Мне нужен партнёр

-Ну же, вылезай, я тебя видел. -Нет. -Чего ты боишься? -Ты будешь смеяться надо мной, или оттолкнёшь. Ты не готов. -Это я-то не готов? Я за тобой гонюсь уже три года, Джинни. Я не готов, по-твоему? -Как ты нашёл меня? -От тебя пахнет моими любимыми цветами. Я просто думал, как было бы круто, если бы любовь всей моей жизни пользовалась духами с этим ароматом. А что? -Ну, я и п-пахну. - Пушистый хвост замельтешил, ударяясь глухо о стену, и парнишка вышел из своего убежища, робко переступая с ноги на ногу. Намджун тут же сделал шаг вперёд, жадно изучая его взглядом и протягивая руку: -Очешуеть просто...Я же знал, что видел тебя когда-то... -В пятнадцать, - Сокджин улыбнулся застенчиво, прикусив губу: в пятнадцать. Тогда, когда у альфы обычно может начаться гон. -Но как ты...Это я типо сон свой контролирую? - Ким огладил его ухо, усмехнувшись позабавленно, - Пушистик. -Тебе...нравится? -А что, не должно? Это мило. Очаровашка. - Парень придвинулся ближе, хмыкнув, - Но если тогда я видел тебя и себя...немного другими, типо... -Типо в старых вещах? -Мгм, - Задумчиво кивнув, Намджун встал впритык, принюхавшись к его волосам, и фыркнул в сторону дёрнувшегося ушка, - Тогда почему ты не посыпался от старости? -Я в твоём сердце, Намджун. -Фигня, я по девчонкам. -Ты не был ни с одной из тех особей, потому что тебе снюсь я. -Уверенный такой. Откуда ты можешь знать, если ты мне только снишься, прелесть пушистая? - Мягко огладив его подбородок, Намджун задрал его повыше, встречаясь взглядом с раскосыми глазками, что забегали по сторонам. - М? -Я...Я просто знаю. -Ладно, чего юлить. Ты нравишься мне, это правда. Я не могу избавиться от ощущения, что хочу видеть тебя чаще. Хочу спать чаще, даже если во сне буду за тобой только бежать. Мне нравится всё далёкое. Небо нравится. Луна нравится. Ты. Тоже нравишься. Сокджин застенчиво опустил голову, не зная, куда себя деть от волнения, и сжал ладони в кулаки, шепнув: -Тебе правда нравится, что я...вот такой? -Да. Ты необычный. Я не хочу думать о том, как это выглядит или чем это объясняется в реальной жизни. Я просто знаю, что мне хорошо, когда я бегу за тобой. -Ты...поймал меня. -Поймал. Но мне теперь мало, - Намджун улыбнулся широко, огладив нежную щеку, и пригнулся немного, стараясь принюхаться к его шее, - От тебя божественно пахнет. -Я...Это моя первая течка. -Течка...И что же ты делаешь в течку? - Парень вскинул бровь насмешливо, увидев волнение и страх на лице младшего, который попытался отвернуться к стене, - Тск, нет уж, я тебя нашёл, и теперь не отпущу. - Медленно развернув его к себе, Намджун прижал послушного омегу к груди, проворчав, - Не хочу просыпаться. У меня вечные проблемы с...видениями. -Видениями? -Я вижу мальчишку перед собой, постоянно. Мельтешит, как не знаю что, как бельмо на глазу, - Ким повёл плечами, зарываясь носом в его волосы между пушистыми ушками, и позволил омеге обнять себя за бока. - Я всё пытаюсь найти его везде, но ничего не выходит. Нигде нет его. -Его, это?.. -Его зовут Чонгук. Чон Чонгук. Славный такой, лупоглазый, - но я не понимаю, с какого хрена вижу его каждый раз, когда ем печенье. Честное слово, меня скоро стошнит от моего любимого печенья, - Намджун усмехнулся горько, и присел на пол, потянув за собой омегу. Пушистый хвост огладил невесомо его предплечье, и Сокджин зарделся, вспыхнув лишь глазками шоколадными: -Я помогу тебе найти его. Ему надо помочь. -Ты знаешь его? -Ты тоже знаешь его. -Не, сомневаюсь. Он...как ты, как будто. Такой, ну...с ушками. Только кроляка. Джин дрогнул губой, тут же задрожав в его руках, и всхлипнул тихо, вцепившись пальцами в его руки. -Ты чего, эй? Ты чего? Это же просто галюны. Просто галюны и сны мои. -Это наше прошлое, Намджун. Наше общее прошлое с тобой...