Предубеждение

–Скорее бы родить уже, тоже буду в таких ходить. Оля крутилась перед зеркалом в спальне, примеряя мои вещи, которые доставляли целый месяц из Вероны. Ну как примеряла, скорее пыталась, приложив ткань к своей округлившейся фигуре. –Можешь забирать, если нравится. – я обошла ее счастливую мордашку и прошла к окну, настежь раскрывая его. Конец мая радовал своей погодой. Несмотря на то, что уже был вечер, духота не отступала и весна явно проигрывала лету, уходя до следующего года. После нашего с крестным ужина, меня осенило, что стоило бы обновить свои кодексы и книги по юриспруденции, так как покупала я их еще в союзе. Хоть в них мало что поменялось, я все равно проводила за их изучением долгое время. Работу я так и не нашла, потому что всем требуются опытные сотрудники. Тут сразу встает вопрос – «А где его взять, если меня никуда не берут?». Даже мое заграничное образование не канает. Белова предлагала пойти в консерваторию и спросить про места в оркестре или же на крайний случай начать преподавать, но этим я заниматься не собираюсь. Даже подумывала пойти в компанию дяди и отца, но себе изменять не хочу. Тем более, благодаря им же, мне не нужно торопиться с вопросом о работе. С Ольгой мы проводили почти все свободное время. Ходили в магазины, разглядывая всяческие детские вещи и прибамбасы. Гуляли в парках, обедали в кафе и ужинали ресторанах. В общем, развлекали друг друга как могли. Так как ей было скучно и грустно без мужа, а мне вовсе нечего было делать. Вот и сегодня она решила остаться у меня на ночь, пока он в очередной раз улетел куда-то. –Слу-у-шай. – протянула Белова. Я отвернулась от окна и посмотрела на нее с ухмылкой и приподнятой бровью. Когда она начинала свое предложения с такой интонацией, значит ей явно что-то было нужно и тут я не прогадала: –Щас бы хлебушка с маслом. – она была словно ребенок, спрашивающий разрешение – Не хочешь перекусить, а? –После таких вечерних перекусов, мы с тобой не в одно из этих платьев не влезем. – напомнила я ей о желании носить их. – Ну Катюшки-и-н… Она подошла ко мне вплотную хватая за плечи и заглядывая в глаза. У нее же они стали почти щенячьими и в них читалась наигранная мольба. –Я бы сейчас душу за хлеб с маслом и вареньем отдала! Эта беременная женщина сводит меня с ума своими предпочтениями в еде, но я быстро сдалась, в общем, как и каждый раз. Закатив глаза и улыбнувшись во все тридцать два, я все же сказала: –Пошли уже, дурная. В припрыжку или точнее почти в припрыжку, как это было возможно в ее положении, она помчалась из комнаты вниз по лестнице на кухню, где мы почти до самой ночи пили чай с вишневым вареньем. *** – Жарко тут у вас, совсем дышать нечем. Я подняла солнцезащитные очки и посмотрела на бабулю снизу вверх, лежа на шезлонге во дворе дома. – Questa è l'Italia, nonna, qui è sempre così. – ответила я ей и с безразличием натянула очки обратно. – По-русски, Катя! –злилась она, махая веером. Ее раздражало, когда я говорила с ней на итальянском вместо родного языка, но я всегда делала это исключительно специально. –Это Италия, бабушка, здесь всегда так. –Ужас какой-то. – она присела на край шезлонга у самых моих ног – Хорошо у нас холодно. –А маме нравилась Верона, потому тут дом и купили. –Машеньке она и сейчас нравится, все время говорит, как скучает и хочет вернуться. На моих губах появилась печальная улыбка от воспоминания мамы. Отец подарил ей этот дом на день рождения после того, как та влюбилась в эту страну и город. Я тоже полюбила его климат и колорит, поэтому мы часто сюда ездили раньше. Но в момент мне пришло осознание, и я быстро поднялась и села, в упор смотря на бабушку. –Погоди…– я, наверное, просто что-то не поняла – Кто и что говорит?! Мне резко стало не по себе, а тело будто кипятком обдали. Стало нечем дышать. Я словно задыхаюсь. –Немцова, иди сюда. –говорит слишком ласково. Ее руки опустились на мои ноги и сжали их. –Я… Мои губы не слушаются меня, воздуха перестало хватать. –…не хочу…нет… Я пытаюсь отползти к спинке, но меня только сильнее удерживают. –Спустись ко мне, Катя. Морщинистые руки уже переходят от щиколотки на мои колени. –П-пожалуйста… не трогай м-меня! На ее лице появляется несвойственный ей оскал, и она уже кричит нечеловечески: –КАТЯ ! Подрываюсь с кровати в холодном поту. В комнате невероятно душно, окна закрыты, а вокруг темно. Я пытаюсь отдышаться и собрать мысли в кучу, но понимаю, что место рядом пустует. Где Сурикова? –Катя, просыпайся! – надрывно кричит пропажа где-то в доме. Мало понимая происходящее, я пулей встаю и вылетаю из спальни. Бегу на крик и нахожу ее на кухне со стаканом воды в руках и с испуганным лицом. –Что случилось? – пытаюсь отдышаться от небольшого марафона и сна – С ума сошла так кричать посреди ночи?! Хорошо, что были выходные и Люба вернется только в понедельник утром. –Немцова… я походу все. – говорит дрожащим голосом и замолкает на добрую минуту. –Что все то? Нормально можешь объяснить? –Катька, я рожаю… Не могу сразу понять, что она говорит. Восьмой месяц только, какой рожать. Но стоило мне опустить голову ниже и до меня доходит, что она стоит в какой-то лужице. –У меня походу воды отошли. – я поднимаю голову обратно, и ее испуганная мина передается мне. – «Блять!» *** –…начались уличные столкновения между силами оппозиции и правоохранительными органами. Протестующие прорвали оцепление вокруг Дома Советов России, захватили здание московской мэрии и попытались захватить телецентр «Останкино», где были разогнаны спецназом с применением оружия… –Лучше выключи или я разобью этот телевизор! – зло бросила Белова, мучаясь от очередной схватки. Происходящее в стране казалось каким-то сном и неправдой. В Москву везут танки и обстреливают мирных жителей. Число погибших не сильно афишируют, но цифры точно не маленькие. Мы чудом успели доехать до больницы, пока все эти действия не начались, а дороги не начали перекрывать. Нажав на кнопку питания телевизора, я подошла к Оле, которая разминала таз на специальном мяче. –Сколько уже? –Почти одиннадцать. Должны были уже приземлиться. – ответила ей, опуская руку с часами. Ее схватки продолжались уже шесть часов. После оставленной ею лужей на моей кухне, мы быстро собрались и прыгнули в машину, где Оля уже звонила тётке Белова, которая должна принимать роды. Конечно, самому Александру пришлось садиться на рейс и лететь аж с Майами на преждевременные роды жены, куда он отправил своих ребят для охраны, которые теперь суетились по коридорам родильного отделения. –Я больше не могу. – почти скулит она – Где Катя? –А вот и я! Моя тёска вошла в палату с задорной улыбкой, как ни в чем не бывало. Издержки профессии не давали ей и намека на панику, когда я уже не знала куда себя деть от происходящего как в палате, так и в мире. –Хорошая моя, – она подошла к нам, но обращалась к Ольге – Нужно еще немного потерпеть! Роды первые, схватки длиннее, раскрытие дольше будет наступать. А потом зато выйдет и забудется все сразу, ну! Ее слова мало подействовали на нее, но меня точно успокоили. Сейчас самое главное, что мы в больнице и тут ей смогут помочь, а потом и вправду все забудется как страшный сон. –Саша не приехал еще, а? –Едет, ненаглядный твой. С самолета только вышел. Она заметно выдохнула, сидя на мече, и даже немного расслабилась. Еще по дороге сюда, Оля призналась мне, что боится родить без своего мужа. Как бы я не пыталась объяснить ей, что