***
За пределами солдатского лагеря, рядом с заброшенной тренировочной площадкой, на фоне заходящего солнца вырисовывается силуэт Эмилии, которая не моргая наблюдает за движениями Эрена Йегера. Несмотря на то что женщина вполне заинтригована экспериментами Ханджи, в которых Эрен превращается в титана, она все же сохраняет здоровую долю скептицизма. Следя издалека позволяет быть на некотором расстоянии от потенциальной опасности. Сжав губы в тонкую линию, Эмилия наблюдает, как Эрен пытается овладеть своим обликом титана. Хотя Йегер и находится далеко, над женщиной все равно нависает неоспоримая тревога — особенно когда парень яростно стонет от разочарования и выкрикивает что-то непонятное. Эмилия стоит, прислонившись к стене, скрестив руки на груди. Она никогда не думала, что увидит что-то такое. — Какой кошмар… — бормочет себе под нос, слегка покачивая головой. Эмилия ощущает, как внутри скручивается напряжение, знакомый узел, который завязывается всякий раз, когда она смотрит на что-то потенциально опасное. Взгляд ее прикован к территории, где проходит эксперимент. Она слышит, как Ханджи выкрикивает приказы Эрену, словно сержант-инструктор по строевой подготовке. От того, как она двигается, такая уверенная в себе, у Эмили появляются разного рода предположения о возможном стечении обстоятельств. Раздраженно выдыхая, Эмилия двигается вперед, чтобы начать расхаживать взад-вперед, прижав руки к бокам. Это полная чушь. Все это. Им нужно сражаться с титанами, а не тратить время на эти чертовы эксперименты. Однако, как бы ей ни было неприятно это признавать, часть ее переживала за Эрена. Парень, может, и превращается в титана, обладает силой, с которой солдаты борются уже много лет, но он все еще ребенок, не заслуживающий того, чтобы его использовали как оружие. Но какой у них есть выбор? Внезапно снова раздается громкий рев, от которого у Эмилии звенит в ушах. Резко поворачиваясь, она тут же становится свидетелем превращения Йегера. Зрелище одновременно ужасающее и завораживающее. Движения Эрена неуклюжие и нескоординированные, однако от одного только вида у Эмилии бегут мурашки, кровь застывает в жилах. Отвратительно то, как легко Эрен поддается чудовищному обличью. Никакой борьбы… Всего лишь простое превращение. Через несколько минут Эмилия отворачивается, не в силах больше смотреть. Это все ощущается как-то неправильно. Глубоко вдыхая, чтобы успокоиться, Эмилия потирает лоб. Ей нужно сосредоточиться. Дело не в ней и даже не в Эрене. Дело в том, как новое открытие может помочь. А если что-то выйдет из-под контроля? Придется убить Йегера и лишить человечества надежды. Уже все знают. Даже те, кто не являются частью разведывательного корпуса. Новость распространилась, как лесной пожар. Некоторые солдаты, только-только вернувшиеся из города, рассказывают всем, как гражданские шепчутся на углах о Йегере. Одни считают, что это чудо, другие — что это проклятие. Невыносимо. Если не убедить людей в безопасности Эрена, то все пойдет наперекосяк. Но как убедить, когда сами не до конца уверены? Самым кошмарным является постоянное желание работников местной газеты выпустить статью об Эрене. Чуть ли не с первого дня они караулят вход на территорию солдатского лагеря, надеясь, что увидят хоть что-то. Наверняка, если не смогут рассмотреть хоть что-нибудь, понапишут в своей газетенке какое-нибудь вранье. И люди поверят без задней мысли. Понаблюдав за этим зрелищем некоторое время, Эмилия решает подойти к Ханджи. Она хочет поговорить о предстоящих экспериментах, задать несколько вопросов. Приближаясь, Эмилия щурится, видя, как по лбу Зоэ стекает струйка пота, а в глазах сверкает дикий блеск. Она выглядит как одержимая. Ханджи явно в восторге от того, что делает, какие результаты получает. Зоэ поворачивается, как только слышит кашель. — О, Эмилия, — говорит она, всплеснув руками. — Я тебя даже не заметила. Что-то не так? Ты выглядишь обеспокоенной. Брови Эмилия сводит к переносице. — Обеспокоенной? — повторяет, усмехаясь. — Я не думаю, что это подходящее слово, — титан, в которого превратился Эрен, все еще неуклюж, его движения беспорядочны. Очевидно, что процесс трансформации далек от совершенства. — Как ты думаешь, мы сможем использовать силу Эрена для возвращения Марии? Или что-то пойдет не так? Зоэ моргает, застигнутая врасплох прямотой вопроса. На мгновение она задумывается. — Что ж, я верю, что у этого есть потенциал. Но пока слишком рано говорить о том, приведет ли это к чему-то полезному. После этих слов Ханджи кидает смотрит на Эрена, выражение лица несколько смягчается. — Нам нужно больше данных, больше экспериментов. Только