Я... -Сколько тебе лет? -Двадцать два года. А что, это имеет зн... -Нет. Мне нравится, - Парень обвёл взглядом хорошенькое личико, которое просияло от его слов, и склонил голову, - Как мне найти его? -Я думаю, мы уже близко. Просто надо много, очень много читать. Сможешь? -Зачем это? -Ты всегда любил читать, м? Помнишь, моя большая голубая бабочка? -Ты реально помнишь...тот сон? Ты...Ты типо... живёшь внутри моих снов? - Челюсть Намджуна раскрылась от осознания, когда омега кивнул, прикрыв глаза. - И ты...ты почему бежал от меня? Все эти годы...Три года бежал, маленький хитрюга!- Намджун принялся щекотать омегу, который покрылся румянцем, стараясь увернуться от длинных пальцев, и Джин пискнул высоко: -Тебе...Тебе в-восемнадцати...Намджун ,щекотно! -Не было восемнадцати, и ты поэтому бежал от меня? Так волновался о моей чести? - Ким прыснул, прижимая его к себе, и омега закивал, упиваясь родным объятием, по которому скучал так долго. -Ну...Джуни-и, щекотно! -А мне нравится, как ты смеёшься. -Слушай, - Сокджин прикусил губу, чувствуя холод, исходящий от пальцев Намджуна: времени мало. У них всегда так катастрофически мало времени на то, чтобы просто разделить его вместе...Сокджин понимает, что было бы, если бы он не бежал все эти три года от Намджуна. Понимает, что этот бег был от страха совратить не готового парнишку, от страха не успеть помочь близнецу, от страха за собственное здоровье, которое, вследствие отсутствия течки давало сбои даже во сне, отзываясь сердечными приступами каждый раз, когда он позволял себе приближаться к младшему. Сокджин скоро устанет доказывать Чимину, что не нуждается в операции, ведь операция будет означать, что он, возможно, потеряет связь с Намджуном. Пересадка сердца- то, чего он никогда не допустит, даже если будет умирать. Сокджин должен быть уверен в том,что его истинный успеет. - У нас мало времени. Просто...Найди как можно больше информации о больших голубых бабочках, ладно? -Зачем это? -Узнай, что делают эти бабочки в природе, хоро... -Эй, эй, нет, стой! Я же поймал тебя, так нече... -Намджун, ты встаёшь? - Мико огладила лицо сына, обеспокоенно вздохнув: снова весь пропотел, будто марафон бежал. Когда это уже прекратится? Намджун недовольно промычал, переворачиваясь на другой бок, и Мико усмехнулась, потрепав его по волосам, - Вставай давай, опоздаешь в университет, сынок. -Ма-а... -Никаких "ма", сынок, учёбу пропускать нельзя. - Да враньё это всё, Мико и сама понимает. Её сыну можно пропускать университет, как никому другому в округе: iq 169 - это вам не шутки. Намджун каждое утро, просыпаясь, роется в первую очередь в книгах, словно стараясь запомнить что-то лихорадочно, и отца это тоже беспокоит. Все это видят. Друзья Намджуна вообще стараются минимизировать общение с ним, замечая за ним какие- то странные рассказы о том, какие сны он видит. И вроде, сны как сны, фантазии ведь. Только не тогда, когда тебе с пеной у рта доказывают, что это всё реальность, и это вообще твоя прошлая жизнь, и вообще... Странно это всё. Намджун вообще стал странным ещё в пятнадцать лет, когда пубертатный период настиг его внезапно, словно обухом по голове. Родители всё надеялись на то, что это всё временное явление, все его странные наклонности, но нет. Намджун каждое утро искоса поглядывает на их макушки, сощурив глаза, и всё твердит, опуская ложку обратно в тарелку с хлопьями: "а у Джинни ушки пушистые, и он цветами пахнет, знаете? Вот было бы круто, если бы мы тоже такими были, с хвостами, а?" Вот, опять. Ничего нового. Мико застревает на долю секунды в дверях, привычно наблюдая за сыном, вскочившим резво, даже не промаргиваясь, и усмехается. У всех гениев, кажется, одна только любовь в этой жизни: книги. -Что ищешь, родной? -Потом, ма, - Джун лишь отмахивается, пролистывая со скоростью света энциклопедию огромную, и на ощупь доходит до постели, присаживаясь и начиная что-то с интересом вычитывать. Мико вздыхает прикрыв дверь, и спускается вниз, на кухню. Сын, похоже, никогда не изменится. -Так...