***
Женя быстро переоделась и надела коньки. Выйдя с развязанными шнурками, девушка посмотрела вниз, — я…это, не знаю, как правильно завязывать. Мне Алинка, подруга, помогала. Подскажете? — Женя потрясла ногой, болтая шнурками из стороны в сторону, — я вообще кататься не умею, сразу говорю. Аня бросила взгляд на Валиеву, после чего присела на корточки перед брюнеткой, ловко завязывая той шнуровку. — Не жмет, не давит? — улыбнувшись, спросила Щербакова, на что получила отрицательное мотание головой. — Отлично, идем, фигуристка. — последнее слово было сказано больше как некий добрый подъеб, нежели как оскорбление. Девушки втроем заходят в помещение катка, где уже тренируются другие ребята. Аня и Ками складывают воду и салфетницы на лавку и выходят на лед, поворачиваясь к Жене. — Давай, иди сюда, мы не дадим тебе упасть. — Не, вы занимайтесь, я тут возле бортика поскользю, поскольжу, поско… покатаюсь, короче, — отмахнулась Женя и, крепко держась за борт, вышла на лед. Ноги сразу же разъехались и Медведева чуть ли не навернулась, стальной хваткой вцепившись в борт, — как корова на льду, чесслово. Валиева, что все это время пыталась держать себя в руках, резко засмеялась, хватаясь за стоящую рядом Аню и сгибаясь пополам. — Ками, успокойся. Человеку и так тяжело. — буркнула на нее сама Анна, подъезжая к Жене и помогая той встать ровно. — Ну, коровы похуже стоят, так что не надо так критично. — девушка улыбается, после чего берет брюнетку за вторую руку и начинает ехать спиной, утягивая ту за собой. — Видишь, ничего страшного нет. Надо просто доверять самой себе и льду. — Тиха, тиха, — завопила Женя, хватаясь второй рукой за Аню, — помедленнее, пожалуйста, мы слишком быстро катимся! Камила, тем временем, наблюдала со стороны, за тихоходными Женей и Аней, которые ползли медленнее, чем черепахи, и смеялась в голос. — Что у вас тут происходит? — удивленно на Ками посмотрела Саша Трусова, останавливаясь рядом. — Это че? Это кто? Камила оторвалась от наблюдения за девочками и повернулась к красноволосой. — Это? Это Женя, она что-то типа…э…воспитанницы Этери Георгиевны? Я сама не поняла до конца, но девчонка она классная. — Аня!!! — завопила Женя и навернулась назад себя, утягивая и Аню за собой. Благо падение фигуристки было мягким. Прямиком на Женю, а Медведева рассмеялась, прикрыв глаза. Аня успела лишь защитить затылок Медведевой от жесткого удара об лед. Открыв глаза после падения, девушка посмотрела на Евгению. — Ты как? В порядке? — спросила Женя, смотря на шатенку. — Я падала и похуже. — смеялась Щербакова, осторожно поднимаясь и помогая подняться брюнетке. — Ты сама то как, не сильно ушиблась? — Не, я же это… бронированная, особенно тут, — Медведева постучала себя кулаком по голове, поднимаясь, — извини. Я не знаю, как так получилось, я испугалась, что ты сейчас упадешь, а в итоге упала сама. — Тебе мешает страх. — отряхивая ноги от снега, понимающе произносит Аня. — Но здесь нет ничего страшного. Просто, как я уже говорила, надо доверять себе и льду под ногами. — Так, вы чего тут валяетесь? — вздохнул Даня, — Медведева, у тебя вся жопа в снегу. Покалечить моих фигуристок решила и все титулы себе забрать? — хихикнул Маркович, — Аня, Камила, покатайтесь с Женькой в углу катка. Сегодня будете тренерами для ребенка-переростка. Саша, Соня и Аделя, оттачиваем дорожки! — похлопал в ладоши Даниил, разгоняя всех. Щербакова осторожно помогает девушке добраться до угла катка, а через минуту к ним присоединяется Камила. — На вас со стороны так забавно было смотреть. — произносит младшая, улыбаясь. — Тащились как черепахи, а тебе. — она бросает взгляд на Медведеву, — казалось, что вы мчитесь со скоростью 