***
Вскрываешь сложные замки, без сковывающего движения страха обыскиваешь каждый угол заброшенного ветхого бункера, понимая всю нелегальность собственных действий, — Ло, ты не перестаёшь меня удивлять. Разбитые окна и лестница на крыльцо были лишь малой частью, да? А все мясные блюда, которые ты готовишь лично мне, обращения по несколько раз за день и лёгкие прикосновения за плечи, пока я играю или увлечённо работаю, — что значат все эти действия? Просто дружелюбие? Тогда почему я повёлся? Почему впервые почувствовал долгожданный комфорт в общении с кем-то, почему впервые перестал испытывать раздражение от контакта с тобой? Ты слишком странный для этого мира, знаешь. Открытый, дружелюбный, наивный. Конечно, ты не был готов услышать мои колкости в свой адрес в первые дни, не хотел видеть моё «каменное» лицо и пронзительный равнодушный взгляд на себе изо дня на день, не хотел ощущать сомнение в каждом слове во время ссоры с Тайлером. Наверное, не хотел бы. Другой бы на твоём месте бросил любые попытки сблизиться, смирился с действительностью и никак не пытался заговорить. Но ты, конечно же, не такой. Ты к каждому найдёшь свой «ключик», всех привяжешь к себе собственной добротой и искренностью, про всё о каждом узнаешь, не высказав и пары слов за «разговор». И я не знаю, завидовать тебе или нет. За всю свою долгую жизнь я завёл себе лишь пару «друзей», а потом бесследно терял при переходе в другой мир. Какой тогда смысл заводить с кем-то близкие отношения, если в итоге всё закончится лишь потраченными впустую неделями, месяцами, изредка годами? И твой рассказ про мироходцев, Ло, оживил во мне старую надежду, может быть, мечту. Ты ещё не понял, но я доверился тебе полностью ещё тогда в бункере, как только ты взломал замок. А вот ты ещё сомневаешься, чего-то боишься. Из окон еле виднеются блёклые звёзды, размеренное дыхание вместе с кошачьим редким сопением понемногу усыпляет, убаюкивает. Сквозь густую тень вижу твоё спящее лицо и не могу остановить мысли. «Что я буду делать дальше?», «Что мы будем делать дальше?», «Какой, к чёрту, план?» — сознание терзают размышления о серьёзном разговоре. Он ведь не всё поведал мне, что-то скрыл или забыл. Прочитаю его переписки ещё раз — вдруг что-то проглядел.***
— Так долго думал над планом? — вопрос Лололошки сбивает с толку надевающего толстовку Дилана. Пару раз потянувшись, программист, не смотря на соседа, отвечает: — И да, и нет. Обсудим это после пар, — холодно закончив, Дилан тут же вспоминает полный сомнения взгляд мироходца на себе во время диалога и ощущает, как нечто сдавливает душу. Медленно тая от частого взаимодействия с экологом, Дилан уже пошёл на многие вещи, несвойственные для закрытой, не любящей прикосновения и "лишнего" общения натуры. И наблюдать, как человек не доверяет тебе всецело, пока ты совершил столько изменений ради него, — больно. Но здравый смысл в паре с логикой не позволяют отдаться злости. «Нужно время», — произнёс в мыслях Дилан, убрав беспорядок на кровати. — Может, лучше выспишься? Ты плохо спал последние дни, — внешний вид соседа никак не радует, и забота, начинающая входить в привычку, приобретает после вчерашнего диалога новую форму. Доверив многое, эколог только после пробуждения осознаёт, как сильно умудрился сблизиться с несговорчивым человеком, как сильно стал надеяться на его содействие и понимание. И сейчас, наблюдая, как вяло сосед перебирает ноги и вещи, Лололошка хочет помочь. — Хах, сам виноват. Но за беспокойство поставлю лайк, — ухмыляется программист и выходит за дверь. Подойдя к окну, мироходец проходит беглым взглядом по крыльцу общежития, покрытому серостью от сокрытого густыми облаками небосвода. И ощущение скуки с тяжестью наполняет тело и душу.***
