Зов предков

Утром 1 сентября в Уизли-мэнор прибыли Сириус, Адриан и Том, чтобы сопроводить Гарри и других к Платформе 9¾. Теперь дом Уизли был совершенно другим — все пристройки были убраны, земля расчищена от грязи и пыли, а на месте бывшей “Норы” стоял высокий трехэтажный кирпичный красный дом с синей крышей. Из широких окон в просторные комнаты лился мягкий утренний свет. Знакомые часы с фотографиями членов семьи Уизли стояли в большой гостиной, и кроме них стены нового дома покрывали разные колдо-фото с историей семьи. Именно в этой гостиной с часами стоял большой камин, рядом с которым выстроились все ученики и их провожающие. — Молли, Молли! — кричал Сириус, идя на кухню. — Давай быстрее, что ты делаешь? — Иду, иду, — ответила Миссис Уизли, выбегая из кухни. — Ничего не забыли? Джинни, деточка, ты взяла свою метлу? Фред, Джордж, вы убрали из своих чемоданов эти ваши непонятные штучки? Рон, не забудь тренироваться и читать стратегию по шахматам, которую тебе подарил Перси. Гарри, милый, ты ничего не забыл? О, Гермиона, значок тебе очень идет, дорогая. О тебе я не волнуюсь, вставай первая. Суетливо бегая из стороны в сторону, Миссис Уизли успела перепроверить все, обнять всех, поцеловать по щекам и волосам своих детей, и отправила к каминам. — Мам, ты так ведешь себя, словно не идешь с нами. Встань и успокойся, — сказал Рон, хватая руку матери и останавливая рядом с собой. Гермиона, Фред и Джордж уже исчезли в зеленом пламени за Адрианом и Томом. Сириус стоял рядом с Гарри, и пытался всучить ему какой-то черный мешочек, но крестник отказывался. — Возьми ты уже, — причитал Сириус. — Сириус, у меня есть деньги, — отказывался Гарри, но у Сириуса получилось всучить мешочек в руку. — Я твой крестный отец, не отнимай у меня радость дарить тебе много денег. На кого мне еще их тратить? — спросил недовольно Сириус. — На своих детей, например, — ответил Гарри. — Не тухни у себя дома, путешествуй и найди себе девушку, женись и заведи детей. Сириус поперхнулся, и выразительно глянул на крестника, что ответил ему невинной улыбкой, и толкнул его к камину. — Не болтай чепухи. — Платформа 9¾! — четко произнес Гарри, все закружилось в зеленом пламени и он аккуратно (как мог) вышел из камина. Перрон был полон школьников и провожающих. Гарри вдохнул знакомый запах и почувствовал, как расправляются крылья. Надо же — сколько времени прошло, а ничего не изменилось. Все те же дети и одноклассники, тот же ярко-красный поезд. Гермиона встала рядом с Гарри и похлопала его по плечу, недалеко стояли Адриан и Том, близнецы общались между собой, кого-то выискивая. — Все спокойно? — спросила Гермиона. К Гарри подошел Люпин. — Римус! Вы пришли нас проводить? — спросил с улыбкой Гарри, крепко пожимая ему руку. Гермиона поздоровалась с бывшим профессором, близнецы появились позади Римуса и начали кружить, задавая разные вопросы. — О, как вы хорошо выглядите! — заговорил Фред. — Неужто девушка появилась? — спросил Джордж. — Такой презентабельный вид. — Прекрасно-прекрасно. Колитесь как ее зовут? — Ее зовут хорошая жизнь, работа и планы на будущее, — ответил Люпин. Из камина друг за другом появились Сириус, Рон, Джинни и Миссис Уизли. — Лунатик! Пришел-таки, — обнял друга Сириус. — Как тебе Бразилия? — Шикарные леса у них, — ответил Люпин. — Уменьшайте свои чемоданы, а клетки с совами отдайте работникам вагона, — сказал Адриан. — В багажный отсек? — спросил Гарри. — Нет, там есть специальный вагон для сов. О них позаботятся, — ответил Адриан с улыбкой. Все согласились и пошли за Адрианом сдавать свои чемоданы, и клетки с совами. Рон и Гарри попрощались с Сычиком и Буклей. Гермиона отказалась, Живоглот остался с ней. — Ну, друзья, не зевайте там, — сказал Люпин, пожимая всем руки. Гарри, с которым он прощался последним, Люпин хлопнул по плечу: — И ты тоже, Гарри. Будь осторожен. — Это точно. Ушки на макушке, лишний раз не подставляться, — подхватил Сириус, тоже пожимая Гарри руку. — И помните, это ко всем относится, если сомневаетесь в ком-то — сразу пишите или обращайтесь к преподавателям. Не влипайте в неприятности. Мы не знаем точно что вас ждет в школе. — Быстрее, быстрее, — лихорадочно говорила миссис Уизли, обнимая всех без разбора. Гарри она