Пою тебе о кораблекрушении

Невероятно. Сегодня прекрасный день. Это тот редкий день,когда нету тёмных облаков и резких порывов ветра; некая передышка от постоянных шквалов ураганов и северо-восточных ветров. Солнечный свет струится на зеленистые скалы,где сидит Бен и наблюдает за небольшой группой тупиков и слышит размытый грохот волн ,который смешивается с криками птиц. Он щурится. С наступлением темноты они двинутся к побережью, как и все остальные. На острове никого нет: кроме его самого, кур и его сада. Но здесь всегда есть интересные мелочи ,которые он всегда стремится найти ,чтобы зарисовать. "Вам осталось пройти еще несколько миль",- кричит Бен. Он смотрит на свой альбом для рисования , в котором много рисунков островов и природы. "Но погода должна быть хорошей. По радио передавали ,что не должно быть никаких штормов" Даже ветер такой приятный и сладкий. Это как океан из детства: нежный и спокойный, с мерцающей синевой. Он не выглядит как предвестник гибели. Если бы он был моложе , он бы возможно даже поплавал. Но теперь он знает море гораздо больше. Он знает, что соленый, липкий воздух в его легких превращается в патоку, когда ураганные ветры обрушиваются на маяк до тех пор, пока фундамент не стонет, и что океан лишь кажется спокойным и мягким. Бывают моменты затишья, но они никогда не длятся долго. Тупики прыгают по черным,неровным скалам к краю берега,где Бен уже не может их видеть.Время от времени тюлень выходит на поверхность, чтобы позагорать, но в остальном он видит только жабры и гнилые клубки морских водорослей ,гнилую рыбу. Тупики — интересные животные, но он не хочет их отпугнуть. Он вздыхает и медленно поднимается на ноги,морщась.Легкое видение догоняет его. Два десятилетия, разбитые во время развертывания, переход от керосина и линз Френеля к новой автоматизации, управляемой внешними силами, а не самим Беном. Это не тот физический труд, который был раньше, но все эти годы бега вверх и вниз по лестнице маяка сказались на его суставах. Холод не помогает. Он жует то место, где оседает боль, до тех пор, пока он не становится несчастным и не хромает, собираясь убраться, покрасить или вытереть пыль на балконе. И температура упадет, когда на побережье наступит сезон ураганов, что ухудшит его состояние, но он не собирается уезжать. Полная автоматизация должна быть завершена еще через десять лет, и он знает, что он умирающее поколение, но это единственное ,что он знает. Бен кладет блокнот для рисования под мышку и сначала идет чуть прихрамывая, чтобы проверить цыплят. На таком маленьком острове им некуда бежать или прятаться, и нет хищников, которые могли бы их убить. У него довольно много кур, и он хорошо ест, даже когда накатывает шторм, и бросает некоторых на закуску акулам. Его курятник окружен двухслойным бетоном, выдержавшим десять лет штормов. На острове осталось мало деревьев, но куры размещены в долине, чтобы защитить их, а деревья растут для дополнительной безопасности. Большинству птиц хватило ума спрятаться, и они это делают сейчас, нервно воркуя при его приближении. Бен воркует им в ответ, как голубь, открывая курятник. — "Не обращайте на меня внимания." Он достает три яйца и кладет их в карман куртки. — "Я здесь только на завтрак. Поздний завтрак" Он должен был встать несколько часов назад на рассвете. Должен был. Но это не обязательно. Это дает ему больше времени, чтобы изучить остров и сообщить береговой охране о своих выводах: характере приливов, флоре и фауне. Кораблекрушения случаются нечасто, но он плавал на лодках не раз и спасал все, что мог. Он так и не нашел выживших. Бен возвращается в небольшой домик при маяке, место, которое он называет своим домом уже более десяти лет. Введение электричества стало хорошим событием : стало легче готовить, и ему не нужно работать всю ночь, чтобы зажигать керосиновые лампы. Самое главное, маяк не требует постоянного внимания в течение ночи. Это безопаснее для моряков. Ему не нужно бодрствовать всю ночь, присматривая за обстановкой во время грозы, или часами калибровать механизмы, подрезать фитили и очищать руки от керосина. Это преимущество. Во всяком случае, так говорит береговая охрана. Конечно, наличие водопровода и воды в доме было более чем желанным. Бен большую часть года живет один, его посещают только раз в три месяца для пополнения запасов , и эти визиты краткие. Всегда мужчины. Короткий разговор. Он готовит завтрак, варит яйца в кипящей воде на маленькой кухне, тут есть оборудованная раковина, плита и шкафчики для железных кастрюль и сковородок. Он красил побеленные стены снова и снова, поскольку они трескались от холода и влаги, но бетон всегда крепок,несмотря ни на что. Полы старые, скрипящие, деревянные, каждое лето он смазывает их , чтобы замедлить гниение. Это тихая и простая жизнь, которой он наслаждался до призыва в армию и отправки на Тихоокеанский театр военных действий. Здесь он может заглушить эхо артиллерии и быть настолько занятым, что у него остается мало времени, чтобы вернуться к этим воспоминаниям. Бен сидит за своим старым деревянным столом и ест три яйца. Он убивает двух-трех кур в неделю и использует все части, от желудков до костного мозга, и они до сих пор живут на острове в большом количестве. На северной части острова он ухаживает за огородом, где выращивает тыкву и тому подобное. Мало что еще вырастет на такой почве. Сегодня прекрасный день, поэтому он надевает толстый шерстяной рыбацкий свитер и кепку и отправляется исследовать остров. Он хмурится, глядя на свои костяшки пальцев, покрасневшие, кожу, утолщенную за годы пребывания в холодной соленой воде и рытья грязных окопов. Они грубые, покрыты мозолями. Бен колеблется возле двери. Он снова поворачивает руку и смотрит на другую. Его мысли возвращаются к последнему человеку, к которому он прикасался руками – последней женщине – через несколько дней после его возвращения с Тихого океана. Все были счастливы, что остались живы, и он не стал исключением, наконец преодолев годы войны: «Не трогай меня. У тебя слишком грубая кожа" Он резко дергает дверь и захлопывает ее за собой. Дерьмо. Он забыл судовой журнал.

