Wormwood

Горько. Горечь болезненно разрывала грудную клетку, стремилась выйти наружу, спускалась по рёбрам вместе с дрожью дьявольского, отравляющего желания, не давала здраво мыслить, создавала невыносимый коктейль эмоций, от которого хотелось сбежать, спрятаться, избавиться любым способом. — Невероятная... Её нежный, пьянящий шёпот разрывал душу, заставлял отдаться всем существом, рассыпаться, довериться. Он дурманил и помогал забыться на эти быстро-бесконечные мгновения, неуловимо утекающие сквозь пальцы, что судорожно сжались на белых простынях. Ладони Чонгук нежно прошлись по рёбрам, будто вынимая душу, выкручивая её наизнанку, и тело непроизвольно выгнулось следом, отзываясь дрожью в животе — за тонкими пальцами, за неосязаемым ощущением теплого и родного, за лаской, к которой тянулось, кажется, само сердце. Трепетало, рвалось, ломалось под бесчисленными жаркими поцелуями и молчаливо умоляло: «Не уходи. Я только для тебя». Тэхён зажала рот рукой, едва сдержав очередной скулящий стон, когда горячие мягкие губы спустились от солнечного сплетения до пупка, а после к тазовой косточке. Чонгук сладко прикусила кожу на ней, и девушка чувствовала её улыбку, чувствовала сбитое дыхание, чувствовала, что вслед за каждым поцелуем-бабочкой сходит с ума. И знала, что это в последний раз. — Ты дрожишь. Взгляд Чонгук — тёмный, внимательный, — вперился в самую душу. На лице не осталось и тени улыбки. Она словно читала мысли, пробиралась в подсознание, под кожу, выгрызала себе место в сердце незаживаемым шрамом. — Я хочу тебя. — Такая привычная в прошлом фраза горечью осела на языке и под ребрами, заставляя сбиться с дыхания. Тэхён мигом отвела глаза, боясь увидеть в чужих омутах отражение собственных эмоций. Боялась получить подтверждение, что Чонгук так же разрывают изнутри собственные демоны, боялась увидеть, что ей так же больно, так же невыносимо горько... и боялась увидеть издёвку. Боялась, как никогда, что именно сейчас, в последний раз такую беззащитную и честную, её просто не примут. Скомкают душу и выкинут в мусорник, оставив в одиночестве встречать рассвет в остывающей, давящей стенами комнате. Чонгук понимала. Чонгук всё понимала, поэтому её губ коснулась грустная, односторонняя улыбка, а взгляд потеплел от удушающей нежности, открывая беззащитную, любящую, нуждающуюся Чонгук... Готовую довериться и отдать всю себя. Девушка склонилась над Тэхён, мягко целуя под подбородком и утыкаясь лбом в плечо, отвлекая таким привычным, интимным касанием. Их касанием. Её рука осторожно прошлась по бедру сначала с внешней стороны, а затем и с внутренней, заставляя отвести его в сторону, и в следующий момент Тэхён взвилась, закусывая губу — пальцы Чонгук с нажимом прошлись по клитору, обвели вход и снова поднялись выше, лаская вибрирующими круговыми движениями. — Я тоже хочу тебя, маленькая. Ты уже такая мокрая, с ума сойти можно... Дыхание выбило напрочь. Тэхён зажмурилась, слыша собственный стон словно со стороны, и шире развела ноги, прижимая к себе ближе, теснее, всем телом, открывая проворным пальцам бо́льший доступ и неосознанно прогибаясь в пояснице. Чонгук бессовестно игралась. Потирала клитор подушечками пальцев, дразняще обводила вход, не заходя дальше, мягко целовала ключицы и плечи, кое-где, словно в отместку злой судьбе, оставляя засосы и тут же зализывая, пытаясь пометить собой хотя бы еще раз. — Тэ, я так люблю тебя... — Поцелуи опустились на грудь, мягкие губы обхватили сосок, посасывая, обводя языком, так сладко прикусывая... Отчаянно пытаясь присвоить. Тэхён закрыла лицо запястьями, пытаясь спрятаться от всего мира, пытаясь не показать никому эту часть себя, разваливающуюся по частям, пока все внутри обливалось кровавыми кислотными слезами, выжигая эмоции на подкорке, пробираясь, умоляя вырваться через раздирающий горло крик, через неуёмную ярость, через бессильный, отвратительный