...
6 апреля 2024 г. в 08:43
Начищенные серебром доспехи отливают на себе блеск ароматных свечей, что были расставлены по всей комнате. Дверь за рыцарем неспеша закрылась, а после его уши уловили столь значимый и уверенный голос короля.
— Сними доспехи.
Ланселот не имеет права перечить, давший клятву, обязан сейчас неприкословно служить. Исполнять любые прихоти короля, что не нравятся ему самому. Медленно, руки в серебристых перчатках тянутся к шлему, ослабляют заклёпы и снимают элемент доспехов с головы, обнажая иголки, чуть растрёпанные от ношения металла на голове. Рыцарь, слегка неуверенно, расстёгивал крепления на запястьях, пока их не перехватила чужая рука в белоснежной перчатке.
— Чего ты стесняешься, Ланселот?
Эти изумрудные глаза... Затягивают. Ёж смотрит, не осознавая своего пристального вздгляда.
— Ты в порядке?
Моргнул, а после отвёл взгляд, смотря на банный чан в середине комнаты.
— Да, ваше высочество.
Правитель давно знает своего подданного, знает его привычки и повадки, его действия и то, что они значат. Знает, что сейчас рыцарю жутко неудобно, стыдно. Но, неизвестно за что.
— Ты боишься.
Ланселот сглотнул, немного громче втянув воздух, скорее от волнения. Он и правда боится? Унизительно...
Соник вздыхает, успокаивающе гладит палевую щёчку и оставляет быстрый поцелуй.
— Подними руки.
Он поднимает руки, чувствуя дыхание короля у своей спины.
Бежевые руки неспеша, медленно развязывают узелки и крепкие заклёпы, сбрасывая их и, придерживая переднюю часть нагрудника, осторожно откладывают в сторону спинную часть.
— Хей, Ланс, у тебя красивая талия.
Ланселот немного краснеет, опуская хвост, но не меняя положение других конечностей. Соник замечает положение хвоста, и не трогает его. Гладит впадину между спинными иглами рыцаря, который не осознаёт, что издаёт мурчание.
И король не прерывает этот момент, продолжает ласкать впадинку, наконец-то снимая нагрудник полностью. Белый пушок очень идёт ему, и уже оголённые бежевые пальчики зарываются в шелковистую частичку.
— Приятно?
— Да, ваше величество.
— Хорошо. Могу я снять оставшиеся части?
Очевидно, перчатки и обувь.
— Вам не нужно спрашивать.
Ох, да.
Соник совсем забыл, но он не отступает.
— Я не хочу тебя заставлять, Ланселот. Так могу я или нет?
— ...Можете.
Соник достаточно быстро расправляется с оставшимися деталями, убирая их в сторону. Он так и стоял за спиной своего рыцаря, но очень близко к нему.
— Не стесняйся, всё хорошо. Посмотри на меня, я тоже без одежды, как и ты.
И Ланселот смотрит с замиранием сердца, закусывая губу, невольно задерживаясь взглядом на бежевой груди короля. Соник смотрит так же, с тёплой улыбкой, мягко поглаживая плечо ежа, но не спускаясь ниже.
— Вы... Прекрасны.
— Как и ты, Ланселот. Позволишь прикоснуться к тебе?
И это просьба не просто на прикосновения, нет. На возможность погрузить рыцаря в мир удовольствия.
— Я вам не понравлюсь.
Правитель знает о чём говорит подданный. В том мире, из которого он прибыл, у Шэдоу... Тоже было не то, что ожидаешь увидеть у мужчины.
— Ты знаешь что я люблю тебя любым. Я ценю тебя не за внешность, Ланселот, а за чувства и преданность.
И рыцарь замирает, его глаза блестят от невысказанной благодарности, и смелый поцелуй, далеко не первый, но такой нужный сейчас, высказывает все чувства этого ёжика. Соник отвечает на поцелуй, поглаживает тёмную спинку и неспеша, осторожно передвигает их ближе к тёплому чану, от которого исходит пар, наполненный лавандовым ароматом.
Ланселот прикрывает глаза, полностью отдаваясь поцелую и королю. И как рыцарь, и как полное чувство доверия.
Обжигающая вода окутывает два оголённый тела, но огонь страсти ещё сильнее опаляет чувства, что даёт такое ощущение, словно оторвёшься от партнёра и рассыпешься в прах. Страсть... Действительно, странное чувство.