Последняя пара заканчивается тяжко, душевно высасывающе. Лололошка, пытаясь демонстративно не уснуть перед преподавателем, сидя за первой партой, выбегает из-за стола. Правым плечом несильно сталкивается со студентом в изумрудной кофте с белыми манжетами и воротником. От падения незнакомца спасает мгновенная реакция Лололошки: он крепко хватает за запястье и поднимает. Быстро извинившись и побежав дальше, Лололошка не замечает провожающий заинтересованный взгляд с промелькнувшей искрой надежды в карих, почти что чёрных радужках. Небо всё так же хмурится, почти что плачет. Густые тёмные облака неровным слоем скрывают светило от поникших, требующих тепла студентов. Эколог торопится к автобусной стоянке, ожидает объятия уютного спокойного общежития и чашечки чая. Прохладный ветер неприятно дует, проникает сквозь лёгкую ткань белого бомбера и голубого шарфа. Запрыгнув в кабину, Лололошка торопливо вынимает наличку и с облегчением плюхается на ближайшее сидение. Игнорировать нарастающую усталость становится с каждым днём тяжелее. Практика в мастерской и утренняя пробежка по территории общежития не вытягивают силы так же, как непрекращающиеся лекции. Лололошка старается не жаловаться даже в собственных мыслях: он, на удивление, легко схватывает материал. Но с каждой последующей лекцией информации становится невыносимо много, а мозг не успевает обработать предыдущий объём данных — Лололошка сильно негодует на нехватку перерыва. А на затворках сознания гуляет простая мысль, что дальше будет только хуже и сложнее. В общежитии спокойно. Из дальнего левого угла слышится активное клацанье клавиш и перелистывание страниц, из правого — бормотание Дилана и клики мышкой. Поставив чайник на плиту, эколог заваливается в комнату и падает на постель лицом в подушку. Дилан поражённо озирается и, усмехнувшись, продолжает игру. Мироходец слышит усиливающийся свист и лениво плетется выключать плиту. — Сильно заебался? — с усмешкой спрашивает сосед. — Может, лучше поспишь? Эколог аккуратно ставит на тумбочку чашку с чаем и, не смотря на Дилана, садится ближе к спинке мебели. — Да, устал. Спать не хочу. Есть идеи насчёт плана? — чуть отпивает Лололошка. Дилан выключает компьютер и опускает наушники, взъерошив волосы. Мешки под глазами под серым светом, исходящим из окна, сияют, неприятно выделяются, вырисовывая на лице программиста болезненные черты. — Тебе придётся поговорить с бывшим управляющим: у нас слишком мало информации. Его снисходительность к тебе сыграет свою роль в нашу пользу. Насчёт слежки… в универе только три таких особенных: ты, Шэрон и какой-то Ричард в твоей группе. Шэрон, как ты говорил, в курсе; можно попробовать поговорить с ним. Он мало с кем общается, потому можешь ожидать посыла куда подальше, — смеется Дилан. — Если завтра найдёшь время, попробуй поговорить с кем-нибудь из них. А я попробую найти какую-нибудь инфу про универ: чертежи там, не знаю, документы. А еще эта сраная реновация… — Как там Шэрон, не проверял? — Дилан замолкает, подозрительно глядя на сидящего мироходца. Он знает, что она нашла некого юношу и близко контактирует с ним: часто гуляет, пишет. Но программист не хочет отвечать на этот вопрос, считает, что лучше притвориться незнающим. Он уверен, что после ответа эколог задаст этот вопрос ещё несколько раз и будет активнее интересоваться жизнью подруги. — Нет, и не буду. Не моя забота, — встаёт со стула и выходит из комнаты. Лололошка отчетливо слышит в голосе соседа нотки злости и не понимает их причину. Но и Шэрон самому написать тревожно: он не уверен, отошла ли Шэрон от всех мыслей и рассказов мироходца. Лололошка после непродолжительного чаепития бодро встаёт с постели и собирается выполнить пару принятых заказов, как его останавливает Дилан, держащий в одной руке кофе, а другой закрывающий дверцу. — Кое-что вспомнил, пока кофе заваривал. Как бы я ни недолюбливал Дженну и её невъебенный активизм, она умудрилась принести нам какую-то пользу: подвал не был затоплен, и преподаватели спокойно расхаживали по холлу. Значит, нас каждый год наебывают. Плевать, что ей сказали о каком-то протоколе. Тупая отговорка. А это значит, что мы должны туда пойти, — бодро заканчивает Дилан. В глазах эколога загорается интерес, и пробуждается второе дыхание. Программист на мгновение ухмыляется, а затем резко дополняет: — Найди Солуса. Как угодно добудь информацию. Нам бы через неделю в него как-нибудь пробраться, — Дилан отходит от двери и садится за компьютер. Лололошка молча кивает и решает, какой заказ выполнить первым.***
