х
Е Хан исчезновению Га Она не удивляется, знает, что тот вернется как только нагуляется. Возможно, чуть подбитым или уставшим, но вернется. Мужчина заваривает чашку кофе, раскладывая на столе газету, которую каждое утро кидают на порог, и скользит взглядом по диагонали, запинаясь на первом же большом заголовке о жестоком убийстве председателя-насильника, которого всего пару дней назад приговорили к тюремному заключению. Мужчина, пусть и не считает себя гением, сложить такую новость с исчезновением Га Она ему удается в секунду. Мальчишка слишком падок на все, что касается убийств, а его изощренные методы Е Хан порой даже в своих фантазиях представить не способен. Мужчина не так далек от того, что включает в себя человеческие внутренности, убийства, литры крови и жестокость, но он определенно далек от того, на что способен Га Он. И ни один из головорезов Е Хана не способен даже на треть той жестокости, на которую способен мальчишка. Мужчина никогда не подбирался к его работе близко — слышал из чужих уст, но своими глазами никогда не видел, возможно, оно и к лучшему. Га Он, сам того не планируя, прячется от Е Хана за сотнями дверей, когда выпускает наружу своих демонов. И вот Га Он, будто нагулявшийся кот, встречает Е Хана в кабинете, вальяжно раскинувшись на кожаном диване. Мужчина раздумывал о новости из газеты всю дорогу до офиса и пришел лишь к одному заключению — не все, что делает Га Он идет на пользу их общим делам. — Если ты вдруг забыл, напомню, — без лишних вступлений начинает мужчина и первые секунды в его голосе даже ощущается холодок, который почти мгновенно исчезает паром, — ты работаешь на меня, я — твой босс, а подобные твои выходки… Га Он поднимается с дивана, подбираясь к Е Хану ближе, тот успевает лишь положить кожаный портфель на стол. Мужчина разворачивается на месте и давится словами от того, насколько неожиданно близко оказывается мальчишка. — Напомню, — прерывает его Га Он, уверенно шагнув навстречу. — Босс у меня один, а Вы — всего лишь человек, который иногда предлагает заработать денег за сущий пустяк. Я выгоден Вам, а Вы выгодны мне, вот вся суть наших взаимоотношений, — объясняет ему мальчишка. — Вы, господин Кан, любите обладать и присваивать, поэтому я никогда не допущу того чтобы Вы стали моим боссом, — скалится в ухмылке. — Хотя бы элементарно из вредности. Га Он оказывается к нему так близко, как никогда бы не позволил подойти Е Хану. Мальчишка бы никогда и никому не позволил так нагло пресечь личное пространство, и совсем другое дело, когда он нарушает его сам. Губы Е Хана неожиданно растягиваются в хитрой ухмылке и назад он не отступает, упрямо смотрит в глаза Кима и мальчишка понимает, что проигрывает в своей же игре. Е Хан поднимает ладонь, касаясь пальцами подбородка Га Она, чуть давит большим пальцем, приподнимая голову и смотрит куда угодно, но не в глаза, в то время как сам Ким смотрит упрямо — прямо в глаза, но видит лишь как зрачки исследуют его лицо. Е Хан с каждой подобной близостью вытачивает тело Га Она в своей голове будто из камня, запоминая каждую мелкую деталь. Он всматривается в пышные и гладкие, словно атласные, губы, скользит взглядом по мягким скулам и хочет коснуться кожи подушечками пальцев, но оставляет эту затею. — Господин Кан, — практически сквозь зубы цедит мальчишка. — Если не уберете руку, я сломаю ее. Мужчина усмехается, слегка наклонив голову. Он убирает ладонь, знает, что Га Он врать не любит. Отступает назад, к своему столу, давая мальчишке пространство. Е Хан на мгновение прикрывает глаза, но даже тогда под веками остаётся отпечаток лица Га Она. — Тебе стоит заняться пустяками, за которые я тебе плачу.спустя несколько недель