сейчас нужно думать о себе и ребенке, она все равно упиралась руками и повторяла одно и тоже: – «Я без него не смогу.» А я в ответ лишь дурой ее называла. – «Я же без всех могу, почему она не может?». Когда стрелка моих наручных часов дошла до двух дня, никто так и не приехал, а Катя снова зашла в палату: –Щас, Оленька, возьмем кровь, поставим капельницу и врач посмотрит тебя. –Так, я пошла. – быстро проговорила я и подорвалась с места в сторону двери. –Куда? – только и успела спросить тёска. –Пусть идет. – махнула Оля в мою сторону, когда я уже выбежала за дверь. – Она и крови, и уколов боится. В коридоре отделения пахло хлоркой и лекарствами. Смесь не из приятных, конечно, но надо потерпеть. Найдя диванчик с телевизором, я быстро прошла к нему. –…Во время штурма у входа в здание телецентра произошёл взрыв, в результате которого погиб один из защитников здания. – рассказывает монотонный голос диктора новостей – В ответ бойцы спецназа, находившиеся в тот момент внутри здания, открыли по демонстрантам огонь на поражение, в результате которого было убито не менее 46 человек. Жертвами стали как протестующие, так и случайные люди. –Боже…– тихо выдохнула я. Даже закурить захотелось. В Москве сейчас происходят страшные вещи и конечно Белов будет опаздывать, если вообще сможет доехать до нас. Облокотившись на спинку дивана, я, наконец-то, вытянула ноги и закинула их на журнальный столик рядом, продолжая слушать диктора. Спать хотелось ужасно, но нужно держаться. Еще сон этот не давал покоя. Зачем она приходила? Может хотела что-то сказать или передать? Не знаю. Нужно будет поинтересоваться у Любы, к чему это могло присниться. –Катька, не спать! Меня разбудило тормошение по плечу и шёпот тёти Белова. Оказалось, что я умудрилась все же заснуть, а за окном уже начало смеркаться. –Мы родить не можем! Без Сашки не в какую не идет у нее. Хлопнув глазами, я все же поднялась и прошла в сторону палаты Оли, но никого там уже не было. –В родильное отвезли. Тётя Катя подошла ко мне и встряхнула, взяв за плечи. –Давай просыпайся! Слышишь? Она там щас не только ребенка потеряет, но и сама отъехать может, прости Господи! – Где Белов? – наконец, выдала я осипшим голосом. –В Бутырке они, ребята сказали. Вот сейчас я вообще не поняла. Где? На мой немой вопрос, тёска все же ответила: –На улицах вон чё происходит, щас всех подряд туда гребут и их забрали. Я ей не говорю, и ты не смей. Надо вытаскивать, понимаешь? Как-то слишком много произошло за время моего сна. Паника снова вернулась ко мне и я непонимающе смотрела в ее лицо. А я то, что сделать могу? Из-под земли мне его достать?! Мечась из одной стороны в другую, я пытаюсь думать, пока тёска разливает спирт из какой-то склянки. Курить, кстати, захотелось еще сильнее. Думай, Немцова! Так, Бутырка значит. Можно позвонить дяде, но тогда это затянется еще на время. Хотя есть еще какие-то варианты? В момент, я останавливаюсь и прекращаю свои хождения. Даже тётка замерла со стаканчиком в руке. –Слушай, что я сейчас скажу. – начала я, подходя к ней вплотную. – Ты пойдешь и скажешь ей, что дороги перекрыты и я поехала встречать его на пол пути, ясно? В ответ она лишь кивнула и спросила: –А сама-то куда собралась? Я не смогла ответить на ее вопрос, так как сама еще не понимаю, что делаю. Одарив молчанием, я развернулась и ушла искать людей Белова, которые также сидели у телевизора на первом этаже, смотря новости. Заприметив меня, они поднялись, словно ждали. –Доехать по дворам сможем? – уверенно бросила я. Переглянулись. –Думаю, проедем. – сказал один из них, понимая, о чем я спрашиваю. –Тогда поехали. – сказала я в той же интонации и развернулась на каблуках, в сторону выхода из роддома.