февраль 2021 HAN — wish you back Да, я всё еще жду тебя, всё ещё жду Я точно знаю, что ты не придешь Когда я смотрю на нашу выцветшую фотографию, Я чувствую только сожаление Хочу покончить с бесконечной тьмой И снова увидеть твою яркую улыбку. Я хочу, чтобы ты вернулся
Хан всегда старается сделать так, чтобы Минхо услышал его песни первым. Даже если это совсем черновая версия, которую придётся перезаписать и свести вместе с Чаном или Чанбином. Даже если по итогу песне и вовсе не суждено выйти в большой мир: она может навечно остаться в стенах их звукозаписывающей студии; тем не менее, Джисон всегда внимательно относится к тому, чтобы Минхо её послушал. Минхо объективно не силён в продюсировании, но он действительно хорошо понимает Хана, всегда улавливает, что именно тот хотел сказать в своих текстах. Минхо всегда слушает внимательно, иногда перематывает отдельные части и повторяет их несколько раз, чтобы дать действительно развёрнутый комментарий, выделить каждый момент, который ему особенно понравился. Поэтому сейчас Джисон опять просит Минхо послушать только-только записанную первую версию своей новой песни. Чаще всего вопросы Минхо ограничивались историей создания, источниками вдохновения или чем-то в этом роде. Но, почему-то, не в этот раз. — Я не понимаю, Хан-а, почему ты никогда не пишешь счастливых песен про любовь? Минхо, не услышав ответа, переключился на нахваливание голоса Хана во втором куплете, Джисон же после услышанного конкретно завис, записывая этот вопрос в список быстрого доступа собственного сознания, чтобы хорошенько подумать об этом, когда он останется сам с собой. Действительно, почему? Он всегда писал каждую песню так, будто был лишь свидетелем истории, а не её создателем. Он не относил себя к той категории деятелей искусства, которые создают свои произведения так, как им хочется. Он занимал позицию постороннего, случайного наблюдателя истории, он не создавал персонажей своих текстов, нет. Он будто был скрытым под мантией-невидимкой прохожим, кем-то безликим, кто просто оказывался в нужное время и в нужном месте. Совсем случайно. Обычно он не брался за текст с мыслями, что в этот раз должно получиться что-то определённое — истории всегда слагались сами, он никогда не знал, куда завернёт поворот судьбы персонажей сегодня, потому и не загадывал наперёд. Текст о разбитом сердце? Джисон лишь думал о героях, которым с историей любви не повезло, но он чувствовал, что не может повлиять на это, всё, что ему оставалось, — записывать, сохраняя эту историю на бумаге или в заметках телефона. Текст о любви, прерванной какими-то обстоятельствами? Опять же, Джисон над своими историями не властен, сложилось так, как сложилось. Счастливые финалы в собственных текстах действительно можно по пальцам одной руки пересчитать, потому Хан не мог назвать себя романтиком. У него были близкие друзья, которым он мог доверять. У него был Минхо, с которым у них была действительно особая связь, но они никогда не обсуждали этот вопрос, потому Хан даже мысленно старался не давать их отношениям какое-то конкретное название. Он не ощущал себя достаточно уверенным в том, что именно чувствует, потому не был готов давить на Минхо своим признанием. Не был готов сейчас. Возможно, причина была в чём-то другом. Конечно, его близкие отношения с мемберами — это любовь. Но у любви есть разные проявления, так ведь? Поэтому Джисон думает, что, возможно, причиной его вечно несчастных историй было отсутствие опыта в том романтическом контексте, в котором ему бы хотелось. Но, даже так, писать у него получалось. И получалось хорошо: он верил нахваливаниям Чана, который всегда внимательно читал его тексты, напевая почти неслышно, стараясь подобрать бит, он видел это по довольному лицу Чанбина, который каждый раз говорил, что почти завидует тому, насколько красиво Хан чувствует любовь. Он даже видел это по тому, с каким трепетом Сынмин записывал свои партии, а Сынмин был последним человеком, которого могла бы интересовать романтика. Даже в теории. Единственным, кто почему-то не разделял такого явного энтузиазма к его любовным текстам, обычно был Минхо. Ему всегда становилось грустно, когда он читал то, что написал Хан. Минхо каждый раз говорил о том, что тексты выходят чудесные, но Хан знал Минхо достаточно хорошо, чтобы по его слегка наигранному равнодушию на лице понять, что Минхо расстроен. Иногда Хану казалось, что Минхо просто был единственным, кто обладал достаточной эмпатией, чтобы прожить истории, прочувствовать их полностью, а не просто стать