Одно лишь касание

Данте опять отвернулся к кружке, да бы добавить чайную ложку мёда. Ситуация была правда не из лучших, но всё же бубновый правда не обижался. Как бы там ни было, но он понимал, что Куромаку во время работы может быть холодным ко всем. Ещё во время того, как они жили вместе с другими клонами пару раз были такие случаи, но серый кардинал не извинялся. Порой мог и прикрикнуть, чтоб не мешали, но Данте всё смахивал на то, что он занят и мешать ему не стоит, хотя бы ради своей моральной стабильности. Взяв кружку с чаем Данте сел на стул и облокотился о его спинку, подняв ногу на сидушку. -как дела у тебя? -после недолгого молчания наконец спросил бубновый. К тому времени мужчина всё ещё нервничал. Больше всего тот не любил, когда говорят под руку. В такие моменты он не следил за своей речью, потому что боялся потерять ниточку мысли или упустить важную деталь в конкретных махинациях. Ни в коем случае трефовый не оправдывается этим свои поступки, прекрасно понимая что это звучит и выглядит по-детски. В любом случае не стоит долго забивать этим себе голову, ведь что было, то было. Куромаку смотрел на своего товарища спокойным взглядом. Улыбка и неловкий румянец спали, и сейчас лицо приобрело обыденный вид заинтересованности. - ничего сверхъестественного, всё как обычно. Ты сам как? Жар есть? Лучше чувствуешь себя? -да, мне уже лучше. Не знаю как насчёт температуры, но в принципе всё нормально. -сказал Данте и отхлебнул немного чая. Чай - спасательный напиток. В моменты, когда бубновый болел, то чай его всегда выручал. Чёрный, с мёдом и долькой лимона отлично сбивал температуру. Обжигающий кипяток с травой мог согреть как тело, так и душу. После услышанного уголки губ мужчины вновь немного приподнялись. - рад слышать! Такими темпами быстро оправишься, я очень рад этому. Последние слова прозвучали немного иначе, возможно просто игра интонации, а может что-то иное. Однако следом прозвучало недовольное шипение, лицо скривилось в недовольной гримасе. Из-за сидящей работы некоторые участки тела, в именно шея и спина, часто болели когда делаешь резкое движение, да и просто болели на зло трефовому. Куромаку тяжко выдохнул, потирая ладонью от ключиц до шеи, немного разминая. Данте поставил кружку на стол, встал из-за стола и подошёл сзади к трефовому. Положив руки на плечи мужчины Данте стал их аккуратно мять. В этом не было чего-либо развратного, он просто не мог смотреть на то, как мучается его друг. Для адекватных людей данная ситуация просто "рука помощи", но видимо не для трефового. Когда его товарищ только встал с места уже тогда мужчина хотел поинтересоваться куда тот направился и даже не оповестил. Но ответ долго не пришлось ждать. Почувствовав тёплые и нежные прикосновения к открытым участкам тела, Куромаку вздрогнул и следом по всему телу пробежала дрожь и табун мурашек. В квартире сразу стало ужасно жарко, а сердце забилось в бешеном ритме. Что это может быть? Дискомфорт? Но это не было неприятным, массаж помогал застывшим мышцам, наверное. Скорее всего это иные чувства, которые ранее не проявлялись и их трефовый уже позже обдумает. Разум покрылся иными мыслями, из-за чего мужчины даже не понимал помогает ли ему эти упражнения. Куромаку хотел изначально возразить, сказать чтобы его товарищ позаботился о себе, однако всё пошло крахом когда тот не смог выдавить из себя и писка. И теперь он сидит, сидит молча, боясь издать хоть малейший звук. Уши и в принципе всё лицо окрасилось в ярко пунцовый оттенок. -говори, если больно будет. С некой серьёзностью проговорил Данте. Он, как мастер, знающий своё дело массажировал плечи трефового, немного переходя на спину. Было странно, что Куромаку молчит, но возможно, это было к лучшему. Мужчина молча кивнул головой, в знак согласия. Он всё также боится промолвить хоть слово, опасаясь что выпалит что-то не так. Ранее Куромаку извинялся перед Данте зато, что проигнорировал помощь и поддержку своего товарища. Поэтому сейчас он точно не мог повторить своих ошибок. Однако на данный момент иные обстоятельства и иное мнение. Чем ниже спускался бубновый, тем интимнее становилась обстановка. Бывало что Куромаку чуть ли не вышибал спину, то ли от удовольствия, то ли от надавленных точек тела. Из уст трефового вылетали тяжёлые вздохи, лёгкие жадно внимали кислород, которого чертовски не хватало. То нервно сглатывал, пытаясь держать полную серьёзность, что тоже особо не выходило. Но даже несмотря на то, что эта картина имела неподобающий вид, особенно поведение старшего, Куромаку не смел останавливать своего товарища. Хоть тело мужчины было напряжено, однако он получал некое удовольствие. Но чем дольше это продолжалось, тем больше в голову лезли интимные картинки и фантазия. Данте аккуратно и нежно выводил узоры на спине и плечах, довольно сильно надавливая. Худощавое тело можно было прочувствовать даже сквозь серую футболу. Тонкие и длинные пальцы выводили круги в области лопаток, все так же надавливая. Молчание товарища приводило в ступор. Может Данте сказал что-то не то? Спустя 5 минут мужчина со спины нежно и аккуратно, чуть касаясь провёл руками к плечам и прошептал трефовому: -всё. Надеюсь твоя спина больше