***
Библиотека встретила меня как обычно. Тишина и запустение царили тут уже пятнадцать лет. В погоне за лёгкими деньгами и поисках куска хлеба источник знаний мало кого привлекал. Библиотека при институте стала элитарным местом. Даже с промышленной революцией книги были дорогим удовольствием. Цена на них кусалась. Библиотекам приходилось соответствовать. В очередной раз, как и многие разы до этого, я показала свой читательский билет, выслушала инструктаж от младшего архивариуса на тему допустимого и недопустимого поведения в библиотеке, прежде чем пройти вестибюль и войти в храм знаний. Поздоровавшись, тихо, с вооружённой огнестрельным оружием охраной, прохожу вглубь стеллажей к нужному мне читальному залу, где, согласно моему читательскому билету, за мной был закреплён личный рабочий стол. Войдя в читальный зал, стараясь даже не смотреть в сторону клетки с ящеробелкой, подхожу к столу младшего библиотекаря, снова протягивая свой читательский билет и бланк из школы со списком нужной мне литературы. Библиотекарь оторвалась от заполнения карточек картотеки, поздоровавшись со мной: — Привет. Тебе как обычно, сверх списка? — поинтересовалась Бию, поправляя очки. Освещение в библиотеке было основано на светящихся минералах, из которых были сделаны светильники, да и само здание и мебель были созданы из камня, чтобы минимизировать вероятность пожара. Практически все работники носили очки из-за этого. Ящеробелки были нужны в качестве детекторов. Эти всеядные твари чуяли даже крошки съестного с расстояния больше двадцати метров. Так тут боролись с крысами и прочими вредителями. — Здравствуй, — отвечаю я, отвешивая положенный по этикету уважительный поклон головой, как младшая. — Да, как обычно. Матушка меня ждёт сегодня только к ужину. — Ты знаешь мои правила, — сказала Бию, дёргая за специальный шнур, протянутый через её стол, уведомляя старшего библиотекаря о том, что покинула рабочее место. — Сегодня ты мне поможешь заполнять карточки. — Не вопрос. Заодно попрактикуюсь в чистописании, — пожимаю плечами я, давно принявшая правила игры. — Тогда: история, магия или подборка свежих газет? — История и новости. — Хорошо. Младший библиотекарь кивнула мне, проштамповав школьный буклет. После этого она открыла ящик стола, достав упаковку специальных перчаток и стопку закладок. — Я не буду повторять ещё раз инструктаж… Ты его и сама знаешь наизусть. После того как закончишь свои дела, возьмёшь карточки с моего стола. Твоя учебная литература лежит на твоём рабочем месте. — Спасибо. Последнее я сказала в спину уходящей девушке. В этом мире к детям относились куда как строже и разумнее. В четырнадцать наступало полное совершеннолетие. В шестнадцать можно было жениться и идти в армию или поступать в институт. К восемнадцати некоторые умудрялись сделать карьеру и родить пару детей. Собственно, поэтому ко мне так и относились. Взяв сразу карточки, я пошла к своему рабочему месту. Иронично, что оно мало чем отличалось от моего рабочего места в школе в прошлой жизни. Быстро сделав домашнюю работу, полтора метра эссе по основам искусства, начала заполнять карточки. Удивительный мир. Здесь переплелись традиции, века культурной самобытности и стремительный бег промышленной революции. Уже давно бумагу делают на заводах, а не мануфактурах, но дети делают свою домашнюю работу на свитках и непременно кистью для каллиграфии. Даже то, что последний год обучение в школе чистописание проводится на печатных машинках, не освобождает детей от кисти. Восточный колорит как он есть.***
Мир стремительно изменился за последние двести лет. Тут сосуществуют мечи, огнестрельное оружие, магия, корабли и многое другое. Но всё не так радужно. Земную Федерацию лихорадит. Её провинции хотят жить каждая своим кошельком. Родовитые купцы уступают место олигархам, которые руководствуются сиюминутной прибылью. Они и правят сейчас страной, сместив старую аристократию. Экономика не поспевает за аппетитами и компенсацией провальных проектов. Следовательно, ей нужен приток новых ресурсов. Федерация обратила свой взор на Великие Болота и пустыню… Но вмешалась аватар Кора. Отстоять-то она отстояла, но ей и её окружению не простили этого. Спустя полгода аватар погибла во взрыве, а её соратники начали умирать. До сих пор люди несут цветы к её статуям… Это если верить официальным источникам. Кору народ покорителей земли не любил. Её действия, как все верят, ввергли континент в хаос. Голод, запустение, анархия.***
