совместные мгновения

      Сахароза всегда знала о маленьких неприятностях в лаборатории Альбедо и помогала алхимику скрывать их от остальных рыцарей, Сахароза всегда стремилась подражать своему учителю и другу, стараясь на пределе своих возможностей и идей, Сахароза всегда бросала свои опыты и исследования на половине, когда её просили о помощи, Сахароза всегда-всегда-всегда и ни разу никогда.       — Милая, тебе определённо нужно узнать, что такое «нет». Твёрдое, решительное и непоколебимое, — Мона снимает шляпу и кладет её на зелёную, сочную траву, откидывается назад, млея под лучами приятного солнышка, и закрывает глаза.       Если бы не Мона, которая вломилась в лабораторию, — тёмную, душную, — у Сахарозы бы случился голодный обморок или недостаток витамина «Тэ» в крови («потрогай Траву», — настойчиво говорит она).       Сахароза не в первый раз слышит об этом, и даже не Мона первой, кто заговорила об этом. Безотказные Люмин и Ноэлль тоже болели этой ужасной болезнью, однако это не помешало им высказаться тогда. Сахароза прекрасно понимает, что её близкие и любимые подруги беспокоятся о ней и её здоровье, но с каждым разом, когда кто-то учит жизни и банально не следует только что сказанным правилам, становится не по себе.       — В этот раз исследование проводила я сама, и отчёт тоже был моей инициативой. Меня... — она делает короткую паузу, искоса взглянув на оголившиеся плечи Моны, — меня никто не просил о помощи.       Сахароза сидит ровно и напряженно, будто на допросе, её пальчики перебирают ткань плаща, а глаза нервно бегают.       Мона открывает один глаз и щурится, словно кошка, улыбается и потягивается.       — Я тебя поняла. Извини, что раньше не видела этого.       Мона касается подушечками пальцев до оголённого бедра Сахарозы и слегка надавливает, почувствовав тепло. Сахароза дёргается от неожиданности и моментально заливается румянцем, а Мона хитро улыбается и продолжает вести выше, чувствуя кожей чужие мурашки.       — П-прости, я не могу привыкнуть к этому, — Сахароза прячет личико в ладонях и слегка отстраняется.       Ветер доносит до них шум грубых мужских голосов, звон колокола и самое приятное — шелест листвы. Мона понимающе улыбается и накрывает своей ладонью чужую холодную коленку.       У Сахарозы тонкая розовая кожа, через которую виднеется сетка сосудов, острые очаровательные коленки и мягкие округлые бёдра, которые Мона готова осыпать жаркими поцелуями до конца своей жизни.       У Моны чутьё на эмоции Сахарозы, и сейчас любопытная учёная, готовая отказаться от еды, воды и сна, лишь бы добраться до сути алхимического уравнения, готовая покинуть город и пройти пешком до Ли Юэ в поисках необходимого ингредиента для превращения маленького цветка-сахарка в огромного до жути размера монстра, готовая с горящими глазами день и ночь отдавать всю себя науке сидит перед ней, пряча прекрасное личико в очаровательно маленькие ладони. Мона садится и смотрит на эту картину несколько секунд, словно пытаясь удержать момент, а после улыбается и тянется к девушке, чтобы звонко чмокнуть её в костяшку пальца и отстраниться.       — Не волнуйся, милая, у нас впереди ещё целая жизнь, — Мона тянется за шляпой и надевает её на Сахарозу. — Шляпа правды! У кого она на голове, та должна говорить правду и ничего, кроме правды. — её глаза сужаются до хитрых кошачьих щёлочек; Мона опирается на руки и ждёт ответной реакции, а у Сахарозы в голове только худые ключицы девушки напротив.       Сахароза боится откровений и души нараспашку, поэтому закрывается в душной лаборатории на целые дни. А сейчас она чувствует бесконечный простор и вольность Мондштата, сильные невысокие склоны и крутые обрывы, глубокое чистое озеро и бескрайнюю даль горизонта. Но в один момент весь её мир сужается до одной прекрасной и изумительной девушки, её отдушина и спокойствие.       — Можем ли мы вместе пойти... туда, — Сахароза робко поднимает руку и пальчиком указывает в сторону озера, которое раскинуло свои берега неподалёку от девушек.       Мона широко улыбается и кивает головой.       У неё длинные волосы, заплетённые в два хвостика, которые Сахароза любит неспешно расчёсывать и укладывать в их совместный выходной.       Сахароза тянется к чужой макушке и проводит пальчиком до линии ключиц и подбородка, наблюдая, как прекрасный румянец расцветает на любимых щеках.       — Только... — продолжает Сахароза. — Мне совершенно не в чем, — она устремляет взгляд прямо в глаза Моны, в её черные зрачки, которые при приближении Сахарозы увеличиваются, а длинные ресницы подрагивают и в конечном счёте опускаются.       Сахароза медленно прикрывает глаза и прикасается к губам Моны своими пухлыми губами, ощущая приятное тепло и эфемерную сладость.       Мона улыбается в поцелуй и кладет руку на чужое, но ставшее таким родным, плечо и открывает глаза. Ей очень нравится наблюдать за Сахарозой максимально близко: как подрагивают её ресницы и алеют щёки, как она неумело открывает рот и тяжело дышит в поцелуй, как она напрягает всё тело и заметно волнуется.       