Га Он на кожаном диване в кабинете Кана сидит всегда вразвалку, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку. Крутит на указательном пальце связку ключей, что противно звенит, но Е Хан с этим смиряется, а потом и вовсе перестает обращать внимание на лишние звуки, погружаясь в работу. Мальчишка откидывает голову на спинку дивана, глядя в потолок и надувая пузыри из жевательной резинки со вкусом настолько освежающей мяты, что от нее болит язык. — Я виделся с Мин Чон Хо утром, — Е Хан отвлекается от работы, откинувшись на спинку кресла. Он переводит все свое внимание на мальчишку, который продолжает беззаботно надувать пузыри, но вместе с тем вслушивается в слова мужчины не подавая виду. — Он сказал, что приручил тебя, как личного щеночка. Га Он толкает комок жвачки за щеку и расплывается в улыбке, а потом и вовсе начинает смеяться. Мальчишка роняет голову и смотрит на мужчину чуть исподлобья, понимая планы Кана заранее. Е Хан знает, что Кима раздражает чуть ли не каждая вещь в мире, а обладание и вовсе приводит его в ярость. Но настолько прозрачные попытки задеть самолюбие Га Она щекотят мальчишку под ребрами, вынуждая раскатисто смеяться. — Почему бы просто не попросить меня разобраться с проблемой? — интересуется Ким. — Нравится когда я в гневе? — Такая мелочь может вывести тебя из состояния душевного равновесия? — Е Хан знает ответ на свой вопрос, но не может оставить возможность подразнить мальчишку без внимания. — Меня даже твое дыхание порой бесит так сильно, что хочется горло вспороть, — Га Он скрещивает руки на груди, а Е Хан в очередной раз удивляется тому, как ловко Ким лавирует между обращениями на ты и на вы, не давая и шансов возразить. Е Хан расплывается в улыбке. Га Ону он верит, знает, что со сдержанностью у мальчишки не все в порядке и за свой нож он хватается также часто, как повара в ресторанах, отличие разве что в том, что Ким не готовит. — Тебе бы научиться следить за языком. — Допустим, я убью его, — предполагает Га Он, игнорируя бесполезный совет Е Хана. — И что с того? Чем он мешает тебе вести дела? — Мешает мне? — мужчина усмехается, роняя взгляд на бумажки, разложенные на столе. Га Он всматривается в растянутые уголки тонких губ и думает только о том, каким образом еще не вспорол Е Хану шею. — Ничем. Но нужна ли тебе слава ручного щенка? Га Он шумно вздыхает, расплываясь в улыбке. — Гав? — он тихо усмехается, не отрывая взгляд от мужчины, будто дожидаясь, что тот вновь посмотрит. Га Он не ошибается — Е Хан поднимает на него взгляд и этого оказывается достаточно для того, чтобы мальчишка оставил Кана в тишине. Га Он много думал о том, почему же так долго оставляет Кана живым. Часто списывал это на то, что Е Хан платит ему, но если копать глубже, что Га Он делать не любит, то там, на глубине, Киму просто по-человечески интересно. Впервые интересно что-то помимо кровавых внутренностей. Интересно что-то, что обтянуто кожей, дышащее и теплое. И Га Он, пусть и не нуждается в успокоении, утешает себя тем, что Е Хану он в какой-то степени интересен тоже, а иначе как объяснить то, что из всех подчиненных Кана лишь Киму позволено быть в его кабинете в любое время и без дополнительного на то разрешения? Как объяснить то, что Е Хан терпит все подколы мальчишки и тот факт, что к мнению Га Она Е Хан прислушивается? Га Ону не нужно отдельное приглашение в офис Мин Чон Хо, его подчиненные знают мальчишку в лицо, ведь последние пару месяцев он работал на мужчину и помогал разбираться с грязной работой тихо и мирно, не привлекая лишнего внимания. Загвоздка лишь в том, что офис пуст, а Мин Чон Хо, прежде не покидавший работу без причины, сейчас находится неизвестно где. Вариантов в целом немного, Га Он делает ставку на то, что мужчина в своем доме и оказывается прав. Входная дверь открыта, наверное, из-за прислуги, но мальчишка не слышит ни шума от уборки, не звон кастрюль на кухне. Ким молча и спокойно обходит пустой первый этаж, а следом поднимается на второй, заглядывая в пару спален, которые также пусты. — Где же ты пропадаешь, — шепчет себе под нос Га Он, толкая третью по счету дверь. Комната оказывается оборудована под домашний кабинет и стол, за которым нужно работать, залит алой кровью. Га Ону, наверное, как любому другому человеку, стоит удивиться, но трупов он видит чаще, чем живых и потому посиневшему Мин Чон Хо в рабочем кресле совсем не удивляется. Га Он подходит