Положив кисть на специальную подставку, я слегка откинулась на спинку стула, предавшись размышлениям, ещё раз перечитав написанное. По мне, виноваты плохие управленцы, а не аватар, но людям удобнее давить на мораль, а не на факты. На моральный аспект так удобно давить, и им так удобно оправдывать свою некомпетентность. Добро, зло — это ярлыки. Надо судить по фактам, а не по тому, что судачит толпа. Факты же — вещь неудобная, иной раз и вовсе сложная. Даже меня взять. Я циничная сука. То, что мне вновь десять лет и тушка моя милая на личико, не отменяет этого факта. Это не значит, что я не могу делать добрые дела, но я не буду грести дерьмо за других в одну каску. Просто я циничная, саркастичная сука, которая воспитывает из маленькой девочки секретаря, помощника и много кого ещё под себя. Скажете, это плохо? А то, что её родные родители, скорее всего, отдадут за какого-нибудь старого извращенца, и она подохнет, рожая, штампуя детей, аки конвейер, хорошо? Пусть я её буду использовать, при помощи её усилий зарабатывая бабло, но девочка будет сыта, одета и не будет с содроганием ждать ночи! Да, я циничная сука, но не дура без принципов! Только дураки ломают свои инструменты. Лицемерия наелась и более не хочу. Накипело. Копаясь в старых документах, исторических справках и хрониках, естественно, до которых допустили маленькую писыкалку, пусть и условно родовитую, я готовлюсь поиметь этот мир. У меня будет состояние. Богатства. Хорошая жизнь. Тут я могу не прятаться. Поиметь систему мне помогут, как ни странно, традиции, семейные ценности, нравственные ориентиры… Короче, я буду делать деньги на детях и их родителях! Тоже скажете, плохо? Ха! А если детям подарят детство, полное грёз, показав им всю красоту мира, а взрослым — досуг и эстетическое настроение? «Дисней», может быть, и корпорация зла, но она подарила волшебство поколениям! Зачем заниматься чернухой, порнухой и прочей грязью? Нужно быть гибче и циничнее. Люди будут всегда есть, спать, делать новых людей и искать развлечений. Последнее, желательно, с азартом. Мне ничего не мешает принести в этот мир азарт из моего старого. Подойти не с новыми идеями, а глубоко старыми. Мне ничего не стоит подарить сказку детям. Мне заплатят, как за любой труд. Поэтому я дышу книжной пылью, придерживаясь живодёрских инструкций, припав к источнику знаний. Я буду милой девочкой-припевочкой, красивой феей, которая будет доить кошельки родителей. Зачем выдумывать велосипед, двигать прогресс, когда уже есть всё нужное? Мне нужно лишь придать правильную форму. Начну я с банального, что умеют тут все. С традиционного рисунка. Облеку его в форму детской энциклопедии. Журналов. Поимею стартовый капитал. На первый тираж накоплю, работая в этой библиотеке. Я девочка из аристократичной семьи, знающая и уважающая традиции, любящая книги и уже зарекомендовавшая себя. Осталось дождаться четырнадцати лет. «Нежный» возраст накладывает ограничения и выставляет препоны. Намного проще было бы, если бы новые родители были бы крестьянами. Титул купить можно, да ко всему прочему вместе с открытием одних дверей он закрывает другие. Тут остаётся только ждать и готовиться. Один старый лис уже начал действовать. Его почерк я узнаю где угодно. Только он мог подбить бедуинов добровольно создать транспортную компанию по всем правилам законодательства Федерации. Мне бы до Великой Библиотеки добраться… Там слишком много интересного. Фиг с ней, с той магией и сакральными знаниями, там исторические документы, древние карты и всё то, что люди так бездарно просирали веками! Однако лис красиво всех уделал, отодвинув эскалацию конфликта земли и песка! В отличие от меня, он любит громко, но элегантно… — Джинг, — вывел меня из раздумий о будущем приторно-сладкий голос, аж сочащийся умилением. — Госпожа Ёосико, — встаю и отвешиваю церемониальный поклон, мысленно матерясь, заранее жалея два часа потраченного времени. — Рада вас видеть. Старшая библиотекарь Ёосико сгрузила запрошенную мной литературу на мой рабочий стол, улыбаясь полуневменяемой улыбкой. Если Бия была вменяемой, то данная леди была просто двинута от всех этих обычаев и традиций. Подозревая, что данное обстоятельство произошло вследствие их изучения и работы мажордомом по совместительству и мастером церемоний в одной из аристократических семей. К несчастью, она была ещё и дальней моей родственницей, тем самым порождая гремучую смесь. Если добывать про её страсть к маленьким воспитанным детям, то меня ждали два часа ада и кудахтанья с принудительным поеданием деревянных традиционных кексиков, украшенных крошевом из дженномита. Выпечка, тем более сладкая, в бывшем Царстве Земли была, мягко говоря, специфической. Особенно у аристократов. Не думала, что буду так тосковать об обычном тосте с сыром…***
В это время одна девочка на архипелаге Страны Огня тоже была не очень довольна своей жизнью и готова была уже взвыть от скуки. Недовольная прогрессом, за её обучение взялась мать. Девочке были поперёк горла все эти традиция и нормы этикета, когда как для её матери, что была дипломатом, они были как для рыбы ручей…***
Летя над ночной пустыней, бесшумно скользя над барханами, я двигался к своей цели — Великой Библиотеке. Ночной воздух приятно холодил кожу, даруя облегчение после дневного зноя. Мой скат, Клинг, разделял мой задор, чутко ощущая моё настроение. Оттого наш путь изобиловал скольжением по барханам, прыжками и самым настоящим полётом. Пусть скат передвигался над землёй, левитируя при помощи магии земли, но когда он взмывал вверх, используя дюну как трамплин для прыжка, в этом было что-то волшебное… Волшебное. Забавно так говорить, где магия и духи — такое же явление природы, как и заход и восход солнца. Более того, Луна и Океан сами имели духовное воплощение! Это были пять насыщенных лет. Мне много чего удалось сделать. Всё благодаря Клингу и дедушке Памиру. И снова забавно… У меня, старпёра, да вдруг появился дедушка! Снова отвлёкся. Ох