сторонним наблюдателем, каким себя чувствовал сам Джисон. Возможно, Минхо был просто слишком сильно привязан к Джисону, из-за чего не воспринимал его лирику отдельно от него самого, перекладывая переживания из текстов на Хана. Почему ты никогда не пишешь счастливых песен про любовь? Хан хотел бы оправдать себя тем, что просто основывается на личном опыте, мол, сложно писать о счастье, когда у самого ничего не клеится. Вот только опыта в этом у Хана было совсем мало, да и тот назвать печальным — сложно. Он был трейни с четырнадцати лет, он горел тем, чем занимается, и последние шесть лет у него был плотный и высасывающий все силы график. Он знал, на что шёл, его это устраивало. Потому он был уверен — все его песни про любовь, про разбитые сердца и обречённые отношения не были списаны с собственного опыта. Возможно, ему стоит попробовать хотя бы раз изменить подход к созданию текстов. Может, руководствуясь тем, что он понял о любви, исходя из собственного опыта, у него получится в итоге создать что-то более позитивное?***
январь 2023 HAN — volcano
— Хён! Помнишь, ты когда-то спрашивал, почему я не пишу счастливых песен про любовь? — спрашивает Джисон с порога, почти врываясь в комнату Минхо. Конечно, с озвученного вопроса прошло почти два года, но Хан уверен, что Минхо помнит. Минхо вообще помнит, наверное, все их разговоры, все до единого, даже самые бессмысленные. Теперь, когда у них два общежития, у каждого мембера появилась своя собственная комната и стало проще разговаривать о чём-то, не переживая, что это могут услышать посторонние. Тем не менее, Джисон специально подобрал момент, когда соседи Минхо будут находиться где-то в другом месте, он даже подговорил Чонина провести вечер на студии с Чаном. Потому что то, о чём Хан хотел поговорить с Минхо, и то, что он хотел ему показать, ощущалось слишком личным. Будто связь их родственных душ пропадёт, если в здании будет кто-то ещё. Минхо, недавно вернувшийся со своей тренировки по боксу, лениво переворачивается на кровати, принимая сидячее положение, и похлопывает по месту рядом с собой, приглашая Джисона наконец-то отлипнуть от дверного проёма. — Так вот, — Джисон устраивается поудобнее, садясь напротив Минхо, — Мне кажется, что то, какой обычно получается моя лирика, зависит не совсем от меня. Я наткнулся недавно на видео писательницы, которая рассказывала, что есть два типа авторов. Первые — творцы, они создают историю, сами пишут судьбу своим творениям. Вторые — садовники, которые сажают семечки — персонажей, а потом поливают — выращивают их, смотрят со стороны, что получается. Я не совсем писатель, но мне кажется, что с моими текстами примерно такая же логика. — Хан аккуратно берёт ладони Минхо в свои, слегка поглаживая его каким-то чудом всегда тёплую кожу, — И твой вопрос в тот раз действительно заставил меня задуматься, почему вся любовная лирика для меня — сад, а не холст, почему я не обращаюсь к собственным мыслям, почему это всегда чьи-то образы. — Хан осторожно вкладывает в руки Минхо свои наушники и немного неловко тушуется, — В общем, я написал и записал это. И я очень хочу, чтобы ты послушал и сказал, что думаешь. Только надень наушники, иначе я действительно сгорю от смущения. Что? Не смотри на меня так. Я не шучу. Над этой песней Хан работал последние три месяца. Конечно, он и до этого писал тексты, основываясь на собственных переживаниях — те же «run» и «alien» чего только стоят, он действительно ими гордился. Но он никогда не брал за основу текста собственные чувства в романтическом контексте. Эта песня стала первой сольной, которую он решился презентовать Минхо лишь в полностью готовом варианте. Эта песня казалась слишком личной, он действительно вложил в неё каждую крупицу своей души, переписывал текст несколько раз, менял бит и музыку. Наверное, именно эта песня стала главным детищем Хана. Он смотрел на Минхо, совершенно заворожённый его полностью погрузившимся в режим внимательного слушателя видом. Учитывая, насколько они были близки, Хан надеялся, что Минхо сможет за текстом увидеть его настоящие мысли — первородные зачатки переживаний, ставших основой лирики, истоки его полностью оголённых чувств. Он всё ещё не был уверен, что эта песня вообще увидит широкий свет, учитывая, насколько сокровенной она была для него. Он вложил в неё каждую частичку себя. Здесь каждая строчка буквально кричит о том, какой у Хана был внутренний конфликт с собственными чувствами. Здесь каждая строчка кричит о Минхо.Я буду защищать тебя. Всем свойственно раниться, Я приму твои ноющие раны Ведь для меня ты уже грех