Бабочка...Бабочка...Как же ты там сказал...Б...Большая голубая бабочка? Ага, вот ты где, - Ким поигрывает бровями победно, и впивается глазами в страницу, жадно впитывая информацию и подчёркивая каждую строку: Голубая бабочка, или же Голубянка Арион- После спаривания самка откладывает яйца на кровохлёбку лекарственную, которую в дальнейшем поедают вылупившиеся из яиц гусеницы. Во время развития у гусениц появляется склонность к поеданию не только растительной пищи, но и себе подобных. После второй линьки у них на седьмом членике развивается мирмекофильная железа, выделяющая сладкую жидкость с притягательным запахом для муравьев, которые с этого момента начинают заботиться о гусенице, а вещество используют в пищу. После третьей линьки муравьи перетаскивают гусеницу в муравейник, где она живет за счёт поедания личинок муравьёв, расплачиваясь выделениями своих желёз, которыми так стремятся полакомиться одурманенные муравьи. Перезимовав в муравейнике, гусеница окукливается весной, а затем при выходе из куколки выбрасывает изрядное количество липких чешуек, забивающих челюсти муравьёв, благодаря чему нейтрализует их и спокойно покидает муравейник. Перечитав информацию несколько раз подряд, Намджун нахмурился, постучав пальцами по корешку энциклопедии: -И зачем мне эта информация, Джинни... -Прочёл? -Это так странно, вот так...общаться с тобой, как будто в жизни. -Ты нашёл, Намджуни? - Сокджин оглаживает его щеку, склонив голову, пока Ким перебирает ухоженную шерсть его хвоста, улыбаясь: -А то. Только я не понял ничего. Зачем мне эта бабочка? -Ты и есть большая голубая бабочка, Джуни. Ты и есть большая голубая бабочка. Ты как...Как Стич. Смотрел этот мультик? -Конечно. Только с чего это я - Стич? -Стич — придуманный инопланетянин, результат уникального эксперимента, изначально созданный чтобы создавать большой хаос в галактике и разных городах. Ты знал об этом? -Ну, да, в мультике же всё как бы...Очевидно. -А ещё, у тебя нос как у него, - Сокджин хихикнул слабо, поморщив свой нос, и ткнул пальцем в нос истинного, который оглядел его обеспокоенно. -Что такое? У тебя что-то болит? -Нет, всё в порядке. -Не в порядке. Ты белый весь. -Мне просто...Мне немного... -Джин?Джинни, ты чего, эй? Джин! - Намджун трясёт за плечи омегу, который прикрыл глаза, и чувствует, как тот растворяется в них постепенно. Паникует, стараясь прижать к себе старшего, а сталкивается по итогу лишь с воздухом, в котором Сокджин исчез, и резко открывает глаза, судорожно вдыхая полные лёгкие и чувствуя щемящую боль в сердце. -Намджун, сынок, ты чего? Ты...Боже правый, да ты белый весь!- Мико, проходившая мимо комнаты сына, услышала совершенно случайно, как её сын кричал во сне, снова пытаясь позвать загадочного воображаемого друга, и вошла ровно в тот момент, когда Намджун открыл глаза, задыхаясь на ровном месте. - Джун?! Джуни, мальчик мой! Да что это...