по рассеянности схватила дважды. — Пишите... ведите себя хорошо... если что-нибудь забыли, мы пришлем... В поезд, в поезд, поторопитесь... — До свидания! — крикнул Гарри в открытое окно, когда поезд тронулся. Рон, Гермиона и Джинни, стоявшие рядом с ним, махали провожающим. Фигуры Адриана, Тома, Сириуса, Люпина и миссис Уизли быстро уплыли вбок. — Так, ребята, — сказал Фред, хлопнув в ладоши, — я не могу весь день тут стоять и лясы точить, мне надо поговорить с Ли по делу. Пока, до скорого. — И они с Джорджем быстро двинулись по коридору направо. Поезд набрал скорость, за окном мелькали дома, и стоявшие у окна покачивались. — Пошли найдем купе? — предложил Гарри. Рон и Гермиона переглянулись. — Что? — с подозрением спросил Гарри. — Дружище, прости, тебе придется занять место за нас, — тяжко вздохнул Рон, но играл он плохо. — Не паясничай, — сказала ему Гермиона. — Нам с Роном надо в вагон старост. — Такой вагон есть? — удивился Гарри. — Да. — Тогда мы увидимся только в школе? — спросил Гарри. — Нет. В письмах сказано, что мы должны получить инструкции от старост школы, а потом время от времени ходить по коридорам и смотреть за порядком. — Отлично! Идите быстрее, и расскажите подробности потом, а мы с Джинни найдем свободное купе. — Не бойтесь за нас, старосты! — театрально взмахнула рукой Джинни. — Мы не пропадем. — Веди себя нормально, — пожурил сестру Рон и ушел с Гермионой. — Зануда, — поморщилась Джинни. — Перси тоже был таким. О! — ужаснулась Джинни, и Гарри завертел головой, пытаясь понять что случилось. — У него Персификация! — Что? — выпучил глаза Гарри. — Он становится похожим на Перси, незадача, — щелкнула пальцами Джинни и с досадой цокнула. — Пошли. Займем им места. — Да, — согласился Гарри. Они двинулись по коридору, заглядывая сквозь стеклянные двери в купе, которые все были уже полны. В последнем вагоне они увидели Невилла, его круглое лицо горело от напряжения: одной рукой он тащил чемодан, другой держал Тревора, свою жабу которая норовила вывернуться. — Привет, Гарри, — пропыхтел он. — Привет, Джинни. Всюду забито, не могу место найти. — Ничего не всюду, — возразила Джинни, которая уже успела пройти мимо Невилла и заглянуть в ближайшее купе. — Здесь полно места, здесь только Луна Лавгуд. Невилл пробурчал что-то в том смысле, что не хочет никого беспокоить. — Не будь дураком, — засмеялась Джинни. — Она ничего. Она отодвинула дверь, Гарри и Невилл вошли следом. — Привет, Луна, — сказала Джинни. — Можно нам к тебе? Девочка, сидевшая у окна, подняла на них глаза. Светлые волосы, довольно грязные и спутанные, доходили ей до пояса. У нее были очень бледные брови и глаза навыкате, все время придававшие ей удивленный вид. Гарри мгновенно понял, почему Невилл не хотел заходить в это купе. Луна была, похоже, слегка того. Волшебную палочку она засунула не куда-нибудь, а за левое ухо, на шее у нее висело ожерелье из пробок от сливочного пива, журнал, который она читала, был перевернут вверх тормашками. Скользнув по Невиллу, ее глаза остановились на Гарри. Она кивнула. — Спасибо, — улыбнулась ей Джинни. Невилл положил свой чемодан на багажную сетку и сел рядом с Гарри. Луна смотрела на них поверх перевернутого журнала «Придира». Изредка она моргала, но гораздо реже, чем нормальные люди. Она все таращилась и таращилась на Гарри, который сел напротив и отвечал ей таким же взглядом. — Хорошо провела лето, Луна? — спросила Джинни. — Да, — потусторонним голосом ответила Луна, не сводя глаз с Гарри. — Да, очень даже неплохо. А ты — Гарри Поттер, — добавила она. — Я и сам об этом догадываюсь, — сказал Гарри. Невилл хихикнул. Луна перевела на него бледные глаза. — А кто ты такой, я не знаю. — Я никто, — быстро сказал Невилл. — Неправда, — резко вмешалась Джинни. — Невилл Долгопупс — Луна Лавгуд. Луна на одном курсе со мной, но в Когтевране. — Ума палата дороже злата, — сказала Луна чуть нараспев. Подняв перевернутый журнал так высоко, что ее лица не стало видно, она замолчала. — Я читал летом “Придиру”, — сказал Гарри, и Луна выглянула из журнала, уставившись на него заинтересованным взглядом. — Это выпуск под номер 24027, — прочитал Гарри и удивился. — Но такого номера еще не было в продаже. — Мой отец главный редактор “Придиры”, — ответила Луна. — Ааа, тогда понятно, — кивнул Гарри. — Хочешь прочитать? — спросила Луна. — Но я еще не все прочитала. — Спасибо, — улыбнулся Гарри. — Но давай, когда ты закончишь. В прошлом выпуске обещали продолжить рассказ про изобретения Кандиды Когтевран. — Да, есть, — улыбнулась Луна и снова скрылась за журналом. Невилл вскинул брови и посмотрел на Гарри, Джинни подавила смешок. — Ты не читал? — удивился Гарри, глядя на Невилла. — Он очень забавный. Там есть много подтекстов. Они скрывают настоящее обращение к читателям в странных статьях. Поезд, громыхая, ехал уже по открытой местности. День был переменчивый, то вагон был полон солнечного света, то солнце укрывали мрачные тучи. — Осень, — изрекла Джинни, глядя в окно. — Угадай, что мне подарили на день рождения, — сказал Невилл. — Еще одну напоминалку? — спросил Гарри. — Еще раз спасибо за твой подарок. Очень красиво поет. — Нет. Не за что, — смутился Невилл. — Хотя она мне очень бы пригодилась напоминалка, ту я давным-давно потерял... Нет, вот посмотри... Он запустил свободную от Тревора руку в сумку и, немного пошарив, вынул маленькое растеньице в горшке, похожее на серый кактус, только не утыканное колючками, а покрытое волдырями. — Мимбулус мимблетония, — гордо проговорил он. Гарри стал разглядывать растение. Оно еле заметно пульсировало и выглядело несколько зловеще, напоминая больной внутренний орган. — Очень-очень большая редкость, — сияя, сказал Невилл. — Не знаю даже, есть ли такое в теплицах Хогвартса. Жду не дождусь, когда можно будет показать профессору Стебль. Двоюродный дедушка Элджи раздобыл это для меня в Ассирии. Попробую вырастить новые экземпляры. Гарри не представлял себе, что хорошего можно увидеть в этом чахлом уродце. Но, учитывая любовь Невилла к травологии, и собственное незнание всех волшебных растений, он внимательно прислушался и задал вопрос: — Оно что-нибудь делает? — Массу всего! — гордо ответил Невилл. — У него потрясающий защитный механизм. Подержи-ка Тревора. Он положил жабу приятелю на колени и достал из сумки перо. Над верхним краем «Придиры» показались выпуклые глаза Полумны Лавгуд, которой захотелось посмотреть, что сделает Невилл. Подняв Мимбулус мимблетония к самым глазам и высунув от усердия кончик языка, Невилл выбрал точку и резко кольнул растение острием пера. Из каждого волдыря брызнула мощная струя жидкости — густой, вонючей, темно-зеленой. Она заляпала все — потолок, окно, журнал Луны Лавгуд; Джинни, вовремя успевшая закрыть лицо руками, выглядела так, словно надела шапку из ползущей тины. Что касается Гарри, чьи руки были заняты норовившим выскочить Тревором, он получил хороший заряд в лицо. Запах — тухлый, навозный. Невилл, которому досталось больше всех, стал трясти головой, чтобы прочистить хотя бы глаза. — И-извините, — выдохнул он. — Не пробовал раньше... Не знал, что так будет... Но не волнуйтесь, Смердящий сок не ядовит, — нервно добавил он, увидев, что Гарри выплюнул содержимое рта на пол. — Нормально! — ответил Гарри, когда дверь купе отодвинулась. — О... здравствуй, Гарри, — раздался знакомый голос. — Я... не вовремя? Свободной от Тревора рукой Гарри протер очки. У двери стояла Сьюзен Боунс, за ней Ханна Аббот, сестры Патил и Лаванда Браун. — Я пойду, Сью, мне надо в вагон старост, — сказала Ханна Аббот, поправляя мантию со значком старосты, и свои светлые локоны. Ханна мельком глянула на Невилла, который от смущения покрылся красными пятнами и пытался куда-нибудь провалиться под землю. Ханна тихо засмеялась, скрыв это за кашлем и ушла. Сьюзен и девочки помахали ей рукой, и снова взглянули на Гарри Поттера и других. — Мне тоже, привет Гарри, Невилл, Джинни. О, Луна! Привет-привет! — помахал рукой Падма и убежала. — Мою сестру выбрали старостой Когтеврана, — гордо сказала Парвати. — О, я не успел ее поздравить, — с сожалением ответил Гарри, убирая с лица и волос смердящий сок. — Вам помочь? — спросила Лаванда. — Что делаете, малышня? — появилась за их спиной Анджелина, Алисия и Кэти — охотницы Гриффиндора. — Оу, — протянула девушка, обводя взглядом смердящий вагон. — Ничего страшного, — подбодрила их Джинни. — Глядите, мы сейчас запросто от этого избавимся. — Она достала волшебную