Далёкие мечты о счастье

Тимерон отчётливо помнит их четвертую годовщину: они остались дома, он купил вино, Лавр приготовил пиццу. Сыр, оливки, бутылки вина опустошались одна за другой, сколько их было? 5? 6? Этого Тимерон не вспомнит, зато как бодро Лавр скакал на его члене, он сохранил в памяти на долгие годы. Он громко стонал его имя, двигаясь в рванном темпе, с характерными хлюпающими звуками, Тимерон держал его руки, поддавая бёдрами вверх. Может они слишком много выпили и забыли, или идея не использовать презервативы пришла спонтанно, в любом случае, за стремительный пьяным сексом он даже не понял, что кончил внутрь, да и Лавра это как будто не волновало. Молодые и глупые в тот момент не думали ни о чем, осознание пришло позже, сильно позже. Подобные глупости ведут к последствиям, подобные глупости во время течки такие последствия гарантирую. Сколько раз они успели за тот вечер? Вероятность стремительно близилась к 100% и… Тимерон пришёл на собственное имя. Он уже не помнит, делал ли Лавр тест, просто чтобы проверить или были предпосылки, его вроде тошнило? Они тогда сошлось на не свежей рыбе, но так или иначе прошёл почти месяц с того случая, стояло проверить все варианты. Лавр его позвал, значит что-то есть… хотя, раньше он не говорил, когда делал тесты, так что и тут Тимерон был в совершенном неведении. Может всё-таки отравился. Стук в дверь - У тебя все в порядке? Помнишь, что мы сегодня идём в ресторан? Стоит отменить бронь? Лавр не ответил, дверь перед Тимероном открылась, тот стоял к нему спиной. - Детка? – Тимерон положил руку ему на плечо подходя ближе. Парень обернулся, на лице у него расплылась полная надежды улыбка. Странная характеристика, но другую тут и не подберёшь. Он вручил Тимерону тест. Лавр был счастлив, а значит: - У нас будет ребёнок, - он медленно проговаривал каждое слово смотря прямо в глаза. Тимерон сглотнул. Ахах… ребёнок, этого не было в планах на ближайшее будущее, вернее, пока в планах было другое, но… Лавр так радовался, так что Тимерон был готов погрузиться в эту детскую тему. Что там? Книги, курсы молодых родителей, да хотя бы просто научный статьи, он обязательно займётся этим, но… Тогда в нем проснулся реалист. - Ты не рад? – лицо Лавра потускнело. - Нет, что, конечно рад, просто, - он взял его лицо в свои руки, - Ты ведь знаешь, тест это не 100% гарантия, лучше сходим к врачу. Если всё подтвердится заодно и на учет встанем, хорошо? - Оу… ну да, ты прав, очень здравая мысль, хотя, для учёта наверное рановато, - Лавр пожал плечами – Съездим завтра? - Я думаю мы успеем до вечера. - Надеюсь будет, что отпраздновать, - Лавр снова широко улыбнулся, - Люблю тебя, очень сильно, - Тимерон в ответ нежно поцеловал его в лоб. В кармане лежала коробка кольцом, столик был забронирован на 7 вечера, а вот бутылку дорогущего шампанского Тимерону придётся пить одному, хотя… не так уж это важно. Всё складывалось просто замечательно: они любили друг друга, столько хороших событий за один день непременно должны были подарить им счастливую совместную жизнь. Тимерон долго целовал и кружил Лавра в объятьях, тот чуть ли не плакал, а как иначе? В приземлённых мечтах его возлюбленного на первом месте шла семья, и в тогда она была очень близка к исполнению. Была близка… Всё разрушилось так же быстро, как и появилось. О чём они болтали? Кажется о цветах… да, декор для зала, это непременно должны были быть живые цветы, каждый Лавр говорил о пионах. Он смеялся, а уже через секунду, сразу как пелена спала в глаз, его лицо было припечатано к панели. Подушка не раскрылась или же с ней что-то пошло не так? Стекло выбито, осколки больно впились в руки, ремень давил на грудь, но он был в сознании. Голова целая, Тимерон все осознавал. Лавр… его милый Лавр лежал лицом в луже крови и осколков. Почему удар пришёлся на сторону пассажира? Почему Тимерон вообще это допустил. Он сидел рядом с ним в скорой, в бреду давая показания, имя, возраст, пол, группа крови, контактные данные… он подписывал все бумаги, подписывал согласия на переливание крови, на операции и кучу других бумажек, даже не читая их. Какие у черту бумажки?! Лавр лежал без сознания, кажется там сотрясение… хотя, кто знает к чему привёл такой сильный удар головой, но хотя бы он не сломал шею… но сломал левую скулу, нос, челюсть и ещё кучу других костей на левой части лица. Поломанное, в мелкой