Тэюн! Тэюн, иди сюда!!! Отец Намджуна вбежал в комнату, бросив выходную обувь у входной, и тут же сел на постель, проверяя зрачки сына и взволнованно прижимая ладони к его лицу, словно это хоть чем-то поможет. Намджуна трясло безостановочно в тот день, трясло так, что он просто не мог остановиться несколько часов подряд, и только капельницы и массаж сердца помогли тогда молодому парню, всегда отличавшемуся крепким здоровьем. Взволнованные его состоянием, родители Намджуна старались его отучить от длительного сна, замечая постепенно, что сын старается непривычно рано уснуть, выпивая снотворное в маленьких дозах и хныча в подушку о том, что хочет увидеть своего Джинни вновь. Это продолжалось около трёх недель, и, отчаявшись, родители записали сына на приём к психиатру, понимая, что никакой психолог тут уже не поможет: сын ушёл в резкую и глубокую депрессию, перестав видеть своего воображаемого друга, то ли любимого. Последнее они разобрать так и не смогли. -Джин! -Намджун... Намджуни... -Джинни, где ты был?! Как ты мог оставить меня так внезапно?! -Тшш, тише, - Сокджин дышит с трудом, обнимая истинного, и морщится от боли, когда Намджун утыкается в его грудь лбом, вдыхая его феромон сквозь одежду, - Тише, тише, мне немного...Мне больно. -Что с тобой? Куда ты исчез? Ты больше не любишь меня? - Парень бормочет разбито, всхлипнув, и прижимает его к себе ещё ближе, вцепившись в его спину ладонями, - Я никуда тебя не отпущу больше, слышишь? Я без тебя не могу... -Тише, родной, я тут, всё в порядке, я тут, Джинни тут, - Омега целует его в макушку, улыбаясь слабо, и водит невесомо истощённой рукой по его плечу, задумчиво разглядывая ямочку на нём от принятого положения, - Ты похудел. -Я...Я немного заболел. Мне без тебя плохо. -Джуни, я не мог иначе. Прости меня, - Джин всхлипывает, прижимаясь к нему вплотную, и Намджун поднимает голову, положив её на его плечо. -Так хочется тебя никогда не отпускать...Не просыпаться никогда хочется, Джинни, веришь? Я не знаю, что делать в мире без тебя. Он пустой. -Ты сможешь попасть в мой мир однажды, родной. Однажды, когда я смогу найти выход. Я обещаю, что найду выход, ладно?Ты только...Ты только люби меня, хорошо, Намджун? Люби меня... -Где ты был? - Он не боится показывать свои эмоции. Рыдает натурально у него на плече, словно у ребёнка игрушку любимую отняли, и старается пропитаться ставшим родным запахом цветочным. - Где ты был, Джинни? -Я...Мне надо было немного...вылечиться. -Это оно, да? Это...это сердце твоё, как в тот раз, да? Как тогда, когда мне снилось прошлое, да? Джин лишь кивнул коротко, поцеловав его в висок, и огладил коротко остриженный затылок истинного, пальцами гуляя по нему ласково, словно впитывая в себя каждый момент их невесомой близости. Ему, похоже, всегда будет мало. А уж теперь, когда операция прошла успешно, тем более. Сокджин настоял на том, чтобы сохранить своё сердце. Врождённый порок в его случае оказалось невозможным излечить. О пересадке сердца речи идти не могло даже когда Чимин и Тэхён с убитыми лицами вынесли вердикт: острая сердечная недостаточность. Последняя стадия. Сокджин ни за что не отказался бы от своего сердца, ведь так он никогда не сможет найти истинного, не сможет вернуть его домой. Чужое сердце его просто не почувствует. Но вот он, Намджун, и вот он, Сокджин: Сокджин, который никогда не сможет отправиться в его мир, ведь так его сердце откажет в секунду, и он даже не проснётся на стыке миров. Всё, что ему остаётся- помогать своему истинному подсказками, направлять его так, чтобы он смог в итоге оказаться в его мире, а как это провернуть - Сокджин, честно говоря, пока так и не понял. Очевидно, что Намджун видит Чонгука не просто так. Сокджин знает это, чувствует, но не знает, что с этой информацией делать. Он как гуманитарий, которому в руки пихнули задачи по математике: ни на йоту не понимает тему. Есть задача, и "дано". Только всё, что знает Сокджин- это то, что ему ничего не дано. В самом прямом смысле. Кроме рук, которые жадно обхватывают его спину, прижимая к себе,и стараясь слиться в одно целое. -Мой маленький...