палочку. — Экскуро! Волшебным образом вся слизь исчезла и вагон аж заблестел от чистоты. — Опять, — вздохнула Джинни. — Мне кажется, или Экскуро до такой чистоты не доводит? — спросила Алисия. — Нет, — ответила Джинни. — Это просто я не могу совладать с накопившейся магией. Заклинания получаются сильнее, чем надо. — Я бы сказала, что это хорошо, — подала голос Парвати. — Но лучше контролировать ее, — ответила Джинни и убрала палочку. — Мы искали Фреда и Джорджа, где они? — спросила Кэти Белл. — Пошли к Ли Джордану, — ответил Гарри, и охотницы ушли. — Мы хотели поздороваться, — сказала Сьюзен, — привет. — Привет, Гарри! — помахала рукой Лаванда Браун. — Еще раз спасибо что пригласил на день рождение. Я никогда не была в Испании. — Было круто. Твой крестный такой классный и веселый, — сказала Парвати Патил. — А где Гермиона и Рон? — Они в вагоне старост, — ответил Гарри. — О, наши старости в этом году Рон и Гермиона? — воскликнула Лаванда. — Я думала выберут тебя, Гарри. — Нет, — покачала головой Парвати. — Не в обиду тебе, Гарри. Но у тебя не хватило бы времени на дела старост. Да и влипаешь ты вечно во что-то. Хотя Рон такой же. — У меня бы времени и правда не хватило, — согласился Гарри. — А что не так со мной? — возмутился он. — Сам знаешь, — ответила Парвати, на что Гарри ничем не смог ответить. Сьюзен рассмеялась. — Не грусти, Гарри. Может в следующем году ты станешь капитаном сборной Гриффиндора. — Точно станет! — уверенно заявили Парвати, Лаванда, Невилл и Джинни. Гарри только смущенно улыбнулся. Луна опустила журнал и обвела всех заинтересованным взглядом. Девушки еще немного поболтали с ними и ушли в свой вагон. Через пять минут прошла тележка с едой, это была неизвестная им женщина, она тепло улыбнулась им и предложила еду из тележки. — Вау! — воскликнула Джинни, указывая на теплый салат с курицей и еще другие салаты, четыре больших термоса с горячим чаем, кофе и двумя видами сока, разные сэндвичи и многое другое. — Столько всего! — Да, кроме сладостей мы продаем еще теплые и горячие блюда. Что возьмете? — спросила женщина. — Мне салат с курицей и чашку чая, — попросила Луна, протягивая золотой галлеон. — Сэндвич с тунцом, тыквенный сок, — сказал Невилл. — Ммм, — задумалась Джинни. — Мне тоже сэндвич, но с курицей, и кофе. — Тыквенный сок, пирог с патокой, салат с курицей, два сэндвича с мясом, кофе и чай. И вот эти сладости, — заказал Гарри. — Я заказал еще Рону и Гермионе, — объяснил он, когда все удивленно на него посмотрели. Ребята согласно закивали, старосты еще не скоро вернуться. И они были правы, только через час в вагон вошли Рон и Гермиона. — Умираю с голоду, — заявил Рон, пристроив Сычика рядом с Буклей на багажной сетке. — О! Что это? — удивился Рон, указывая на салаты, сэндвичи, кружки из которых шел пар и сладости. — О, я слышала, что теперь в вагоне увеличился ассортимент еды, — сказала Гермиона, с благодарностью принимая салат и чай от Гарри. — Это мне? Большое спасибо! Сколько это стоило? — Не обращай внимания, просто ешь. Вы наверное устали. Как прошло собрание? Я видел Падму и Ханну Аббот, они старосты. — Да, у пятикурсников на каждом факультете по двое старост, — сообщила Гермиона. — Мальчик и девочка. — Угадай теперь, кто староста Слизерина, — сказал Рон, счастливо поедая свой сэндвич с кучей мяса и запивая все соком. — Малфой, — мгновенно отозвался Гарри, не сомневаясь, что оправдается худшее из его опасений. — Разумеется, — с горечью подтвердил Рон. — И эта жуткая корова Пэнси Паркинсон, — язвительно сказала Гермиона. — Какая из нее староста, если она толстая и медлительная, как тролль, которому дали по башке... — А кто у Пуффендуя и Когтеврана? — спросил Гарри. — Эрни Макмиллан и Ханна Аббот, — хрипло ответил Рон. — А у Когтеврана — Энтони Голдстейн и Падма Патил, — сказала Гермиона. — Ты ходил с Падмой Патил на Святочный бал, — произнес чей-то голос. Все повернулись к Луне Лавгуд, которая, не мигая, смотрела на Рона поверх своего «Придиры». Он проглотил шоколад, который был у него во рту. — Да, я знаю, что ходил, — сказал он с легким удивлением. — Ей очень понравилось, — поведала ему Луна. — Она говорит, ты оказался довольно приятным, что удивительно. Все в Когтевране были удивлены, вначале Падму