этот мир

      — этот мир хуже чем тот. — говорит однажды вахит с бутылкой в руках.       валера, сидящий напротив, давится пивом и непонимающе смотрит на друга. они сидят у кудрявого дома и "отмечают открытие видеослона" как сами оправдали свои посиделки. хотя на самом деле это уже давно переросло в пьянку. такую, когда мозг отключается и уже не тянет какие-то серьёзные размышления. самое то время для шуток и смеха. только вахит не смеется, а по его серьёзному лицу не скажешь, что он шутит.       — чего? вах, ты чё?       тот пожимает плечами и продолжает:       — ну, ну ведь правда. что тут? тут вечные драки, травмы, кровь, смерти. тут ты не знаешь как пройдёт следующий день: останешься ли ты жив или тебя забьют насмерть и ляжешь ты в могилу как ералаш. тут ты живёшь в постоянном страхе неизвестности, но ты вынужден скрывать это. каждый день надевать маску безразличия, каждый день смотреть на то, как людей чуть ли не до смерти забивают, делая вид, что всё хорошо, что так и должно быть. но нихера на самом деле не хорошо! валера, нихера! понимаешь? — вахит смотрит почти жалобно. — тебе приходится смотреть на это, учавствовать в этом, тебе приходится бить человека, а на самом деле внутри играет страх, ведь ты понимаешь, что завтра на его месте можешь оказаться ты сам. да ладно ты сам, но если на его месте окажется твой близкий?что тогда, валер? принципы, которым мы и сами следуем могут убить наших близких! и что тогда получается? не значит ли это, что мы сами убиваем близких нам людей? — вахит выглядит так жалобно, кажется, что он вот-вот заплачет.       — вахит, ты… — начинает валера, даже не зная как реагировать на такие рассуждения, но его перебивают.       — нет, дослушай. — он отпивает из бутылки и снова смотрит на турбо. — а что там, в том мире? там… ничего? — больше спрашивает, чем говорит зима. — там нет ничего. там спокойствие, там ты знаешь, что ничего не случится, там ты можешь просто существовать. существовать и не бояться. я устал бояться, валер. устал, понимаешь? я хочу спокойствия. нет, тот мир точно лучше, чем этот.       — вахит, не пей больше.       «этот мир хуже, чем тот», «я устал, я хочу спокойствия, понимаешь, валер?» эти слова отпечатались на подкорке головного мозга, въелись в каждую клеточку и напоминает о себе каждый день. «тут ты живёшь в постоянном страхе». а ведь в этом есть правда. так и есть. сколько раз у валеры сердце калачиком сворачивалась при виде тех несчастных и покалеченных. но потом, после разбитого множество раз собственного носа, синяков по всему телу и сломанных пальцев, валера выучил одно правило: либо ты, либо тебя. и он выбрал первое. он смирился с тем, что ради хоть какой-нибудь жизни нужно каждый день доказывать, что ты не слаб, каждый день запугивать других, чтобы не думали сунуться. каждый день строить из себя того, кем ты не являешься. поначалу валере это не нравилось, а потом он привык. и стал выливать абсолютно все эмоции и чувства в агрессию. ведь так проще, ведь так надёжнее и безопаснее. а вскоре он вправду начал верить, что так и должно быть, что то, что они делают - это единственный выход, что это правильно. и он стал делать так, как все, так, как надо. валера перестал по-настоящему жить и чувствовать, думая, что так и должно быть.       внезапный монолог вахита резко вернул ему сознание. будто всё это время валера находился в каком-то трансе, а сейчас снова включился.       единственное, что его напрягает, почему это вахит вдруг о "том мире" заговорил? что значит его «я устал, валер, я хочу спокойствия»? он искренне надеется, что это не то, о чем он думает. но вахит же более-менее взрослый и более-менее умный и осознанный человек, он же не будет творить такое, да?       с того момента валера всё чаще стал замечать за собой без причины агрессивное поведение по отношению к вахиту. это пугало. зачем он так делает? это же самый близкий ему человек после матери.       но больше пугало то, что внутренне он всё же понимал почему так происходит. за своей агрессией он снова стал видеть другие, правдивые эмоции. он снова стал чувствовать то самое, настоящее.       скрывать это за агрессией и безразличием стало снова невыносимо.       а может ли валера что-то изменить? он не бог и не дьявол, если они конечно существуют, он не может что-то изменить для всех людей. но может ли он изменить жизнь хотя бы своих близких? хотя бы вахита. вдруг у него получится? вдруг можно спастись самому и спасти его от всего этого? избавить от постоянно страха неизвестности, от нужды скрывать эмоции за безразличием. чтобы хоть когда-нибудь можно было не просто существовать, а жить. чтобы хотя бы в эти минуты было легко и просто.       у него же получится?       