Сахароза приобнимает Мону за талию и притягивает ближе к себе, спускается рукой по спине, оглаживает ягодицы и несильно сжимает бедра, а после возвращается к спине. Проводит подушечками пальцев и чувствует каждую выступающую косточку, а после цепляется за застежку, но мешкает и оставляет её в покое, не решаясь продолжить задуманное.       Мона улавливает общий настрой девушки и отстраняется, замечая тень недовольства на лице.       Она молча переплетает пальцы и притягивает руку к губам, целуя каждую костяшку. А после улыбается и, расцепаясь, встаёт. Мона выпрямляется во весь рост и вытягивает руки наверх, как бы невзначай демонстрируя грудь алой девушке напротив.       — Поможешь мне раздеться?       Сахароза дёргается и быстро-быстро кивает, не отводя взгляда от Моны.       Когда Сахароза в лаборатории, чувство безопасности обволакивает её, словно тёплое одеяло, а возможность действовать так, как хочется ей самой, даёт ощущение свободы и простора. И прямо сейчас она не чувствует, что ей трудно дышать.       Она улыбается и встаёт вслед за девушкой, обнимает её со спины и целует в обнажённые лопатки.       Они познакомились совершенно случайно: Мона обратилась в гильдию приключений за помощью с гигантским растением, а Сахароза, решив совместить приятное с полезным, отозвалась.       И сейчас Сахароза думает, не будь её в городе или будь она занята важным проектом, их встреча могла не состояться.       — Я очень люблю приходить сюда и думать о всяком, — улыбнулась Мона после короткого молчания.       Сахароза боится, когда в разговоре наступает пауза. Наступает неловкое, почти осязаемое плотное чувство дискомфорта, сковывающее тело.       Но с Моной всё не так.       Они часто молчат, наслаждаясь компанией друг друга и занимаясь своими делами: когда Мона работает, а Сахароза печёт булочки, когда Сахароза усердно перебирает ингредиенты для алхимического опыта, а Мона наблюдает.       Комфортная и приятная тишина.       — Ты знаешь... я редко выхожу на улицу и даже не знаю всех красивых мест родного города.       Мона, замечая, что после этих слов её любимая заметно сжимается и отводит глаза, обнимает её за талию и, приподняв поле шляпы, кладёт голову на плечо.       — Не волнуйся, милая, у нас впереди ещё вся жизнь, — улыбается Мона и проводит по чужой щеке свободной рукой.       — А ещё кто-то хотела помочь мне раздеться, — Мона щурится и смотрит прямо в глаза, на что Сахароза теряется и немного стыдливо растягивает губы в улыбке, отводя взгляд.       Сахароза тянется к уже знакомой застёжке и легко растёгивает одежду, оголяя чужую спину еще больше прежнего. В голове что-то щёлкает, и она уже склоняется ниже и целует каждый выступающий позвонок, возвращается к шейному и слегка прикусывает его.       От неожиданности Мона вздрагивает и чувствует, как спину накрывают мурашки.       — Прости! — отстраняется Сахароза и испуганно отворачивается.       Мона ничего не отвечает, поворачивается и, привстав на коленях, снимает мешающий корсет. Переводит взгляд с глаз Сахарозы, которые округлились от увиденного, на шляпу и пальчиком показывает на неё.       — Шляпа правды, помнишь?       Мона приближается к Сахарозе и целует в уголок губ, линию челюсти, шею, ключицу и слегка прикусывает девушку за плечо, а когда слышит тихий всхлип, удовлетворённо улыбается, отстраняется и чмокает девушку в алую щёку.       На Моне только нижняя часть костюма, и она прекрасно знает это.       — Теперь моя очередь?       Сахароза вздрагивает и вспыхивает, как спичка.       — Я-я сама! Я сама.       Сахароза неуверенными движениями ищет застёжку на одежде, пока Мона усаживается поудобнее и блаженно вытягивает босые ножки, окуная их в прохладную воду.       — Я... не смогу... полностью, как ты... — мямлит Сахароза, снимая неподдающиеся шорты. Она остаётся в тонкой недлинной сорочке и в нижнем белье. Шляпу Моны она аккуратно положила рядом.       — Даже так!? — удивлённо восклицает Мона. — Мне нельзя отставать! — на её лице играет лучезарная улыбка, а в глазах яркие звёздочки. — Кто первая окажется в воде, та победила! — она срывается с места и рывком снимает нижнюю часть костюма, оставаясь только в нижнем белье. Недолго думая, она стягивает его и, обнажённая полностью, забегает в воду.       Мона смеётся, снимая украшения с концов хвостиков, и кидает их на берег.       Сахароза, очарованная этой картиной, сначала сидит, не дыша, а после вздрагивает и робко улыбается.       Она неспеша заходит в воду, дрожит и попадает прямо в объятия Моны — тёплые, яркие, наполненные нежностью и любовью.       Мона приближается к ней и крепко целует, улыбаясь.       Сахароза отвечает на поцелуй, наполненный любовью, и кладёт руки девушке на талию, а после ведёт выше по спине, поглаживая.       Мона снова приоткрывает глаза и немного отстраняется, в то время как Сахароза скользит руками к чужим ягодицам, а после чмокает девушку напротив в уголок губ.       Они смотрят друг на друга несколько мгновений и улыбаются.       Комфортная и приятная тишина.       Сахароза прикрывает глаза, прижимает Мону к себе и чувствует себя самой счастливой на свете, а когда Мона отстраняется и ныряет, повторяет за ней, смеясь и наслаждаясь этими совместными мгновениями.