жалели, что ты ее пригласил на Святочный бал. Но потом завидовали. А вот я, не люблю танцы, — добавила она глубокомысленно. И она опять спряталась за журналом. Рон несколько секунд с отвисшей челюстью пялился на обложку, потом повернулся к друзьям, начиная краснеть от смущения. Джинни стукнула брата по плечу, и чтобы не расхохотаться, засунула в рот костяшки пальцев. — Поблагодари Мастеров еще раз, иначе вечер в тот день прошел бы ужасно, — сказала Гермиона. — Знаю, не напоминай, — ответил Рон. — Мне тоже понравилось. Танцевать оказывается не так ужасно, когда тебя не зовет Профессор Макгонагалл. Рону пришлось первым продемонстрировать свои умения на первой репетиции Гриффиндора, танцуя с деканом их факультета под дружный смех близнецов. Рон покачал головой и посмотрел на часы. — Нам надо время от времени патрулировать коридоры, — сказал он Гарри и Невиллу, — и мы можем наказывать людей за плохое поведение. Мне не терпится прищучить Крэбба и Гойла... — Ты не должен злоупотреблять положением старосты, Рон! — резко сказала ему Гермиона. — Малфой, конечно, ни капельки не будет им злоупотреблять, — саркастически откликнулся Рон. — Ты что, намерен опуститься до его уровня? — Нет, я просто намерен добраться до его дружков раньше, чем он доберется до моих. — Ну перестань же, Рон... — Гойла я засажу за строчки, это его убьет, он терпеть не может писать, — радостно сообщил Рон. Он понизил голос до хриплого хрюканья Гойла, наморщил лицо, изображая болезненную сосредоточенность, и принялся выводить в воздухе рукой: — Я... не... должен... выглядеть... как... задница... бабуина. Все засмеялись, и громче всех Луна Лавгуд. Она испустила такой громкий, радостный визг и хохотала так, что выпустила из рук журнал, и он, скользнув по ее ногам, упал на пол. — Ой, я не могу! Из ее выпуклых глаз текли слезы, она билась в судорогах, глядя на Рона. Придя в полное замешательство, он посмотрел на других, смеявшихся теперь из-за выражения его лица и долгого до нелепости хохота Луны Лавгуд, которая, схватившись за бока, раскачивалась взад и вперед. — Издеваешься, что ли? — нахмурясь, спросил ее Рон. — Задница... бабуина... — задыхалась она, все еще держась за бока. В этот момент дверь купе открылась в третий раз. Гарри повернул голову. Он, конечно, этого ожидал; и все равно увидеть ухмыляющееся лицо Драко Малфоя между физиономиями его дружков Крэбба и Гойла — приятного мало. — В чем дело? — недружелюбно спросил Гарри, не успел Малфой открыть рот. — Повежливей, Поттер, иначе будешь наказан, — проговорил, растягивая слова, Малфой, чьи прилизанные светлые волосы и острый подбородок были точной копией отцовских. — Видишь ли, меня, в отличие от тебя, назначили старостой, и поэтому я, в отличие от тебя, имею право наказывать провинившихся. — Может, и так, — отозвался Гарри, — но ты, в отличие от меня, гадина, поэтому вали отсюда и оставь нас в покое. Рон, Гермиона, Джинни и Невилл засмеялись. Малфой скривил губы. — А скажи-ка мне, Поттер, каково это — быть на втором месте после Уизли? — спросил он. — Заткнись, Малфой! — резко сказала ему Гермиона. — Кажется, я затронул больное место, — язвительно усмехнулся Малфой. — Ты смотри у меня, Поттер! Я буду во все глаза следить за тобой, где ты что сделаешь не так. — Пошел вон! — крикнула Гермиона, вскакивая. Хихикнув, Малфой бросил напоследок на Гарри зловредный взгляд и удалился в сопровождении неуклюже топающих Крэбба и Гойла. Гермиона со стуком захлопнула за ними дверь купе. Поезд разгонялся и через несколько часов, когда за окном стемнело, ребята начали переодеваться. Гермиона и Рон как старости должны были пройтись по коридорам, и Гарри с Невиллом, Джинни и Луной вышли из двери вагона. Гарри огляделся, и вместо Хагрида увидел профессора Граббли-Дерг, она звала первокурсников. — Куда Хагрид подевался? — спросил в пустоту Гарри, и пошел за остальными к каретам. На дороге стояло около сотни безлошадных карет, которые всегда возили в замок учеников начиная со второго курса. Но сегодня они не были безлошадными. Между оглоблями стояли существа, которых Гарри, если бы потребовалось подобрать для них имя, наверно, назвал бы лошадьми, хотя в них было и нечто от пресмыкающихся. Плоти — ровно никакой, только черная