ближе, осматривая тело. На мужчине домашний халат и глубокая рана поперек шеи, он потерял много крови и наверняка именно это и стало основной причиной смерти — слишком легко, — думает мальчишка. Из груди мужчины торчит рукоятка ножа, которую Га Он не задумываясь хватает, вынимая и пачкаясь в крови. Мальчишка быстро осматривает столешницу и не находит варианта получше своей футболки чтобы оттереть рукоятку ножа, на которой оказываются вполне знакомые инициалы. — Мое сердце почти растаяло, Кан Е Хан, — Га Он абсолютно точно врет, растягивает губы в довольной улыбке и что-то в его груди дергается, чертыхается, будто умирающий в мазуте жук. Е Хан редко марает свои руки и сейчас Га Он мог бы сделать ставку на то, что смерть Мин Чон Хо — одно из поручений Кана и работа его головорезов, не оставь мужчина такой очевидной подписи. Мальчишка и прежде обращал внимание на особое отношение Е Хана к нему, но прежде это не было настолько прозрачным и предельно понятным. Га Он оставляет нож себе в виде подарка, ощущения от которого приятно щекотят что-то в груди, но вместе с тем, в кончиках пальцев покалывает раздражение от того, что Е Хан нарушает правила их игр. Мальчишке интересно играться, и, как он думал, Е Хану это интересно тоже, но теперь, когда мужчина самостоятельно марает руки в чужой крови, то реальность, в которой они привыкли существовать, даёт трещину.х
О смерти Мин Чон Хо они не говорят, Е Хан не упоминает нож со своими инициалами, а Га Он время от времени использует его в работе, о чем Кану неизвестно. Мальчишка все также позволяет себе вольности в качестве язвительных фраз и подколов о возрасте, а Е Хан не позволяет себе это прекратить. Когда Га Он видит на парковке внедорожный кадиллак, то замирает перед ним на пару минут и отвисает лишь когда его окликают. — Тоже не нравится? — уголки губ дергаются в улыбке, а мальчишка на мгновение теряется в реальности, запрещая себе смотреть на Е Хана. Тот только этого и ждет — Га Он это знает и потому всеми силами тянет себя в противоположную, от метафорического капкана, сторону. Га Он в своей голове складывает картину из пазлов лишь когда садится на переднее пассажирское и осознает насколько просторная эта машина. В ней спокойно можно было бы жить — настолько низкие запросы у мальчишки, живущего в небольшой квартире, которая своими размерами походит на коробку от риса. — До квартиры? — Нет, до китайского ресторанчика в паре кварталов отсюда, — исправляет его мальчишка. Ким подглядывает за мужчиной и тем, насколько хорошо он смотрится за рулем. Обычно обязанности водителя исполняет Га Он, за редкими исключениями. Е Хан полностью отказался от водителей спустя год после знакомства с мальчишкой. С тех пор за рулем оказывается либо сам Е Хан, либо же Га Он, который, в целом, не против. Мужчина никогда прежде не подвозил никого сам, но мальчишка, снимающий квартиру не в самом благоприятном районе Сеула, тревожил немолодое сердце и потому Е Хан считал это своей прямой обязанностью. И пусть со всеми недоброжелателями Га Он без проблем способен справиться сам, других, более правдоподобных, причин для того чтобы подвозить своего подчиненного до дома, у Е Хана не было. — Проголодался? — интересуется он. День был сложным для них двоих. Кан утопал в бумажках, а Га Он, как всегда, в крови. Мальчишка смотрит на острые черты лица, о которые, он уверен, можно порезаться и для себя понимает — он ужасно хочет попробовать, а ограничивать себя в желаниях Га Он не привык. Отстегивает свой ремень безопасности и разворачивается полубоком, подогнув под себя ногу. Уверенно кладет одну ладонь на крепкое бедро мужчины, так неожиданно, что Е Хан дергается. Га Он, прежде позволяющий себе лишь дразниться и играться, действуя на нервы, сейчас переходит все дозволенные границы и нагло давит своими пальцами на трещину, которую создал Е Хан. — Что ты делаешь? — мужчина пытается сохранить спокойствие в голосе, но мальчишка чуть сжимает пальцы на бедре, царапая ногтями ткань брюк и штиль в голосе вдруг сменяют волны. — Собираюсь тебе отсосать. В