Грешное подношение.

      Никогда не заключайте сделок с самим дьяволом. Это плохо может закончиться. Королевская чета Светлого государства уже давно это усекла, да вот было поздно. В самые темные века, люди гибли сотнями от неизвестной никому хвори. Не было спасения, покуда государь не призвал дьявола. Существо пообещало людям жизнь и процветание, в обмен на жертву. Подношение по договору, должно было случаться, когда сам демон того возжелает, начиная с восемнадцатилетия своей жертвы. Та сущность, что была призвана, являлась потомком самого Асмодея, вот и просила она плату соответствующую.       Демон сдержал свою часть сделки. Люди начали здороветь, а дела пошли в гору под защитой своего охранника. А государь, недолго думая, в подношение оставил свою жену. Прошло уже больше ста лет. Поколение за поколением отдавало свои подношения сущностям, чье семейное древо тоже разрасталось и крепло. Времена менялись, неизменным оставалось одно — девочки. Каждая государыня стремилась родить себе дочку и избавить себя от позорного клейма. Проклятие и связь с демоном по системе срывались, едва ли взрастало новое поколение. И притом, совокупление с таким существом, являлось вящим позором и ужасом. Окупалось оно одной лишь болью.       Но привычный уклад вещей нарушило появление мальчика в королевской семье.       Страх охватил сердца народа. Мальчик... Если не случится подношения, то все пойдет в тартарары, люди снова начнут гибнуть. Это знала каждая собака с каждого двора. И покуда мальчик рос, все больше страшились люди.       Госпоже удалось родить девочку, вот только старший сын сам возжелал стать подношением, лишь бы сестра не чувствовала того позора. — Злобный дракон зло оскалился, глядя на решительный настрой принца, и зарычал "Тебе не достать мою принцессу", — ласковый голос негромко рассказывал ту же историю, что и всегда, а сердце совсем еще маленькой госпожи тревожно подскакивало. На коленях в картинках плясали описываемые братом образы. — Но принц не испугался. Он вынул из ножен свой блестящий меч, и долго сражался со злым драконом, пока не сразил его. С восклицаниями "Мой герой" из окошка высунулась принцесса, и жили они долго и счастливо, — история получалась очень не складная. Видимо, у Цукасы не задался вечер. — Какая-то распутная принцесса... — надула щечки Саки. Пальцы ее старшего брата тревожно пробежались по ее светлым прядям, а он ласково ей улыбнулся. — Не все принцессы так прекрасны, как моя, — младшая Тенма с удовольствием прикрыла глаза, греясь в тепле объятий брата.       Они ютились на большой кровати. Солнце уже давно опустилось за горизонт, роскошная спальня освещалась звездами на бесконечном небе. Ярче звезд горели только глаза Саки, когда она просила братика рассказать ей историю на ночь. Эта ночь будет для нее спокойной. Но не будет спокойной для него. Едва ли Цукасе исполнилось 18, он с ужасом ждал этой ночи. Ночи, когда он уже никогда не сможет зваться "чистым". Ночи отвращения от самого себя. Но он был готов. Лишь бы сестричка не познала этого страшного бремя. Взглянув на молочную россыпь звезд на небе, Цукаса усмехнулся и здорово расслабился. Да и чего же он вдруг так нервничает? В комнату постучалась служанка. Одно короткое "пора" заставило Цукасу передернуться. На него предательским комом накатила тошнота, а горло словно слиплось. Все расслаблением превратилось в тяжелый груз, давящий как гора на худые плечи принца. На ногах, которые всячески отказывались от какой-либо активности, он поднялся. Саки заметила перемену в настроении брата и тоже приуныла и осунулась. Заметив ее мордашку, наморщенное лицо старшего разгладилось. — Все будет хорошо. Просто ложись спать и меньше прислушивайся, — прошептал Цукаса, даря ей нежный поцелуй в лоб. Брат позаботливее укрыл младшенькую, и уже через минута она уснула.       Едва двери комнаты Саки остались позади, все тело юного принца одеревенело. Сейчас бы помолиться неплохо, да вот только он идет навстречу дьяволу, какие молитвы? Служанка провела старшего сына королевской семьи в темную, зашторенную комнату в глубинах замка, после чего, начала свою работу. Пока Цукаса, как раб ситуации, покорно сидел на гибком матрасе, она как искусная мастерица кружилась вокруг него, объясняя основные правила соития в подношение.       Для себя принц выделил лишь пару основных тезисов: Нельзя смотреть на лицо демона, нельзя проявлять излишнюю активность, нельзя делать что-либо вообще, кроме как спокойно лежать.       