Когда Момо вернулась, мамы уже не было, а ужин, – макароны с сыром и яблочный пирог, – стоял на столе рядом с новой коробкой хлопьев и сотней долларов, придавленных стаканом. Работа медсестры в небольшой местной больнице оплачивалась достаточно хорошо, чтобы они могли содержать дом, но мама всё равно брала дополнительные смены, чтобы сделать достаточно большие накопления на тот случай, если никто из колледжей не предоставит спортивную стипендию. Она старалась, а у Момо не хватало смелости признаться, что ей не нужны ни колледж, ни та самая «взрослая жизнь», о которой с восторгом болтали почти все её друзья.
Это больно, но Хираи привыкла. В конце концов, сложно избежать боли, когда тот, кого ты любишь большую часть своей жизни, встречается с другим человеком.
Она собиралась налить себе газировки, когда телефон в кармане подал признаки жизни. На экране появилась фотография Чонён.
– Да?
– Ченг у тебя?
– Что бы ей у меня делать?
– Просто ответь на вопрос, Хираи, – грубо отрезала Чонён.
– Нет. Я не видела её после того, как проводила на парковку.
– Эта девчонка, – Момо почти видела, как Чонён запрокинула голову, устало выдыхая и закатывая глаза. – Если она снова сунулась к Мёи, я запру её в комнате. Я просто привяжу её…
– Расслабься, Чон.
– Моя сестра пропала, а ты хочешь, чтобы я расслабилась?!
– Я помогу тебе её найти.
– Я поеду к Мине, а ты…
Момо скрестила руки на груди.
– Тебе не нужно к ней ехать.
– Чеён наверняка снова поехала к ней.
– Твоя сестра слишком хорошо понимает, через что Мине пришлось пройти, так что я уверена, что она не хочет лишний раз напоминать ей о том дне. Это же Ченг, Чонён. Самый милый ребёнок из всех, кого я знаю.
– И иногда самый тупой. Ладно, тогда… чёрт, где она любит проводить время?
– Проверь домик на дереве, а я поищу в театре.
– Думаешь, она могла вернуться в школу?
– Ей нравится театральный зал. Она говорит, что там достаточно тихо, чтобы она могла услышать собственный мысли.
Чонён усмехнулась.
– Надеюсь, они скажут ей, что связываться с Миной – плохая идея, потому что меня она не слушает.
– Не дави на неё.
– Поговорим об этом потом. Если найдёшь её… в общем, просто скажи, чтобы возвращалась домой.
Дорога до школы пустая и тихая. Охранника, как и всегда, нет на месте, – убедившись, что никого не осталось, он обычно выуживает из кармана фляжку с коньяком и скрывается в одном из классов. В прошлый раз они с Чонён ради шутки забрались в школу и провели там почти пять часов, пока не нашли охранника спящим. Ю хотела подрисовать ему усы, но Хираи предложила просто уйти. Кажется, Чон всё ещё злилась на это.
Свернув в один из коридоров, Момо вошла в театральный зал. Чеён сидела на краю сцены, листая одну из своих многочисленных тетрадей, исписанных стихами. Лицо было опухшим. Наверное, снова плакала. От этой мысли сердце Момо на секунду сжалось.
– Эй.
Чеён подняла голову.
– Эй, – кивнула. – Чонён всё-таки вошла в мою комнату?
– Она волнуется.
– Я знаю, но… тебе никогда не казалось, что она пытается всё контролировать?
– Она капитан, – пожала плечами Момо, запрыгивая на сцену рядом с Чеён. – Наверное, рано или поздно следить за всем входит в привычку, от которой сложно отказаться.
Приятное тепло разлилось по коже в том месте, где её плечо соприкасалось с плечом Чеён. Они молчали. Им никогда не нужно было разговаривать друг с другом, чтобы помочь или утешить, – хватало обычно присутствия, возможно, лёгкого похлопывания по спине или улыбки. Рядом с Ченг мир в одно мгновение становился простым: исчезали мысли о колледже, будущем, беспокойство о Сане, ревность к Джихё. Оставались только они, – такие разные, но при это подходящие друг другу как два кусочка пазла.
– Я действительно хочу увидеть Мину, – призналась Сон, смущённо опуская голову. – Я понимаю, что мне не стоит этого делать, потому что это может ударить по нам обеим, но… это так сложно, – видеть её и не думать о том, как… как приятно чувствовать, что она обнимает тебя или опускает голову на плечо.
– Да, но вам сейчас действительно лучше держаться друг от друга подальше.
– Чонён тоже так говорит. То есть… конечно, она права и после того, что случилось, мне стоит забыть о Мине, но… я люблю её.
Момо притянула её к себе, обнимая за плечи.
– Это всегда так тяжело? – Спросила Чеён. – Быть влюблённым?
– Не знаю, – соврала Хираи.
– Я не хочу болтать, но вы с Саной… просто… сложно не заметить, как ты на неё смотришь.
Конечно, Чеён догадалась. Она была умной девушкой, – возможно, слишком умной для своего возраста, – и в глубине души Момо знала, что та всё поняла, но ей всё равно хотелось скрыть это, спрятать. Чувства к лучшей подруге казались чем-то постыдным. У Саны была девушка, планы на жизнь, а Хираи мечтала только о том, чтобы подольше остаться в Алгоме, в своём маленьком доме, в любимой комнате, увешанной их с Саной полароидами.
– У нас с ней ничего нет.
