Обладание

      Иви искренне не понимала, что такого притягательного мама находила в этом месте — вычурно надменном и аляповато высокомерном. Сама она, например, знала множество заведений, где коротать вечера было куда приятнее. Там не было вечно трещавших огнём каминов, нарочно созданного полумрака и запаха старости. Возможно, конечно, виной всему была привычка — положение обязывало Леди Смоллвуд крутиться в высших кругах, где любовь к дорогому хламу передавалась воздушно-капельным путём. А ещё Иви списывала всё на разницу поколений, закрывая глаза на то, что отец почему-то разделял её чувства по поводу маминых отношений с этим элитным клубом. «Верона» в самом центре Лондона. Даже звучало смешно.       В отличие от какого-нибудь чисто мужского «Диогена», здесь не было запрета на присутствие женщин и вполне одобрялись разговоры. А ещё Леди Смоллвуд проводила в одном из залов почти все свои вечера, если, разумеется, они не были заняты работой. Уж кто, а Иви, сжимавшая в ладони карточку-пропуск, была посвящена в это как никто другой.       Каблуки глухо стучали по паркету коридора, и звук эхом долетал до потолка, ударяясь о резные деревянные своды. В такой час в клубе уже почти никого не было. И неудивительно — выходной день все нормальные люди предпочитали проводить с семьями, а не тут, прозябая в несомненно важных, но невыносимо скучных размышлениях. В общем, Иви не боялась никого потревожить. Разве только надеялась, что мама будет в хорошем расположении духа и не испортит настроение ни себе, ни ей, Иви, с лёгким волнением поправлявшей подол короткого платья.       Вышедший из зала седой джентльмен придержал дверь, и Иви, проскользнув мимо мягко улыбнувшегося швейцара, едва не застыла на пороге, лишь по инерции сделав ещё пару неуверенных шагов вперёд.       Мама была не одна. С каким-то мужчиной. И, кажется, совсем не обрадовалась её появлению.       Иви упрямо поджала губы и, перекинув волосы за плечи, неторопливо подошла ближе, не понимая, какой из двух взглядов нервировал её больше. Раздражённый мамин или незнакомый, но такой ледяной и будто бы сканирующий, пробирающийся под кожу — от этого мужчины, чуть отстранившегося от Леди Смоллвуд, над которой до этого он едва не нависал.       — Эвелин! — Иви сморщилась. Она терпеть не могла, когда мама обращалась к ней так официально. — Зачем ты сюда пришла?       — И тебе «привет», мам, — хмурясь, буркнула она, заметно расстроившись и пропустив в интонациях матери неприкрытое волнение. А потом быстро скользнула взглядом по мужчине. — Добрый вечер.       Он кивнул, но его лицо не изменилось ни на миг, оставшись таким же спокойным, безжизненным и… Иви не могла подобрать эпитет, однако ей стало не по себе, и по спине пробежался холодок. Обычно мамины знакомые не вызывали у неё таких эмоций, но этот… Был особенно пугающим.       — Чарльз Огастес Магнуссен, — Иви невольно отшатнулась в сторону, когда он вдруг поднялся из кресла и оказался гораздо выше неё. Чтобы посмотреть ему в глаза, пришлось задрать подбородок.       Но Иви быстро об этом пожалела. Холодная синева сразу пригвоздила её к месту, не давая ни вздохнуть толком, ни покоситься на мать в поисках защиты. Иви давно не считала себя ребёнком, но сейчас как никогда хотелось спрятаться за родительской спиной. А лучше убежать. Потому что под этим взглядом она почувствовала себя обнажённой и отчаянно принялась натягивать юбку платья пониже. Будто это могло помочь, когда чужие крепкие пальцы, перехватив её руку, сжали запястье, а в следующую секунду кожу обожгло горячим дыханием и едва ощутимым прикосновением кончика острого носа к побелевшим костяшкам. Иви содрогнулась, вспыхнула до корней волос, но не нашла сил отстраниться.       Магнуссен, наклонившись так, что теперь его глаза были как раз на уровне её лица, изучающе рассматривал её сквозь опасно блестевшие стёкла очков. Иви показалось, будто он совсем не моргал. Впрочем, теперь он растянул тонкие губы в усмешке, будто увиденное его позабавило.       На вид ему было что-то около пятидесяти, и, в отличие от многих, в уголках его глаз не было морщинок, будто этот человек никогда не улыбался искренне, а лишь изображал дружелюбие. Как теперь, когда поправлял на тонкой переносице очки.       — Любопытно, — хмыкнул он, и борода на его подбородке чуть заметно дрогнула.       — Отойдите от неё!       Иви обернулась на маму, покачнувшись на каблуках, и прикосновение тёплой, чуть влажной ладони исчезло, будто какая-то нелепая выдумка. Иви потёрла руки, не понимая, как следовало на всё это отреагировать.       — У вас на редкость очаровательная дочь, Леди Смоллвуд.       Мама заметно побледнела, а Иви, уловив в тихом, чуть хрипловатом голосе нотки странного акцента, пропустила сомнительный комплимент мимо ушей.       — Вас это касаться не должно.       — Сожалею, но всё, что является информацией, касается меня лично, — он покачал головой с притворным сочувствием. И вновь повернулся к Иви, уже успевшей расслабленно опустить плечи и совершенно не ожидавшей нового подвоха. — Вы хотели поговорить с матерью, мисс Смоллвуд? Я подожду. Можете не смущаться моего присутствия.       — Это… семейный разговор, мистер Магнуссен, — сглотнув вязкую слюну, отозвалась она. И открыла было рот, чтобы сказать что-то ещё, но мама, подскочив на ноги, грубо дёрнула её за локоть, едва не оттащив подальше. Иви шикнула от боли и, вывернувшись, отступила обратно.       — Не говори с ним!       Иви изумлённо вскинула брови, но упрямо, с обидой мотнула головой. Она была уже не в том возрасте, чтобы ей можно было командовать или что-то запрещать! Маме давно пора было с этим смириться, а не устраивать скандал всякий раз, когда дочь поступала по-своему.       — С кем хочу, — холодно сказала она, — с тем и буду разговаривать. Хватит мне указывать.       — Эвелин!       — Что?       — Не хами мне, — тихо, на грани слышимости велела Леди Смоллвуд, видя, что Магнуссен, сложив руки за спину, наблюдал за ними со своим извращённым, малопонятным интересом. Это наверняка его привлекало. Семейный скандал — что могло быть интереснее? Более того, уже сейчас он явно придумывал, как использовать увиденное и услышанное в своих целях. Но Иви не могла об этом знать, хотя и чувствовала опасность, которой от него буквально веяло. И пребывала в твёрдой уверенности, что дела матери её не касались. Потому что это вдалбливали ей в голову с самого детства.       — Я не понимаю, — она отчаянно всплеснула руками, — как так получается, что ты вечно всё портишь, но делаешь виноватой меня?       — Следи за языком.       Иви скрипнула зубами.       — Спасибо, — сверкнув глазами, выдохнула она. — Это именно то, что я ожидала от тебя сегодня услышать, мама. Ни больше, ни меньше.       Леди Смоллвуд вопросительно приоткрыла рот. И Магнуссен, словно только этого и дожидался, демонстративно кашлянул, привлекая к себе внимание. Иви, жутко злившаяся на всех и вся, умудрилась заметить на его бесстрастном лице мелькнувшую самоуверенность. И вся подобралась, готовясь дать отпор и ему.       — Раз уж в вашем диалоге возникла пауза, — несколько лениво протянул Магнуссен, в один шаг оказавшись рядом. Так близко, что Иви ощутила прикосновение ткани его пиджака к спине и отодвинулась, сморщившись от неловкости. — Мисс Смоллвуд, мне следует вас поздравить.       — Откуда вы?.. — вздрогнув, пробормотала она. И посмотрела на мать, ещё более озадаченную, чем прежде.       Значит, она так и не вспомнила.       — Информация — моя работа. А запомнить дату рождения — сущий пустяк, — он нагнулся к её уху, понизив голос до тёплого, обволакивающего шёпота. — У меня очень хорошая память, мисс Смоллвуд.       По коже тут же забегали мурашки, и волосы на затылке встали дыбом. А потом жаркое дыхание опалило шею. И как бы Иви ни делала вид, что ей не страшно… Ей однозначно было до ужаса, до дрожи в коленях страшно.       — Не такой уж и пустяк, раз даже родная мать не может запомнить, — прохрипела она, наклонив голову. Ещё чуть-чуть, и Магнуссен бы точно позволил себе бесстыдное прикосновение.       Тихий смешок щекотнул слух, продемонстрировав скрытое, самодовольное превосходство. И Магнуссен, добившись желаемого, отступил, сверкнув в сторону Леди Смоллвуд стёклами очков.       