Рыцарь втягивает воздух, разрывает поцелуй и откидывает голову, обнажая уязвимую, сейчас, часть груди над мехом, что стёрта доспехами, но всё так же чувствительна. И король не медлит, целует и втягивает притягательную кожу, оставляя едва видные засосы, которые сразу же зализывает. И слышит тихое хныканье сверху: красные глазки слегка слезятся от чувствительности и жара воды, мордашка полностью красная и ротик открыт, хватает воздух, которого вдруг стало очень мало.
Соник преисполняется энтузиазмом, пальчиками осторожно оглаживает упругие груди, прокручивая розоватые сосочки. И чувствует лишь большее желание Ланселота через его действия: через выгнутую спину, дрожащие пальцы, что неосознанно сжимаются на макушке короля, словно вымаливая большее наслаждение. Явное согласие, без которого Соник сразу же прервал бы свои действия.
И вот, любуется своей работой. Дрожащее тёмное тельце, отчаянно цепляющееся за него, покрытая любовными засосами чужая шея и алые глазки, что едва не закатываются от удовольствия.
— А-ах.. П-пожалуйста, ннгх!..
Рыцарь сглатывает и приоткрывает рот, полностью отдаётся своему провителю, отвечает на очередной поцелуй и выгибается навстречу рукам, что ласкают изгибы женственной талии.
И хнычет, словно требуя большего, что Соник сразу исполняет, нерешительно и крайне осторожно касается лобка Ланселота, шепча в его ушко успокаивающие фразы.
— Такой красивый, прекрасный. Мой рыцарь. Ланселот.
На последних словах выгибается, распахивает глазки и громко выстанывает имя короля, прижимаясь к нему в отчаянных объятиях и пытаясь унять после-оргазменный экстаз.
— Ха-а... Ваше-
— Просто Артур.
— Артур...
Ланселот выдыхает и быстро успокаивает дыхание, смотря влюблёнными глазами на правителя. На Артура.
Рыцарь приобнимает его и подаётся вперёд, бежевая ладошка приподнимает палевую мордашку, и святые губы прижимаются к рыцарским, в столь значимом, говорящем больше слов, поцелуе.
И Ланселот смаргивает слёзы, слёзы радости и простого тепла, что он не испытывал всё время военного похода.
— Я хочу доставить тебе больше удовольствия, Ланселот.
Ёж многозначительно смотрит, бессловно говоря «да», и прикрывая веки глаз после лёгкого нажима на половые губы.
— Такой податливый, покорный...
Соник едва не сказал Шэдоу. Но, глядя на сокровище перед ним, все посторонние мысли уходят, остаётся только одна, самая-самая заветная.
Пальцы оглаживают чужой клитор, раздвигают половые губы, обжигая внутренние складки горячей водой банного чана. Но в этом месте будет неудобно продолжать...
Золотая корона падает с бортика чана, а на пол выплёскивается вода, которую правитель игнорирует и продолжает нести, словно принцессу на руках, Ланселота.
И ему всё-равно на мокрые простыни кровати, которые пропитались водой с двух тел. И рыцарю тоже всё-равно, он полностью забылся, тяжело дыша на кровати и сжимая ту самую простынь.
Соник шепчет, успокаивает Ланселота мягкими касаниями и томно дышит. Радуется что смог заполучить его доверие.
И прикасается губами, разводит языком розоватые складки, что покрыты природной смазкой. Чувствует, как дрожит под ним рыцарь, издавая такие сладкие, но явно приглушённые, звуки удовольствия. И то, как его ножки раздвигаются шире, разрешая.
Правитель обводит горошину клитора, совсем поверхностно, но сразу видит, как изгибается тёмная спина, а уши улавливают громкий стон. И, с огромным энтузиазмом, продолжает.
Язык более смело двигается, ласкает столь сокровенное место, а потом, только кончиком, входит в девственную и сладкую узость. Двигается вперёд-назад со скоростью, свойственной Сонику.
Ланселот хватается своими пальцами за макушку короля, протяжно стонет и закатывает глазки. Тёмные колени дрожат и раздвигаются ещё шире, а пальчики поджимаются от необычно-приятных ощущений.
— Мгх... А-артур!
Перед глазами были искры, а спина уздала хруст от такой напряжённости.
Слишком тихий, но такой приятный слуху, почти умоляющий стон чуть ли не заставляет короля кончить в тот же момент. Но он умело сдерживается, помня выносливость и ненасытность Шэдоу в такие моменты, и понимает, что Ланселот в этом совсем не отличается от оригинала.
— Ланселот.
Ждёт, пока рыцарь придёт в себя и перестанет дрожать, и лишь когда видит его взгляд, привстаёт.
— Ты разрешишь мне войти в тебя? Я буду нежен, обещаю.