– Я знаю, потому что Сана не из тех, кто изменяет, но очевидно, что ты влюблена. Я никому не скажу, но мне хочется знать, – как ты справляешься с чувствами? Разве не тяжело видеть её с Джихё или кем угодно другим?
– Есть один способ, – кивнула Момо. – Я нахожу день, когда поле за школой становится пустым, прихожу туда с мячом и просто бью по нему так сильно, как могу. Я бегаю, пока не валюсь с ног, а потом лежу в траве час или два.
– Я хочу попробовать.
– У меня есть ключ от комнаты, в которой лежит инвентарь.
***
Чеён хватило только на двадцать минут. Запнув мяч за ворота, она упала на траву, грудь то поднималась, то опускалась от учащённого дыхание, а по лицу тёк пот. Момо с нежностью провела пальцами по её щеке.
– А это помогает, – кивнула Сон, поднимаясь на локтях. – Спасибо.
– Обращайся. Ну, готова возвращаться домой?
– Только если ты пообещаешь, что Чонён не убьёт меня.
– Пока она планирует просто запереть тебя в комнате.
– В прошлый раз она говорила, что запрёт мои окна на замки и зальёт замки герметиком.
– Видишь, она делает успехи.
Подняв Чеён, Момо стряхнула с её куртки ошмётки травы, поправила волосы.
– Думаю, тебе просто стоит дать Чонён время. Она склонна к опеке, особенно, когда это касается тебя, но ещё немного, и до неё дойдёт, как плохо всё это выглядит.
– Я понимаю, откуда это, – кивнула Ченг. – Она была со мной всё время, пока я ходила к психологу, видела, как это происходит, и ей просто нужно было найти виноватого, но Мина не имеет к этому отношения. Ей было так же плохо, как и мне.
– Всё будет в порядке.
Чеён уткнулась в плечо Момо, обнимая её за талию. Руки сами собой зарылись в синее волосы, мягко поглаживая длинные пряди, затем спустились на плечи, спину.
– Спасибо, – прошептала Сон.
– Ты же мой друг, – улыбнулась Хираи. – Поддерживать друг друга нормально.
– Да, но не думаю, что я могу поговорить об этом с Цзыюй или Дахён. Просто… не знаю, кажется, они не поймут.
– А ты пробовала с ними говорить?
– Я боюсь.
– Но сбегать из дома и писать грустные стихи в пустом зале тоже не лучший выход, Ченг. Хотя бы потому, что твои родители могут узнать и посадить тебя под домашний арест.
– Согласна, это было глупо, но мне просто… не знаю, мне нужно было выбраться из дома.
– Ты могла бы позвонить мне, – сказала Момо, отстраняясь.
– Извини.
– Тебе не за что извиняться. Давай, – похлопав Чеён по плечу, она потянула её за собой в сторону парковки, где стояли велосипеда. – Я должна вернуть тебя домой.
***
В защиту Чонён стоит сказать, что она пыталась сдержаться. Увидев сестру, она велела ей поужинать и подняться в комнату, хотя Момо видела, насколько злила её собственное бессилие. Она любила Чеён, – они были неразлучны всё детство, и именно Чон была тем человеком, который успокаивал её после того, как та разбивала колени, учил кататься на велосипеде. Конечно, она хотела чего-то лучшего, чем тоска по Мине.
– Как она? – Спросила Ю.
– Просто немного расстроена. Будь с ней помягче.
– Послушать вас двоих, так я веду себя как какой-то тиран.
– Нет, но ты слишком на неё давишь. Ей пятнадцать, Чон, она впервые влюбилась. Конечно, всё пошло… мягко говоря, не так, как это бывает обычно, но тебе не стоит винить Мину или кого бы то ни было. Просто будь её сестрой.
– Я пытаюсь, но каждый раз, когда я хочу её защитить…
– Ей нужна не защита, а поддержка. Разговор, в которой её попытаются понять, а не будут винить за её чувства.
Плотно сжав губы, Чонён скрестила руки на груди. Тяжёлый и пристальный взгляд чёрных глаз прошёлся по телу Момо, замер на лице, и Хираи отступила на шаг назад. Конечно, Чон бы не ударила её, но что-то внутри подсказывало, что не стоит испытывать судьбу и проверять свою уверенность.
– И когда ты успела стать такой умной?
– С тобой и не такому научишься.
– Ладно… спасибо, что привела её, и за то, что тормозишь меня, когда я перегибаю палку. Я попробую поговорить с ней.
– Не так, как обычно.
– Конечно, нет. Ты права, она просто слишком хорошо понимает, что чувствуют другие люди, и я не должна винить её за это. В конце концов, не всем же быть такими бессердечными ублюдками, как я, верно?
– Ты не такой уж и ублюдок.
– Ну, Наён так не думает, – усмехнулась Чонён. – Уверена, что тебя не нужно подвезти?
– Нет, я хочу немного покататься.
Прохладный ветерок, насквозь пропитанный ароматами сырости и рыбы, дул в лицо. Окна в домах по обе стороны от Момо гасли один за другом. Становилось холоднее. Вскоре со стороны гор потянулись бы к ним тяжёлые серые тучи, а волны, которые ветер поднимал на озере, стали бы выше всех зданий Алгомы. Порты закрылись. Город бы затих, заснув до того времени, пока кораблям не разрешили бы отправляться в плавание.
Все говорили, что это время самое скучное из возможных, но Момо искренне любила его. Не было места, которое успокаивало бы её сильнее, чем тихие улочки Алгомы.
«Я не уеду отсюда», – подумала Хираи, сильнее давя на педали. – «Никогда».
