***
Они бежали целых семь минут к югу от бункера, пока Дин все-таки не упал, обессиленный, на обочину. — Боже, — прохрипел он, — бежать намного проще, когда за тобой кто-то гонится. Сэм продолжил бег, но уже на одном месте, его маленький хвостик на затылке подпрыгивал в такт его движениям. — Мы можем сделать передышку, — предложил он, делая динамическую растяжку. До сегодняшнего дня Дин даже не подозревал, что у его брата есть специальный костюм для этого. Если честно, он выглядел сейчас так, словно только что сошел с рекламы Adidas. В отличие от Дина, которому не помешало бы приодеться в футболку потемнее. Пятна от пота еще никого не красили. — Я бы справился с целым полчищем вампиров в одиночку, — отозвался он, чувствуя, как сердце все еще колотится о ребра. — Я бы справился со всем Воинством Небесным одним пальцем. Я бы справился с Люцифером… Сэм поднял руку, чтобы остановить эту тираду. — Спасибо, я понял, — он задумчиво посмотрел на брата. — И почему ты захотел пойти со мной? Дин указал на не слишком привлекательный пейзаж вокруг них, приподнимаясь на колене. — Я просто… люблю природу, — ответил он, подбирая камешек с дороги. — Посмотри на это. Камень. Весьма увлекательно. — Хорошо, — сухо произнес Сэм. — Супер, Дин. Тебе повезло. А теперь я собираюсь продолжить забег. Ты со мной? Прежде чем Дин успел что-то ответить, Сэм лениво продолжил: — Кас, наверное, гадает, куда ты подевался. Меньше всего он ожидал увидеть тебя, понимаешь… — он указал на откровенно смущающий потный торс Дина. — Ты занимаешься… что ж, давай посмотрим правде в глаза. Физической активностью, которая не связана с отрубанием голов. Сэм даже не подозревает, что главная причина, по которой Дин сейчас вместе с ним занимался таким насилием над телом, заключается в том, что он уже слишком много занимался некими физическими упражнениями. Но чем меньше он знает, тем определенно лучше спит. Дин снова встал на ноги, когда брат отошел на пару шагов, но всплеск адреналина при упоминании Каса разлился в совершенно соответствующих для данных упоминаний местах. Он ни за что не вернется в бункер без Сэма. Всю жизнь его младший брат обламывал ему кайф, и теперь, когда этот кайф был действительно ему нужен, Сэм снова совершает ту же ошибку. Классика. Дин угрожающе тыкнул пальцем в лицо Сэму. — Заткнись, — предупредил он. — Мы сделаем это. И хотя он знал, что Сэм может обогнать его двумя шагами, он побежал вниз по дороге, а стервозный вздох Сэма преследовал его где-то позади. Когда они вернулись домой, Дин был мертвее, чем в тот раз, когда его растерзали адские псы. Кас ждал их в библиотеке. Его взгляд на мгновение проскользил вверх и вниз снова и снова по телу Дина, когда он встретил братьев у подножия лестницы. Что-то промелькнуло в его взгляде всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы Дин с трудом расслышал слова, слетающие с его губ: — Я нашел для нас дело.***
Кас и Сэм разговаривали о спортзале бункера по дороге в Миннесоту, где, как подозревал Кас, пара скрытней напала на лесозаготовительную бригаду. Дин сталкивался в своей жизни со многими ужасающими вещами, включая, помимо прочего, адское пламя и вечные муки, но он был уверен, что апогей ужаса происходит прямо здесь и сейчас, когда он сидит за рулем «Импалы» и пытается даже не дышать. Слушать, как Кас небрежно обсуждает комнату, в которой Дин совсем недавно едва не испытал свой лучший оргазм в жизни, немного дезориентирует. Тот факт, что он говорит об этом с Сэмом, делает все это испытание хуже плюс-минус в миллион раз. — В дни, когда погода особенно неприятная, это может стать хорошей альтернативой тренировкам, — произнес Кас с заднего сиденья. Он не смотрел на Дина, но у Винчестера было такое ощущение, что совсем наоборот. Последние пятнадцать минут или около того он сжимал ткань своих слишком узких брюк. И главный обвиняемый по этому делу — грубый низкий голос одного бывшего ангела. — Да, но, может, стоит прикупить туда что-нибудь современное из тренажеров, что-нибудь из двадцать первого века. Было бы славно, — задумчиво согласился Сэм. Кас перевел взгляд на Дина, и впервые в своей чертовой жизни Дин не сводит глаз с дороги. Он ерзает на сиденье. И ничего не может с собой поделать. — Что ты думаешь о тренажерном зале, Дин? — невинно спросил Кас. — Мы там несколько раз проводили спарринги. Что ты об этом