Их связь действительно была особенной. Хан всегда видел, как Минхо на него смотрит, когда думает, что Джисон этого не замечает. Джисон замечает. И сам смотрит в ответ так же, конечно, когда Минхо не видит. Они называли друг друга родственными душами такое бесчисленное количество раз, что каждый мембер хоть раз, да закатывал глаза на это. Даже Чан, у которого терпение, казалось бы, бесконечное.Пожалуйста свети мне ярче, ещё ярче, Даже темная ночь не пугает меня, если я с тобой. Мне всё ещё не хватает, даже если я видел это так много раз, Шрамы от ран, которые покрывали мое сердце, Кажется, только ты их заметил. От тебя веяло таким теплом, когда ты крепко обнимал меня
Джисон счастлив, что Минхо дал ему достаточно времени обдумать все последствия и наконец решиться действовать. Хан уверен: Минхо поймёт, что конкретно он хотел сказать этой песней. Их связь — особенная.Ты можешь вспыхнуть пламенем, ты можешь ранить меня. Если хочешь, я могу быть кем угодно. Да, ты можешь причинить мне боль, меня это не заботит, Да, ты можешь сжечь меня. В отличие от тех, кто убегает, я обниму тебя, Как вулкан
Хан старается внимательно следить за реакцией Минхо, но всё равно у него получается упустить момент, когда ближе к концу песни по щеке Минхо течёт одинокая слеза. А когда песня заканчиваеся — слеза становится совсем не одинокой. Джисон замер. Это был первый раз, когда Минхо плакал при нём. Минхо — который себе горло перегрызёт, но не покажет свою уязвимую сторону другим. Хан всегда радовался, что ему Минхо доверял настолько, что с ним расслаблялся сильнее, чем с остальными. С Ханом он мог позволить себе попросить объятий, если чувствовал, что нуждался в них, мог позволить себе утыкаться лицом Хану в изгиб шеи, позволял гладить себя по волосам, даже позволял себе рассказывать о собственных тревожных мыслях (что случалось совсем редко, но всё-таки случалось). Но он никогда не плакал. — Хён? — Хану даже сформулировать вопрос до конца не дали: Минхо притянул его к себе, зарываясь лицом в плечо и оставляя мокрый след тому на футболке. Всё, что сейчас Джисон мог сделать, это прижаться ещё ближе, нежно поглаживая Минхо по спине. — Хани, — спустя несколько молчаливых минут Минхо всё-таки нехотя отодвигается, но продолжает цепляться за плечи Джисона, будто они — спасательный круг. А плавать Минхо никогда не умел. — Когда я спрашивал, почему все твои песни про любовь грустные, я не имел в виду, что тебе нужно создать что-то ещё более печальное. — Как тебе? — Джисон интересуется почти робко, будто сомневается, что Минхо правильно истолковал текст песни. — Я буквально в слезах перед тобой сижу. — Минхо совсем печально усмехается, отводя на какое-то мгновение взгляд в сторону, а всё, что остаётся Джисону, — продолжать наблюдать за ним, как заворожённый. Спустя пару глубоких вдохов Минхо всё же поднимает голову, смотрит Хану прямо в глаза, — Я жду, когда ты выпустишь эту песню официально, чтобы дабавить её в свой плейлист. — Минхо кладёт ладони Джисону на щёки, нежно поглаживая кожу большими пальцами, — И, знаешь, в отличие от тех, кто убегает, я обниму тебя.***
сентябрь 2023 Lee Know & HAN — want so bad
— Чаги-я, ты как-то спрашивал, почему я не пишу счастливых песен про любовь… — Хан-и, нет. В прошлый раз, когда ты решил ответить на этот вопрос — случился volcano. — Минхо сокращает дистанцию между ними, приобнимая Хана за талию, — Пощади, вторую такую песню я не переживу. — Ну, она не совсем такая, — Джисон тихо хихикает, обнимая его в ответ и оставляя почти невесомый поцелуй на щеке, — Я очень много думал о тебе, о нас, пока работал над новым текстом. И, возможно… у меня получилось сделать романтичную песню со счастливым концом? — Джисон утыкается носом в шею Минхо, двигает руки повыше, нежно поглаживая его лопатки, — Я хочу разделить эту песню с тобой. В смысле, я хочу записать её вместе. Твой голос так красиво будет звучать на высоких нотах. Минхо остаётся на это лишь тепло улыбаться, окончательно расслабляясь в объятиях любимого человека. Он ещё не видел текста, но, если Хан говорит, что хочет записать песню с ним, разве он в силах отказать?Я влюбился в тебя неожиданно, Мне кажется, это так мило, любовь моя. Не удалось закончить ни одно дело, ну почему же? Я крупно влип, почему ты в моей голове? Так много мыслей, они не дают мне уснуть ночь за ночью. Каждый день с тобой словно в сахарном мире, в моем сердце повсюду растут цветочные клумбы, Весна пробралась в мое сердце и заставила меня замереть от волнения