целуя вахита, валера искренне надеется, что получится. вахит же устал от этого однообразия, от ненастоящих эмоций, да? вот, пожалуйста, валера готов дать настоящие чувства, хотя бы ненадолго избавить от однообразия, забирайте, расписаться только не забудьте. может, вахит боится перемен? ничего страшного, валера готов начать первый. означает ли это, что он не боится? едва ли. ему безумно страшно показать себя настоящего. но он должен быть смелым, он должен хотя бы попытаться. для себя, для вахита.       когда тот обнимает и целует в ответ, в валере что-то расцветает. только тогда он вдыхает полной грудью, чувствуя свободу, чувствуя, что выход всё же есть. вот оно, то самое, единственное настоящее, дышащие, живое. единственное, дающее надежду.       оторвавшись, они оба молчат, смотря в глаза. а потом валера глупо улыбается и, видя такую же глупую и растерянную улыбку напротив, утыкается лбом в плечо вахита. и думает, что ещё не всё потеряно. всё ещё можно исправить. у них есть шанс.       а через неделю они смотрят на то, как их люди избивают своего же. такого же как вахит с валерой.       пи-до-ра.       кто-то случайно увидел этого бедолагу с другим парнем. и сегодня почти весь универсам кидаются на него как голодные собаки. с таким остервенением, как-будто это их злейший враг, хотя еще пару дней назад они все вместе сидели в качалке и веселились.       валера не бьёт, ровно как и вахит. он только стоит неподалёку и смотрит на катающихся по земле людей. от лица, искривленного болью и залитого кровью, в груди сворачивается узел, сдавливающий лёгкие, и разливается по телу, холодя руки с ногами.       а ведь он не делал ничего страшного, он ни в чём не виноват. он так же, как и все остальные, вставал по утрам, ел, ходил на сборы, в качалку, на дискотеки, дрался, курил и проводил время со своим любимым человеком. и что в этом плохого? ничего. всё хорошо.       но только не здесь. это улица. улица, где бьют за всё. улица, где только повод дай. улица, где почти каждый день проливается чья-то кровь. безжалостно, не щадя никого, ведь здесь либо ты, либо тебя.       валера поднимает глаза, смотрит на вахита и встречается с таким же растерянным и испуганным взглядом.       а ведь на месте этого мальчика мог оказаться кто угодно из них. ведь сегодня валера мог смотреть на то, как избивают и отшивают вахита. тот, похоже, думал также, судя по побледневшему лицу.       валера кричит: «хорош, пацаны! всё!». все нехотя отступают.       турбо, как и зима, не ударил ни разу. только подошёл в конце и плюнул, позже оправдав такое поведение: «чтобы не трогать пидора, а то заражусь ещё».       валера тогда смотрел на этого парня так презрительно, хотя на самом деле хотелось пожалеть этого бедолагу. но нельзя. если ты не хочешь оказаться на него месте - надо смотреть презрительно и зло, надо вести себя как нелюдь, надо вершить чужую судьбу.       вестей от вахита нет. он не появляется ни на сборах, ни в качалке, ни на улице. даже валере ничего не сказал. «может, заболел?» думает кудрявый и на второй день решает пойти проведать его.       он звонит в дверь, наверно, минут двадцать. потом ходит вокруг да около ещё пол часа, потом звонит ещё сорок минут. «да где его носит?». валера с злостью дёргает ручку двери, будто это поможет.       на удивление - помогает. дверь поддается и открывается. валера смотрит с недоумением. конечно не сказать, что у вахита есть что-то особо ценное, что можно было украсть, но дверь тот закрывал всегда.       квартира встречает непривычной и неприятной тишиной. валера проходит вглубь, оказываясь на кухне. в глаза бросается сложенный листок - единственное, что лежит на столе. он берет его и читает выведенное неровным почерком:       «отдайте это валере туркину.       адрес: …       номер телефона: …».       похолодевшими и подрагивающими руками он раскрывает записку.       «привет, валер. надеюсь, что это попадёт к тебе и будешь это читать именно ты. а даже если нет, всё равно уже это не имеет смысла. я даже не знаю что сказать. наверно, мне надо извиниться.       прости, валер. пожалуйста, прости меня. но это конец, я не могу так. помнишь что я говорил? тогда я понял, что это были не просто слова сказанные по пьяне. это было правдой. я не могу и не хочу постоянно притворяться, врать самому себе, врать другим, врать тебе. я понимаю, что всё это не для меня. я не хочу скрывать то, что ощущаю, но и жить с этим не могу.       тот случай у меня дома. а потом этот парень.. ведь на его месте могли оказаться мы с тобой. мне страшно, валер, очень страшно. я не хочу скрывать то, что ощущаю, но и жить с этим не могу.       я не хочу больше бороться, прости, валер,       ты самый дорогой мне человек.».       валера кладёт записку в карман и на негнущихся ногах идёт в комнату вахита, надеясь, что ошибается в своих догадках.       комната встречает его белым вахитом с распоротой рукой, лежащим в луже крови.