Мой любимый...Как же ты... Как...Это тут, да? Оно болит? Сильно? - Намджун отлепляется от него, оглаживая его грудь прямо над сердцем невинно, без подтекстов, и Сокджин краснеет до кончиков ушей, стараясь унять грохот в сердце, и мельтешащий хвост, которому улыбается Намджун, - Эй, ты чего? -Мне...Мне стыдно, когда ты трогаешь меня...вот так. -Я...Прости. Я не должен был? -Джуни, я...Я так боюсь, что у нас не получится, что боюсь давать нам шанс. Я хочу, чтобы всё, что у нас произойдёт в первый раз, мы оба запомнили навсегда, ладно? - Сокджин смотрит пытливо ему в глаза, и дожидается кивка. Улыбнувшись застенчиво, он переплетает их пальцы, целуя тыльную сторону ладони младшего, и видит, как Намджун хмурится: -И всё же...Зачем ты говорил о Стиче и бабочке? -Я просто...Я просто почувствовал, что так надо. Что тебе это понадобится. Я чувствую, что нам это понадобится. -Я видел его сегодня. -Его? -Чонгука. Я... -Ты видел?! - Сокджин вспыхивает надеждой, округлив шоколадные глаза, и подсаживается вплотную, шепча заполошно, - Где он, Джуни? Где он, с кем? С ним всё в порядке? Как он? Он н... -Он в психиатрической...больнице? - Намджун выдаёт это с сомнением, немного нахмуренный, и почёсывает затылок, хмыкнув задумчиво, - К..Как же её...Конджиам, вот. Психиатрическая клиника Конджиам. -Мой зайчик... - Сокджин дрогнул губами плюшевыми, ахнув, и попытался переварить информацию, сглотнув тяжело, - Он...Что с ним? -Это был какой-то маленький репортаж. Очень. Говорят, он убил по неосторожности родителей в детстве, и сейчас его родственники судятся вроде как...Братья. За наследство. А он типо всё, поехал мозгами. -Нет, нет-нет-нет, такого быть не может, м-м, - Джин качает головой, счастливо улыбаясь, - Нет, только не зайчик. Наш ангел никогда бы никого не тронул. Он же...Он же зайка, Джуни, ему...- Впившись пальцами в его предплечье, Сокджин буквально прожёг его взглядом, как только до его возбуждённого мозга дошло слово "братья", - Ему надо помочь. Ты сможешь ему помочь? -Я? Мне до Конджиама, как до Луны, Джин. И как ты вообще себе представляешь эту помощь? Навещу его, и чт... -Нет. Не навестишь. Ты должен попасть туда. В качестве пациента должен попасть. Ты знаешь, какой этаж? -Ну, вроде мелькнул номер палаты в репортаже, но я не понимаю, я... -Послушай, Чонгукки- такой же, как мы с тобой. Ему надо помочь вернуться, и...Может быть слишком поздно, Намджун. Мы можем опоздать. Наш зайчик беззащитный, всегда таким был, всегда будет ангелом. Мы не можем..Мы не можем просто так его оставить, это...Так нельзя. Так..Так нельзя. На вопрос почему нельзя, Сокджин рассказал истинному о брате, которого в снах Намджуна обнимал Чонгук, рассказал о том, что Тэхён места себе не находит, бесконечно ездит по миру, стараясь соприкоснуться с ним вновь, но всё, что видит- лишь сны, в которых Чонгук никогда не выдаёт своего местоположения. Наверняка потому, что просто - напросто не знает, где находится сам. -Я ничего не понимаю, помоги мне понять, я тоже..Я тоже вспомнить это всё хочу.- Киму кажется, что его голова буквально взорвётся, если он не поймёт, что происходит. Сначала его пытаются поместить в лечебницу родители, а теперь и Джинни? Это что вообще за подстава такая?! -Сможешь запомнить то ,что я тебе сейчас скажу, и сделать? - Сокджин смотрит так пытливо,так взволнованно, так...