200 км/с. Хотя быстро это вот так. — Валиева кивает в сторону Трусовой, что, как обычно, не слушая тренеров, разгонялась для очередного четверного. — Нужно научить тебя хотя бы ехать самостоятельно нормально. — задумчиво произнесла Щербакова, проследив взглядом идеально выполненный прыжок Саши, а после поворачиваясь к новой знакомой. — Доверишься мне? — Ну, наверное, — неуверенно согласилась Медведева, теряясь в новой компании девочек. От них даже энергетика была не такая, как от Алины, Лизы или других знакомых в детском доме. Они какие-то домашние, спокойные, уравновешенные. Не сказать, что Жене это не нравилось, наоборот, хотелось чему-то научиться и прислушаться. Может, именно их и не хватало в жизни Медведевой?***
Около двух часов Аня, будто профессиональный тренер, учила Женю правильно держаться и ехать. Камила все это время была на подстраховке, изредка отъезжая по команде Дани, чтобы показать некоторые моменты из собственной программы. Через два часа Медведева уже спокойно и довольно уверенно скользила по льду, хоть Щербакова все равно держалась недалеко, чтобы, если что, поймать брюнетку. Закончив с импровизированной тренировкой, девушки покинули лед, направившись обратно в раздевалку, где Анна устало опустилась на скамейку. — Казалось бы, даже не тренировалась сама, а устала как лошадь. — пробормотала шатенка, стягивая с ног коньки, а после поднимая взгляд на Женю. — Тебе как? Понравилось кататься? — Да, очень круто, — засияла Женя, чувствуя себя просто превосходно. Приятная усталость растеклась по всему телу, и Жене казалось, что она заново родилась, — время пролетело вообще незаметно для меня. Спасибо тебе большое, Анечка, — Женя слегка приобняла Щербакову, — и тебе, Камил, спасибо большое. И сорян, что я свалилась вам на голову вот так вот внезапно. Я даже не знала, что так получится. — Ничего страшного, Жень. Мы будем рады видеть тебя еще и еще. — улыбается Щербакова, обнимая брюнетку в ответ. — Подтверждаю. Ты классная. — произносит Валиева, убирая коньки в сумку и начиная переодеваться. — Если захочешь пообщаться вне Хрустального… – Аня достает из сумки небольшой блокнот, быстро что-то записывая на одном из листков, который после вырывает и протягивает брюнетке. — Звони, пиши, мы всегда на связи. — Спасибо, девочки, — разулыбалась Женя, — а как у вас вообще с графиком тренировок? Мы могли бы сходить в парк, например, бар не предлагаю, понятно, что у вас режим, и вряд ли вы пьете в таких количествах, как я, — усмехнулась Женя, бережно убирая лист в рюкзак. — У нас один выходной в неделю, а так обычно каждый день мы заканчиваем около четырех часов дня. — отвечает Аня, наблюдая за Медведевой. — В любом случае — пиши, для тебя мы всегда время найдем. — Щербакова смотрит в телефон и поджимает губы. — Ладно, нам с Ками пора, такси подъехало. Была рада знакомству, Женек. Фигуристки покидают раздевалку, оставляя брюнетку одну и вскоре разъезжаются по домам.***
За Женей пришел Даниил и робко постучался в раздевалку. — Ты одета?! — крикнул мужчина. Медведева тут же вышла, закидывая рюкзак на спину. — А, да, я просто задумалась, поехали? — Поехали, — улыбнулся Даня, — ну, как тебе девочки? Как тренировка? — выводя Женю из Хрустального, поинтересовался брюнет, слегка обнимая ту за плечи. И Женя рассказала ему всё-всё-всё, пока те ехали домой к Этери. И про падения, и про шуточки от девочек, и про подколы от неё в ответку, и даже про то, что у неё трусы вспотели после тренировки. Но такое времяпрепровождение брюнетке было по душе. Вернувшись домой, Женя скинула рюкзак и блаженно выдохнула. Даня же сразу уехал к себе домой, чтобы не задерживаться у Этери, ведь ему нужно было срочно подумать