уж это молодое тело, да на экологически чистом выгуле… Только тут, спустя годы, я понял, чего мне так не хватало и что я так хотел получить. Риск, азарт, торг до срыва горла! Всё началось с банального и очевидного. Доставка товаров! Сперва для племени, потом для дружественных нам общин. Путь от наших стоянок до Туманного Оазиса я и Клинг преодолевали за шесть часов неспешного полёта, когда как караван мог идти и неделю, плутая или обходя все препятствия. Относительно лёгкий путь, знай только держи Великую Скалу в нужной от тебя стороне, используя местный вариант компаса для её обнаружения. С собой я брал янтарь, который кочевники добывали, просеивая песок в определённых районах пустыни. Если верить старым легендам, когда-то пустыня была лесом и морем, но духи разгневались и сбросили с неба Великую Скалу в качестве демонстрации силы. Устояла лишь Великая Библиотека. Множество городов было уничтожено. Реки выкипели. Некогда плодородная земля обратилась в песок. Леса превратились в прах. Кровь земли затвердела, став каплями чистейшего янтаря… Как говорят. Позднее я нашёл остатки того леса. Я не знаю, что было за буйство стихии, но лес, пышный и могучий, как тайга, превратился в угольные статуи деревьев. Выбеленные песком и солнцем кости, размягчённые смесью сока трав и минералов, охотно брали купцы. Из этого материала делали тончайший костяной фарфор, который пользовался спросом на островах Огня. Говорят, чай в такой посуде полностью не раскрывается и долго не остывает. Сама же кость легко впитывает огненную магию, не опаляясь от жара. Травы, лекарства и притирания наших женщин тоже были желанным товаром. Местные умели делать тушь для ресниц, помаду и сотни средств по уходу за кожей. Особенно пользовалось спросом средство от загара и отбеливания кожи. Знать страсть как не любила быть похожей на крестьян и в этом мире. Неплохо продавался козий сыр ещё. Тут нечего добавить. Назад я увозил овощи в виде сухих, прессованных галет, стальные инструменты, ткани, мыло… Короче, всё то, что нужно в быту. Отдельно шли чай, сухофрукты, вино. С этого я имел не только уважение, но и неплохие, по местным меркам, деньги. Старейшины нескольких племён сами предложили такую плату. Ещё я осваивал магию. Тут-то меня ждал успех, да такой, которого не ждал никто. Вся система местной магии была похожа на боевое искусство кун-фу. Как говорил дедушка, все движения тела нужны, чтобы обеспечить правильный ток энергии. Так вот, поначалу, несмотря на хорошие задатки, у меня получалось плохо. Материалист внутри меня не мог принять весь тот фосфорический фундамент из серии «просто поверь, так надо». Мне нужны были законы, постулаты, научная база, хоть какие-то расчёты. Местные же просто пошли в другом направлении познания, созерцая природу, пытаясь скопировать её процессы, но не понять их на уровне науки моего прошлого мира. И в этом была проблема для меня!***
В очередной раз наевшись песка, когда добрый дедушка вбил меня в песок на тренировке, стесав колени и руки до крови, отчего намотки, в которые я был закутан, как и любой кочевник, покраснели, у меня щёлкнуло в голове. Сотни раз дед меня валил на лопатки одним и тем же приёмом. Сотни раз я его пытался повторить, но слепо. И тут меня осенило. Зачем использовать костыли, когда можно сразу бежать? — Ещё раз! — звонко сказал я, занимая удобную для себя стойку. — Хорошо, — согласно кивнул Памир, подчиняя песок, закручивая его в небольшой ураган. Мгновение, и он сдвигает килограммы песка, помогая движениями своего тела направить энергию, именуемую здесь магией. Он мог поднять, не глядя и без движений рук, ведро песка, но на что-то большее ему были нужны приёмы. Костыль-формула, чтобы правильно задать поток энергии. Моему разуму было не нужно этого. Я был живым арифмометром, поэтому каждый раз мысленно буксовал, пытаясь применить приём. Просто не мог понять связи философии, энергии и движений… Цифры ожили. Стали видимыми. Осязаемыми. Все движения приобрели видимый вектор, а переменные образовывали формулы физики и сопромата. Мозг мгновенно составил уравнение. Скопировал его. Мне оставалось лишь направить энергию согласно вычисленному значению, учитывая время и пространственные координаты, вложив её достаточное количество. Я побежал вместо ходьбы на костылях. Мне нужно было лишь протянуть руку вместо сложного комплекса движений… Песчаный вал не сбил меня с ног, как все разы до этого. Он стал математикой. Уравнением. Числовым значением. А цифры были моими богами и слугами. Я перенаправил атаку, возвращая её деду, но вместе с тем задал новые переменные. Мы — маги земли. Наш народ научился манипулировать песком. Но песок — это не вся земля. Это её малая часть. Осадочные породы. Даже нагрев их, они останутся той же материей. Мне теперь неважно, что передо мной. Песок, металл, лава, кристаллы, плодородная почва, камень, растения… Всё едино!***