искренне, что он лишь кивает, согласный на всё на свете, лишь бы только рядом с ним. -Джуни, родной, есть цветы, которые влияют на нашу память. Молочай применяется в качестве средства от забывчивости, нарушений сна и при возбуждении. Психиатры из Сеула говорят, что молочай защищает клетки мозга. Я попрошу тебя, чтобы ты принимал экстракт молочая три раза в день,только не больше месяца, это может улучшить состояние мозга. Нам важно, чтобы твоя память работала на двести процентов из ста, ладно? Нам надо, чтобы ты помнил всё, что когда-либо видели твои прекрасные глаза, родной. Ты сможешь сделать это для меня? -Я...Хорошо. Что ещё? - Намджун старается запомнить каждое слово, выделяя в голове самое важное: молочай, трижды в день, память и сны. Значит, есть ещё что-то, что он должен узнать, или запомнить ещё лучше. Значит, он будет это делать, ведь Сокджин просит. Просит его впервые о чём-то, и Намджун не сможет ему отказать. Не тогда, когда тонет в его раскосых глазах. Вот, он уже слушает о полезных свойствах подснежника, и пытается понять, где его откопать в такое время года, ведь подснежник превосходно помогает стимулировать память... -Ты сможешь? -Я смогу. -Джуни, это опасно. Но если у нас получится, Чонгукки никогда не будет знать боли больше. -Это тот, который...Который с ушками был. Ходячий антистресс, - Намджун улыбается коротко, вспоминая тот сон в ночь на пятнадцатилетие: молодой парнишка с забавными кроличьими ушками, белоснежный пух которых украшен, словно новогодняя ёлка. Смеётся заливисто, как колокольчик, и обнимает крепко своего мужчину, глядя на него такими огромными, такими доверчивыми глазами, как... - Как Бэмби. Он же чистый оленёнок, как его в психушку-то... -И я о том же. Намджуни, это займёт время. Тебе придётся много, очень много читать. Я помогу тебе, но это будет опасно. Ты уверен, что сможешь помочь? -Я всё сделаю. - Намджун напрягается, смотря на него уверенно, и кивает коротко: он сделает. Он не может не сделать. Он всё сделает, о чём его просит Сокджин. Отчего-то, обнимая его сейчас, он вспоминает немного больше из того дня, хмурясь и прижимаясь тесней к истинному, который позволяет влезть в глубины воспоминаний, исходя из которых, он выходит к единственному выводу: Чон Чонгук действительно совершенно невинное существо. И его срочно надо спасать. Ведь ещё вчера, Намджун слышал, что родственники его объявили репортёрам официально: если не получится вылечить душевнобольного Чонгука в течение пяти последующих лет, которые врачи просят на исполнение всех своих обязательств в полной мере, его, скорее всего, перевезут в другую лечебницу, за границу. Денег у Намджуна на перелёт точно не будет: надо хвататься за возможность, пока она есть. А понимая, что речь идёт о наследстве, его мозг подключается в секунду, перещёлкнув, и до Кима доходит, что, если Чонгук выживет в ближайшие годы, его обязательно убьют собственноручно ради денег, прикрывая это переездом в другую страну и исчезая с радаров. В таком случае, найти его будет просто невозможно. -Ты помнишь этаж? -Шестой. -Я узнаю, что делать. Жди. -Джин? Джинни, я...Джин! Намджун открывает глаза, простонав в потолок, и перекатывается по постели, уткнувшись лицом в подушку: он не может понять, счастлив он или нет. Ему предстоит...что ему предстоит? Он и сам не особо понимает, на что подписался. Не сам особо понимает, где встречаются грань реальности и сновидений, но свято верит в одно: он сделает всё, что попросит у него Сокджин. Он не знает, как назвать это. Не знает, наваждение это, любовь, привязанность, фантом прошлой жизни или просто воспоминания, но знает одно наверняка: Сокджин реален. Реален, как он сам, и Намджун умрёт, но сделает всё, чтобы найти его, чтобы обнять его, и прижать к себе, никогда больше не отпуская. Намджун пойдёт ради этого на всё. И никто его не остановит.