над программами, а то с этой Женей про всё на свете забыл. — Я вернулась! — крикнула Медведева, оповещая Этери о том, что прибыла. Этери спустилась к Жене почти сразу. На носу были очки, что означало, что женщина, видимо, что-то читала или работала. — Привет, Жень. — улыбнувшись, произносит Тутберидзе, рассматривая ту. — Как день прошел? Что нового? — она подходит ближе, но все еще сохраняет дистанцию, помня про то, как сильно брюнетка охраняет личные границы. — В школе нормально, самостоятельную по матрицам сдала на отлично, кстати, — Медведева достает дневник из рюкзака, — там надо бы расписаться. Теперь вы же мой официальный опекун, поэтому подпись должна быть ваша. Потом с Даней на каток ездили. Очень круто. Такая приятная усталость, у меня так было последний раз, когда я занималась легкой атлетикой. Это где-то до десяти лет. А потом с девочками познакомилась и мою легкую атлетику заменили сначала легкие сигареты, — Женя пожала плечами, всучая дневник Этери, — у вас как дела? Отвлекла? — заприметив очки, Женя слегка напряглась. Выдергивать и отвлекать Этери не хотелось. Блондинка молча слушала подопечную, изредка кивая и улыбаясь. Когда в руки ей сунули дневник, она слегка нахмурилась, но в итоге подпись поставила, пробежавшись взглядом по страницам. — Нет, ты не отвлекла. А даже если и отвлекла, то это хорошо, потому что я наконец немного поем. — она возвращает дневник брюнетке и снимает очки, потирая ноющую переносицу. — Давай переодевайся, мой руки и пойдем придумаем что-нибудь на ужин. — кудрявая направляется на кухню, где достает овощи и мясо, думая что с ними со всеми можно сделать. Когда Женя появляется на кухне, она застает Тутберидзе ругающуюся с кем-то по телефону. — Я сказала, что в мой дом вы попадете только с моего разрешения. И мне плевать, что вы выше меня по статусу, вне офиса вы буквально мне никто. — повысив тон, произносит Этери и только потом замечает Медведеву в дверях. Жестом показав ей молчать, она продолжает диалог. — Эдуард Михайлович, я, кажется, Вам уже все сказала. — более спокойно проговаривает блондинка, а через несколько секунд закатывает глаза. — Ладно, хорошо, приезжайте часа через три. Раньше ни я ни кто-либо еще из живущих в моем доме Вас принять не сможет. Ага, всего доброго. — женщина вещает трубку и тяжело вздыхает. — Извини, Жень, надо было ответить. — обращается к девочке кудрявая, после чего откладывает телефон и возвращается к столу. — Смотри, у нас есть мясо и овощи, что предлагаешь? Женя внимательно слушала диалог, хотя подслушивать вроде бы и нехорошо, но Этери же не ушла в соседнюю комнату, значит, можно было остаться. Там более блондинка видела, что Женя вернулась. Успокоив свою совесть, Медведева слабо улыбнулась и забрала овощи из рук женщины, слегка касаясь своими пальцами чужих рук, и посмотрела в глаза блондинке снизу вверх, ведь Этери была выше. — Я предлагаю вам сейчас идти и отдохнуть, ваши глаза устали, вон краснючие какие. Можете полежать на диване. А я… а я из этого сделаю рагу, картошка же есть? Мы с Даней вчера покупали. Вы не против рагу? — еще шире улыбнулась младшая, безотрывно глядя Этери в глаза. Наколившуюся до предела женщину хотелось как-то успокоить. Этот неизвестный Аксенов уже начал раздражать Женю, хотя бы потому что выводит Этери из равновесия. Этери слабо улыбнулась кивая и потирая, действительно уставшие, глаза. — Я не против и…спасибо, Жень. — поддавшись порыву, она осторожно обнимает девочку, целуя ту в макушку, после чего покидает кухню и располагается на диване в гостиной. Она сама не замечает как засыпает. Будит ее Женя где-то через полтора часа со словами о том, что все готово. Женщина поднимается с