страх. Чонгук знала. Слизывала эту горечь с чужих щёк вместе с дорожками слез, сцеловывала с шеи и губ вместе со всхлипами. Такими сладкими, но отравленными, не оставляющими под ребрами места ничему, кроме убивающей тоски. Пальцы одним мягким движением скользнули внутрь, и Тэхён зашипела сквозь зубы, мгновенно цепляясь за плечи Чонгук, после судорожно забираясь пальцами в волосы, прижимая к себе так доверительно-нежно, так по-родному тепло, что Чон пришлось прикусить губу. Слёзы противно рвались наружу, не давая возможности даже свободно вдохнуть, а руки подрагивали, поэтому она просто ускорила движения, надеясь, что это останется незамеченным. Жмурясь, Тэхён сладко выгнулась, поджимая пальцы на ногах. По бёдрам разливалась пьянящая слабость, низ живота тянуло от удовольствия и желания большего. Быстрее, ближе, безумнее, ощутить всю Чонгук, забрать себе ее тело и душу хоть на несколько мгновений, и растянуть их до размеров вселенной в желании присвоить и не отдавать. Не отказываться. Не потерять. Сбежать ото всех и вся. От реальности, от себя. Руки дрожали, а горькие слёзы слишком тесно мешались с удовольствием. Тэхён обхватила чужое лицо ладонями и притянула к себе ближе, мягко целуя переносицу, прикрытые в ласковом удовольствии веки, скулы, щёки, а после несколько раз по-детски мягко чмокнув такие любимые и нужные губы. Губы, которым хотелось отдать все своё дыхание без остатка. Её ладони скользнули по чужому телу, мягко сжимая грудь и одновременно углубляя поцелуй. Чонгук сладко протяжно застонала, на несколько мгновений сбиваясь с темпа и просто замирая пальцами внутри Тэхён, жмурясь от удовольствия, разносящегося по телу тёплыми волнами нежности. Тэ мягко прошлась ноготками по её спине, после вновь поднимаясь вверх и забираясь в волосы, и надавила на затылок, удобнее фиксируя голову и томительно вылизывая чужой рот. Сладко, неспеша. Так горячо, влажно и старательно, что Чонгук со звонким аханьем резко разорвала поцелуй, ткнувшись ей в шею, чтоб немного прийти в себя. Перед глазами плясали разноцветные точки ускользающего самообладания. Тэхён нежно прижала её к себе, целуя в висок и макушку, хоть куда, куда могла дотянуться, легонько поглаживая по спине, продлевая этот момент всепоглощающей нежности и теплого уюта. — Гук-а, я хочу тебя всю. Хочу чувствовать, какая ты мокрая, как ты пульсируешь, когда кончаешь, хочу, чтобы ты вся была моей. Я люблю тебя. Чонгук приподняла голову с тихим отчаянным стоном, и пару мгновений молча вглядывалась в чужие глаза цвета медовой корицы. Такая беззащитная, открытая, безоговорочно признающая свою принадлежность. Обещающая себя без остатка, навсегда. Тэхён молчала. Хотела запомнить каждую её черту. Именно такую. Беззащитную, честную, желающую и желаемую. Любимое лицо с лихорадочно сверкающими глазами и припухшими от поцелуев губами — почерк Тэхён, и она хотела надолго оставить в памяти свою Чонгук. Но... Резкий чувственный толчок. Тэхён задохнулась, вскидывая голову. По телу прошлась дрожь, она судорожно вцепилась в плечи Чонгук, кажется, даже оцарапывая их, но та не обратила совершенно никакого внимания, словно завороженная ловя каждый. малейший. момент. Выжигая в своей памяти каждую эмоцию, мелькающую на чужом любимом лице. — Чон-гук... — Тэхён подавилась стоном, чувствуя, как пальцы медленными резкими толчками вбиваются внутрь, слегка изгибаясь и надавливая на заднюю стенку клитора, и замотала головой, выгибаясь и пытаясь уйти от стимуляции. — Стой! — Ты ведь только что просила о большем. — Чонгук вело. От ощущения судорожно сжимающихся вокруг пальцев мягких, горячих стенок, от разбитой и потерянной Тэхён на простынях, от того, как она сорвано хватает воздух, от стонов, от расфокусированного взгляда, от осознания, что только она, Чонгук, может довести её до такого, заставить забыться, разбить хрупкое тело на тысячи осколков