думаешь? Целых три секунды Дин искренне верил, что встреча с Касом на днях была каким-то безумным сном, вызванным бессонницей. Но осознание захватило его разум, он понял, что это нихера не бессонница, потому что все еще помнит вкус пальцев Каса. И от одной мысли об этом у него перехватило дыхание. Кас, этот ублюдок, обхватил ладонью сиденье Дина, и кончики его пальцев теперь находятся в паре сантиметров от его бока. — Прекрасно, — выпалил Дин, сжимая руль так, что костяшки пальцев побелели. — Хорошо. Нормально. Э-э-э… — воспоминание о том, как бедра Каса соприкасались с его собственными, прервало его мыслительный процесс. Боже, член Каса был так близко, такой чертовски теплый, большой и твердый прижимался к нему. Так хорошо. Каждый раз, когда он возвращался мысленно на пару дней назад, он ловил себя на том, что задумывался — каково это, чувствовать свою и его наготу. Как он будет ощущать себя в объятиях Каса, когда тот будет пронзать его с той силой, что присуща бывшему ангелу и которая заставит трепетать охотника даже при малейших ее проявлениях. Жар наполнил его, растекся по его лицу и забрался под воротник, пока он пытался вспомнить, где он находится и что они с Касом друзья. Приятели. И что он, черт возьми, управляет автомобилем. — Тебе понравились маты для занятий рукопашным боем? — беззаботно продолжил Кас. — Что ты почувствовал, например, после того, как я тебя прижал к нему? Это было сильнее, чем обычно? Больнее? — он замолчал на несколько секунд и снова заговорил тем же тоном, который все еще звучал как намек: — Может, ты разочарован? Дин громко закашлялся и поблагодарил все на свете, когда перед ним возник дорожный знак заправки. Его кровь слегка (очень сильно) пульсировала под кожей, и он стиснул челюсти. — Эй, — ответил он, стараясь, чтобы его голос не был похож на рык собаки, которая грызет игрушку. — Извините, что прерываю этот увлекательный разговор, но мне нужно отлить. Он свернул на следующем съезде, пытаясь медитировать, хотя, по правде, не был уверен, что медитация сможет сдержать его член. Он едва успел сказать Сэму заправить детку, прежде чем бросился за угол здания, впервые за долгое время молясь в попытках искупить все накопленные грехи, чтобы, он очень надеялся, у него появился шанс добраться до туалета. В кои-то веки небеса благоволили ему, он успешно дошел до уборной, едва не забыв закрыть за собой дверь, и яростно расстегнул ширинку. Он не в силах довериться своему периферийному зрению, потому что у него совершенно нет времени оценить ситуацию, у него есть проблема, которую нужно решить прямо сейчас, потому что Кас — горячий засранец, который, возможно, не осознает первой черты, но хорошо знаком со второй. Он стоит здесь, в грязном туалете где-то в Айове, расстегнув ремень, и смотрит в треснувшее зеркало над раковиной. В его глазах дикий блеск и понимание: если он не сделает этого сейчас, то ничего не изменится до самой Миннесоты. А потом и всю дорогу домой, всю оставшуюся жизнь, только потому, что Кас прижимал его к тонкому мату и терся о него, а все, чего Дин хотел, начиная со своих полных губ и заканчивая кончиками пальцев на ногах, — это чтобы Кас заявил на него права, прижал к себе, закончил то, что начал. Он прорвал плотину, и теперь Дин течет, течет, и течет. Желание сжигает его изнутри, призрачное прикосновение Каса в машине все еще остается где-то на его теле. Он не знает, каковы на вкус губы Каса, у него даже не было времени узнать это. Он попробовал пальцы Каса на вкус в том спортзале, но хочет большего, хочет ощутить привкус его пота и горечь спермы. Винчестер приспустил джинсы до середины бедра и достал свой член из боксеров, обхватив его одной рукой, в то время как другой, почти бессознательно, заскользил вверх по торсу, пока во рту у него не оказались собственные пальцы, три сразу. Это было самое приближенное к тому, что они вытворяли с Касом и что он может повторить сейчас. Он попытался представить, что это Кас, что его пальцы он сейчас ласкает языком, что это Кас, который может наполнить его, который касается его. Дин мысленно вернулся в спортзал, будто снова почувствовал жар между их телами, почувствовал, как Кас переплел их пальцы, все еще находясь слишком близко, но недостаточно, однако даже от такого прикосновения кожа его запылала. Он задыхался от приятной ноющей боли, принимая все то, что Кас давал