Та побагровела от негодования и, вскинув подбородок, предупреждающе взглянула на дочь. Иви, впрочем, на все её мнимые запугивания было наплевать. Она уже переросла тот трепетный возраст, когда приходилось подбирать слова, чтобы, не дай бог, «не расстроить маму». Та в любом случае всегда была недовольна. Что бы Иви ни делала, как бы себя ни вела, всё всегда заканчивалось одинаково. И они никак не могли ужиться вместе.       — Я пойду, — вздохнула Иви, в конце концов устав ждать хоть какой-то попытки примирения. Извиниться первой? Она была абсолютно уверена, что ни в чём не виновата.       — Куда?       — Домой, мама. Праздновать день рождения в компании своего отражения. Всё лучше, чем…       Она на миг прикрыла глаза и проглотила совсем уж грубое «чем с тобой», но горечь обиды всё же обожгла язык. И Леди Смоллвуд, должно быть, это почувствовала. Потому что лицо её исказилось сожалением. Но было уже поздно.       «Сама виновата», — со злостью подумала Иви, хотя и понимала, что это было неправильно. Мама, как минимум, не желала ей ничего плохого, но то, как она себя вела… Иви передёрнула плечами и, кивнув на прощение Магнуссену, живо представила, что разрыдается от досады, как только окажется в одиночестве. А потом в очередной раз заест всё холодным шоколадным мороженым, нажалуется отцу и отложит этот вечер в копилку одних из самых отвратительных дней в жизни, чтобы потом с извращённым удовольствием их перебирать и жалеть себя.       Ничего не скажешь, план был отличный.       Сжав кулаки, Иви поспешно, а оттого чуть неловко направилась к выходу, взмолившись, чтобы слезы не начались прямо тут. Этого ещё не хватало — хлюпать носом и покрываться уродливыми красным пятнами при посторонних!       На ходу напечатав папе сообщение, чтобы он отменял бронь столика в ресторане, Иви выскользнула в темноту вечера, зябко поёжившись, хотя на улице и стояло календарное лето. Правда, в этом году довольно холодное, которое было бы куда приятнее провести где-нибудь южнее, ближе к экватору.       Иви хмыкнула, взглянула на слепивший своей яркостью фонарь, чтобы, если что, оправдать заплаканные глаза реакцией на свет, и заозиралась в поисках такси. Поймать машину в центре Лондона обычно никогда не было проблемой. А вот нарваться на них у Иви получалось с завидным постоянством: что в детстве, когда она едва не вылетела из частного женского пансиона, что теперь.       Потому что ни одного автомобиля с чёрными шашечками на боках поблизости не наблюдалось. А двери «Вероны» глухо хлопнули, ясно дав понять, что теперь ждать возможности поскорее уехать отсюда Иви пришлось бы не одной — вот уж вряд ли члены элитного британского клуба прогуливались до дома пешком или торопились в сторону подземки. Нет, они, как и Иви, всегда терпеливо ждали водителей на парковке, порой пытаясь завязать разговор.       Особенно мужчины. Особенно в возрасте. И это раздражало.       — Чудный вечер, — раздалось совсем рядом, и Иви почти успела позволить тени брезгливости появиться на лице, когда поняла, что в этот раз, пожалуй, следовало испугаться. — В Копенгагене сейчас едва ли теплее, да и климат, в принципе, очень схож. С той лишь разницей, что здесь вечно льют дожди. Как вы живёте в этой стране?       Иви искренне не понимала, какого чёрта Магнуссен от неё хотел.       — Полагаю, носим с собой зонты, — ответила она, покосившись на него из-под полуопущенных ресниц, и сделала почти незаметный шаг в сторону.       — Влажность вас не смущает?       Иви пожала плечами, уловив, но не разгадав в его словах какой-то явно сомнительный намёк. Лучшим ответом она посчитала молчание.       — Знаете, мисс Смоллвуд, — сунув руки в карманы брюк, продолжил Магнуссен и, когда рядом остановился чёрный Майбах, даже умудрился довольно добродушно усмехнуться, — своим появлением вы скрасили сегодняшний вечер. Надеюсь, это не последняя наша встреча.       Правила хорошего тона требовали ответить взаимностью, но, пока Иви колебалась, перед Магнуссеном уже открыли дверь, и он скрылся в салоне автомобиля, притаившись, словно хищник, в вязком полумраке.       — До свидания, мисс Смоллвуд, — попрощался он, и линзы его очков поймали последний острый блик.       — До свидания, мистер Магнуссен, — пробормотала Иви, не удивившись, что голос немного дрогнул. Лучше бы она решилась на более конкретное «прощайте».