Памир был горд за Генджи. Пробудить магию в столь юном возрасте, иметь такой живой ум, жилку авантюриста — отличная заявка на будущее. С Хотаном он допустил ошибку, не уделяя достаточного внимания расширению кругозора, отчего отпрыск стал великолепным магом, хорошим охотником, командиром, но не лидером. Сын и сам это отлично понимал и старался держаться от политики как можно дальше. Собственно, поэтому он так прохладно относился к своему первенцу. Однако старейшина видел и недостатки в своём внуке. Слишком мальчик держался за материальный мир, что с его способностями было странно. Такое только было свойственно воинам без магии. Магию внук пробудил сам. Генджи обладал даром успокаивать — развеивать злых духов. Множество раз он помогал племени. Его даже специально освободили от прочих работ. Как только окреп юный скат, прыткий мальчишка облетел на нём всю округу, развеивая всех злых духов в округе. Вот только ему не хватало веры. Слишком могучий ум получил от духов при рождении мальчик. Ему хотелось знать, а не чувствовать и верить. Поэтому Генджи упёрся в стену, пытаясь её пробить раз за разом, выбирая неправильный подход. И староста не мог ему помочь, ибо некоторые вещи каждый должен осознать и понять сам. Слишком много вопросов было в его голове, словно у слепого, которому пытались объяснить, что такое цвет. Внук сам себе мешал. Вот снова обычная песчаная волна рванула к внуку, и он не сможет её отразить. Он не понял, что такое песок душой. Не постиг его. Песок — не земля, но часть её. Он мягок и пластичен, но в то же время может быть твёрдым. Песок — не земля, на него не надо давить, но ему надо навязать свою волю… Волна песка остановилась, замерев в воздухе. Опытный маг буквально почувствовал, что его песок, напитанный его силой и помыслами, стал не его. Вложенная в него сила улетучилась. — Это было настолько просто, что сложно… — произнёс Генджи, удерживая вытянутую руку. — Ты мне рассказывал, как всё происходит, что будет, но меня всегда мучал вопрос… почему именно так? Песок перетёк в руки мальчика, спрессовываясь в монолитную сферу, замершую в нескольких миллиметрах над его ладонями. Сфера менялась каждое мгновение. Её поверхность бурлила, порождая завораживающие узоры, прекрасные, но чуждые пониманию старейшины. Он видел подобное, когда его внук изгонял духов. Они так же бурлили, а потом их будто бы стирало, как следы на песке во время бури. — Песок — это земля. Вещество. Оно подчиняется законам. Мы, маги можем оперировать энергией, чтобы навязать миру свою волю, но всё подчиняется законам и закономерностям. Маг не может создать что-то из ничего или заставить делать совсем не свойственные. Законы без расчётов… Ничего. Цифры… Они не только в деньгах важны… А если сделать так? Всплеск энергии и песок мгновенно раскалился, став лавой… Ещё мгновение и шар расцвёл, кристаллизуясь. — А если, так? Кристаллический шар снова стал лавой, затем песком, только чёрного цвета, а после единая сфера рассыпалась на множество маленьких. — Тяжело. Теория верна. Чем больше пытаешься прогнуть мир, тем больше нужно энергии. Чем точнее расчёт, тем меньше энергии. Это как с камнем. Можно его долго пытаться разбить и не преуспеть или же ударить в слабую точку… Старейшина замер, боясь спугнуть озарение внука. Мальчик понял то, что не мог понять и сам староста. В это мгновение начался путь в мастера для одного юноши. Пусть он осознал и понял свою особенность и силу, но дорогу ему придётся построить на своём поту и крови…***
Естественно, я сразу не стал мастером, но я понял, что отличает меня от местных и как переделать под себя науку о магии. Это долгий процесс, что обещал принести ещё больше выгоды в будущем. К примеру, изгнание духов — это не только отличная для меня практика магических исчислений, но и вклад в будущую репутацию вместе с ещё одним из источников прибыли. Для меня это было несложно, а главное, безопасно. Большинство злых духов, как видел я, несли в себе ошибки, и именно результат неправильных вычислений делал их злыми. Поправить неправильные переменные было достаточно легко, имея при себе необходимые реагенты. Мне помогали в этом травы, кадило и ароматические масла. Как выяснилось, я переменные в уравнение, пусть будет Мира, не мог взять из пустоты. Точнее, мог, но продавить, а сопротивление среды кратно возрастало. Намного проще было взять нужные переменные из своего правильного настроя или получить при помощи сжигания успокаивающих сборов и окуриванием кадилом. Собственно, так я наладил бартер между несколькими племенами. Я не брал за свои услуги ничего, кроме расходных материалов. Местные сами, помимо трав и масел, несли мне ценности в благодарность. Мне же оставалось не наглеть и качественно выполнять свою часть сделки. Хорошая репутация — недооценённое оружие. К тому же у меня есть свои принципы. Я аферист, ловкач и торгаш, способный продать бедуинам песок, что проделывал многократно, но не подонок. Обаяние и честное имя намного полезнее для бизнеса. Гадить в месте, где живёшь, — совершенно плохая идея. Я долго размышлял над Планом. Какой шаг мне следовало сделать вторым? По мере того, как моё тело начало взрослеть, взрослые стали меньше следить за своей речью. Из-за этого мне удалось узнать множество интересных деталей. Племена песка постепенно теснят жители Земной Федерации. Им нужна нефть и уголь, что покоятся под песками. Кочевники не хотят уходить с насиженных мест вглубь пустыни, где полно злых духов, нет воды и Великая Библиотека под боком. Последнее особенно весомый фактор. Не знаю, кто