удовольствия и видеть, как Тэхён отдаётся этому. Отдаётся ей, в полную власть, доверяется, погибает, задыхается... — Моя. Ты моя. — Ах! — Тэхён стремительно выгнулась, когда пальцы резко выскользнули из тела. Влагалище судорожно сжалось вокруг пустоты, дрожь сковала движения, не давая возможности даже открыть глаза. — Пожалуйста, прошу тебя... Чонгук быстро закинула ее бедро себе на локоть, отводя другое поудобнее в сторону, и одним мягким, слитным движением прижалась промежностью вплотную, жмурясь и шипя от соприкосновения клиторов. Тэхён дрожала. Напрочь сбитое дыхание, потерянный взгляд, жадно бродящий по телу Чонгук... Лучшее зрелище. Первое движение, — круговое, специально, чтоб привыкнуть к ощущениям, притереться ближе, размазать и смешать смазку, — глаза в глаза, и обеим сносит крышу. Тэхён кусает губы, упирается ладонью в чужой живот, будто намеревается оттолкнуть, однако руки дрожат. Ослабевшая кисть падает на чужое бедро, сжимая и притягивая ближе за таз, пока Чонгук сломлено стонет и переходит на неспешные, но ощутимые движения, от которых смазка издает пошлые влажные звуки между их телами. Сладкий стон Тэхён совершенно выбивает самообладание: Чонгук замирает, откинув голову и прикрыв глаза. Дрожит, сбито дышит, теряет связь с реальностью. Пытается уговорить себя не сорваться, ведь растянуть близость хочется на дольше. Как можно дольше. На несколько секунд, минут, вечность... Сколько угодно, лишь бы забыться, забрать, не отдавать. Но Тэхён плавно подается навстречу, безжалостно руша все старания, сжимает пальцами чужую талию, заставляя прижаться крепче, чуть сменить угол, и коротко задыхается от поглощающего взгляда Чонгук. В любимых, абсолютно черных глазах пляшут черти и горит такое пламя, что Тэхён кожей ощущает, как сгорает в её руках изнутри. Чонгук довольно усмехнулась, не давая эмоциям слабину. Не сейчас. Не в этот момент. Не в глазах Тэхён. «Пусть она забудет обо всем. Я тоже..» — Так не терпится? — Вновь круговое движение бёдрами, и Тэхён откидывается на подушки с задыхающимся стоном, а Чонгук крупно вздрагивает, тихо шипя сквозь зубы. Сладко. До одури сладко, жарко, желанно... И до сумасшествия неправильно. — Тебе ведь нравится, когда я растягиваю удовольствие. Не даю кончить. Нравится просить. — Чонгук! Сладкий, отчаянный вскрик отдался судорожной дрожью в позвоночнике. Чонгук закусила губу, несдержанно резко двинув бедрами навстречу, отчего толчок получился немного болезненным. Тэхён всхлипнула, а Чон тихо застонала. Взять себя в руки получилось только с усилием, спустя несколько бесконечно долгих секунд. И Чонгук перешла на размеренные плотные движения, именно такие, что дыхание вышибало у обеих, а перед закрытыми веками вспыхивали звёзды. Тэхён заметалась. Пальцы слепо скользнули по чужому животу, оставляя едва заметный след от ногтей, и Чонгук неосознанно поджала мышцы пресса, протяжно застонав. Темп пришлось увеличить. Тэхён резко сбилась с дыхания, коротко, просяще выстанывая на каждое движение, так доверительно разводя ноги и подаваясь навстречу, что Чонгук почувствовала, как сходит с ума. Почувствовала, как закипает внутри ярость, обида на окружающий мир, желание перегрызть глотки и не отдавать Тэхён на несколько мгновений показалось единственно верным исходом, однако... Тэхён внезапно схватила её за руку, совершенно разбито заглядывая в глаза. Сплела, сжала пальцы, смотря так, что душу разрывало на самые малейшие частицы настолько медленно, что, казалось, в груди плавится не только ментальное, но и вполне физическое сердце. — Я тебя люблю. Она прощалась. Ким Тэхён просто прощалась. Со слезами, с всепоглощающим желанием и нежностью в глазах, но такой отравляющей горечью и болью. Это «я тебя люблю» прозвучало искренним, оголённым сожалением, трескучим пожаром, выжгло всё внутри за мгновение, разрушая, разъедая, заставляя сорваться в пропасть... Это в последний раз. ..