шкура, облегающая скелет, видимый до мельчайшей косточки. Головы как у драконов. Глаза белые, без зрачков, широко открытые. И вдобавок большие, растущие из холки черные кожистые крылья — ни дать ни взять крылья гигантских летучих мышей. Странно, зловеще выглядели во мраке эти существа, которые стояли совершенно неподвижно и беззвучно. Гарри не понимал, зачем вдруг понадобились эти жуткие лошади, — ведь кареты прекрасно могут двигаться сами. — Чего застыл? — раздался за спиной голос Рона. — Ты не видел Хагрида? — Хагрид? Не знаю, — обеспокоенно ответил Рон. — Если с ним что случилось, это очень некстати... Чуть поодаль Драко Малфой при поддержке Крэбба, Гойла, Пэнси Паркинсон и еще двоих-троих расталкивал робких второкурсников, чтобы карета целиком досталась его компании. Спустя несколько мгновений из толпы, тяжело дыша, появилась Гермиона. — Малфой сейчас омерзительно обошелся с одним первокурсником. Я точно буду на него жаловаться! И трех минут еще не носит значка, а уже обижает людей направо и налево... — Что это за звери такие, как ты думаешь? — спросил он, кивком показывая на жутких лошадей, мимо которых как ни в чем не бывало потоком шли ученики. — Какие звери? — Ну лошади... Появилась Луна, ее светлые волосы при лунном свете мягко засияли, и Гарри даже моргнул несколько раз от удивления. Урса и Адриан что-то говорили о Лавгудах, вроде у них в Покровителях не животное или существо, а какое-то Древнее Дерево Жизни с необычными свойствами. А в предках у них была Полигимния — настоящая муза. — Пойдемте уже, чего стоять тут, — сказал Рон и пошел к карете. Гарри перевел взгляд на лошадей. — Ты их не видишь? — удивился Гарри, но он нашел ответ, когда Рон прошел мимо костлявых лошадей словно они были невидимые. — Их никто не видит… — Не волнуйся, — произнес вдруг призрачный голос, когда Рон исчез в темной карете. — Ты не сходишь с ума, ничего такого. Я тоже их вижу. — Видишь? — в страшном волнении переспросил Гарри, поворачиваясь к Луне. В ее больших серебристых глазах он увидел отражения крылатых коней. — Да, — сказала Луна. — Вижу всякий раз, как сюда приезжаю. Они всегда везут эти кареты. Так что не беспокойся. Ты не больший псих, чем я. Она слабо улыбнулась и забралась вслед за Роном в затхлый кузов экипажа. Не успокоившись до конца, Гарри полез туда же. Он решил написать об этих существах Адриану, сразу же после того, как вернется в свое общежитие. *** В Большом зале школьники рассаживались по факультетам за четыре длинных стола. Ученики оживленно переговаривались, обменивались летними новостями, выкрикивали приветствия друзьям с других факультетов, разглядывали друг у друга новые мантии и фасоны стрижки. Луна отделилась от них и отправилась за стол Когтеврана. Едва они дошли до стола Гриффиндора, как Джинни позвали друзья-четверокурсники, и она села с ними. Гарри, Рон, Гермиона и Невилл нашли себе четыре места подряд у середины стола. Гарри посмотрел на преподавательский стол, и пихнул Рона в бок, подзывая Гермиону. Втроем они посмотрели туда и улыбнулись. За столом появились четыре новых лица, двое из которых были им знакомы — Ронвальд Леандрос ярко выделялся своими золотисто-рыжими волосами, и улыбался своей супруге, Урса Грейнджер сегодня выглядела по другому — у нее были светлые волосы и ярко-синие глаза. — Но Хагрида нет, — удивились друзья. — А это кто? — резко спросила Гермиона, показывая на середину преподавательского стола. Рядом с Дамблдором в центре, сидела женщина, которая что-то говорила ему на ухо. Пухлая и приземистая, с короткими курчавыми мышино-каштановыми волосами, она повязала голову ужасающей ярко-розовой лентой под цвет пушистой вязаной кофточки, которую надела поверх мантии. — Гарри, а это не та…? — начал Рон, сдвинув брови, пытаясь вспомнить где видел эту женщину. — Да, это Амбридж. Она была на суде Хвоста. — Та которая работает на Фаджа? — уточнила Гермиона, она не была с ними на суде, но увидела все через Омут Памяти. — И что, в таком случае, она делает здесь? — Понятия не имею... Гермиона, сощурив глаза, оглядывала преподавательский стол. — Она будет вести какой-то новый предмет? — Надеюсь, нет, — буркнул Рон. — Папа и Перси рассказывали о ней. Жуткая женщина. Противная. — Римус тоже о