***

      Вечер обещал быть томным… С того момента того разговора с матерью прошло две недели. И сейчас они были вынуждены мило улыбаться и притворяться, будто не существовало даже са́мого незначительного намёка на ссору. Семейные дела, какими бы они ни были, не могли выйти за пределы узкого родственного круга. Это было правило, табу, которое не следовало нарушать, пусть от неискренности и сводило скулы.       Хуже всего, пожалуй, приходилось папе, оказавшемуся, как и всегда, между двух огней. Он не любил занимать чью-либо сторону и благоразумно прятался на работе или, если что-то случалось непосредственно в доме, за широкими листами первой попавшейся газеты, даже не пытаясь вмешиваться.       Иви порой задавалась вопросом, что он вообще нашёл в маме. Импозантный ещё со времён молодости, он до сих пор привлекал внимание всяких молоденьких девиц, охотившихся за состоятельными мужчинами. И Иви, признаться, гордилась, что пошла внешностью именно в него, а не в маму — безусловно красивую, но довольно блёклую на фоне Лорда Смоллвуда. У него были жгучие карие глаза, обезоруживающая улыбка и густые тёмные волосы, с возрастом заметно посеребрённые поздней сединой. И, наверное, писаным красавцем его вряд ли можно было назвать, но Иви не раз видела, как ему оборачивались вслед. А она была его копией — папиной принцессой, солнышком и всем остальным, проистекавшим из длинного перечня подобных регалий.       Так вот, у мамы с папой, кроме самой Иви, кажется, не было ничего общего. Любовь? Иви была убеждена, что её просто не существовало за пределами бульварной прессы и ромкомов. По крайней мере, именно в том воплощении, которое зачем-то старательно навязывалось обществу. Дружба? Её отрицать было сложнее, хотя вряд ли в общепринятом смысле она подразумевала под собой взаимное использование. Уважение — вот что имело значение и на чём держался брак Смоллвудов последние двадцать три года. Неплохо, конечно, но как-то… скучно.       Иви с благодарностью взяла у предложившего шампанское официанта вытянутый фужер и, найдя взглядом свой столик, поспешила присесть. Туфли были жутко неудобными, но они так хорошо подходили под цвет нежно-лавандового платья, что пришлось пожертвовать возможностью нормально ходить. Почти как в сказке Андерсена. Только вот жертва русалочки едва ли была сравнима с бессмысленной погоней за красотой. Нужно было послать к чёрту все официальные протоколы и надеть кеды!       Пошевелив пальцами на ногах, чтобы удостовериться, что те уже действительно онемели, Иви тихонько хмыкнула себе под нос и сделала глоток шампанского. К счастью, на неё никто не обращал внимание — светский приём потому и был светским, что подразумевал под собой сначала официальные разговоры за стаканом чего-нибудь покрепче, а лишь после неформальное общение, когда подвыпившие государственные служащие и их важные гости могли, наконец, расслабиться. Леди Смоллвуд, к примеру, весь вечер крутилась около Майкрофта Холмса — Иви о его положении в Правительстве приходилось только догадываться — и не отступала ни на шаг, как бы тот ни старался отделаться от этого внимания. Отцу, Лорду Смоллвуду, оставалось лишь молчаливой тенью следовать за женой. Впрочем, он уже сейчас успел увлечься виски и наверняка вполне этим наслаждался.       Иви поморщилась. Похоже, скоро мистера Холмса пришлось бы спасать ещё и от пьяных папиных бесед. А ведь выпив, он становился просто невыносим и мог болтать без остановки несколько часов…       — Ещё шампанского, мисс? — рядом услужливо остановился официант, держа наготове почти что полную бутылку, и Иви чуть не рассмеялась. Может, стоило рискнуть и немного расслабиться? Чем, в конце концов, она была хуже папы?       Правильно, ничем.       — Лучше вина. Красного, — улыбнулась Иви и лукаво сощурилась.       Ох, видела бы её мама! Но она была занята, а как-то развлекаться всё-таки было нужно. Не искать же компанию в лице надменных пэров, право слово. Это бы не закончилось ничем хорошим.       