дивана, разминая, затекшие от неудобного положения, мышцы и следует за подопечной на кухню, откуда доносятся приятные нотки вкусного рагу. — Не перестаю удивляться твоим талантам в готовке, Жень, это даже пахнет вкусно, а на вкус я думаю еще лучше. — Тутберидзе благодарно кивает, когда Медведева ставит перед ней тарелку. — Приятного аппетита. — последнее, что произносит блондинка, после чего приступает к трапезе. После ужина Женя сразу же предупредила, что посуду намоет сама, потому что не доверяет посудомойкам. И обе разошлись по разным углам. Этери — в свой кабинет заниматься текущими делами, Женя — наверх, чтобы сделать уроки и немного почитать. Всё-таки книга «Гарри Поттер и философский камень» её зацепила, хоть и была взята в руки для приличия. После неприятного звонка прошло ровно три часа и в дверь позвонили. Не нужно быть Шерлоком, чтобы догадаться, кто там пришел и чего хотел. Медведева напряглась и отложила книгу, а после спустилась вниз, чтобы лицезреть этого уже ненавистного человека. Этери спустилась следом. Бросив взгляд на воспитанницу, она открыла дверь, лицезрея перед собой Аксёнова, который зачем-то притащил с собой букет ужасно пошлых алых роз и бутылку белого вина, которое Тутберидзе терпеть не может. — Здравствуйте, Эдуард Михайлович. — натянуто улыбается блондинка, пропуская того в дом и незаметно делает вид, что ее сейчас стошнит на собственный ковер. — Знакомьтесь, Эдуард Михайлович, это Женя, Женя, это Эдуард Михайлович, мой начальник. — Тутберидзе встает за спиной девушки, будто охраняя. — Очень приятно, — приторно-сладко улыбнулся мужчина, поправив свои очки. — Я солгу, если скажу, что это взаимно, — фыркнула Медведева, — мы вас не хотели здесь видеть. — Не дерзи, девочка, — Эдуард стиснул зубы и протянул Этери бутылку и букет цветов, — это тебе. Не мог же я прийти с пустыми руками. — Она не пьет белое вино, — цокнула Женя, закатывая глаза, — чего хотели? Познакомиться? Познакомились. До свидания, — Женя сделала шаг, чтобы выпроводить незваного гостя, но тот даже с места не планировал сдвигаться. — У меня есть дела с Этери Георгиевной. Поговорим в вашем кабинете? Этери положила руки на плечи Жени, пытаясь удержать ту от глупых действий, но выходило плохо. Цветы и вино она, конечно, приняла, но в голове сделала пометку выкинуть это сразу после ухода мужчины. — Конечно, Эдуард Михайлович. — наигранно дружелюбно произносит Тутберидзе, а после наклоняется к уху Жени. — Подожди тут, ладно? Мы быстро. — она кладет цветы и вино на тумбочку и следует с мужчиной в свой кабинет. Уже там она присаживается в свое кресло, рукой указывая тому на место напротив. — И о чем Вы хотели поговорить, Эдуард Михайлович? Эдуард присел на предложенное место и закинул ногу на ногу. — Гляжу, поладила с девчонкой, — усмехнулся Аксенов, — думаю, если с таким трудным подростком управилась, то и с нашими детьми сможешь. Медведева была в шаге от наркомании, я давно наблюдал за ней. Решил проверить, справишься ли ты или сдашься. Теперь я окончательно понял, что ты — моя идеальная, — Эдик встает и словно хищный зверь начинает подходить к блондинке, глядя на ту пожирающим взглядом. — Красивая, умная, статная, — пониженным голосом начал мужчина, облизав языком свои губы, — ты мне подходишь. И в роли жены, и в роли матери моих детей. Я безумно тебя хочу, — последнее предложение Аксенов прошептал на ухо Тутберидзе, расположив свою руку на шее той, аккуратно сдавливая, но не перекрывая кислород полностью. — Только рыпнись, и я лишу тебя всего. Включая твою собственную жизнь. Уяснила? Этери с каждым словом все больше и больше напрягалась. Когда же мужчина подошел вплотную, женщина, кажется, забыла как дышать. Страх