Мироходец приятно вымотан. Положив огромное количество сделанных самим же вещей в красный постамат, он неторопливо идёт в общежитие, вдыхая полной грудью ночной свежий воздух. Ветерок ненавязчиво касается лица, слабо проходит по волосам. Тишина, наполнившая территорию вокруг здания, толкает эколога на размышления. Он знает, что может попробовать выпросить контакт странного управляющего у Чеда, но тот ещё после похода рассерженно высказал Лололошке всю информацию и отношение к эксцентричному мужчине — далеко не положительное. Остаётся Кларк, и мироходец обратится к секретарю сразу по приезде в общежитие. Но Шэрон не даёт покоя: мироходец желает пообщаться с ней, но боится её реакции. «Кажется, она ещё не отошла», «Возможно, придётся ещё подождать» — сомнения крепко держатся в гибком сознании. Собственные ощущения Лололошки притупились с последнего разговора с девушкой, но эколог отчётливо различает обиду, злость и разочарование. И что с этим набором делать, он так и не нашёл ответа. Дилан жалуется на поздний приход соседа. Сразу говорит о неудаче: в сети нет ни единого интересного документа или статьи. Лололошка совершенно не удивлён: после поисков данных по программе реновации он осознал, как легко может быть или удалена, или добавлена, или изменена любая информация в угоду поддержания образа «обычного мира». Тяжело плюхнувшись в постель, мироходец смотрит, как быстро и точно худые руки Дилана нажимают по клавишам, как постепенно сгибается спина и лицо приближается к экрану. Со стороны программист всё больше становится похож то ли на сгорбившегося орка, то ли на гнома. Посмеявшись про себя, Лололошка подходит к сосредоточенному соседу и легко касается левого плеча. — Кофе или чай? — чуть ли не шепчет эколог. — Кофе. Допоздна ведь просижу с этой парашей, — сердито отвечает программист. Лололошка уходит на кухню, а Дилан на мгновение отвлекается и с усмешкой смотрит на дверь, прислушиваясь к шуму. «Я могу и привыкнуть к такой роскоши, Ло», — в мыслях проговаривает программист и вновь устремляет внимание на экран. Зайдя с двумя кружками, Лололошка ставит одну с кофе возле Дилана, слева от клавиатуры, а вторую с чаем — на тумбочку возле собственной кровати. Комната наполняется горьковато-терпким ароматом, от которого что Дилан, что Лололошка получают кратковременное наслаждение и расслабление. Молчание, как и запах, обволакивает обоих, и эколог, не скрывая улыбки, продолжительно глядит на сидящего программиста и замирает с расширенными глазами. Вместо юноши появляется силуэт мужчины в плаще с незаурядными красно-оранжевыми вставкам и рыжими волосами, завязанными в хвост, а вместо деревянной комнаты — технологичный просторный офис, оформленный в тёмных тонах, с панорамными окнами. Картинка словно чередуется между реальностью и странной иллюзией или галлюцинацией, вызывая сильнейшую головную боль, прорезающей мозг. Изображение перед глазами темнеет и наклоняется, и перестаёт ощущаться мягкая постель под собой. Лололошка не слышит, как громко падает стул; не видит, как сосед за секунду оказывается рядом; не понимает, почему поддерживается над полом чужими руками.________________________________________
— Ваша революция под угрозой, Дейв, и ты понимаешь почему, — жёстко проговаривает Калеб, делает неприятный акцент на имени. Под его глазами блекло отсвечиваются тёмные импланты, а карий взгляд, пронзительный и уставший, смотрит на меня, как на провинившегося подростка. — Я не могу остановить поток повстанцев и как-то регулировать его. Это не моя работа. Есть вопросы — обращайся к Винсу, а не ко мне. Если это всё, что ты хотел обсудить, Калеб, я пойду. У меня тоже есть неотложные дела. Я знаю, что ему не нравится такое отношение. И знаю, что сейчас, перед выходом, он попросит остановиться и остаться на несколько минут. Специально шагаю медленно, чувствую, как нервно он прикусывает губу и сжимает ладони