Когда искрившийся бликами бокал уже стоял перед ней на хрупкой ножке, а разнообразие закусок так и манило нарушить парочку собственных пищевых привычек, рядом раздался знакомый смешок.       — Эви, вот так встреча! Давно не виделись.       Она вздрогнула и обернулась, даже не скрывая, что была застигнута врасплох — лицо вытянулось и наверняка исказилось гримасой отвращения. Впрочем, Брюс Кьюббит иного и не заслуживал.       — Ещё бы столько же не видеться, — буркнула Иви. — И не называй меня так, я уже не раз тебе говорила.       — Как грубо, — бесцеремонно усевшись на соседний стул, хмыкнул он и щёлкнул пальцами, чтобы официант принёс вина и ему. — А ведь раньше тебе нравилось.       — Тебе казалось.       — Вот как? Зачем же тогда ты со мной встречалась?       Иви нахмурилась и отодвинулась, когда Брюс протянул ладонь, чтобы погладить её по плечу. Кого там нужно было позвать на помощь, чтобы избавиться от общества родственника герцогини Корнуолльской? Королеву? Принца Чарльза?       — Да брось, Эви, прошлое осталось в прошлом. И нечего дуться, — сказал Брюс, поправив манжеты белоснежной рубашки. — В конце концов, нам выгоднее оставаться друзьями.       — Друзьями? — потрясённо уточнила она. — Серьёзно? После того, как ты меня предал, у тебя хватает наглости предлагать дружбу? А не пошёл бы куда подальше!..       — Тише, — раздражённо шикнул Брюс, быстро оглядевшись, чтобы проверить, что их разговор не привлёк ненужного внимания. Место для скандала было совершенно неподходящим. — Я же извинился.       — А я сказала тебе, куда ты можешь засунуть эти извинения.       — Не будь дурой!       — Ну, знаешь! — хлопнув ладонями по столу, Иви вскочила на ноги и в который раз за вечер мысленно прокляла производителей дизайнерской обуви, потому что щиколотку всё-таки натёрло. Просто потрясающе!       — Эвелин!       Брюс схватил её за локоть и потянул на себя, явно не собираясь заканчивать разговор на этой ноте. И всё-таки, что нужно было предпринять, чтобы от него отделаться? Может, окликнуть мистера Холмса? А там бы подоспели мама, папа и половина состава министров. Ничего не скажешь, отличный мог выйти вечер.       — Отвали! — воскликнула Иви, едва удержавшись от того, чтобы наступить острым каблуком прямо ему на ногу. Это было бы больно. Очень больно. У Иви в глазах вспыхнул мстительный огонёк.       — Я…       — Кажется, мисс Смоллвуд уже высказала вам свой отказ, мистер Кьюббит. И, по-моему, неоднократно.       Иви ожидала чьего угодно вмешательства — начиная от службы безопасности и заканчивая… Да кем угодно заканчивая! Но только не Чарльзом Магнуссеном, возникшим за её спиной так неожиданно и резко, что даже удивиться толком не получилось. А он уже протягивал ей руку, будто предлагая… сбежать?       Сейчас Иви была готова на всё. В конце концов, от страха перед Магнуссеном её трясло меньше, чем от отвращения к Кьюббиту. И, выбирая из двух зол…       Иви с благодарностью поймала широкую ладонь, задрав подбородок повыше, чтобы выглядеть уверенно и не казаться на фоне маминого знакомого растерянным ребёнком, которого спасал из передряги ответственный взрослый. Хотя со стороны, должно быть, происходящее было похоже именно на это.       — Эви, — изумлённо выдохнул Брюс и как-то растерянно, пожалуй, даже обречённо не мог отвести от Магнуссена взгляд, — Эви, не надо. Не ходи с ним. Это…       — Хватит мне указывать! — вскипела она и лишь сильнее схватилась за чужие пальцы, почувствовав, как те уверенно и бескомпромиссно сжали её руку в ответ. Ладонь оказалась холодной и влажной, в чём, пожалуй, было мало приятного, но Иви решила об этом не думать. — Мистер Магнуссен, пойдёмте, пожалуйста, к вашему столику. Здесь уже просто невыносимо.       Магнуссен, практически беззвучно хмыкнув, предложил Иви локоть, и она с молчаливой благодарностью прижалась боком к мягкой ткани его пиджака, бросив на Брюса ещё один обжигающий взгляд, прежде чем поскорее уйти. Тот, однако, смотрел ни капли не обиженно, а скорее взволнованно. И совсем не на Иви.       