В тот же момент сладкое удовольствие перекрыло всё, происходящее вокруг, словно разбивая плохое на осколки. Его никогда и не существовало. Только Тэхён и Чонгук. Вдвоём. Больше нет ничего и никого, кто смел бы помешать, встать между, разделить, забрать... Легкость, любовь, трепещущее спокойствие и безмятежное удовольствие на мгновение заставили всё вокруг исчезнуть. Забыться, рассыпаться... Сладко, ярко, мелкой дрожью, громкими стонами на грани и тёплыми, безопасными объятиями. ..Сладость сменилась солёной горечью на губах. Слёзы. Чонгук даже не поняла, чьи именно: её самой или той, кого она хотела сделать самой счастливой в этой жизни. Однако поднялась с плеча Тэхён, мягко погладив её по щеке. — Всё будет хорошо. Тэхён только зажмурилась, накрывая её ладонь своей и притераясь, словно это могло спасти ей жизнь. Хотя, возможно, и могло, потому что, когда она резко притянула Чонгук ближе и в отчаянном поцелуе впилась губами в её, девушка осознала, что именно это ей и нужно было так же сильно, как кислород задыхающемуся. — Что будет дальше? Самый страшный вопрос. Чонгук улыбнулась уголками, вновь опуская голову на грудь наилюбимейшего человека на земле, и тихо вздохнула, пытаясь унять собственные слёзы. Однако голос всё равно предательски дрожал дотлевающей полынью. — Завтра у тебя свадьба. Ты будешь самой красивой невестой. У тебя будет замечательное белое платье, огромный торт и прекрасный букет. Ты будешь счастлива. Вокруг будут улыбающиеся люди... — Я не буду. — Тэхён отчаянно замотала головой, закрывая лицо ладонями. Душераздирающие всхлипы и дрожь рвали её голос на неровные лоскуты, пробивая сердце Чонгук такими же рваными ранами. — Я не буду! Я хочу быть с тобой... Я не могу! Почему всё это происходит? Я просто хочу, чтоб ничего этого не было. Это просто... Чонгук мягко перехватила её запястья, укладывая ладони на свою шею, и принялась аккуратно сцеловывать слёзы. Легко, едва касаясь. — Ты можешь. Ты очень сильная, Тэхён. Ты справишься. Чонгук знала, что Тэхён хочет закричать «Да как ты можешь?!» и «Почему ты говоришь это?», однако у неё не было сил. Её отчаяние настолько явно повисло в воздухе, смешиваясь с отчаянием Чонгук, что кислород сгустился, давя на лёгкие и не давая сделать спасительный вдох, чтоб хоть немного успокоить слёзы. — Как же ты? — Единственный вопрос, который её волновал. Не как ей жить с человеком, которого она не любит и не полюбит никогда. Не как всю оставшуюся жизнь играть счастливую жену в угоду родителям, знакомым и обществу, не как справиться со всем этим грузом... А как справится Чонгук. Губы тронула нежная улыбка. Чонгук мягко поцеловала Тэхён в шею, прижимаясь крепко-крепко, чувствуя чужие тёплые и ласковые ладони на своей спине и в волосах, ощущая мягкие поглаживания, трепет, нежность и уют... и тихо вздохнула. — Не думай обо мне больше. Никогда. Тэхён замерла, переставая даже дышать. Сердце её билось заполошно, неровно, болезненно горько. Слёзы вновь полились по щекам. Ещё сильнее. Но на этот раз беззвучно, убивающе. Прожигающе. Чонгук сдалась. Чонгук. Её Чонгук, упрямая, сильная, до последнего остававшаяся рядом... сдалась. ...Тэхён не запомнила тот момент, когда исчезло родное тепло. Не запомнила и щелчок замка под утро, сосредоточив все силы, чтоб искоренить эти воспоминания из своей головы. Именно эти, а не какие-либо другие. Прокручивая в голове все «я тебя люблю» от первого и до последнего, стараясь клеймом выжечь каждое у себя на сердце. Вопреки всему. Пронести с собой, сберечь, не забыть... И когда солнце наконец-то заглянуло в комнату, скромно просеивая тонкую полоску света между портьерами, она просто лежала и пыталась принять то, что Чонгук ушла навсегда, оставляя её встретить это утро именно так, как она боялась. «Я не забуду. Ни за что не забуду тебя. Ни этим утром, ни следующим. Никогда. Я люблю тебя».