не будет так сильно болеть... После сих слов бубновый сел обратно и как ни в чём не бывало стал пить чай. Весь процесс Куромаку был как на иголках. Он не знал куда себя деть, хотелось выть и молить не прекращать, но это было уже полное извращение. Пальцы тёрлись об друг друга, всё также придерживая ногу. Ко всему со временем трефовый смог немного привыкнуть, свыкнуться, но его окончательно добили. Чёртов шёпотом вызвал электрический заряд по каждой частичке тела старшего. Слова звучали как сладкий мёд, лаская слух того. Этот сладкий элексир растекался по крови мужчины, как лава распыляя тело ещё большей порции восторга и некого оргазма. Было стыдно, было невыносимо стыдно признавать что это нравилось Куро. Некая грубость при массаже, который явно оставил яркий отпечаток в памяти героя. Что весь процесс, что сейчас он пялился вниз на пол, уже дырку сверлил взглядом. Он не знал куда деть взгляд, он и сейчас хотел убежать чтобы его не увидели таким непривычно развратным. - спасибо.. - чуть не скуля и с неким наслаждением прошептал тот. Зря он что-то сказал вообще, голос сильно мог выдать его нынешнее состояние. Трефовый будто окаменел и не смел поднять взгляд на товарища, уж слишком абсурдно ему казалась данная ситуация. Но что ему подделать? Тут точно не было и намёка на здравую думу, только душа и чувства. Данте заметил красное лицо Куро. Что могло произойти? Неужели обычный массаж заставил залить всё лицо старшего багровым румянцем (это ещё мягко сказано). Хотя, может так и есть. Красноволосый больше смотрел в окно. Снег валил и валил не переставая. Казалось, если выйдешь на улицу, то и утонешь там же. Но и Куромаку не давал Данте покоя. Было чувство, что у трефового поднялась температура. От чего? Может, он так же как и сам бубновый заболел, просто вся болезнь проявилась чуть позже? Всё же красноглазый не выдержал и протянул руку ко лбу старшего, да бы проверить температуру. Чуть коснувшись лба трефового Данте так же медленно убрал руку -тебе не жарко? Окно открыть может? Мужчина тихо сидел на месте, однако ещё один контакт с его и так разжаренным телом привёл того в ещё одну волну эмоций. Он вздрогнул и молниеносно посмотрел на своего товарища. Взгляд трефового был удивительный, но даже не присматриваясь были видны возбуждённые чувства смущения, стыда и волнения. Почему-то этот массаж заставил посмотреть на своего "друга" иными красками, что очень настораживало Куромаку. - н..нет! Спасибо. Я в.. полном здравии, - заикаясь и спотыкаясь, старший хотел донести в своих речах серьёзность, однако там и гроша не было того, чего ожидалось. От всех оправданий и контакта, он чуть не грохнулся со стула, благо другая нога помогла усидется на месте. -хорошо, Куро! Данте вновь отпил чай и поставил кружку в раковину. Бубновый никогда не видел столько смущения в глазах старшего. Видимо он тоже не равнодушен к бубновому королю, как и бубновый к нему. Всё же ситуация была не менее странная. Лишь пару, довольно грубых касаний, а трефовый уже чуть ли не кричит. То ли от нахлынувшего наслаждения, то ли ещё от чего-нибудь. Данте посмотрел на экран телефона. -"23:12.." - пронеслось в его голове. После травянного отвара захотелось спать. Он действовал как снотворное. -слушай, Куро... Я спать пойду, заранее спокойной ночи! После этих слов мужчина скрылся за дверью и буквально через минуту уже лежал в кровати. Как и говорилось ранее чай действовал как снотворное, но лишние мысли заставляли бубнового лежать и пялится в потолок. Мужчина кратко кивнул своему товарищу, не прекращая вдуплять в одну точку. Он до сих пор был как на иголках, глубоко дыша. Однако тот заставил самого себя встать и тоже пойти спать, но для начала хотя бы умыться. Уже в ванной комнате тот принял быстрый прохладный душ, дабы хоть немного взбодриться и отвлечься от недавнего. Как оказалось к концу трапезы особо ничего не изменится. Когда трефовый выходил из ванной комнаты, то уже мыслил более здраво, но скулы немного отдавали розоватым оттенком, хоть по невозмутимому лицу Куромаку так и не скажешь. Он выключил везде оставшийся свет и ушёл к себе в спальню. Там он приоткрыл окно на проветривание, после лёг сам. Поспать у него не выходило. Как только он закрывал веки перед глазами появлялись картины недавнего массажа. После первого изображения Куромаку мигом раскрывал глаза, заливаясь алой краской. Мужчина беззвучно визжал, закрывая постыдное лико, сгибая колени. Он крутился в разные стороны, ругая себя и желая как-то отвлечь себя. Ни телефон, ноутбук или книги не помогали перестать думать о его товарище. Отчаявшись трефовый попытался снова полежать и уснуть, но всё как по новой. Чем больше тот ругал и запрещал себе думать/вспоминать об этом инциденте, тем более извращение фантазия показывала иллюстрации. Тело отдало жаром, по коже бегала дрожь, кровь кипела в жилах. Сердце так громко билось, что эти удары перешли и на уши. Бедолага зажмурил глаза, беспомощно крутясь в постели. - какой же я кретин! Как я мог..- яростным и постыдным шёпотом кричал Куро. Старший ненароком догадывался что это за чувства, что только усугубляло его ситуацию. Ему было стыдно влюбляться в своего друга! Товарища, в конце концов!