грязь

я всаживаю металл прямо в висок — пробиваю череп и грязно хлюпаю остатками вскипевших мозгов. кровь должна брызнуть фонтаном, там слишком сильное давление, но ничего такого не происходит, лишь тонкая струйка стекает вниз, пачкая одежду и свежие бинты. с таким же мерзким хлюпаньем вытаскиваю из себя оружие. острая боль накладывается на тупую — чувствую обе фоново, неестественно. то, как течёт грязь по моей коже ощущается намного ярче и вызывает куда больше отвращения. замираю на секунду, а потом снова пробиваю кость, которая уже начала срастаться. и еще раз. снова и снова, пока не перестанет давить на оставшуюся кашу из мозгов, которая раз за разом регенерирует, продолжая создавать новые нейроны, чтобы я мог продолжать двигаться и дышать. тело в ужасе — первобытный страх перед лицом смерти, дышащей со мной одним воздухом пробивает меня от и до, пусть я и понимаю остатками агонизирующего мозга, что не умру. я лишён такой милости. а потому снова и снова всаживаю в черепушку кинжал, пока наконец не услышу отчаянный хруст. клинок ломается. я отбрасываю его в сторону и тянусь к столу, где лежит ещё несколько кинжалов, которые я выковал специально для борьбы с мигренями. моя рука липкая от моей же крови, мне не нравится это ощущение, когда я сжимаю рукоять, но ничего с ним поделать не могу. у меня нет времени на то, чтобы вытереть эту грязь с себя. давление на череп изнутри слишком сильное и, если я остановлюсь хоть на секунду, то даже то отверстие, которое я смог пробить, зарастет. и тогда снова начнут кипеть мозги. снова начнет трещать черепушка. поэтому я сжимаю грязной и липкой рукой собственноручно созданный кинжал и снова всаживаю в свой висок — грязная кровь течет по моему грязному телу раскалённой сталью и, кажется, это дает мне чувство фальшивого облегчения.