Ты моя.

— Готова? - Витя окидывает меня изучающим взглядом и берет со спинки стула неформальный пиджак. От его внимания я вновь ощущаю знакомое тепло, которое стремительно разливается по телу, и нервно одергиваю юбку. — Если я скажу «нет», что-нибудь изменится? - колко спрашиваю я. — Не усложняй, — советует он. — Мои родители нас ждут. Как ни мечтала я отложить этот визит, вечер настал, и то умиротворение, которое возникло в душе благодаря обеду с Варей, рассыпается вдребезги перед лицом встречи с Павлом Викторовичем и его женой. Бросаю взгляд на свое отражение в зеркале. На мне бежевая водолазка и замшевая юбка трапеция с завышенной талией. В уединении комнаты наряд в стиле 80-х казался мне уместным, но сейчас меня одолевают сомнения. Не слишком ли короткая юбка? Не слишком ли облегает грудь водолазка? — Перестань дергаться. Ты выглядишь чудесно, - говорит Пчёлкин, замечая мою нервозность. Я молчу, но внутренне отзываюсь на этот грубоватый комплимент, ощущая неожиданное удовлетворение от его оценки, пусть она лишь дань формальности. Крепче стискиваю ремешок сумки, отчего обручальное кольцо врезается в нежную кожу пальца, и выхожу вслед за Витей из квартиры. — Как прошла встреча с подругой? Удивленная этим вопросом, отрываю взгляд от созерцания проносящихся за окном пейзажей и перевожу его на Пчёлкина, который уверенно ведет машину по автостраде. - Почему ты спрашиваешь? — несколько колюче отвечаю вопросом на вопрос. — А почему нет? Я неопределенно пожимаю плечами. — Варя — моя лучшая подруга, — говорю уклончиво. — С ней мне всегда хорошо. — В отличие от меня? — в хрипловатом голосе отчетливо слышится насмешка. — Заметь, не я это сказала. Какое-то время мы едем в тишине, но вскоре я сама возвращаюсь к беседе. — Что ты сказал о нас своим родителям? — Что это была любовь с первого взгляда, - иронично усмехается Витя. — А если серьезно? — Я серьезен. Учитывая поспешность, с которой мы поженились, они вряд ли поверили бы во что-то иное. Мама - неисправимый романтик. Интонации его голоса, когда он говорит о матери, пронизаны неподдельной теплотой и нежностью, и я невольно пытаюсь представить себе женщину, сумевшую воспитать такого сына: бескомпромиссного, но заботливого, жесткого в достижении целей, но способного к состраданию. — Что я должна говорить? — спустя время спрашиваю я. — Придерживайся правды во всем, за исключением причины нашей свадьбы. Здесь бы я попросил тебя подыграть мне. …… Через полчаса автомобиль плавно тормозит у подъезда дома. Властно обхватив рукой мою талию, Витя увлекает меня к дому. — Сынок, как я рада, что вы приехали! — Познакомься, это Маша. — Здравствуйте, Наталья Ивановна, - говорю с вежливой улыбкой. — Здравствуй, дорогая. Зови меня Наталья, пожалуйста, — с искренней теплотой в голосе просит она. — Я очень рада познакомиться с тобой. Добро пожаловать в нашу семью! О господи! Перед лицом этой чуткой женщины я начинаю чувствовать себя самозванкой. Почему, черт возьми, Витя заставляет меня проходить через это? — Ты просто красавица, — она с улыбкой переводит взгляд с меня на Витю и обратно. - Бедный сынок, у тебя не было и шанса. Я смущенно опускаю глаза, ощущая на себе взгляд двух пар одинаковых глаз. — Ты, как всегда, права, мам, — Витя обвивает мои плечи руками и притягивает к себе, запечатлевая быстрый поцелуй на виске. Даже этого мимолетного прикосновения его теплых сухих губ оказывается достаточно, чтобы кровь ускорила свой бег по венам, а тело мелко задрожало, будто в приступе лихорадки. Я вспыхиваю. Попытка дистанцироваться от этих ощущений ни к чему не приводит — организм словно живет по своим правилам, не пересекаясь с доводами рассудка. — Пойдем к столу, — с порозовевшими от удовольствия щеками предлагает Наталья. — У вас очень уютно, — замечаю я. Пока я с восторгом оглядываю дом, Пчёлкин галантно ухаживает за матерью, пододвигая для нее кресло. Когда она присаживается, он поворачивается ко мне и проделывает то же самое. Я опускаюсь на стул, пробормотав слова благодарности. С шумными извинениями в комнату заходит Павел Викторович. Он обнимает Витю и тепло приветствует меня, словно в моем присутствии здесь нет ничего особенного, но, прежде чем опуститься на свой стул, нежно касается губами виска жены. — Как вы познакомились? — голос Натальи, обращенный ко мне, полон любопытства. - Витя отказался давать мне объяснения без тебя. Витя предупреждающе кладет ладонь мне на колено. Неужели он всерьез думает, что я расстрою эту чудесную женщину, жену и мать? Изо всех сил стараясь соблюдать хладнокровие, я честно отвечаю: — Я врезалась в его машину на светофоре. — Правда? - брови Натальи удивленно приподнимаются, на лице отражается озабоченность. — Надеюсь, никто не пострадал? — Только мое сердце, мама, - говорит Витя, беря мою руку и поднося ее к губам. Я застываю, потрясенная этим нежным жестом, вынужденная напомнить себе, что это лишь часть спектакля, а он просто хороший актер. Но это не помогает: после всего, через что он заставил меня пройти, Витя должен вызывать во мне отвращение, а я, наоборот, все чаще замечаю, что мне приятно наблюдать за ним. И его прикосновения мне отнюдь не противны. И то, как уважительно и ласково он общается с матерью, лишь сильнее убеждает меня в том, что я совсем его не знаю. Когда на стол подают основное блюдо, у меня появляется возможность незаметно перевести дух. Ужин проходит гораздо лучше, чем я ожидала, и все же обманывать никогда не бывает легко, особенно если объектом лжи выступают люди, которые тебе симпатичны. Да еще и присутствие Вити на расстоянии вытянутой руки не позволяет мне расслабиться: он тревожит меня эмоционально и физически, но в то же время мне странно спокойно от осознания того, что он рядом. К счастью, Наталья не задает бестактных вопросов о наших отношениях, но с удовольствием откликается на мое предложение рассказать о детстве сына, развлекая всех за столом забавными историями из прошлого. Правда, к концу ужина она начинает выглядеть утомленной. — Нам с Машей пора ехать. — Приезжайте еще, - просит Наталья. — Конечно, мама. Витя наклоняется и касается губами щеки матери, затем прощается с отцом. Когда мы садимся в машину, я пристегиваю ремень. — Спасибо, что не выдала нас, — Витя заводит двигатель, а я стараюсь не чувствовать себя задетой этой благодарностью. — Неужели ты считаешь, что я могла бы? Некоторое время я наблюдаю, как одно выражение сменяет другое на его лице. — Нет, — вдруг серьезно говорит он, и теплота в его глазах посылает незнакомые импульсы в мое сердце. — Я так не считаю.