голосе Га Она спокойствия куда больше, наверное, потому что в данной ситуации он берет всё в свои руки и пока Е Хан управляет машиной, мальчишка управляет всем остальным. — Ким Га Он, — внезапный холод в голосе для Га Она ощущаются как иголки кактуса, но руку он не убирает, наоборот, ведет пальцами по внутренней части бедра ближе к паху. — Что, — не вопрос — утверждение, все таким же спокойным, но уже тихим голосом. Мальчишка оказывается рядом с ухом и для Е Хана его внезапно становится слишком много. — Прекрати, — в голосе еще сохраняется твердость, которую Е Хан соскребает как жалкий осадок. Он давно признался себе в том, что, находясь в других обстоятельствах, Е Хан бы не хотел, чтобы Га Он прекращал. Но когда мужчина выдирает себя из фантазий, то реальность тут же бьет его по лицу. В их реальности Га Он — избалованный мальчишка, и, конечно, в этом полно вины Е Хана. В их реальности, Га Он просто позволяет себе каждую шалость, которая мелькает в его голове, а Е Хан не в силах этому противостоять. В их реальности, Га Он — это просто мальчишка со своеобразными развлечениями и предпочтениями, любящий веселье и с отсутствующим чувством ответственности, а Е Хан — думающий, чувствующий и вполне осознанный в своих желаниях человек. Е Хан не хотел бы, чтобы Га Он прекращал что-либо из того, что делает, но для них происходящее — это всегда два противоположных полюса магнита. Там, где Га Он шутит и веселится, Е Хан, где-то внутри себя, надеется на то, что в каждой шутке есть доля правды. — Не хочу, — с издевательской усмешкой и обнаженными в улыбке зубами. Га Он перемещает ладонь прямо на пах, чуть сжимает и в целом оказывается так близко, что Е Хан чувствует горячее дыхание на своей щеке. Мужчина не отрывает взгляд от дороги и старается думать обо всем, что не касается Га Она потому что иначе ему кажется, что он сойдет с ума. Мальчишка помогает себе второй рукой, нагло расстегивая сначала ремень, а потом и сами брюки, оттягивает пальцами резинку боксеров. Га Он ныряет головой под руки Е Хана, которыми он крепко держится за руль то ли для того, чтобы не создавать аварийных ситуаций, то ли для того, чтобы не потерять связь с реальностью окончательно. Возможно, шутки Га Она насчет возраста были не такими уж и шутками, раз мужчина постепенно сходит с ума и грань между фантазиями и реальностью растворяется. Потому что Га Он, и его горячие пальцы на возбужденном твердеющем члене — это что-то из разделов с эротическими снами, не более. Е Хан убеждает себя в том, что не отталкивает мальчишку лишь по той причине, что всё это — плод его бурного воображения и в реальном мире Га Он ни за что бы не пересек черту. Ким водит большим пальцем по головке, чуть надавливая, а потом влажно мажет по ней языком и обхватывает горячими губами, медленно вбирая член в свой рот. Он слышит как наверху дыхание Кана сбивается и мужчина чуть дергает бедром, а кожаная обивка руля тихо скрипит под крепко сжатыми пальцами. Га Он, неожиданно для них двоих, насаживается глубже на член, пока головка не утыкается в его глотку. Мальчишка, несмотря на огромный опыт за плечами, член в рот берет впервые и полагаться может лишь на свои личные предпочтения. Он к таким опытам совсем не подготовлен и скорее всего, возьми он еще глубже, наверняка начал бы давиться и захлебываться, но даже этот факт не заставлял прекратить. Га Он выпускает член изо рта, поднимаясь ближе к уху Е Хана и влажно причмокивает губами, облизываясь. — Сделай это так, как тебе нравится, — мальчишка шепчет в самое ухо, вновь облизывая свои губы, пока Е Хан старается сосредоточиться на дороге. — Как со всеми теми шлюхами, вместо которых представляешь меня, — он издевается и дразнится так бесстыдно, что мужчине хочется зарычать от того, как много лишнего себе позволяет Га Он. Е Хан никогда в своей жизни не тратился на шлюх — мальчишка это прекрасно знает, но ему нравится играть, а шептать непристойности в ухо господина Кана — всего лишь часть правил. И Е Хан, который перемещает одну ладонь на затылок Га Она, зарываясь