тогда мы сможем по-настоящему определить, что значит для нас эта сила. — Ты действительно считаешь, что сможешь это контролировать? — почти выплевывает Эмилия с подозрением в голосе. Вспыхивает непонятное раздражение, и женщина крепко сжимает челюсти. Ханджи поворачивается и встречается с Эмилией взглядом. — Конечно, я ничего не могу гарантировать. Но разве не в этом суть науки? Рисковать, экспериментировать, раздвигать границы? Неожиданно она широко улыбается. Это резко контрастирует с серьезным, профессиональным поведением, которого Зоэ обычно придерживается во время проведения опытов. — Кроме того, разве ты не доверяешь мне? Эмилия неловко поеживается, пока по щекам разливается странное тепло. — Я доверяю тебе, — бормочет хрипло, отводя взгляд. — Но я также беспокоюсь о человечестве, — почти шепчет, когда добавляет, — что, если что-то пойдет не так? Ханджи кивает. — Да, я понимаю твое беспокойство. Но помни, что это может быть нашим шансом переломить ситуацию против титанов. Разве ты не хочешь этого? — Ханджи нежно кладет ладонь на плечо подруги. — Мы должны сделать все возможное. Ради человечества. Ощущая тепло руки Ханджи, Эмилия морщится и быстро стряхивает ее, чувствуя раздражение от попытки утешить. Тем не менее фразы Зоэ задевают какую-то струну глубоко внутри. Что, если это действительно поможет победить титанов? — Черт… — Эмилия чуть ли не рычит, пока проводит рукой по волосам. — Если бы ты только знала, как мне неприятно рассуждать об этом. Смотря на Эмилию, расслабив плечи, Ханджи сглатывает, пока ее сердце бешено колотится в груди. Она буквально ощущает смятение подруги, конфликт между ее защитными реакциями и рациональным мышлением. — Я знаю, это трудно. Но надо постараться. Ради всеобщего блага... Мы не можем позволить себе игнорировать попавшую в наши руки силу. Эмилия снова смотрит на Зоэ, выражение лица становится жестче. — Хорошо, — тяжело вздыхает. — Но только потому, что я доверяю тебе, Ханджи. Не облажайся, а то Эрвин будет недоволен. С этим Эмилия отворачивается, в последний раз задерживая взгляд на титане, прежде чем уйти. Когда женщина пропадает из поля зрения, Ханджи ощущает, как в груди появляется тяжесть, которой она раньше не испытывала. Зоэ, конечно, понимает, почему Эмилия беспокоится — любой бы чувствовал себя так на ее месте. Но легче от этого не становится.* Несколько дней спустя *
С рычанием, подергивающим уголки его губ, Леви разразился такими мерзкими ругательствами, что Эмилии показалось, будто у нее горят уши. — Черт побери! Мы теряем время, просто стоя здесь, как чертовы идиоты! Злость затуманивает холодные серо-голубые глаза. — Что, черт возьми, не так с твоим отрядом? Тебе нужно поторопить их! Или тебя не волнует, что мы в итоге можем стать пищей для этих ублюдков? Внезапный порыв ветра бросает ледяные капли дождя в лицо Аккермана, и он слегка вздрагивает. Чертова погода, казалось, всегда против него. — Ты в своем уме? — хорошо, что оба отряда находятся достаточно далеко, хотя все еще в поле зрения, изучая территорию, чтобы слышать это все. — То, что ребята из твоего отряда убили титана, не значит, что действия моих подчиненных ни имею никакого веса! Мы смогли предугадать сторону появления врага благодаря им, а не тебе и твоему отряду, если ты вдруг не заметил! После этих слов и без того мрачное выражение лица Леви превращается в нечто похожее на посмертную маску. Его голос сочится сарказмом: — Да, это чертовски успокаивает, Эмилия. Неожиданно небо прорезает вспышка молнии, резко освещая залитый дождем пейзаж. — И что, черт возьми, по-твоему, случилось бы без моего отряда? Они сейчас являются теми, кто держит титанов подальше от нас. Если бы мои солдаты не уничтожили того, наверняка некоторые уже были бы мертвы. — С каких пор ты так сомневаешься в своем отряде, что думаешь, что кто-то из них умер бы? И мои подчиненные ничем не хуже. — Сомневаюсь? Я разве сказал что-нибудь о сомнении? Дождь хлестал по лицу, словно стирая суровые черты. Глаза Леви сужаются. — Я не беспокоюсь о том, что они умрут. Я просто хочу убедиться, что по итогу все останутся живы. Потому что если кто-то и погибнет, то только из-за того, что облажался. Пальцы крепко сжимают рукоять клинка, костяшки белеют от напряжения. Если кто-нибудь спросит, почему они опять ругаются, никто из них не сможет ответить на этот вопрос. Просто слово за слово. Как и всегда. — Я бы сказала, куда тебе идти, Аккерман! — выкрикивает Эмилия с презрением. — Твое поведение отвратительно! Тебе должно быть стыдно за себя! — ее мокрые волосы липнут к шее и лбу, рубашка неприятно касается кожи. — Если ты так беспокоишься о своей команде, почему