в кулаки. Касаюсь ручку и слышу, как отодвигается стул. Вполоборота смотрю, как грозно выглядит фигура Главного секретаря в его фирменном плаще, как знакомо хмурятся брови и темнеет лицо в рассерженной гримасе. — Стой, это не всё, — понижает голос и выходит из-за стола в сторону небольшого стеллажа. То, что он пошёл не в мою сторону, показывает истинный мотив встречи — вновь хочет расслабиться в моей компании. Сдерживаю ухмылку от слов Райи, что «мистер Калеб», сам того не желая, сильно привязался ко мне. А тем временем он вынул пару бутылок дорогого вина и с демонстративным стуком положил их на кофейный столик возле стеллажа и кресел. «Ты так предсказуем в обыденное время, Главный секретарь», — проносится мысль, от которой всё-таки ухмыляюсь. Даже от Кейт я получаю больше сюрпризов в поведении, чем от её братца. Без приглашения сажусь в кресло и смотрю, как ловко Калеб выхватывает с полок бокалы и наполняет их алкоголем. Аромат вишни медленно пробирается к моему носу, и, приподняв фужер, жду обитателя офиса. Аккуратно присев, Главный секретарь, не торопясь, обхватывает тонкими пальцами бокал с бордовым содержимым и громким шёпотом произносит: — За Сияние. — За Сияние, — подхватываю я, чокнувшись фужером, и чуть отпиваю. Лицо Калеба приобретает расслабленные черты, тонкие губы обводят усталую ухмылку._________________________________________
Комната то слабо освещается холодным тоном синего, то возвращается во тьму, то становится белой. Клацанье по клавишам наполняет помещение. Эколог просыпается с быстро бьющимся сердцем и изредка покалывающей головной болью. Тяжелый выдох и скрип кровати привлекают внимание программиста, отчего скоростные нажатия по клавиатуре вмиг прекращаются, и сосед оборачивается, устало спрашивает: — Как самочувствие? — Не очень. Сколько времени? — хрипит Лололошка и медленно оборачивается по сторонам. Ладонь кладёт на лоб после каждого «укола» от любого движения, и Дилан встает со стула и уходит из комнаты. Мироходец вглядывается в экран компьютера и видит, как в командной строке написано огромное количество чисел, слов и знаков и удивляется. Сосед приносит стакан и упаковку таблеток и просит выпить. Лололошка, не задумываясь, принимает предложенное и быстро глотает лекарство. — Уже два часа ночи, — продолжительно зевает Дилан. — Если не сможешь заснуть, то соболезную. — программист вновь садится за стул и быстро тычет по кнопкам, а мироходец второпях обыскивает тумбочку. Чуть не толкнув лампу на пол, Лололошка хватает телефон и быстро-быстро печатает в заметках содержание сна. Он вспоминает последующие фразы его диалога с неким «Калебом» и поражается собственному поведению, холодному и отчасти наглому. Бегло пройдясь по предыдущим заметкам, эколог видит различия в поведении себя в проявляющихся воспоминаниях и не может выявить хронологическую цепочку. Идея обсудить новое воспоминание с Диланом днём кажется единственно логичной. Пока Лололошка блуждает в размышлениях, потупив голову, Дилан выключает компьютер и громко плюхается на постель — скрип кровати мгновенно разносится по комнате. Мироходец с улыбкой смотрит на Дилана и сам полностью ложится. Он понимает, что утро выдастся тяжёлым не только для соседа.***
Осеннее, ещё щедро дарящее тепло светило игриво прогуливается по комнатам пятиэтажного корпуса. Пока большинство обитателей общежития крепко спят, одна комната на третьем этаже бодрствует, выполняя утреннюю зарядку и завтракая. Абилка выходит наравне вместе с хозяевами комнаты. Лололошка с Диланом на пару выходят в зал зевающими и вялыми; покрасневшие глаза программиста вызывают удивление у Карла и Чеда намного меньше, чем лицезрение невыспавшегося эколога. Зная, как сосед с выразительными синими очками вылетает из помещения после непродолжительных водных процедур и лёгкого завтрака, Карл сильно беспокоится и интересуется самочувствием Лололошки, на что тот коротко бросает вину на бессонницу. Мироходцу не нравится лгать: до сих пор вина за предыдущие попытки сокрытия правды не даёт покоя и пробуждается каждый раз, как