так разозлил великого духа, но он, мягко говоря, людей не любит. Маги земли хотели решить вопрос при помощи армий, но их остановил Аватар, эквивалент ООН в одном человеке. Поэтому они стали давить жителей песка экономически, что было ещё хуже. Племена могли прокормить себя, выращивая злаки вблизи оазисов и пася скот, но еды едва хватало. Проблему решала торговля, до недавнего времени. Кто-то умный поднял налоги на частные перевозки и слегка видоизменил законы о земельной собственности. Старым, оттого проверенным, купеческим семьям стало невыгодно ходить к нам караванами. Остальных, кто готов был ходить и так, отпугнули племена кочевников, точнее, самые бедные из них. Они не могли позволить себе платить и стали банально грабить. Остались только одиночки со слегка мутной репутацией, чаще всего ушедшие в города кочевники, но они могли предложить очень мало. Вместе с тем пришли новые перевозчики, которых наши товары мало интересовали. Вместо ценностей и товаров пустыни они хотели оазисы. Земной Федерации они были нужны, чтобы создать опорные пункты для своих рабочих. Если бы удалось продавить кочевников, которые верны своему слову, то для земельников это было решение всех проблем. Ввести войска в пустыню они не смогут ещё лет десять, пока не заматереет следующий Аватар, пришедший взамен прежнего, который не отменит запрет. Временный выход нашёл мой дед. Кочевники додумались дойти до мысли, что уже легче возить товары самим, а вот нанять юристов и организовать фирму, желательно из другой страны, подсказал уже я, задолбив деда вопросами, когда якобы узнал о плане. Получилось красиво. Фирму не только организовали, но и заключили договора субподряда со старыми купцами. Слишком хитрая схема получилась. Основанная на ещё уложениях Царства Земли, которые не были отменены. Не зря я заказывал учебные материалы и штудировал законы. Сторонний юрист подправил огрехи, отшлифовав план, намекнув, кому и сколько надо занести. И большую часть того, что я заработал, плюс щедрые пожертвования большинства племён пустыни, были пожертвованы в один фонд… Стандартная схема по отмывке денег. Ненадёжное и насквозь временное решение, рассчитанное на жадность и медленную работу бюрократической машины. У нас есть где-то около полугода-года, чтобы продумать следующий наш шаг. Именно поэтому я собираюсь проникнуть в Великую Библиотеку. Естественно, проворачивать подобную аферу я собирался не один, но и выбор помощников был сильно ограничен. Взрослый кочевник с большим бы энтузиазмом пролил бы воду на песок и стал бы лепить куличики, чем сунулся бы к обиталищу духа, что знает тысячу вещей. Легче убедить еврея пожертвовать деньги в мутный проект. Поэтому я взял с собой Фатин (ударение на А) и Вахира. Вахир для своих одиннадцати лет был рослым малым, грозящим вырасти в великана. У него кулаки были уже как моя голова. Духи не дали ему способности в магии, но подарили стать и силу, приправив всё это острым умом, который из-за его внешности окружающие не могли разглядеть. Единственным недостатком, если придираться, была его излишняя прямолинейность. Сильно честный и врать не умеет. К тому же сильно доверчивый, так как считает, что окружающие тоже не любят и не умеют врать. Фатима или, как её звали сверстники, Фатин была слишком своеобразной девочкой, отчего была в центре внимания. Этакая отличница-королева из западных фильмов для подростков. Очень амбициозная девочка, которая может снизойти до тебя, только что-то получив взамен. Её мечты уже простираются за пределы нашей пустыни. Вместе с этим Фатин пока остаётся ребёнком. Очень талантлива в магии и целительстве. План был прост и гениален. Взять разбег и спланировать на скате к Библиотеке, проникнув в неё через окно самой высокой башни. Там мы находим великого духа, и я вправляю ему мозги. Всё просто, как лом. Фатин должна обеспечить нам отход, подведя Клинга по условному сигналу. Скат только ей позволял ему указывать, если меня не было рядом. Вахир был силовой поддержкой и носильщиком. Тяжёлой торбы со всем необходимым он вовсе не замечал. — Генджи, а нас точно ругать не будут? — в очередной раз спросил Вахир. Умом он всё понимал, но верил мне на слово. — Конечно, нет! Я всё рассчитал! — Это как, когда ты на ската пошёл? — не выдержала Фатин, которая уже получила за помощь красивое ожерелье. Стопка модных журналов ждала её по возвращению. — Мне потом мама и сёстры много чего про тебя рассказали. Или, когда тебя чуть караванщики не побили? Или, когда… Между строк прям читалось: «Попробуй сдохнуть и не отдать обещанную плату!», — напополам с пожеланием удачи. При всей свой амбициях и расчётливости, на пополам с врачебным цинизмом, она была доброй девочкой. Где-то ну очень глубоко в душе… — Сейчас всё точно! И я лучше подготовился! Да и вы рядом, — ответил я. — Генджи уже не одного духа успокоил. Да и говорит он, что знает, что делать, — пробасил Вахир. Фатин наградила его взглядом, в котором читалось всё, что она думает. — Я посмотрю потом, когда вы вернётесь, что ты скажешь. Лечить-то я вас буду. Специально напрошусь… Она не угрожает, но мягко мотивирует. Уж очень ей хочется получить журналы, да и за нас беспокоиться. Последнее она даже под пытками не скажет. — Радует