пальцами в темные волосы, не собирается прекращать игру. Мальчишка поддается, Кан еще даже не давит на его затылок, а он уже послушно обхватывает головку члена губами, медленно водя по ней языком. Е Хан плывет, по коже бегут мурашки, а изо рта все же вырывается утробный рык, который в ушах Га Она звенит очаровательным мурчанием. Мужчина сжимает пальцы в чужих волосах и давит на затылок, заставляя мальчишку взять глубже. Га Он в моменте пытается расслабить глотку и ни на чем не фокусироваться, он тычется носом в ткань брюк, чувствуя, как член проскальзывает глубже и вновь слышит чуть более громкий рык Е Хана, который одновременно делает две супер сложные задачи. Он старается не кончить раньше времени и найти взглядом место, где можно было бы остановиться потому что иначе они точно попадут в аварию. Га Он чувствует, что машина останавливается, и если прежде ему придавал азарт именно тот факт, что Е Хан должен фокусироваться на дороге, то теперь, когда его слух улавливает стоны, хрипы и собственные гортанные звуки вперемешку с отвратительно пошлыми хлюпаниями, Га Она заводит уже не азарт, а то, что Кан абсолютно и полностью отпускает себя, используя горячую влажную глотку. Е Хан откидывает голову назад, касаясь затылком подголовника и самостоятельно толкается бедрами, вслушиваясь в то, как Га Он тихо постанывает как только ему дают немного вздохнуть. В уголках глаз скапливаются бусины слез, мальчишка зажмуривается и двигает головой в такт движениям. Он насаживается на член до упора, чувствуя, как тот упирается в глотку, и чуть двигает головой из стороны в сторону, собирая головкой неровные влажные стенки. Е Хан хрипло стонет, ослабляя хватку в волосах мальчишки и кончает, когда Га Он выпускает член изо рта, обхватывая его ладонью. Капли спермы пачкают пухлые губы и мальчишка не спешит облизываться. Он опирается одной ладонью в бедро Е Хана, а второй тянет за галстук, заставляя поднять голову и посмотреть. Кан из-под приоткрытых век всматривается в опухшие и без того пышные губы, покрасневшие глаза с призрачными дорожками слез на атласных щеках и растрепанные темные волосы. Мужчина определенно бы покраснел, если бы умел, увидев собственную сперму на столь желанных губах. Га Он же терпеливо выжидает и молча смотрит в ответ, находясь в недопустимой близости от лица Е Хана. И когда мужчина облизывает пересохшие губы, Га Ону кажется, что тот достаточно насмотрелся. Мальчишка тянется пальцами к своим губам, собирая вязкие капли указательным и большим пальцами, тут же облизывая их. — Тот ресторанчик на следующей улице, — подмечает мальчишка, быстро оглянувшись. — Я прогуляюсь, спасибо, что подбросил, — мальчишка растягивает пухлые губы в широкой улыбке и пару раз хлопает Е Хана по бедру. — Можно с тобой? — зачем-то спрашивает мужчина, все еще пытаясь прийти в себя. — Нет, — коротко, ясно, и другого ожидать Кану не стоило, но поинтересоваться он был просто-напросто обязан.х
— Ты собираешься ночевать здесь? — интересуется Е Хан, когда видит, что мальчишка бросает потрепанную подушку с пледом на кожаный диван в кабинете. — Меня выселили из квартиры за просроченную оплату, — отмахивается Га Он, стараясь удобнее угнездиться на просиженном диване. Он поджимает колени, сворачиваясь эмбрионом и отворачивается лицом к спинке дивана. Е Хан хочет спросить о том, куда Га Он тратит все те деньги, которые зарабатывает, ведь у парня нет ни своего дома, ни машины, он не интересуется дорогими вещами, а из еды предпочитает дешевые бургеры и рамен. — Можешь пожить у меня пока не найдешь новую квартиру, — предлагает Кан, зная, что на вопрос о деньгах мальчишка как всегда пожмет плечами, избегая подробностей. Е Хан, в целом, мог бы и сам купить мальчишке небольшую квартиру, вообще, конечно, и большую тоже мог бы, но какой в этом смысл? Он мог бы оплатить счета, но если можно впустить Га Она в свой дом, то какое ему есть дело до неоплаченных счетов? — Я не ослышался, господин Кан? — мальчишка тихо усмехается, а когда оборачивается, то Е Хан уже ждет его на выходе из кабинета. — Можешь