Окно в комнату было слегка приоткрыто. Зеленые обои стали изумрудными в свете далеких небесных точек, на которые выходили окна в любой части замка, скрывающиеся под шикарными карнизами. Луна сегодня красивая. Полная, пухлая. Это невольно напоминало, как Саки недавно, решила, что луна на самом деле, не что иное, как большой и круглый сыр. А Цукаса не стал с ней спорить. В конце концов, девушка, совершив поясной поклон в знак глубокого уважения удалилось. Юношу снова передернуло. Легкий ветерок задувал в открытое окно, а на нем был лишь тонкий халат с завязанным на тонкой талии бантиком. Широкая и роскошная кровать с балдахином, все, чем ему сегодня надо было довольствоваться. Хотя, в его ситуации, большего не попросишь.       Минуло за полночь, а Цукаса все еще сидел, поджав ноги. Заняться любовью с анонимным человеком ему не прельщало. На толику секунды ему показалось, что демон и вовсе не объявится. Но шорохи у стены заставили старшего Тенму испуганно растянуться на кровати, крепко зажмурив глаза. Страх липким чувством путешествовал по его желудку; сердце, что птица в клетке, билось о ребра.       Цукасу медленно убивала темнота от крепко зажмуренных глаз. В детстве он специально так щурился, чтобы перед глазами плыли белые точки. Тогда ему казалось такое явление весьма забавным, но сейчас все до жути пугало. Новый порыв прохладного ветерка принес с собой касание чьих-то нежных рук. Длинные ледяные пальцы легли на щеку, а парню захотелось от такого завопить. — Расслабься, я не кусаюсь… — этот бархатистый, манящий и сладкий голос раздался прямо у уха, и Цукаса тут же, словно по инстинкту открыл глаза. Он пару раз испуганно моргнул, прежде чем сообразил, что нарушил запрет и снова крепко-крепко зажмурился. — Мне нельзя на тебя смотреть! — вскрикнул он и сразу понял, что нарушил еще один запрет.       Существо бархатисто засмеялось. Голос у него был больно приятный... Такой грубый тембр, но все же очень аккуратный, словно сделан из красного и дорогого бархата. — А ты посмотри, — подначил его обладатель голоса, все еще нависая огромной тушкой сверху. Цукаса медленно и осторожно открыл глаза , и первой же его мыслью было: "Боже, какой красивый…"       Как ни странно, демона отличали рога и вьющийся длинным шнуром хвост. Но они не выглядели страшно или вычурно. У сущности были аккуратно уложенные в одну сторону фиолетовые волосы, с мелкими голубыми прядками, при одном взгляде на которые, становилось ясно: на их укладку ему потребовался не один час. Чуть выше ушей в два изящных завитка складывались черные рога, увенчивающиеся острыми кончиками. Желтые, кошачьи глаза, которые в темноте светились ярче самой дорогой свечи. Их ясное выражение, казалось, читало саму душу, заглядывая в каждую фибру этой емкости. Тонкие, обкусанные губы тянулись в линии, недалеко от красивого подбородка. Острый вычерченный нос, сведенные к переносице брови. Все в нем выдавало идеала.       С замиранием сердца, принц чувствовал, как тонкий хвост обвивает его колено и даже через халат Цукасу начинает пробирать дрожь. — Можешь звать меня по имени, не люблю формальности. Я — Руи. Наследный принц всего демонического и несусветного, — немного горделиво заявил тот, выпятив грудь. И только сейчас, старший Тенма заметил, что на демоне нет одежды. Только сейчас он посмотрел вниз. И только сейчас он испугался. — Эт... э-это с... с тобой... я... сексом должен заняться...?? — его губы сами выдали чувства, которые разделял обладатель.       Руи снова засмеялся. На этот раз его смешки звучали, словно соловьиная трель. — Ну, да, — пожал точеными плечами он, а Цукаса повнимательнее вгляделся в его фигуру. Впалый, худой и подтянутый живот; стройная грудь и плавно выпирающие ключицы. А до взгляда вниз он так и не дошел, слишком страшно было снова туда смотреть. Красивый черт...       Принц жутко зарделся, а его губы испуганно поджались.       Но какая-то неведомая сила разлилась по венам, словно в кровь ему что-то пустили. Тенма расслабился, как только вторая рука демона коснулась его щеки, и он сразу понимал: больно ему не сделают.       Тишину комнаты нарушал только шорох штор, края которых трепетали от ветерка. Цукасу передернуло, а ноги у него покрылись небольшой дрожью. Холодно. Тонкий халат не давал тепла, а Руи был ледяным, прямо говоря. Его длинные пальцы скользнули вниз по шее, прикасаясь к махровой ткани. Выразительные желтые глаза сверкнули, и он нагнулся ближе, к губам. — Будем греться? — ровным тоном спросил он, смотря прямо в очи Цукасы, словно желая узнать о нем все, забрать все его тревоги и страхи. У принца от такого взгляда закружилась голова. Он слабо кивнул и, немного поерзав, подался вперед.       