то, что ты в нас веришь… — Я просто больше других знаю про твою изворотливость. Ты как песчаная ящерица, вывернешься из любой ситуации. Только иногда ты сам себя умудряешься перехитрить! — Просто Генджи хорошо всё планирует и умный, — ответил ей Вахир. — Я не буду на это отвечать! — сказала Фатин, демонстративно надувшись, отчего Вахир начал беспокоиться, думая, а что он не то сказал. — Посмотрим, кто окажется прав, — сказал я, создавая из нескольких дюн трамплин. Клинг, мчащийся по пустыне красной кометой, понял меня с полумысли, влетел на трамплин, наслаждаясь скоростью. Барханный скат взлетел по широкой дуге. Казалось, что ещё немного, и мы достанем до таких больших звёзд, которые буквально усыпали ночное пустынное небо. Скат полностью расправил свои плавники-крылья и, высоко задрав хвост, наслаждался чувством полёта. Мы скользили по воздуху, медленно планируя, пролетая над куском пустыни, полной слуг хозяина библиотеки. Из места надежды оно давно превратилось в запретный край. Сам песок пустыни тут стал чёрным и безжизненным. То тут, то там из него вздымались светящиеся красным щупальца, похожие на причудливые кактусы. Между чёрных дюн скользили низшие духи, что для меня были пятнами неправильности и сборищем неверных уравнений. Духовные звери всё так же несли знания, но теперь в них было что-то очень зловещее. Сами звёзды стали отдавать красным, когда мы пролетели невидимую черту. В противовес всему библиотека выглядела как на старых рисунках. Всё тот же величественный дворец возвышался над пустыней. Пески даже обнажили остатки города из прежних времён, что был построен рядом с библиотекой и был покинут людьми и духами тысячелетия назад, когда великий дух Знаний разочаровался в людях. Сейчас же, несмотря на белоснежные стены и величественные башни, сама архитектура библиотеки вместо воздушности навевала беспокойство. — Вахир, пошли, — сказал я, отвязывая себя от ската. Клинг всё понял без слов, поворачиваясь в воздухе. Правый его плавник-крыло изогнулся, позволяя мне соскользнуть по нему. Меня подхватил воздух, позволяя скользить по нему к самому высокому шпилю библиотеки, единственному из всех видимых в прежние времена. Мне не нужно было оглядываться. Я знал, что Вахир шагнул вместе со мной. Иногда его излишняя вера в других — пугает. Песчинки, что были в воздухе, подчинились моей математической формуле, мгновенно собравшись в жёлоб, мягко взявший нас в свои объятия. Раздался восторженный вскрик Вахира, когда мы оба покатились по песчаной горке. Я разделял его восторг. В детском теле все эмоции ощущались намного ярче. Это можно понять только оказавшись в подобной ситуации. Спуск был недолгим. Рассчитав всё так, чтобы мы в конце оказались на своих ногах, что было несложно, мы встали на подоконник арочного окна. Перед нами разверзся тёмный зёв, из которого тянуло холодным воздухом. — Ты точно уверен, Генджи? — спросил меня Вахир. В его голосе не было страха. Пусть он был доверчивым, но не глупым и понапрасну рисковать не хотел. — У нас нет выбора. У всех песчаных кочевников нет выбора. Или мы делаем то, что задумали, или Пустыня перестаёт просто быть… Я не врал, говоря это. Рано или поздно, но кочевников выдавят из своего дома, если ничего не предпринять. Люди останутся, но они будут уже не кочевниками. Можно не допустить этого, проложив новый путь. Благородно, но вот кто сказал, что я это сделаю за просто так? Я аферист, а не бессребреник-герой! Афера по спасению народа с получением прибыли достойна меня! Пусть за спасибо герои без страха и упрёка горбатятся, а я буду действовать по уму и за отдельную плату! — Знаю, но надеялся, что ты скажешь что-то иное… — Сам бы хотел этого… друг.***
Привязав прочный трос, взятый с собой с большим запасом, мы спустились вниз. Путь нам освещали фонари из светящихся мертвенно-зелёным светом камней, купленные мной за большие деньги. Обычные факелы в Великой Библиотеке я опасался использовать, опасаясь ещё больше прогневать великого духа. Если верить слухам и тому, что мне удалось выяснить, духа как-то обидели маги огня. Не зря одно из оружий плутов — тактичность. Напоминать деловому партнёру о неприятных моментах сверх меры просто глупо. Спуститься на пол библиотеки удалось без происшествий. Библиотека встретила нас сыростью, запахом пыли и книг, и следами полного запустения. На плитах пола вперемешку лежали какие-то листья, коренья, даже целые стволы деревьев угадывались в темноте вместе с вкраплениями гор свитков и книг. — С духом явно что-то не так, — сказал Вахир, аккуратно поднимая с пола один из свитков, что, по всей видимости, выпал из одной из исполинских книжных полок, когда она упала. В помещении будто бы разразился торнадо, но следы когтей на каменных стенах явно говорили о причине беспорядка. Мальчик обеспокоенно осмотрелся, вглядываясь в ещё более тёмный зёв между книжных полок, сказав удивительно разумную вещь: — Может, нам не нужно искать духа? Чем мне нравятся дети тут, так тем, что они разумнее некоторых стариков в моём мире. Может быть, этот мир не остыл кровью и не впал в инфантилизм, но кто мне скажет? Не зря тут первое совершеннолетие настаёт в четырнадцать лет. Особенно быстро взрослеют маги… Хм! Возможно, нагрузка