Да что, чёрт подери, не так было с этим Магнуссеном, если даже Брюс — пусть косвенно, но считавший себя чуть ли не членом королевской семьи — косился на него почти затравленно? Он перешёл кому-то важному дорогу? Работал в пользу КНР? Что?       — Ваш друг не сводит с вас глаз, мисс Смоллвуд.       Иви оступилась и покрепче сжала рукав его пиджака.       — Он мне давно не друг. И, кажется, никогда им не был.       — И всё же, вкус у него есть.       Иви вскинула глаза, не зная, как отреагировать на это замечание. То ли жутко покраснеть, что было бы закономерно, учитывая контекст, то ли стать белее белого. Магнуссен явно чего-то добивался. Не просто же так он пришёл на выручку, как добрый самаритянин, когда другие были слепы и глухи. Тем более, что у них с мамой, кажется, был какой-то конфликт, который вряд ли мог окончиться примирением.       — Спасибо за помощь, — его слова Иви решила проигнорировать. — Дальше я, пожалуй, сама. Найду родителей, пока Брюс отвязался и…       — Не выпьете со мной? — перебил Магнуссен. — Вы настолько очаровательно трепещете, что так и хочется предложить вам бокал чего-нибудь терпкого. Что-нибудь с юго-запада Франции… Скажем, из мерло. Вам, я думаю, очень подойдёт мерло.       Он говорил мягко, негромко, пропуская в голос мурчащие перекаты, и Иви казалось, что всё это его губы шептали практически ей на ухо — так бархатно, непозволительно интимно, что она и впрямь не смогла сдержать прокатившуюся по телу дрожь. Только вот, заглянув ему в глаза, Иви ничего такого не обнаружила. Они были не просто холодными — ледяными, безжизненными и совсем не наполненными эмпатией, как могло показаться. Слова противоречили действительности? Было бы странно, если бы это оказалось не так. К подобному Иви давно привыкла.       — Один бокал, — согласилась она.       Они, похоже, как раз остановились около нужного столика, и Магнуссен деликатно помог Иви занять одно из мест. К её радости, люди, чьими именами были подписаны стоявшие около тарелок таблички, пока что разбрелись по залу, и никому бы не взбрело в голову допытываться, что забыла юная мисс Смоллвуд за одним столом с мистером Магнуссеном, будто бы насквозь пропитанным противоречиями. И не сказать, чтобы такими уж невинными.       Главное — об этом не догадывалась мама.       — Вас беспокоит какой-то вопрос, мисс Смоллвуд, — протянув Иви вино, заметил Магнуссен, а сам занялся стаканом виски. — Хотите что-то у меня спросить?       — Кто вы? — без раздумий выпалила она. Раз уж представилась такая возможность.       — Вас моя жизнь интересует? Или род моей деятельности?       — Ваша… работа, — запнулась Иви, сделав маленький глоток вина, чтобы это скрыть. — Вы не сотрудник Правительства, и, тем не менее, всё же сегодня здесь — среди чиновников и членов их семей.       Магнуссен улыбнулся одними уголками рта и, сняв очки, принялся протирать тонкие стёкла салфеткой.       — Это наблюдательность или любознательность, мисс Смоллвуд? — полюбопытствовал он, но не стал дожидаться, пока она найдёт слова, чтобы объясниться. — Вы правы, я не работаю в Правительстве. Как иностранный гражданин не имею на это права. Но очень пристально слежу за всем со стороны.       — Шпионите? — само по себе вырвалось у неё, и Иви прикусила язык, поняв, насколько глупо это прозвучало. Непосредственно и наивно, будто ей было десять лет.       — Можно сказать и так. Собираю информацию, а потом создаю новости, — вновь надев очки, абсолютно серьёзно ответил он. — Я собственник нескольких крупных газет. А, как известно, знание — это обладание.       — И вас так запросто сюда пустили?       — Да. Я здесь по личному приглашению премьер-министра. А вы?       — Папа уговорил прийти, — поморщилась Иви, вновь схватившись за бокал. Если бы не отец, ноги бы её тут не было.       — Папа. Па-па, — нараспев протянул Магнуссен, и в его бесстрастных глазах мелькнуло что-то странное. — Вы зовёте кого-нибудь папочкой, мисс Смоллвуд?       Она подавилась и громко закашлялась, судорожно хватая ртом воздух. Что он только что у неё спросил?!       Капелька вина скатилась по уголку её губ, соскользнув к подбородку и ниже, по шее. Магнуссен, проследив это движение взглядом, услужливо протянул Иви тканевую салфетку, которую до этого использовал для очков.       — Буду считать, что ответ отрицательный.       И, как ни в чём не бывало, отвернулся, окинув зал сканирующим взглядом. А Иви вспыхнула так отчаянно, что стало печь щёки. Но слова возмущения на это наглое, почти неприкрытое хамство терпкой горечью застыли у неё на языке, и она лишь беспомощно открывала и закрывала рот, чувствуя себя выброшенной на берег рыбой.       Стало гадко.       Иви сжала кулаки с такой силой, что ногти непременно должны были оставить на ладонях вдавленные следы.       — Мама, похоже, не зря говорила, что вы плохой человек.       — Ужасный, — кивнул Магнуссен, — отвратительный, коварный… Я знаю много синонимов на английском, но мне больше нравится датское «dårlig». Немного созвучно с вашим «дорогой», но значение, — он сверкнул глазами и наклонился к Иви ближе, настолько, что она практически ощутила на губах его дыхание, — прямо противоположное…       — И вы не собираетесь меня переубеждать? — прошептала она, не отрываясь от его взгляда.       — А зачем?       — Мама запрещает мне с вами общаться.       Будто в этом было что-то плохое.       — Правильно. Будьте хорошей девочкой. Маму надо слушаться.       Иви моргнула, скривилась, и появившееся было наваждение исчезло так же внезапно, как и возникло. Она отстранилась, вцепилась ладонями в сиденье стула и противно скрипнула его ножками по дорогому паркету, чтобы отодвинуться как можно дальше. А ещё лучше было бы вскочить на ноги, найти папу и…       И что? Пожаловаться? Да, это был бы действительно взрослый поступок — дважды за вечер избавиться от неприятного общества, трусливо спрятавшись за чьей-нибудь спиной.       Магнуссен, похоже, именно этого и ждал. И Иви передумала, решив не давать ему поводов для самодовольства.       — Любите провоцировать? — сощурилась она, мягко склонив голову к плечу и почувствовав, как аккуратные локоны защекотали кожу.       — Дразнить, — поправил Магнуссен.       — И как? Обычно получается?       Он хмыкнул, подцепил длинными пальцами прядку её волос и отвёл в сторону, обнажив нежную шею с бешено бившейся на ней жилкой. Ещё чуть-чуть, и прикосновения бы не удалось избежать, хотя Магнуссен соблюдал, пусть скромную, но дистанцию. Его, в отличие от Иви, похоже, вообще ничего не смущало.       — Обычно — весьма успешно, — вкрадчиво произнёс он, наклонившись к её уху.       — Со мной, однако, не очень-то выходит, — шепнула она.       — А кто сказал, что моя цель — вы, мисс Смоллвуд?       В его глазах блеснула холодная насмешка, когда Иви непонимающе и даже несколько обиженно поджала губы, глядя со старательно скрываемой заинтересованностью, которую Магнуссен сразу различил по одному только подрагиванию её ресниц. Нет, определённо, Иви была совсем не похожа на мать. Та бы, как минимум, уже давно попыталась его ударить…       Магнуссен приподнял уголки губ, вспомнив её отчаянное «я позову охрану» и тонкий, чуть дурманивший обоняние аромат духов, а потом коротко мотнул подбородком в сторону центра зала, куда Иви тут же покорно перевела взгляд.       И правда, хорошая девочка.       На которую почти не моргая смотрел Брюс Кьюббит, то и дело поправляя на шее нелепую бабочку, с головой выдавая бушевавшую внутри неуверенность. Он явно хотел что-то предпринять, но никак не мог решиться.       Иви отвернулась и поморщилась. Брюс так и не повзрослел, оставшись всё тем же трусом, которым его воспитали гиперопекающие родители.       — И что, ваша цель — он? — Иви не стала скрывать появившееся в голосе разочарование. На месте Магнуссена для безобидной шутки она бы точно выбрала кого-нибудь другого. Поинтереснее.       Магнуссен кивнул.       — Почему?       — Забавно. Это как отобрать у ребёнка конфету, а потом наблюдать за его реакцией. Не каждый день удаётся застать врасплох кого-то, кто так молод и высокомерен.       — Выходит, я приманка? — изумилась Иви.       — Выходит, что так, — безразлично отозвался Магнуссен и допил из стакана остатки виски. — Ну, не принимайте на свой счёт. Это просто деловой интерес. В конце концов, вы тоже меня использовали. Так что, полагаю, мы квиты.       — Я не…       — Будете спорить, что согласились на мою помощь без какого-либо умысла?       — Я просто хотела избавиться от Брюса! — громче необходимого воскликнула Иви и порывисто схватилась за бокал, сделав большой глоток. Щёки жгло от негодования, от того, что Магнуссен смотрел так холодно и насмешливо, и, возможно, ещё потому, что… Он был прав.       Она могла просто уйти, оставив Кьюббита наслаждаться тем, что он в очередной раз вывел её из себя. Но нет. Иви назло ему предпочла принять приглашение Магнуссена, которого Брюс заметно опасался. Может, неосознанно, но, да, Иви этим воспользовалась, пусть боялась и сама, всё ещё не понимая, чего Магнуссен добивался. Он не спешил посвящать её в свои планы.       Хитрил, увиливал и лавировал, как… Акула!       Иви видела таких в океанариуме. Безразличные ко всему, кроме самих себя, они неспешно кружили в толще воды, отпугивая косяки мелких рыб.       Интересно, от Магнуссена тоже шарахались, стоило только ему оказаться рядом?       — Сомневаюсь, что у вас это получится, пока вы здесь, мисс Смоллвуд. Стоит только мне уйти, как на вас тут же накинутся с расспросами.       — И что вы предлагаете?       — А вам нужен мой совет? — Иви в ответ неуверенно пожала плечами. — На вашем месте я бы уехал. Сегодня здесь на редкость скучно, вам так не кажется?       — Как и всегда.       — И вы вновь скрашиваете мой вечер своим присутствием. Скоро это станет традицией, — хмыкнул Магнуссен и, поправив галстук, поднялся на ноги.       — Куда вы? — чуть испуганно спросила Иви, вскочив за ним следом. И резко осеклась, изменившись в лице, когда поняла, что сделала. Потому что Магнуссен взглянул на неё так, будто все его слова про Брюса были обманом и тот его ни капли не интересовал, а Иви проиграла, запутавшись в какой-то сложной, малопонятной комбинации.       — Как я и сказал — собираюсь покинуть это чудное мероприятие, — он сверкнул очками, застегнул пуговицу на пиджаке и, нарочно выдержав паузу, уточнил. — Не хотите со мной?       Иви, замешкавшись, лишь отчаянно дёрнула бровями. Хотела. Конечно, она хотела — уже в тот момент, когда только вошла в зал, не раз пожалев, что поддалась настойчивым папиным просьбам. И тем более после, когда рядом появился Кьюббит, окончательно испортив ей настроение. Да и сам Магнуссен… был ничем не лучше. А с ним или без него…       Да, Иви совершенно точно хотела бы уйти.       Она одёрнула подол платья, вскинула подбородок и, стараясь держаться гордо и уверенно, проскользнула мимо Магнуссена, робея от одной лишь мысли, что его взгляд буравил ей спину холодными, острыми иглами. Впрочем, она и не собиралась плестись за ним следом, словно ручная собачка, которую предусмотрительно не спускали с поводка, хотя Магнуссен и догнал её буквально в два ленивых шага. А потом пристроился сбоку, не отказав себе в удовольствии демонстративно уйти вместе.       Уж пара человек точно обернулась им вслед, и Иви, торопливо прощаясь со знакомыми, не хотела продлевать этот абсурд.       — До свидания, мистер Холмс, — коротко бросила она стоявшему у самых дверей Майкрофту и решила, что позвонит папе, как только окажется на расстоянии пары кварталов от этого места. Чтобы тот не смог уговорить её остаться.       Майкрофт в ответ только кивнул, тут же бросив на Магнуссена быстрый нечитаемый взгляд, но не произнёс ни слова, ничем не выдав ни своего отношения, ни того, что они вообще были знакомы. А сомневаться в этом не приходилось. Как и в том, что он обо всём догадался — Иви Смоллвуд и Чарльз Магнуссен покидали вечер вдвоём, и это было явно неспроста.       — Он расскажет маме, — чуть не споткнувшись о порог, пробормотала она, когда Магнуссен придержал ей ведущую на улицу дверь.       — О чём?       — Что я и вы…       Магнуссен, издав колкий смешок, не дал ей закончить.       — Так вы всё-таки решили быть послушной девочкой? Или это просто был подростковый бунт?       — Я не ребёнок.       — Знаю, мисс Смоллвуд, знаю, — хмыкнул он. И приглашающим жестом указал ей в сторону припаркованной рядом машины. Иви с сомнением покосилась на его ладонь.       — Вы хотите, чтобы я поехала с вами?       — По-моему, я однозначно дал вам это понять.