ней говорил. Она расистка и маглоненавистница, — добавил Гарри. — Она хотела протолкнуть закон о том, чтобы причислить оборотней к неразумным существам и даже надеть на них ошейники. — Мне не нравится, что такая личность сидит за преподавательским столом, и рядом с Директором, — недовольно сказала Гермиона. Несколько секунд спустя дверь, которая вела в Большой зал из вестибюля, отворилась. В зал потянулась длинная вереница испуганных новичков, возглавляемая профессором Макгонагалл, которая несла табурет с древней Волшебной шляпой, во многих местах заплатанной и заштопанной. На тулье Шляпы около сильно потрепанных полей виднелся широкий разрез. Началось распределение, и Гарри вместе с остальными аплодировал, когда к ним присоединялся новый ученик. Наконец Целлер Роза была зачислена в Пуффендуй, и профессор Макгонагалл, взяв табурет со Шляпой, вышла из зала. Встал директор школы профессор Дамблдор. Какими бы горькими ни были чувства, которые Гарри в последнее время испытывал на его счет, вид стоящего перед залом Дамблдора вселял некое успокоение. — Нашим новичкам, — звучно заговорил Дамблдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнезда! Придет еще время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки! Под общий смех и одобрительные аплодисменты Дамблдор аккуратно сел и перекинул длинную бороду через плечо, чтобы не лезла в тарелку. А тем временем в зале, откуда ни возьмись, появилась еда, и в таком количестве, что все пять длинных столов ломились от мяса, пирогов, овощных блюд, хлеба, соусов и кувшинов с тыквенным соком. Когда ученики покончили с едой и гомон в зале опять сделался громче, Дамблдор вновь поднялся на ноги. Разговоры мгновенно умолкли. Все повернулись к директору. — Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. (Гарри, Рон и Гермиона обменялись ухмылками.) Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча. У нас много изменений в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Мистер Бинс ушел на покой (некоторые хихикнули), — Дамблдор сурово глянул на близнецов Уизли, и продолжил, — и я представляю вам Профессора Монфор, она будет преподавать Историю магии. Урса встала с улыбкой, на ней была красивая синяя мантия с узорами белых лепестков на рукаве. Многие ученики восторженно похлопали ей, наконец-то живой Преподаватель по Истории магии! — Магловедение будет вести новая преподавательница, Профессор Арно, — Дамблдор указал на женщину в строгом темно-зеленом брючном костюме, та встала с места и кивнула головой, все похлопали ей. Это была смуглая женщина приятной наружности со слабой улыбкой на лице, она не носила мантию, и Гарри подумал, что она точно будет хорошо вести магловедение, и не напялит на голову женский лифчик. — Ронвальд Леандрос, заслуженный Магистр боевых искусств и Боевой маг, согласился занять пост нового предмета — Защита. Ронвальд с улыбкой помахал всем, и довольные ученики зааплодировали ему, некоторые горестно вздохнули — вспоминая как он гонял их по школе около месяца из-за собственной скуки. — Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего преподавателя Экономики и Права, нового предмета в этом году. Прозвучали вежливые, но довольно вялые аплодисменты, во время которых Гарри, Рон и Гермиона обменялись взглядами — они не понимали, что за новый предмет. Дамблдор продолжил: — Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить... Он умолк и с недоумением посмотрел на профессора Амбридж. Поскольку стоя она была лишь ненамного выше, чем сидя, все не сразу поняли, почему Дамблдор перестал говорить. Но тут послышалось ее негромкое «кхе, кхе» и стало ясно, что она поднялась на ноги и намерена держать речь. Замешательство Дамблдора продлилось всего какую-нибудь секунду. Затем он проворно сел и уставил на профессора Амбридж пытливый взгляд, точно ничего на свете не желал сильнее, чем услышать ее выступление. Но другие преподаватели не сумели так искусно скрыть свое изумление. Брови профессора Стебль исчезли под растрепанными волосами, губы профессора Макгонагалл стали тоньше, чем Гарри когда-либо у нее видел. Ронвальд и Урса с полувежливыми улыбками смотрели на Амбридж, но Гарри точно знал, что они еле сдерживаются, чтобы не рассмеяться. Ни разу