стеклянной пыли и с торчащими осколками, и множеством кровоточащих порезов, без слез и не взглянешь, красивое лицо Лавра в моменте превратилось в тихий ужас. Тимерону было больно на него смотреть, он крепко сжимал его руку, целуя тонкие пальцы… так не должно быль случится… Он долго сидел в коридоре больницы, рассматривая обручальное кольцо, его пришлось снять, чтобы можно было провести процедуры. Лавр был жив… его жизни больше ничего не угрожало, однако, тугой ремень, сильный удар и обильное кровотечение – ребёнка он потерял. Сколько ему было.. или ей? 8 недель? Ещё совсем кроха на узи казалась вполне уверенной фасолиной. Лавр говорил, что начал что-то чувствовать, врачи твердили о скором росте, а Тимерон просто был счастлив… Хотелось кричать и плакать… Он сидел рядом к кроватью Лавра, тот должен был скоро прийти себя от наркоза, а Тимерон… он ведь должен был ему рассказать, да? Лавр так хотел ребёнка, как он теперь? Тимерон не знал. Он сидел, сжимая его руку, на фоне пищали приборы, куча разные проводов и трубок торчали из разных мест на теле, даже лица из-за наложенных бинтов не было видно. Он слабо сжал палец Тимерона… Удар… ещё удар, ещё один, стук собственного сердца заглушал всё вокруг, дыхание участилось, он сел перед Лавром на колени, утыкаясь носом ему в живот. - мне так жаль, милый, так жаль, - он сильнее сжал его руку, вторую положив на низ живота, - Я всё испортил, я во всем виноват, ты так пострадал из-за меня. Я… я, Лавр, я убил нашего ребёнка, я не знаю, что мне теперь делать. Прости меня… мне так жаль, так жаль…. Лавр что-то промычал. Он приходит в себя, наверняка ему очень больно, он не должен трать силы на истерику Тимерона, тот должен взять себя в руки. И он взял, стоически держался рядом, пока Лавр жаловался на постоянную боль…. Он собирался с силам, чтобы рассказать как только ему станет легче, но, Лавр обо всем забыл. Он был дезориентирован, не помнил почему оказался в больнице, но хуже, он не помнил о событиях месячной давности… Разговор отложился, врачи обещали, что память вернётся в течении нескольких недель, но прошло уже 5 лет, а Лавр так и не вспомнил, ни о их свадьбе, ни и о ребёнке, ни даже об аварии… Болезнь обострилась, Тимерон не хотел сделать ему хуже болезненными воспоминаниями, может он помнит, но не хочет об этом говорить? Лавр имеет полное право его ненавидеть… но сейчас ведь всё наладилось. Он действительно ничего не помнил. 5 лет Тимерон любовно разжигал в себе чувство вины, периодически подбрасывая новые дрова, рано или поздно он должен был рассказать, рассказать и ждать, когда Лавр вынесет приговор его молчанию. Он ждал, что тот будет, кричать и плакать, ждал что всё же возненавидит, ждал..  но этого не случилось. Он как-то неловко положил руку на них живота: У нас должен был родиться ребёнок? Тимерон кивнул, с сожалением, смотря на Лавра: Прости, это моя вина, я…. - Ты ведь знал об этом всё это время. Почему ты не рассказал? - Это бы причинило тебе боль, я не хотел, чтобы ты страдал. - Нет…. Я, я ведь даже не помню об этом, ну вернее, конечно это ужасная новость, но я не помню как это было. Но ты помнишь, Тимерон… - Теперь уже Лавр смотрел на него с жалость, осторожно положив руку ему на щеку, - Ты… только не говори, что ты считаешь, что ты виноват в этом. - Но так и есть, я ведь был за рулём, это из-за меня… я убил нашего ребёнка, Лавр, я… - Руки притягивают его к себе, укладывая голову на грудь. - Нет. Не говори так…Это всё случайность, отвратительно жестокая и несправедливая случайность, в этом нет твоей вины. Милый, ты не убивал нашего малыша, ты не калечил меня, ты… не делал мне больно, только себе. Зачем же ты так? Голос у Лавра был взволнованный, он гладил его по волосам, целовал в макушку, сильнее прижимая к себе. Он его не ненавидел. Он… - Я так тебя люблю, Тимерон, очень сильно… пожалуйста, прекрати винить себя. Зачем ты взвалил нашу общую трагедию на свои плечи… зачем ты так с собой? Лавр всё говорил… говорил не замолкая о том, как он его любит, о том, как хотел бы помнить, о том, что ему жаль, что Тимерону пришлось переживать это в одиночку. А Тимерон плакал, уткнувшись ему в грудь, обвивая руки вокруг талии. - Всё закончилось, милый, всё уже в прошлом, теперь у нас всё будет хорошо, - Лавр поцеловал его в сомкнутые веки, убирая пальцем слёзы, - Я ни за что тебя не брошу, больше никогда не брошу. Обещаю…