ночевать и здесь, — беззаботно пожимает плечами мужчина. — Но с утра не жалуйся на боль в спине. Га Он поднимается на ноги и в секунду оказывается возле Е Хана, заглядывает прямо в черные глаза и скалится в улыбке. — А после твоей кровати моя спина не будет болеть? Мужчина тяжело вздыхает, разворачиваясь и шагая по коридору к выходу. Мальчишка заметил мрачное расположение духа еще днем и старался меньше язвить, однако сдерживать себя так долго он не в силах. Га Он думает, что его вопрос так и останется без ответа, но Е Хан все же решает не игнорировать его. — Ты не будешь спать в моей кровати. Льдинки в голосе совсем Га Она не задевают, за свои двадцать четыре он уже покрылся неосязаемой броней, которую невозможно пробить. Е Хан же, пусть и рад тому, что Га Он будет к нему ближе, все также напоминает себе о том, что происходящее для них абсолютно полярно. То, что Га Она веселит, Е Хан воспринимает всерьез. — А разве я говорил про сон? Е Хан внезапно останавливается и Га Он, который этого не ожидал, чуть ли не впечатывается в его спину, но успевает вовремя остановиться и отшатнуться назад. Мужчина медленно разворачивается полубоком, молча заглядывая в глаза мальчишки и тот мгновенно меняется в лице. — Молчу. Га Он за все годы знакомства с Е Ханом, уже научился понимать его настроения и он прекрасно знает, когда ему стоит просто помолчать. Всю дорогу до особняка они проводят в тишине. Е Хан в миллионный раз обдумывает свое решение, потому что этот дом — только их с сестрой, он никогда не позволял никому из посторонних пересечь порог, разве что прислуге. Га Он не подходит ни к одной категории, но Е Хан все же открывает перед ним дверь. — Можешь занять любую комнату на втором этаже слева от лестницы, — говорит мужчина. — Если захочешь есть — можешь покопаться в холодильнике. Я иду спать так что лучше не издавай громких звуков. Га Он хочет съязвить, слова так и рвутся наружу, но он мысленно бьет себя по губам и молча смотрит в спину Е Хана, который медленно перебирает ступеньки ногами. Мальчишка, любящий вкусно и много поесть, не идет выбирать себе комнату, он изучает первый этаж в поисках кухни, а потом удивляется пустому холодильнику. Ему все же удается найти одну жалкую пачку рамена, немного специй в кухонном ящике и он ставит кастрюлю на плиту. В доме Е Хана Га Он чувствует себя мелким жуком и теперь понимает, что мрачность и суровость мужчины вполне можно оправдать тем выработанным одиночеством, которое он нажил в стенах этого особняка. — Ты кто? — отвлекает от размышлений женский голос. — Га Он, — мальчишка даже не отворачивает голову от плиты, не здоровается и в целом не проявляет должного внимания к девушке за своей спиной. — И что ты здесь делаешь? — Готовлю. — Он поживет здесь какое-то время, — Га Он вдруг слышит голос Е Хана и все же оборачивается. Мужчина даже спустился вниз, отложив сон, чтобы объяснить ситуацию сестре. — Можно? — интересуется девушка, кивнув на кастрюлю с раменом, Га Он согласно кивает в ответ, шагнув назад. Пока Элия пробует получившийся бульон, мальчишка поворачивает голову в сторону Е Хана, который уже снял деловой костюм и стоит сейчас в домашних штанах и халате из-под выреза которого виднеется обнаженная крепкая грудь. — Ладно, пусть остается, — соглашается Элия. — Я пойду спать, доброй ночи вам двоим, — Га Он, судя по манере ее разговора, делает для себя вывод, что одиночество в стенах особняка поглотило не только Е Хана. Мужчина ждет, пока сестра покинет кухню, чтобы уйти вслед за ней, но Га Он, будто змея или ловкий кот, вновь оказывается предельно близко. Е Хан, который пару минут назад умыл лицо холодной водой, терпеливо ждет, пока Га Он отпустит какой-нибудь подкол или нагло заберется пальцами под ткань халата. Мужчина успевает перебрать в голове все возможные варианты того, что мальчишка мог бы прямо сейчас выкинуть, но он не додумывается до самого банального: — Доброй ночи, господин Кан, — уголки губ тянутся в легкой улыбке, а следом Га Он возвращается к плите и не замечает, как Е Хан покидает кухню.