Одной крови

      Айзен нахмурился, смотря на дремлющую медсестру, и удовлетворенно кивнул: ну вот, даже память править не придется. А младенец? Что младенец? Помнится, еще с сотню или полторы лет назад суеверный смертный народец валил все на екаев и духов, в Руконе до сих пор так и делали, если какие нерадивые родители теряли ребенка.       Аккуратно подняв посапывающего и плотно завернутого в пеленки младенца, Айзен тихо протянул: — Удивительно, ты теперь вполне человеческая душа, Ховайто.

***

      Идея забрать ребенка не то чтобы пришла к нему внезапно — он долго раздумывал над этим, потому что потенциал создания, которое владело силой как пустого, так еще и квинси с шинигами, был слишком велик. Айзен давно размышлял о следующем этапе эволюции, и что как ни дитя в его руках могло дотянуться до следующей ступеньки?       С другой стороны сама затея была крайне сомнительной, и не лучше ли ребенку расти с родителями? Но, судя по шатающейся печати, которую вот-вот был готов смести бурный, словно шторм, поток реацу, рано или поздно мальчик так или иначе окажется втянут в интриги Готея. И еще неизвестно, как отреагируют родители на чадо с силой пустого. Помнится, семья квинси, приютившая последнюю из Куросаки, чуть ли не вышвырнула ее за порог.       Так не было бы лучше забрать ребенка с собой и проследить, чтобы выброс столкнувшихся несовместимых энергий не сравнял духовную милю с землей? Айзен не был альтруистом, но предпочел наблюдать растущее вместилище Ховайто вблизи.       Другое вопрос, как поступить с ребенком?       Айзен уставился на мирно посапывающего младенца, которого аккуратно прижал к себе. Тот размеренно дышал, ни о чем не подозревая и, кажется, ни о чем вообще не беспокоясь, что было естественно для его возраста — не больше пары дней от роду. — И что с тобой делать? — спросил капитан, остановившись в небе над ночной Каракурой.       Идти в Уэко Мундо было не вариантом — местные обитатели не то что ухаживать за младенцем не были способны, скорее, сами приняли бы ребенка за закуску: даже отданный пустым приказ вряд ли бы уберег дитя, ведь всего не предусмотреть. Да еще и влияние окружающей среды! Не спровоцирует ли ядовитая реацу силу пустого, запечатанную Киске?       А подкидывать ребенка выжившим квинси — все равно что бросить в трущобах Рукона. Те наверняка отдадут его в ближайший детский дом, почуяв искры силы пустого.       Оставался только… Готей.       Старый добрый Готей с наиболее подходящей духовной средой, похожей на мир живых из-за наименьшего количества раздражителей в лице пустых и квинси.       Проскользнув через ткань миров и выйдя с помощью пары нелегальных врат рядом с его домом в первом районе, Айзен, удостоверившись, что с ребенком все в порядке, поспешил в особняк, старясь остаться незамеченным. Не учел он лишь того, что отражающий реацу плащ, изобретенный Урахарой, глушил не только его силу, но и сенсорные способности, а еще того, что Хинамори часто заносила ему документы, которые Айзен брал домой, и засиживалась с ним допоздна.       Скинув плащ в прихожей особняка, Айзен обернулся на удивленное оханье лейтенанта. — Ох, капитан! — воскликнула Хинамори, распахивая глаза. — А это… — ошеломленно пробормотала девушка.       Айзен, поймав ее взгляд, несколько удивленно посмотрел на сверток в руках. Действительно, кто? Дальним родственником ребенка не назовешь: все прекрасно знали, что Айзен сирота, да и отдавать дитя на воспитание кому-то вне его поля зрения слишком рискованно, ведь средневековый Сейрейтей куда опаснее мира живых… — Сын, — произнес Айзен первое, что пришло на ум, удивляясь сам себе.       Он посмотрел на ребенка: тот приоткрыл мутные глаза и так же удивленно моргнул в ответ, снова уснув. Хинамори тем временем, подойдя поближе, умиленно разглядывая малыша. — Как его зовут? — спросила она.       Пошарив в сознании и припомнив карточку рядом с кроваткой, Айзен немного запоздало произнес: — Ичиго…       Лейтенант мягко улыбнулась, внезапно оглядевшись, будто ожидая кого-то еще. — А его мать? — наконец произнесла она. — Ваша супруга, господин Айзен?       Соуске чуть наклонил голову, пытаясь казаться мрачнее и печальнее, а потом, подняв взгляд, грустно улыбнулся своему лейтенанту, поспешив внутрь особняка без ответа. Хинами тихо охнула ему в спину, прикрыла губы сложенными ладошками и сквозь слезы подумала: «Король, кто бы мог подумать, что господин Айзен будет отцом-одиночкой!»