за свою жизнь, за безопасность Жени, сковал все тело, не давая блондинке даже пальцем пошевелить. В нос бил неприятный запах одеколона мужчины, вызывая чувство тошноты и заставляя голову кружиться. Хотелось оттолкнуть, зарядить пощечину, но все, что могла сейчас сделать Тутберидзе, так это молча сидеть на месте, молясь всем богам, чтобы это поскорее закончилось. — Умничка, — Эдуард медленно опускает свою руку с шеи блондинки на грудь и чувствует, как тело той напряжено, словно струна. Ему это сильно не понравилось, — расслабься! — приказал начальник, но Этери лишь сглотнула слюну, напрягаясь еще сильнее. Аксенов расположил свою ладонь на внутренней стороне бедра Этери и аккуратно сжал, и тут Тутберидзе не выдержала. Найдя в себе смелости и сил, она отталкивает мужчину от себя, подрываясь с места и не сводя с Аксенова глаз. Тот, кажется, не ожидал такой прыти, поэтому был дезориентирован на несколько секунд. В этот момент единственное, что пришло на ум женщины, так это замахнуться, желая все-таки оставить след от руки на его смазливой, неприятной, гоблинской физиономии. Она уже занесла руку, но… Эдуард вовремя перехватывает запястье блондинки, ухмыляясь. — Птичка решила, что она сильная, — сжимая руку Этери сильнее, да так, что у Тутберидзе наверняка останутся синяки, хрипит мужчина, — ты понимаешь, что я лишу тебя должности, если ты мне не дашь, моя золотая? — глядя на Этери стальным взглядом и крепко удерживая запястье, мужчина одной рукой снимает свои очки и кладет их на стол. — А вот за попытку ударить меня ты расплатишься, сучка! — Эдуард бьет Этери смачную пощечину, вкладывая в неё всю злость и неудовлетворение. В этот момент в кабинет врывается Женя. Звук хлопка её вздёрнул, и она без стука вошла, перехватывая руку мужчины в свою. Женя, будучи под действием эмоций и злости, заламывает руку брюнета и ударяет его прямо под коленки, что тот рефлекторно падает на них. Девушка хватает мужчину за волосы, наклоняя голову назад. — ИЗВИНЯЙСЯ, СКОТИНА! — сильнее заламывая руку, шипит Женя, — урод ебучий! Я тебя твоим же вином без вазелина так оттрахаю, что ты потом не то, что сидеть не сможешь, ты срать будешь через трубку в мешок, понял?! — Медведева ударяет Аксенова лбом об стол, и тот стонет от боли, сморщившись, — извиняйся! — Прости, — шепчет Эдуард, и Женя волоком тащит его из кабинета, нецензурно выражаясь до тех пор, пока тело Аксенова не оказывается на улице. — Еще раз ты к ней хоть на три метра ближе подойдешь, я тебя с землёй сравняю, ясно?! И отсижу за убийство! И мне похуй! Понял?! — на этих словах Женя хлопает дверью, закрывая ту на все замки, и бегом возвращается в кабинет к шокированной женщине. Этери наблюдала за этой картиной молча. Она все еще находилась в состоянии шоке и держалась за щеку, что горела так, будто ударили не рукой, а раскаленным утюгом как минимум. Когда Женя вывела Аксёнова из кабинета, Тутберидзе буквально сползла по стене на пол, смотря в одну точку и все еще не приходя в себя. Все таки такое с ней произошло впервые и она понятия не имела что делать. Она не слышала Женю, которая примчалась через несколько минут, не чувствовала ее касаний, блондинка будто погрузилась под воду, будучи полностью шокированная всем происходящим. — Этери, Этери, — Женя опустилась на корточки и заменила руку блондинки своей, направляя её взгляд на себя, — он больше не придет. Никогда. Я обещаю, слышишь? Не придёт! Больше пальцем не тронет, я клянусь, — шептала Женя, глядя в стеклянные глаза блондинки, которая явно была где-то не здесь. Медведева быстро ринулась к морозилке и достала оттуда лед, на ходу заворачивая в полотенце. Упав перед Этери на колени, девушка прикладывает лед