второй эколог обращается к нему с каким-либо вопросом или с желанием поболтать. Дилан, как только пухлый перфекционист устремил взгляд на него, по инерции кидает «Работал». Чед сомневающееся осматривает двух заспанных соседей и машет рукой, продолжая попивать чай и листать ленту в соцсети. Программист, подойдя к узкой кухонной столешнице, чуть не разбивает любимую кружку, а эколог задевает мизинцем широкую тумбу и идёт дальше в ванную. А зал наполняется радостным гулом вышедшего из комнаты Брэндона. Лололошка с непониманием смотрит, как его персиковая кружка заполнена тёмной горячей жидкостью, пахнущей кофейными зёрнами. Глядит на Дилана и подмечает, как один уголок рта слегка поднялся и глаза бегают по стенам, демонстративно избегая зрительного контакта с мироходцем. Эколог, не задумываясь над ответом, принимает услугу и с надеждой взбодриться медленно опустошает кружку. Карл подозрительно наблюдает за мелким молчаливым взаимодействием двух соседей, приподняв левую бровь и отметив некоторую зависть. В восемь часов утра Карл по привычке проверяет Дилана, недовольно пробормотавшего приход «ботана» и впопыхах собирающего рюкзак, и не находит Лололошку, ещё полтора часа назад убежавшего «по делам» из общежития. Стоя в центре зала, троица спустя пять минут видит запыхавшегося мироходца и наконец выходит из общежития. В автобусе Лололошка садится у окна в конце транспорта и, удивляясь, видит приближающегося Дилана, хмурость которого сходит с усталого лица. Он, помолчав пару минут, опускает наушники на плечи и шёпотом напоминает о попытке поиска бывшего управляющего и возможности разговора с Ричардом. Лололошка уверяет собеседника, что сделает хотя бы что-то по мере возможности. Наушники вновь закрывают уши программиста, и путь до университета эколог проводит в раздумьях то о непонятных снах, то о предстоящем знакомстве с новым студентом. Он уверен, что Саймона Солуса в стенах образовательного учреждения шанс найти крайне мал. Величественное здание встречает красотой выдержанного готического стиля, блистающего под обильными утренними лучами. Гул машин сливается с оживлёнными беседами групп студентов, и Лололошка привычно разгуливает по территории, подслушивая парочку полилогов. Несколько фраз от одиночных студентов развлекли поникшее от недостатка сна настроение, и более-менее довольный мироходец направляется в аудиторию, планируя сразу разболтать какого-то «Ричарда». Телефон коротко вибрирует, и в переписке с Диланом эколог видит селфи нужного юноши и изучает одногруппников. Смоляные короткие «шторы», еле прикрывающие глаза, идеально выглаженная изумрудная кофта с белыми манжетами и воротником попадаются не сразу. Подойдя ко второй парте первого ряда, Лололошка сразу привлекает внимание скучающего юноши, повернувшегося, как только эколог сильно приблизился: — Привет. Тебя ведь Ричард зовут, да? — Лололошка видит, как незнакомец приходит в замешательство. Взгляд тёмных-претёмных, как уголь, глаз бегло изучает внешность мироходца, и лицо, чуть сморщенное от неожиданного контакта, расслабляется и студент низким голосом уверенно отвечает: — Да, что-то нужно? — Можем поговорить наедине после пар? У меня к тебе пара маленьких вопросов, — собеседник не скрывает удивления и слегка наклоняется назад. — Нет-нет-нет, я не смогу. У меня дела после пар. На пустую болтовню времени нет, — горделиво отмахивается Ричард и отворачивается от Лололошки, включив дисплей телефона. Лололошка понимает, что нужно каким-то образом заинтересовать юношу, и, наклонившись, шепчет: — Ты же знаешь, что за тобой следят? Реакция последовала незамедлительно. Ричард отбрасывает устройство на парту и встаёт со стула, вынуждая эколога отступить. Юноша выходит в коридор и радостно восклицает: — Ты не как «они»! Как же я рад! Зря в тебе сомневался, — Лололошка недоумевающе глядит на восторженного собеседника и, почесав затылок, предлагает: — Пойдём. Неподалеку есть место, где нас не услышат. Закрыв дверь подсобного помещения, мироходец переспрашивает Ричарда. — Интересный вопрос… Отвечу так: слежку