ему, и с жадностью просил большего. По тыльной стороне ладони стекает струйка слюны, но ему все равно. У него в голове прокручивается хриплый голос Каса, звавший его по имени так, что внутри все переворачивалось. Единственная смазка, которая у него есть, — его собственная, и он натирает себя как можно лучше, но, по правде говоря, он не против действовать и на сухую. Это так интуитивно, то, как он пытается трахать свой рот и трахать свою руку одновременно, ощущать прикосновение зубов к коже. Он пробует имя Каса на вкус, на мгновение убирая пальцы, чтобы прошипеть его сквозь зубы, и это так вкусно, что у него вырывается стон. Он пытается сдержаться, но абсурдная фантазия всплывает так быстро, что у него нет надежды на то, что он сможет ее подавить: Кас знает, чем Дин сейчас занимается, ждет за дверью. Слышал, как Дин расстегнул ремень, как Дин произнес, выстонал его имя. Каким-то образом дверь открылась, и Кас оказался внутри, прижал практически дрожащего Дина к стене, а Дин сжал в руках ткань его рубашки, в то время как горячие губы Каса скользнули по его шее. Кас положил руку Дину на подбородок, повернув его голову так, чтобы максимально обнажить горло. Другая его рука опустилась ниже, пальцы коснулись живота мужчины и темных волос ниже. — Кас, — проскулил он, тяжело дыша, когда пальцы фантастического Каса опустились еще ниже, чуть сжали основание его члена, коснулись яичек и остановились, дразня, выжидая. Дин тяжело выдохнул, облизывая нижнюю губу. Он убрал руку со своего члена, и она нетерпеливо поднялась к животу. Он повторяет путь своей фантазии, пальцы напряжены и неуклюжи. Он делал это раньше, хотя и не так часто. Но сейчас он хочет, ему нужно это. Чего бы это ни стоило, лишь бы снять напряжение на какое-то время. Все это настолько неуклюже, нескоординировано и неряшливо, что по шкале травмирующих человеческих переживаний это уже далеко за гранью смущения, прямо за пиком чистого унижения, вызванного одним только отчаянием. Но сейчас он настолько погружен в коктейль желания, бурлящий в его мозгу, что может принять свои пылающие щеки только за ревущие сирены вожделения, которыми они и являются. Положение предательски неудобное, но Дин прижался бедром к краю (о, боже, грязной, очень грязной) раковины, все еще отказываясь терять вес и ощущение фантазийных — собственных — пальцев Каса на своем языке. Теперь это не займет много времени — Дин узнаёт знакомое тепло в животе, усиленное и расширяемое тщательно продуманным фантастическим, ставшим чем-то вроде реальности, Касом. Сначала он лишь коснулся своей дырочки, но ахнул так громко, что даже его собственные пальцы не смогли заглушить этот звук. Все его тело напряглось, от мускулов на животе до гладкого члена, и, Боже, руки Каса такие красивые, что он просто хочет, чтобы эти пальцы обхватили его, вошли в него любым возможным способом. Он хочет, чтобы эта щетина была повсюду, хочет носить ожог от нее на шее, груди и бедрах как почетный знак. Он хочет ощутить на себе обжигающий взгляд Каса, который всегда так пристально смотрит на него, ему хочется кончить от этого, от проникновенности простого взгляда. Появилось ощущение, что он рухнет на пол в тот же момент, когда палец вошел лишь на одну фалангу. Дин получил то, что так давно хотел, внутри него все перевернулось, словно на американских горках, и оргазм накрыл его, колени действительно подогнулись, и он сжал свой член, надеясь продлить удовольствие. Через пару секунд обеими руками он схватился за грязную фарфоровую раковину, костяшки пальцев побелели, а сам он безуспешно пытался выровнять дыхание. Он чувствовал сперму на теле и, в последней попытке не одержать окончательное, унизительное поражение, заметил, что часть семени попала на зеркало. — Бляяяяя… — это все, что он мог выдавить из себя безжизненным голосом. Какая-то искаженная попытка выругаться. Его тело наконец-то освободилось от напряжения, что мучило его с тех пор, как он застрял в машине с Касом несколько часов назад. Он смиренно закрыл глаза, все еще пытаясь выровнять дыхание. А он-то думал, что раньше не мог смотреть Касу в глаза, черт возьми. Очень методично (потому что, если он будет делать это по-другому, он потеряет самообладание) Дин привел себя в порядок. Член в штанах, штаны застегнуты, (черт возьми!) зеркало и торс вновь чисты. Он энергично вымыл руки, а затем ополоснул