогой! – как можно слащавее пропел он и потянулся к лицу друга. -Ты совсем сдурел? – возмутился он и отпихнул от себя Колю. Коля заржал. -О, в норму вернулся. – улыбнулась Лиза. – А-то весь день мрачный ходил. -А что так? – спросил Андрей. -Да ничего. Сплю плохо. – ответил Коля и поспешил сменить тему. – Войти можно? -Конечно, мой сладкий. – ответил Андрей и освободил проход. Коля вошёл, за ним последовала Лиза. Девушка была здесь в первый раз и парню очень хотелось увидеть её реакцию. Андрей хоть и выглядел довольно обыденно - как самый типичный рокер из-за тёмной одежды – в сегодняшнем случае джинсов и футболки, чёрных коротких волос и финских черт лица, но в душе был настоящий художник и свою квартиру оформлял крайне экстравагантно. Весь дом был изрисован им самим: например, одну стену просторной прихожей занимали жуткие гуманоидные тени, другую – Андреевы родные Хибины, на потолке красовались «панковские» яркие коллажи. На люстре висели сушёные травы и изрисованные чёрными знаками тряпки, на шкафах, столах, тумбочках лежали игральные и географические карты, кисти, тонны бумаги, стояли мольберты, гипсовые бюсты и чучела птиц. Короче, не квартира, а место для квеста. Почему такой человек как Андрей поступил на факультет Прикладной математики Коля не понимал. Тем более, технические науки другу даже не нравились. -Почему ты нарисовал эти тени? – резко спросила Лиза. На её лице явственно читался испуг. Коля удивлённо на не посмотрел - тени, конечно, были жуткими, но не до такой степени, чтобы их пугаться. -Ну, просто придумал. – коротко ответил Андрей. -Придумал? – Если тебя они пугают, то пошли в гостиную. -Погоди. – Лиза с трудом оторвала взгляд от теней и нарочито бодрым голосом сказала. – Мне не страшно. В этих тенях даже что-то есть. А так у тебя здесь круто. Горы вообще отпад. И тут так много всякого крутого хлама. -Спасибо за оскорбление моих вещей. – хмыкнул Андрей. -А разве твой хлам не крутой? – улыбнулся Коля. -Конечно крутой. Это в общаге у тебя некрутой хлам, который Игорю приходится разбирать. - съехидничал Андрей. -Так я специально свинячу, чтобы Игорь за меня убирался, не выдержав помойки. -Да ты эксплуататор. – засмеялась Лиза, как можно сильнее отворачиваясь от теней. – Ой, как здорово. Это же бюст Троцкого? -Ага. По приколу купил, в добавок к бабушкиному Ленину. – ответил Андрей. Пошли уже в гостиную. На этот раз Лиза послушалась, и они прошли в комнату. Это было единственное в квартире помещение с полностью сохранившейся дореволюционной обстановкой: овальным столиком, покрытым кружевной скатертью, деревянным диваном с протёртой голубой обшивкой, прислонёнными к стенам полукруглыми столиками, точного названия которых Коля не помнил, картинами и тканевыми обоями в цветочек, которые, единственные, Андрей пожалел и не раскрасил. И всё это роскошество находилось в том же прекрасном бардаке, что и коридор. Каким чудом предки Андрея смогли всё это сохранить – неясно. Возможно, они были крупными партийными деятелями, раз уж им оставили большую часть квартиры и дорогие предметы интерьера. Коля точно не знал: Андрей очень мало и неохотно рассказывал о своей семье что ему, что Лизе. Всё, что им было известно, это то, что мать Андрея была ленинградкой, а отец – саамом, коренным жителем Хибин, от которого Андрею достались финские черты лица и не выговариваемое настоящее имя. Когда родители поженились, мать переехала в Кировск, где вскоре умерла при родах. Андрей остался с отцом. Когда ему было двенадцать лет, отец умер – Коля не знал, почему, и Андрея забрала в Петербург бабушка. Меньше года назад умерла и она, оставив уже совершеннолетнему внуку квартиру и небольшое состояние, на которое тот и жил. Тяжёлая история, и Коля тактично не выспрашивал подробностей. -Вау, да у тебя здесь настоящий музей! – с горящими глазами Лиза осматривала и ощупывала обстановку, явно начисто забыв про тени. Она увлекалась историей, поэтому такое скопление древних вещей буквально сводило её с ума. Коля почти не этим не интересовался, поэтому такого фанатичного восторга не испытывал. – Никогда такого не видела. -А-то. – сказал довольный Андрей. Лиза уселась за стол на диван и заболтала ногами. Коля сел напротив в голубое кресло, развалившись, как король. -Вам принести что-нибудь попить? -А что есть? – спросила Лиза. -Чёрный чай, тархун, пиво, коньяк. -Мне чай и тархун, пожалуйста. – выбрала девушка. -А пиво какое? – спросил Коля. -«Хугарден». -Ну, давай тогда его. – сказал Коля. -Хотя, Андрюх, а кофе у тебя есть? -Есть. – удивлённо ответил Андрей. – Принести? -Если тебе не жалко. Просто эспрессо, чтобы взбодриться. Андрей ушёл на кухню. Загремела кофемашина. -Вот. – сказал Андрей, вернувшись в гостиную через пару минут, и поставил перед Колей кружку с факультетским принтом с ароматным кофе и бутылку пива, а