бы тебе не проявить немного уважения, вместо того чтобы вести себя как придурок? Не обращая внимания на вспышку гнева Эмилии, Аккерман поворачивается к ней спиной. — Ты можешь стоять здесь и жаловаться сколько угодно, но пока мы не будем в безопасности от этих чертовых титанов, ничего не изменится. Тон его бесчувственный. — Так что хватит визжать на каждом шагу. Когда очередная вспышка молнии освещает мрачное небо, высвечивая стаю птиц, взлетевших с ближайшего дерева, Аккерман продолжает: — Что насчет уважения? Насколько я помню, в последний раз мы были не в самом разгаре чертова чаепития. Леви проводит рукой по лбу, размазывая по нему полоску грязи. — Мы здесь каждый день рискуем своими жизнями. И делаем это, потому что должны. Так что избавь меня от этой ерунды о проявлении уважения. В глазах его вспыхивает раздражение. Чертова Эмилия! Эмилия скрещивает руки на груди, съеживаясь. — Ты… Говнюк, Аккерман! — женщина проговаривает громко, лишь бы перекричать шум погоды. — Неважно, сколько раз ты повторяешь, это не изменит того факта, что ты всего лишь… Идиот! Форма Эмилии промокла насквозь, что заставляет дрожать время от времени. — Может, твой отряд и хорош в убийстве титанов, но это не дает тебе права относиться к людям как к дерьму! «Скорее не к другим, а только ко мне» Леви пропускает оскорбление мимо ушей, его лицо остается таким же бесстрастным, как и всегда. — Хорош в убийстве титанов? Это все, что мы делаем, Эмилия. Убиваем титанов. Остальное неважно. Его голос похож на низкое рычание. Аккерман шагает к Эмилии, его ботинки хлюпают по грязи. — Просто заткнись и смирись с этим. Речь не о том, что кто-то «относится к людям как к дерьму». А о том, чтобы остаться в живых. Шикая, Леви направляется к отряду. Дождь льет как из ведра, локоны липнут ко лбу, на мгновение закрывая обзор, пока капли с них стекают по щекам. Леви продолжает идти, внимательно осматривая местность перед собой. Время от времени он останавливается, чтобы рассмотреть некоторые вещи: отпечаток ноги, сломанную ветку, все, что может указывать на присутствие титанов. Его отряд делает то же самое, их взгляды мечутся по сторонам. Ливень не прекращается, капли делают траву скользкой. По мере того как гроза начинает бушевать сильнее, вокруг становится все темнее. Над головой гремит молния, гроза раскалывает небо. Эмилия изо всех сил старается не отставать от остальных. Она несколько раз спотыкается, ноги по непонятной причине превращаются в желе, но женщина все же заставляет себя двигаться вперед. Мысли заполнены погибшими родителями, очередной ссорой с Аккерманом. Отряды скрываются, поглощенные плотной завесой дождя. Теперь компанию Эмилии составляет только ее лошадь. Животное тихо ржет, его уши дергаются из стороны в сторону. — Так, давай-ка поторопимся. Залезая на лошадь, Эмилия тут же пришпоривает ее. Животное реагирует мгновенно, ринувшись вперед со скоростью, которая удивила даже сидящую на нем женщину. Копыта лошади шлепают по лужам, поднимая брызги воды высоко в воздух. Где все? В хаосе шторма они могли отправиться куда угодно. На задворках сознания начинает зарождаться паника. Надо было возвращаться в лагерь. Под непрекращающимся дождем Эмилия продолжает поиски своего отряда. Лошадь бежит вперед, иногда потряхивая гривой. В какой-то момент Эмилии кажется, что она слышит вдалеке голоса, но стоит ей подъехать ближе, как они затухают вдали. От порывов ветра у женщины по спине бегут мурашки. Время от времени она останавливается и прислушивается. Никого не слышно. Не проходит и двух минут, как лошадь встает на дыбы. Только что Эмилия ехала верхом, отчаянно разыскивая отряд, а теперь из завесы дождя выныривает огромная фигура. Рев титана почти оглушительный, земля под копытами лошади трясется. Прежде чем Эмилия успевает среагировать, титан тянется, хватает животное и дергает рукой. Эмилию моментально выкидывает из седла, и она с громким криком приземляется в грязную лужу в нескольких метрах от нападающего. От такого броска сбивается дыхание. От удара о землю череп Эмилии пронзает острая боль. Она стонет, хватаясь за голову, пока пытается подняться. Словно земля уходит из-под ног, мир превращается в головокружительный водоворот цветов и форм. Острая боль пронзает лоб, перед глазами все плывет. Потекшая по лицу кровь тут же размазывается пальцами. Игнорируя пульсирующую боль по всему телу, Эмилия предпринимает попытку подняться, однако при каждом движении картинка вокруг начинает вращаться еще быстрее. К горлу подступает тошнота. Через какое-то время женщине удается сесть, и это последнее, что она делает, прежде чем все вокруг погружается во тьму.