лицо холодной водой. Посмотрел на себя в зеркало — его глаза все еще блестели. — Блядь, — повторил он. Только что был невиданный уровень разврата, даже для него. Он сделал глубокий вдох и напомнил себе, что не стоит выходить из уборной с таким видом, будто только что испытал оргазм, от которого полетел его жесткий диск. Вот почему он рявкнул на Сэма, как только вернулся, чтобы тот сел за руль («Потому что я так сказал, вот почему, Сэм»), и абсолютно-точно-не-избегал взгляда Каса. Он ожидал эти лазеры, которыми тот может выстрелить в любой момент. Когда они, наконец, снова выехали на дорогу, Дин смотрел в окно, словно обиженный тринадцатилетний подросток, и пытался не обращать внимания на охватившую всю машину дымку самодовольства, исходящую с заднего сиденья. Тебе это кажется, повторял про себя Дин. Кас никак не мог знать, и, кроме того, Кас самодовольный ублюдок только в те дни, которые начинаются на «с» — среда, суббота и сегодня, так что если даже он и ведет себя немного дерьмово из-за чего-то, это может быть что угодно. Как бы то ни было, он обнаружил, что все глубже и глубже вжимался в сидение в ложной надежде, что разделяющий их барьер уменьшит количество сальто, которые делает желудок Дина каждый раз, когда его мысли возвращаются к произошедшему. В какой-то момент, к югу от границы с Миннесотой, Дин поднял руку, чтобы почесать зудящее место под губой, и внезапно отдернул ее с такой силой, что ударил ею по пассажирской двери, и Сэм чуть не выехал на встречную полосу. — Что, черт возьми, это было? — огрызнулся Сэм, глядя прямо перед собой. Дин не мог сказать «Это тот самый палец, который чуть раньше был у меня в заднице, и я все еще немного нервничаю из-за этого», поэтому вместо этого он сказал: — Э-э, жук. Большой. — Ради бога, — проворчал Сэм, но больше ничего за этим не последовало. Кас с заднего сиденья тоже молчал, а Дин решительно и раздраженно скрестил руки на груди.***
Незадолго до полуночи они добрались до мотеля, и Дин с трудом сдерживался, чтобы не запихнуть Каса в свою комнату, хотя бы для того, чтобы сохранить рассудок, потому что последующие события будут еще более захватывающими, чем они могли бы быть в обычной ситуации. — Извините, — девушка за стойкой, увлеченная жвачкой во рту, совсем не выглядела так, будто ей действительно жаль. — У нас остался только один номер. — Как может заведение в северной Миннесоте, где за ночь платят пятьдесят баксов, быть таким переполненным? — взволнованно спросил Дин. Он постарался не выдать отчаяния в своем тоне, но почувствовал удивленный взгляд Сэма. Они втроем и раньше бывали в одной комнате в подобных ситуациях, но это было до того, как они с Касом перекатились на матах в спортзале и разнесли все к чертям собачьим. — Послушайте, — произнесла девушка, — сейчас вечер пятницы, и здесь повсюду лесозаготовительные бригады. Посчитайте сами. В Гранд-Рапидсе есть «Супер 8», если вам действительно нужны две комнаты. — О, отлично, значит, еще чуть больше часа езды, — ухмыльнулся Дин, доставая свой бумажник. — Отлично. Потрясающе. И только когда они, наконец, идут к выходу, девушка кричит им вслед: — Кстати, там две двухместные кровати. Дин уже открыл рот, чтобы огрызнуться через плечо, но Сэм схватил его за куртку и потащил к двери, виновато помахав в ответ. — Я не знаю, в чем твоя проблема, но тебе нужно успокоиться, — произнес Сэм, когда они оказались на улице. Дин с излишней силой одернул куртку, когда они дали сигнал Касу, чтобы тот следовал за ними на машине к парковке номер семь. — Ненавижу скрытней, — солгал Дин. Из всех дерьмовых тварей, за которыми они охотились, скрытни, безусловно, являлись одними из наименее дерьмовых. Алкоголь для них был сдерживающим фактором, поэтому пара кружек пива перед этим делом, это даже не опрометчивый поступок, а практически обязательное условие. Сэм, очевидно, понял, что брат лжет, но он просто вздохнул и ничего не сказал. После того, как Кас припарковал машину и бросил им обоим их сумки, он перекинул свою через плечо. — Где я? — спросил он, очевидно, ожидая увидеть вторую связку ключей. — В гостинице не хватает мест, — проворчал Дин. — Ты останешься с нами на ночь, остальные номера заняты, — объяснил Сэм. — Завтра мы попробуем снять другой номер. Кас неопределенно пожал плечами. — Ладно, — согласился он, невинно глядя на Дина. Дин захотел врезать ему.