к щеке, молясь, чтобы тот хоть как-то привел женщину в чувства и охладил горящее место. — Слышишь меня, Этери? — впервые, перейдя на ты, обращается Женя, сглатывая слюну, — земля, земля, вызывает Женя, приём! Этери приходит в себя, только когда горящую кожу обжигает холод от льда. Она смотрит на Женю, пытаясь понять что произошло. Когда же до нее доходят все воспоминания, она опускает голову, едва сдерживая слезы. Она чувствовала себя какой-то грязной, на коже все еще ощущались его касания, хоть он и не успел ничего сделать. Запястье, которое он схватил, нещадно ныло от боли, ведь хватка у мужчины действительно была слишком крепкой. — Урод, блять. — шепчет женщина, бегая глазами по узорам ковра на полу. Слезы все-таки вырываются наружу и блондинку начинает мелко потрясывать от беззвучных рыданий. — Тише, тише, поплачь. Легче будет, — Женя, продолжая прижимать лёд к щеке одной рукой, крепко обнимает блондинку второй, свободной, и гладит ту по спине, — я рядом, он не тронет больше, я обещаю. Слабый ублюдок. Он еще расплатится за то, что пытался сделать с тобой. Всё будет хорошо, Этери, — Женя искренне пыталась подобрать слова поддержки, чтобы хоть как-то расположить к себе женщину, в надежде, что та успокоится. Да, она не умела, да, не знала, как её поддержать. Но пыталась. Они сидят так еще добрых минут сорок, прежде чем Этери полностью успокаивается и более менее приходит в себя. Она наконец поднимает глаза на воспитанницу, что все это время не отходила от нее и не может оторвать от нее глаз. Наконец, она обнимает ту, прижимая к своей груди. — Дурочка моя. — шепчет кудрявая, крепко обнимая девушку. — Спасибо, что оказалась рядом, но у тебя теперь могут быть большие проблемы, понимаешь? Она отстраняется, чтобы посмотреть в глаза Медведевой. — Ты не знаешь, что это за человек, Жень. Ты, в попытках защитить меня, практически подписала себе смертный приговор. — Этери слабо улыбается, бегая глазами по лицу брюнетки. — Но спасибо. Спасибо, что так вовремя оказалась рядом и остановила его. Я не знаю, что было бы, не придя ты сюда в нужный момент. — наконец заканчивает свою речь Этери и просто молча продолжает смотреть в карие омуты девочки. — Мне всё равно. Он ничего не сделает, — Женя слегка улыбнулась, — ни мне, ни тебе не сделает. Даже если мне и сделает, всё равно ответит за свои поступки. Главное, что бы тебя не тронул, — Медведева медленно убирает лёд и проводит пальцем по щеке блондинки, сглатывая, — завтра будет синяк., — констатирует брюнетка и медленно касается губами поврежденного участка: нежно, трепетно и аккуратно, боясь навредить. Этери слегка вздрагивает, когда поврежденной кожи касаются губы девушки. Контраст температур ярко отзывается в теле, пуская импульсы в мозг. — Плевать на синяк, главное, что он тебя не тронул. — хмыкает Этери, а после поднимается с пола, помогая подняться и брюнетке. — Ладно, иди занимайся, я буду в порядке. — она проводит рукой по волосам Медведевой и слабо улыбается. — Давай-давай, все хорошо. — Точно? — Женя недоверчиво посмотрела на блондинку, — Этери, можно я сегодня уеду? Я вернусь к часу, пить не буду, обещаю. Но мне очень надо к ребятам попасть, — Медведева поджала губы, — в целом, я после двенадцати могу уехать. Но к часу обещаю быть дома. Пожалуйста. — Да, езжай, конечно. — кивает Этери, убирая руки в карманы брюк. — Я закажу тебе такси, иди переоденься пока. Тутберидзе действительно заказывает девушке такси, а также кидает круглую сумму на ее карту, наплевав на собственное правило «раз в неделю». Проводив Женю и взяв с той обещание, что та действительно вернется трезвой, блондинка вернулась в дом и отправилась в душ, дабы смыть с себя этот день.