перед Лизой бутылку лимонада и чайник чая. На стол легла пачка чипсов с сыром. – Чего это ты на кофе налёг? -Да сплю плохо. – в третий раз за день объяснил Коля, потягивая горький кофе. -А почему? – спросил Андрей. - Один и тот же кошмар три дня подряд уже снится. -А что за кошмар? -Да какая разница? – Колю уже очень сильно начал злить интерес всех вокруг к его «бычьей проблеме». -Простой сон три дня подряд не может сниться. Это я тебе как знаток говорю. - совершенно невозмутимо спросил Андрей, будто бы не заметив Колиного раздражения. -Вот-вот, и я ему о том же. – вклинилась в разговор Лиза. -Я в мистику не верю. – ответил обоим Коля. -Так я и не про мистику. Вдруг ты болеешь, а организм тебе так об этом сообщает. – сказал Андрей, наливая себе пиво и жуя чипсы. – Так что снится? Коля решил, что лучше рассказать, иначе друзья никогда не отстанут. -Ну, - начал он. – Мне поле снится, а на нём бык. У него голова освежёванная и стухшая, а тело высушенное, и будто бы на скелет надели сшитую шкуру нескольких коров. И этот бык стоит и смотрит на меня. -Кошмар какой. – сочувственно сказала Лиза. -Так. – внезапно посерьёзнев, сказал Андрей. – И тебе это уже три дня снится? -Да. – напрягся Коля. – А что, это действительно признак какой-то болезни? -Можно сказать и так. – замявшись, ответил Андрей. – Вот что. Ты сегодня об этом постарайся забыть. Хотя, вряд ли у тебя это получится. И не ищи ничего в интернете, только нервы потратишь. Но если тебе и этой ночью бык приснится, сразу дай знать, и тогда я придумаю, что делать. -Всё так серьёзно? – испугался Коля. -Пока не могу точно сказать. – деликатно ответил Андрей. – Может, обойдётся. Пока постарайся об этом не думать. Легко сказать. Коля несколько секунд помолчал, размышляя, как ему перестать думать о быке, а потом сказал: -Так, может, нам подарки вскрыть? Андрей предвкушающе заулыбался. * * * -«Слышал я, как вороны надо мной кружили, Видел я, как подо мной споткнулся конь. Чуял я, что дом мой загорелся. Но не смог понять, что душа моя сгнила.» - пропел Андрей, ударяя по струнам гитары. Рядом лежали билеты на «Лёнь». Сидя в свете торшера, он исполнял одну из немногих «народных» песен этой панк-группы. «Душа» вызывала непонятную тревогу, и, одновременно с этим, успокоение, как и все народные песни, пускай даже и только стилизованные под них. Было уже около одиннадцати часов вечера. Лиза давно уехала домой. Коле тоже было пора: последняя электричка до общежития отъезжала от Балтийского вокзала ровно в двенадцать. Вопреки своим надеждам, сегодня парень не выпил ни глотка алкоголя. Андрей строго-настрого запретил, сказав, что это может вызвать галлюцинации, и поэтому Коля с завистью смотрел на друга, потягивающего «Хугарден» прямо из бутылки. -Так. – сказал он, когда Андрей закончил петь. – Мне пора. -Ага. – осоловело ответил Андрей. – Давай уже вали отсюда. -Спасибо за гостеприимность, товарищ. – хмыкнул Коля и пошёл в коридор. Сзади поплёлся Андрей. В коридоре Коля остановился. Люстра здесь была тусклой, и ночью безликие тени с маленькими глазами-фонариками действительно пугали. Слишком уж реалистично их Андрей нарисовал. -И всё-таки, что это за тени? – спросил Коля. Андрей медленно пополз взглядом по росписи. -Не знаю. Какая разница? – пожал плечами он и пошёл открывать дверь. Коля задумчиво надевал куртку. Тени смотрели на него и будто бы звали к себе. Казалось, сейчас они сойдут со стены и утащат его туда, на поле, к быку. А дальше смерть. Коля тряхнул головой и ринулся в дверной проём. На лестничной клетке он остановился. Этажом ниже, громом вырываясь из коммуналки, играл рейв. Из-под старой ободранной двери текла вода, постепенно перетекая на лестницу. -Нормально соседи отдыхают. – сказал Коля. Андрей нахмурился, на подкашивающихся ногах дошёл до коммуналки и со всей силы стал стучать в дверь. -Какого чёрта! – заорал он, пробиваясь сквозь музыку. – Вы опять хотите без квартиры остаться? Я вам помогать больше не буду! В квартире мгновенно стихло. Андрей довольно улыбнулся. -Сложные соседи? – понимающе спросил Коля. -Неважно. – грубо ответил Андрей. – Иди давай, а то на электричку опоздаешь. -Ну ладно. – сказал Коля. – Пока. -Ага. – ответил Андрей и стал увлечённо доставать сигареты из кармана. Коля пошёл по лестнице вниз. Спустившись на уровень ниже, он оглянулся. Андрей всё ещё стоял на лестничной площадке и мрачно курил. А сзади него, из приоткрытой двери коммуналки, на Колю смотрело чьё-то зелёное лицо огромными водянистыми глазами. Через секунду оно скрылось в темноте квартиры. Коля помотал головой. Наверное, он действительно болен – слишком уж часто в Петербурге ему что-то мерещится. Он посмотрел на Андрея. Тот кивнул и помахал на прощание. Ничего не заметил. Коля как можно скорее начал спускаться по лестнице. Не хватало только ещё что-нибудь увидеть.