еще новый учитель не осмелился перебить Дамблдора. Многие школьники ухмыльнулись: эта особа явно не знала, как принято вести себя в Хогвартсе. — Благодарю вас, директор, за добрые слова приветствия, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж своим высоким, девчоночим голосом, от которого у многих пошли мурашки по коже. Ее манера речи вызывала сильнейший прилив необъяснимой неприязни. Она еще раз мелко откашлялась — «кхе, кхе» — и продолжила: — Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — она опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц! Гарри оглядел зал, но счастливых лиц что-то не приметил. Наоборот, все были неприятно удивлены тем, что к ним обращаются как к пятилетним. — Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями! Школьники начали переглядываться, некоторые с трудом подавляли смех. — Я согласна с ней дружить только до тех пор, пока мне не придется позаимствовать у нее кофточку, — шепнула Парвати Лаванде, и обе они беззвучно захихикали. Профессор Амбридж снова издала свое «кхе, кхе», но когда она опять заговорила, восторженного придыхания в голосе уже почти не слышалось. Он звучал куда более деловито. Слова были скучными и как будто вызубренными. — Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания. Тут профессор Амбридж сделала паузу и легонько кивнула коллегам, ни один из которых на этот знак внимания не ответил. Профессор Макгонагалл так сурово нахмурила темные брови, что стала очень похожа на хищную птицу. Гарри явственно увидел, как она обменялась многозначительным взглядом с профессором Стебль. Снейп сморщился, а Ронвальд спрятался за своим кубком, Гарри заметил, что Урса легко ударила супруга по плечу, которые мелко-мелко дрожали. Амбридж между тем в очередной раз кхекхекнула и заговорила дальше: — Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством... Гарри почувствовал, что его внимание ослабевает: мозг то включался, то выключался. Тишины, которая всегда наполняла зал, когда слово брал Дамблдор, не было и в помине: школьники наклонялись друг к другу, шептались, хихикали. Луна Лавгуд снова вынула своего «Придиру». Профессор Амбридж вольного поведения учеников как будто не замечала. Казалось, начнись под самым носом у нее буйный мятеж — она все равно договорила бы до конца. Преподаватели, однако, по-прежнему слушали ее очень внимательно. Гермиона, судя по всему, не упускала ни единого слова Амбридж, но по ней было видно, что слова эти ей совсем не по нутру. — ...потому что иные из перемен приносят подлин­ное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно также некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни. Она села. Дамблдор похлопал. Педагоги последовали его примеру, но Гарри заметил, что некоторые сомкнули ладони всего раз или два. Присоединился и кое-кто из учеников, но большей частью они просто прозевали конец речи, которой не слушали, и, прежде чем они могли зааплодировать по-настоящему, Дамблдор снова встал. — Благодарю вас, профессор Амбридж, за чрезвычайно содержательное выступление, — сказал он с легким поклоном. — Итак, я продолжу. Отбор в команды по квиддичу будет происходить... — Это точно, что содержательное, — вполголоса за­метила Гермиона. — Только не говори, что тебе понравилось, — тихо сказал Рон. — Одна из самых занудных речей, какие я слышал. А ведь я рос с Перси. ПростиПерси, — скороговоркой закончил Рон. — «Содержательное» и «понравилось» — разные вещи, — сказала Гермиона. — Эта речь очень многое объясняет. — Правда? — удивился Гарри. — А по мне, так вода водой. Ронвальд там чуть не упал со смеху. — В этой воде растворено кое-что важное, — сумрачно проговорила Гермиона. — Да что ты, — с недоумением сказал Рон. — Как вам вот это: «Прогресс ради прогресса поощрять не следует»? Или еще: «Искореняя то, чему нет места в нашей жизни»? — Ну, и что это означает? — нетерпеливо спросил Рон. — А я тебе скажу, что означает, — сказала Гермиона зловеще. — Означает то, что Министерство вмешивается в дела Хогвартса. Рон недоуменно глянул на Гермиону, о чем-то задумался и вдруг выдал: — Теперь понятно, откуда у меня было то неприятное беспокойство надвигающегося несчастья. Вот она, наше несчастье, — указал головой на Амбридж Рон.