на мозг, которую испытывают все маги так или иначе, подстёгивает развитие данного органа? — Он нам нужен, — отвечаю я, всматриваясь в темноту. — То, за чем мы пришли, найти сами мы сможем нескоро. Это только одна зала, а тут сотни книг и свитков, если не сотни тысяч! — Ты так и не сказал, что ищешь… — сказал мальчик, осматриваясь по сторонам. — Тут могут быть множество знаний об войне. — Нееее. Зачем искать секрет супероружия или знаний о магии для войны? Ударив противника оружием, он ответит. У тебя есть гарантии, что у магов земли нет в запасе чего-то убойного, что может стереть Пустыню с континента? Они сто лет назад бились с Народом Огня на равных. Куда выгоднее узнать секрет стали и выковать серп вместо меча, но большинство людей первым скуёт именно меч. — К чему ты? — недоумённо спросил друг. — Мне нужны древние карты. Я видел карты, которые создали маги воздуха на спинах своих бизонов ещё до Великой войны. Если посмотреть на пустыню сверху, можно увидеть следы древних рек и озёр. Слушая древние легенды о Великой Скале, мне показалось странным, что добрые духи решили нас наказать именно таким образом. Мне кажется, они, наоборот, хотели спасти нас от Скалы, которая упала с неба. Её жар превратил землю в пустыню, но даже в легендах говорится, что реки ещё текли в те времена. Нам нужно только найти истоки древних русел и освободить их. Вода сама сделает все остальное. Пусть даже будет паводок, но потоки рек уберут лишний песок и обнажат плодородный слой. Я сам видел, как племя Мива добывает землю из-под песка для своих пальм. — Мне это нравиться больше, чем сказки про оружие древности… — Поэтому можно сразить врага не мечом. Можно отвадить его нападать, а после сделать его другом при помощи силы слов. Найдя древние карты, мы станем героями! Да, я хотел озеленить пустыню. Это не остановит воинов земли, но даст нам базу и выиграет ещё больше времени. Пока они будут делить наши взлетевшие в цене земли, я проверну свою аферу, и интервенция перестанет иметь хоть какой-либо смысл. Война из дорогой станет вовсе не прибыльной… — Но вы отсюда не уйдёте!!! — зловеще гаркнуло откуда-то из темноты. За разговорами я и забыл, что совы, а такой вид обычно принимал Дух Знаний, летают практически беззвучно. Мы с Вахиром рванули в разные стороны. Гигантские когти высекли искры из того места, где мы были пару мгновений назад. Поток воздуха, движимый гигантскими крыльями, поднял тучи пыли, увлекая за собой древние, оттого бесценные, свитки и книги. Зал озарился зловеще-красным светом. Пред нами предстал Великий Дух в своём теперь уже тёмном величии. На сову он был похож весьма условно. Словно кто-то взял скульптуру птицы из обсидиана, разбил её, добавив пару лишних частей, а потом склеил всё это, добавив россыпь кристаллов граната. То, что я принял за лапы, были отростки-щупальца, что прорастали из тела и крыльев. Они неестественно органично перетекали из перьев. Заднюю часть совы как будто бы срезали, заменив её на жало насекомого, не оставив при этом природных лап птицы. Самой пугающей метаморфозе подверглась голова духа. Верхняя часть осталась практически без изменений, только облачилась в каменную броню, из-под которой криво торчали перья. Всё, что начиналось от нижней челюсти, преобразилось в одну большую дыру с неровными краями, спускающуюся куда-то на грудь птицы. Дух неловко переступил на своих конечностях, помогая себе крыльями. Его глаза уставились на меня. Ощущение неправильной, ошибочной математики было как никогда ярко. Птица нахмурилась, всматриваясь во что-то сквозь меня. — ТЫЫЫЫ! — со злобой взвыл дух, подлетев от негодования. — ОПЯТЬ?! — Вы ошиблись. Я вас не знаю, о великий дух… — проговорил я, смещаясь в сторону, чтобы можно было прыгнуть за колонну. — Вахир! Ещё одним достоинством Вахира было то, что в экстремальных ситуациях ему дважды повторять не надо было. Мальчик молниеносным движением открыл заплечную торбу и кинул мне в руки инструмент взаимодействия с духами. — БОООМ! — гулко пропел бубен, звякнув в такт колокольчиками. Дух от упорядоченного звучания болезненно попятился назад. Это было хорошо. Значит, у его ошибок есть отклик. Я стал наигрывать ритмичную мелодию, идя на духа Знаний. Не было никаких плясок и завывания. Также не было воззвания к высшим силам. В некоторые вещи, чтобы они имели силу, нужно верить. Зная же не понаслышке про некоторые небесные механики, я уже не мог верить. Я уже их знал, а знание не равно вера. Ещё и поэтому мне приходилось искать свой собственный путь в покорение магии. — Нет… Нет-нет-нет!!! Ты это делаешь неправильно! — уже нормальным голосом сказал дух. Из-под обсидиановой маски на миг проступили нормальные птичьи черты. — В барабан не так бьют! Нужно танцевать в ритм… Новая традиция? Интересно… ААААА!!! Дух взвился, отправив меня ударом крыла в полёт. Бубен, сделанный из кости и кожи, такого издевательства не выдержал и сломался. Меня же защитил песок, защитная сфера из которого, пусть и требовала концентрации, но отлично работала фоном, съедая не так много сил. Птица кинулась на меня, взмахом крыльев разгоняя песок. Щит такого издевательства не выдержал и лопнул. Быть мне нанизанным на шип, но я выдернул себя за ногу песком