Соник гладит тёмный животик, не переходя ниже, пока не получит знака Ланселота.
И он кивает, совсем незаметно, но правитель прекрасно понимает жест по одному лишь напряжению мышц. И осторожно подводит пальцы к слегка чувствительной плоти, на секунду задевая клитор и захватывая на кончики пальцев любовные выделения.
Смазывает свой член, и затягивает рыцаря в поцелуй, медленно проталкивая в него лишь головку. Соник чувствует сопротивление внутри, стирает непрошенные капли с уголков глаз Ланселота и расцеловывает его шею, гладит за ушками, отвлекая от боли первого проникновения. И осторожно проталкивается немного глубже, чуть дальше головки на несколько сантиметров, слышит тихое хныканье сверху и шепчет.
— Чшш, сейчас будет приятно.
— Мм..
Рыцарь прикрывает глазки, смаргивая влагу в глазах и обнимая синюю шею над собой, сжимая зубы и наклоняя ушки назад.
Король входит глубже, искренне надеясь задеть ту самую точку внутри возлюбленного. И надежда была не зря.
Ланселот ахнул и проскулил, чувствуя смешанную боль и удовольствие, отчаянно стонет, прижимаясь ближе к Артуру и задыхась от стимуляции.
Стоны ласкают слух Соника, подначивая делать маленькие толчки, нежные и неглубокие, но с каждым из них продвигаясь немного глубже, не прекращая перебирать язык сосок на тёмной груди, лаская пальцами округлости. И не в силах больше сопротивляться желанию, проталкивается до основания, соединяя их бёрда в месте.
— Мга-ах, Ланс... Ты такой тугой!..
Рыцарь закатывает глаза от смеси всех ощущений, беспорядочно дёргая ушами и сжимая член правителя в себе. Так много... Так хорошо. Боль уже пропала, и теперь осталось только приятное чувство наполненности и стимуляции.
Толчки выбивают воздух.
По комнате разносятся громкие стоны, что заставляют сердце Соника трепетать от понимаяния того, насколько хорошо сейчас рыцарю.
Бёдра двигаются в быстром ритме, пошлые шлепки слышат оба, и палевая мордашка снизу краснеет ещё сильнее, но вскоре румянец скрывается за выгнутой в экстазе спинкой, от чего притягательная грудь выпирает вверх, призывая потрогать себя снова, что Артур и делает.
Ланселот вскрикивает, его ноги обхватывают синюю талию, сильно дрожа от удовольствия. И Соник лишь ускоряется, тихо постанывает сам, но не оставляет рыцаря без удовольствия.
Пальцами стимулирует горошину чувствительного клитора и начинает двигаться резче, смотря на рыцаря, на его красивое лицо, перекошенное сейчас от удовольствия. И то, как ладони отчаянно хватаются, сжимают уже полностью смятые простыни.
Рыцарь не знает куда себя, беспорядочно дёргает ушами и не контролирует свой хвост, что тоже подрагивает, но остаётся на месте из-за давления. Он видит перед глазами звёзды и хватает воздух широко раскрытым ртом, издаёт столь постыдные звуки, что румянец так и не пропадает. Его тело мечется по кровати туда-сюда, толчки доводят до пика удовольствия и дополнительная стимуляция только помогает.
Ланселот издаёт особо громкий стон, спина изгибается до боли, но она просто не чувствуется над огромным удовольствием. Ёж кончает с протяжным стоном, сильно сжимаясь внутри и зажмуриваясь, на глазах образуются слёзы удовольствия.
— Ннгх!..
Соник хмурится, делает ещё несколько толчков в узость партнёра и, войдя до самого основания, изливает сперму прямо внутрь Ланселота, под его ещё один, но уже тихий, стон.
Любуется проделанной работой и мурчит, осыпая палевую мордашку перед собой поцелуями. Ланселот же пытается отдышаться, обнимает короля за спину дрожащими руками, пока медленно смаргивает остатки слёз.
— Я сделал тебе больно?
Волнение вспыхивает в груди, но отрицательный кивок партнёра успокаивает.
— Просто это было слишком хорошо.
Соник хихикнул, оставил лёгкий поцелуй на мокроватом лбу рыцаря и осторожно вышел из его тела, под тихий стон снизу.
— Ланс, ты прекрасен.
Артур ложится на бок, притягивая партнёра к себе, в объятия и накрывая их двоих одеялом.
— Вы... Ты тоже, Артур.
Рыцарь с трепетом прикрывает глаза, только сейчас осознавая то, насколько устал за весь день.
Сон накрывает обоих с головой.