Самые холодные губы на свете целовали юного государя, а он чувствовал, будто по колено стоит в жарком огне. Все тело жгло, из горла выбивался сдавленный звук. Руи не напирал. Только нежно касался. Стремительная ладонь приблизилась к блондинистым волосам, играя с одной из неуложенных прядей. Что-то щелкнуло, что-то, что заставило Цукасу открыть рот. И это что-то сделало должный процесс необратимым.       Несмотря на то, что сама сущность была холодной, словно камень, тысячи лет вытачиваемый морями, язык у демона был на удивление теплый. А что самое удивительное, мокрый. На момент принц забыл, что сейчас он будет развлекаться с самим чертом, а не с простым человеком.       Цукаса закинул руки за шею своему "любовнику", охотно позволяя ему проводить свои мокрые исследования. Это было так пошло, так противно, но отвращения, как раньше от мыслей об этом, юноша совсем не испытывал. Ощущалось сия действо так, как будто это действительно было в порядке вещей. Так и должно быть. Пока они целовались, руки демона скользнули вниз, добираясь до бантика на халате. Это заставило Цукасу немного выгнуться в спине. Становилось немного стыдно. Руи отстранился, поглядел на бантик и из-за чего-то усмехнулся. — Люди готовят для нас такие хорошие подарки, — фыркнул он, наконец, аккуратно развязывая бант на поясе.       Видимо, Руи обладал какой-то природной магией. Обаяние, которое заставило принца хихикнуть от такого комментария. Еще чуть-чуть выгнувшись, Цукаса почувствовал, как ткань отпускает, оставляя его тело на расправу летнему ветерку.       Ветер потрепал оборки от балдахина, словно крадущийся зверь подбирался к кровати. Из горла молодого господина вырвался сдавленный вскрик. Всю его шею покрывали красные пятна, в отдельных местах, становящиеся кровоподтеками.       По скромным меркам принца прошло менее получаса, а Руи только дошел до ключиц. Его губы прощупали резко очерченные кости, проехавшись немного вниз. Демон словно игрался. Заставлял Цукасу изнывать от удовольствия, мечтать только о большем. Словно бы... Он хотел унизить принца. Хотел, чтобы тот почувствовал себя самым грязным человеком на свете. За его мысли, за его желания, за чувства влечения к сущности, с которой он теперь навеки связан. Хотел, но у него это не получалось, потому что Цукаса был не в состоянии рационально соображать уже после того, как губы его искусителя прощупали кадык.       Блеснули зубы. Теперь уже был черед Руи скучать по сладости предложенного ему тела.       Признаться честно, черт и сам чувствовал себя униженным. Представьте себя на его месте. Вы — прославленный принц демонов, самое страшное существо в подлунном мире. И вы питаете жуткую слабость к человеку, с которым пробыли меньше получаса. Мало впечатляет, да?       Прошло еще десять минут. Руи умело обводил и очерчивал впалые ребра, проходя ладонями по бокам принца, которые сейчас горели огнем от этих касаний. Цукаса извивался и постанывал, но не требовал ничего. Ни ускориться, ни быть грубее, абсолютно ничего. Ему было просто хорошо.       В комнате стало совсем светло. Это на выручку маленьким точкам на небе пришла луна, залив светом промежуток от окна, до края кровати. Причудливые тени штор пустились в пляс, а молодой государь чувственно постанывал, сидя на бедрах у самого демона. Ладони его искусителя лежали на ягодицах, а сам Руи смотрел в лицо Цукасы, ожидая, когда тот вновь наклонится для поцелуя.       Сущности похотливого демона, коим представал Руи, ну очень нравилось это ощущение тесноты чужого тела. Нравилось чувствовать, как стенки человеческого тела, тела, которое принадлежит лишь ему одному, обволакивают его плоть, погружаясь все дальше и дальше в пучину этого грешного удовольствия.       Это было не быстро. Это было чувственно, нежно. Да и зачем торопиться, ведь у них в распоряжении вся ночь. Они принадлежат друг другу. Они отдали свои тела друг другу. По доброй воле, это сделал, однако, только Руи. Но сейчас, цель "для государства и сестры", отступала, и Цукаса становился рядом с ним, таким же испорченным и развратным, коим был и его демон.       Липкое чувство удовольствия заставило принца поджать ноги вместе и резко простонать. Занимался рассвет. Первые молочные лучи касались муторного горизонта, а Руи так и не хотелось отпускать своего маленького человечка. Ему хотелось держать и держать его, обнимать так сильно, что бы никто его не забрал.       Цукасе казалось, что в этом холодном, словно к нему снизошел сам ледник, демоне, есть его капелька тепла.       Рассвет алел, алели и синие шторы, которые уже не колыхал ветер. И на сердце у обоих теплело. И Цукаса тихо возносил благодарения Богу за то, что он так щедро был одарен такой ночью. А Руи слушал эти мольбы и лишь тихо-тихо смеялся.