в последний момент. Неловко приземлившись, чуть не поскользнувшись на собственном песке, не глядя себе за спину, начинаю тупо удирать. — Вахир! — ору я, стараясь перекричать грохот, который создавала неуклюжая птица. Мальчишка выпорхнул из-за книжного стеллажа и метнул мне в руки склянку с ароматическим маслом. — Любители! Демонический попугай явно знал, чем ему обернётся масло в моих руках, поэтому ударом шипа расколол сосуд, обдав маслом уже меня. Глаза залила пряная жидкость. Мои ноги мгновенно разъехались в скользкой луже, и я на полном ходу вписался в полуразломанную книжную полку. Пляшущие искры перед глазами не помешали мне сделать кувырок. Изуродованный птичий клюв пробил пол, подрал и так порванную одежду, но до тела не достал. — Вахир!!! — ору не своим голосом я, видя, как дух пытается высвободить застрявший клюв, при этом злобно косясь на меня своими тремя глазами. В руки мне прилетает полупустая котомка. В ней осталось только кадило и травы с кресалом. Создаю под собой вихрь из песка и, двигаясь уже на нём, стараюсь отлететь от духа как можно дальше. И в спокойной ситуации малоуправляемый вихрь из песчинок сейчас и вовсе взбесился, пошёл юзом, а затем выстрелил мной. Летел я, наверное, красиво, но недолго. Мой путь прервала колонна, в которую я вписался со всей дури копчиком. Следом добавилась боль от падения. Руки сами разорвали пергаментный свёрток и достали кресало, чтобы высечь искру. Дух высвободил свой клюв и сейчас, пошатываясь и оступаясь, брёл ко мне, злобно шипя. Искра как назло не высекалась… Метко пущенная книга ударила злого духа по клюву, на мгновение ошарашив его. Придурок малолетний! — Эй, курица! Ты хокку от пятистрочия не отличишь! — ору я, наконец, поджигая травы. В кадило их пихать уже не было времени. Слишком расслабился на природе, щёлкая обычных духов как орешки. Вахир выиграл мне драгоценные крупицы времени. Теперь главное, чтобы курица на него не бросилась. Мне нужно быть вплотную, чтобы его урезонить. — Что… — квохча, спросил дух, мотая головой, мигнув на мгновение своим нормальным обликом. И тут, собственно, я понял. Он же дух Знания! Все его действия это подтверждают. Пусть у него мало адекватности, но он сам стремится к гармонии цифр. Он не подвис на масло, так же, как на бубен. Бубен для этого мира пусть и известен, но необычен. Его пробил не сам факт воздействия, а необычность его. Что-то новое, чего раньше дух не видел. В эти моменты он не сопротивляется моим воздействиям! И тезис легко подтвердить. Книгой его явно никто по клюву не бил! Ему удар книжкой этой как слону дробиной, но он-то завис! Злой дух между тем пришёл в себя, опять. Его глаза, налитые кровью и потусторонним светом, вновь сфокусировались на мне. Птица, хлопнув крыльями, снося при этом ещё один стеллаж, прыгнула на меня, чего я и ждал. Продолговатый свёрток из тлеющих трав был метко пущен духу в клюв в тот момент, когда он набирал воздух для торжествующего клёкота…***
Мир замер. Только шелест опадающих грязи и пыли нарушал тишину великой библиотеки. Дух и два человека замерли. Хранитель библиотеки от неожиданности упал на своё жало, не в силах развести глаза из кучи. В его клюве был намертво зажат свёрток с травами, дым которых он только что сейчас вдохнул. — ПЫЫХ, — выпустив из себя воздух, снова взбесился дух, что ненавидел людей за их природу, аж мотнув головой от возмущения. — Позвольте поинтересоваться, а чем отличается традиционный рисунок первой эпохи Земли от современности? Поинтересовался мелкий, наглый человек, напустив на себя скучающее выражение лица, чем снова заставил духа зависнуть. — Мне видется, что уход от мягких линий повлёк за собой… Мальчик начал говорить и говорить, перескакивая с одного на другое, не давая вставить духу и слова. А он очень хотел! Жажда нового отодвинула на задний план желание покарать человека. Что-то глубоко внутри духа наслаждалось потоком красноречия и нового, что лилось из маленького человека водопадом. Генджи говорил и говорил, наблюдая, как уменьшается кулёк трав, зажатый уже в нормальном совином клюве. Он рассказывал про то, что узнал о мире. Легенды и предположения о пустыне. Что, по его мнению, твориться в Земной Федерации. Уже давно вышел из своего укрытия Вахир, сев на чудом сохранившийся столик, слушая рассказ своего друга. Давно уже не кривилась Фатин, что прилетела, обеспокоенная долгим отсутствием условного сигнала. Слушал и Клинг, который ни капли не переживал за хозяина-друга, отлично зная своим собачьим умом, что выйдет сухим из-под любого дождя, даже лавового. — И всё же мне хотелось бы узнать, а что вы думаете, мой многоуважаемый друг? — осипшим голосом произнёс мальчик, выжидательно глядя на духа. Дух Знаний вздрогнул, словно сбрасывая оцепенение. Движением лапы он убрал остатки пергамента, скосив голову на бок, рассматривая столь интересного человека. — Я думаю, что у вас талант в красноречии, молодой человек. Однако не просветите меня, а какая сейчас эра и, главное, что случилось с моей библиотекой?! Последние, что я помню, приход аватара из племени воздуха… Кур! Что с моей памятью? Почему я помню фрагментами?! — Поздравляю, Генджи, — раздался сверху язвительный, сочащийся отборным ядом голос Фатин.