давно отменили так-то. Посчитали слишком неэтичной затеей. Теперь мой вопрос, — беззаботно отвечает студент. Мироходец вновь поражается лёгкости в общении с новым знакомым и пытается проанализировать поведение. — Как тебя зовут? Наконец-то узнаю имя того, кто чуть не познакомил моё лицо с полом, — басисто смеётся новый знакомый. — Лололошка. И что ты имел в виду, когда говорил, что я «не как они»? — Лоло… лошка, — с паузой произносит Ричард, словно пробует на вкус нестандартное имя. — Было приятно познакомиться, но эту тему нужно обсуждать уж точне не в подсобке с комнатой для отдыха. У меня сегодня действительно много дел, но мы можем завтра, например, погулять после пар, сойдёт? Лололошка заторможенно кивает и возвращается в аудиторию. Ричард, ушедший из подсобки раньше, оставив эколога размышлять над его словами в одиночестве, подзывает того к себе и бойко предлагает сесть рядом. Мироходец садится возле нового знакомого и периферийным зрением наблюдает, как на соседе за партой на лице расцветает улыбка, а глаза восторженно блестят.***
— Я поговорил с Ричардом. Он знает намного больше, чем мы, — отчитывается перед Диланом Лололошка, прикрыв дверь в комнату. — Договорился с ним завтра пойти на прогулку. Солуса нигде нет: я рыскал по корпусам между парами. Он словно испарился. — Насчёт управляющего соглашусь. Насчёт Ричарда — спроси ещё что-нибудь. Но он не прав: слежка ведётся за многими людьми, на удивление. Система до сих пор функционирует и проверяет каждое сообщение. Есть подозрение, что тот бункер заброшен из-за банальной ненужности. Людей заменила некая машина или программа, я уверен, — программист опирается на стену возле собственной кровати. Мешки под глазами смотрятся куда выразительнее под тенью бровей, взгляд расплывчат, но задумчив. Тяжело выдохнув, Дилан берёт ноутбук и медленно садится на постель. Абилка тут же подбегает и прыгает на занятую кровать, расположившись в ногах юноши. Лололошка улыбается от представившейся картины и уходит из комнаты, вспоминая о парочке заказов, взятых ещё с утра. Погода приветливо отзывается безоблачным небосводом и прохладным ветерком, контрастно играясь с теплыми лучами. Редкие студенты проходят по обустроенной территории между двумя кампусами, тишина ласкает уши. Лололошка делает пару шагов и взглядом упирается в нежно-розовую рубашку. — Ты ведь искал меня, Лололошка? — в привычной загадочной манере представляется бывший управляющий общежитием. Особая интонации на имени вызывает в мироходце дискомфорт уже не первый раз. Тёмно-зелёные глаза смотрят пугающе прямо и внимательно, словно пытаются что-то разглядеть в чужих радужках за очками. — Не утруждайся, я ведь знаю ответ. И ведь, какое совпадение, ты тоже мне понадобился. Как бы мне ни нравился твой неторопливый метод, я обязан чуть подтолкнуть, — в каждом слове читается снисхождение и чувство превосходства. Лололошка с интересом слушает слова Саймона, невзирая на раздражающий тон с надменной манерой общения. Саймон протягивает два билета на некое театральное представление. Мироходец сбит с толку и быстро меняет взгляд с Саймона на билеты и наоборот. Посмеиваясь, уволенный управляющий продолжает: — К искусству нужно стремиться, оно позволяет узнать многое о творцах, непосредственных участниках многочисленной труппы. Творческие люди — зеркало любого общества, согласен? Мне эти билеты не нужны, ведь я смотрел это выступление множество раз. Лучше просветить новое поколение, способное на подвиги и новые свершения. Через неделю после интригующей сценки встретимся вновь, — резко разворачивается Саймон и неторопливо уходит. Вопросы лезут в медленно переваривающее информацию сознание нескончаемой толпой, головная боль не заставляет себя долго ждать, пунктуально объявившись и постучав парой ударов по «двери», от которых Лололошка аккуратно направился обратно в жилой блок за обезболивающим. Решение повременить с новостью о Саймоне и билетах протискивается в мыслях первой, и после принятия лекарства эколог с надеждой спокойно провести вечер за делами уходит на улицу.