***

"Тринадцатое октября, тысяча девятьсот пятьдесят третий год, восемь часов после полуночи" Ночь опустилась на остров. Бен сидит за столом и записывает свои наблюдения в течение дня: приливы и отливы, движения тупиков и изменения ветра. В этом уже нет необходимости, но он никогда не был сторонником перемен. Он трет рот. Бен одет в длинные кальсоны, толстые и серые, растянутые от многочисленных стирок и небрежно зашитые. Однако с годами он стал намного лучше в шитье. Это необходимо. Это предпочтительнее, чем выбросить совершенно хорошую одежду, даже когда пришедший мужчина смеется и предлагает ему новую. Бен проводит рукой по влажным черным волосам и продолжает писать. "Сообщать особо не о чем — ясное небо, умеренная температура — десять градусов. Некоторые новые тупики, возможно, строят гнездо. Лодка пришвартована, якорь на месте, признаков эрозии нет. Выполнен небольшой ремонт маяка: поверхностная герметизация трещин на лестнице, покраска возле скал". Это был немного скучный день. Он посещает маяк раз в ночь, чтобы убедиться, что он работает правильно, но в остальном Бен может свободно заниматься своими делами в домике. Многие его дни скучны, и он проводит ночи, наблюдая, как маяк пронзает темноту и облака находятся на расстоянии , почти тридцати миль, чтобы предупредить корабли об опасности. Он стучит пальцами по столу. Ветер воет вокруг прочного каркаса дома, а волны бьются о скалы менее чем в ста футах от него. Сегодня вечером его радио по большей части не выдает никаких извещений, за исключением случайного сигнала SOS, предназначенного для береговой охраны. Радио гудит, помехи уступают место человеческому голосу. Бен смотрит на коробку и перестает стучать. — " Корабль приближается ближе к северу , а не восточней. Высокое расположение. Может удариться о береговую линию штата Мэн" Бен стонет. Сукин сын. Он с большим трудом поднимается со стула и неуклюже подходит к комоду, наполненному теплой, плотной одеждой. После шторма рыбалка будет лучше, и в его ловушках почти наверняка будут лобстеры, но куры бегают повсюду, и половина из них не доберется до своего дома. Он надевает шерстяное пальто в красно-белую клетку поверх длинных брюк и обычных хлопчатобумажных брюк. Лучше согнать как можно больше в курятник. Океан, каким он его знает, вернулся. Черные волны бьются о камни, извергая ледяную воду по склону маяка, а звезды гаснут за густыми облаками. Воздух насыщен удушливой солью и рассолом, из-за чего он кашляет и закрывает рот воротником. Назревает буря, и она будет здесь очень скоро — и если он не хочет, чтобы его унесло, ему нужно поторопиться. Бен идет по короткой дорожке к курятнику. Более дюжины кур уже спрятались с яйцами, но петуха, который ему действительно нужен, нигде не видно. Следующее пополнение запасов прибудет только после сезона ураганов, что вынудит его искать белок только с помощью рыбалки и ловли ловушек. "Блять!" он щелкает ручкой. Он оборачивается, щурясь в мрачной темноте. Дождь бьет ему по голове;ветер затрудняет его шаги до тех пор, пока он вообще не сможет двигаться, иначе его унесет. Ни петуха, ни цыплят. Он сможет продержаться до следующего пополнения запасов, но следующий петух не появится в течение трех месяцев, а цыплята — легкая еда. Рыбалка требует, чтобы он вышел на лодке в открытый океан, где плавают акулы, а огромные киты могут случайно опрокинуть его. Бен сквозь сильный ветер продвигается к нижней части острова, где многие куры прячутся во время штормов. Он осторожно сползает по скользким камням, усеянным острыми ракушками, и находит там двух съежившихся цыплят. Они настолько напуганы, что он может подхватить их под мышку. Ветер пронзает толстые камни. Его время быстро истекает: найти петуха, рискуя погибнуть в волнах, или оставить все как есть и надеяться на лучшее. Он порезал себе ладонь, поднимаясь обратно на берег. Дождь теперь льет ливнем, так сильно и быстро, что он едва может видеть вперед на десять футов. Он ругается на бурю и поворачивает плечо, чтобы отбросить холодную воду с лица, крепко прижимая цыплят. Если он не может найти петуха, ему нужно позаботиться о безопасности цыплят. Каким-то образом он добирается до курятника и бросает цыплят внутрь. Они приседают, когда Бен поворачивается, чтобы посмотреть на широкий холмистый пейзаж, с замиранием сердца. Петух, скорее всего, уже в море и мертв. Он не может ловить рыбу каждый день. Его тело уже не то, что раньше. Чертова птица, должно быть, еще жива. Должно быть. — Господи, черт… — Бен стиснул зубы, морщась от сильного дождя. «Чертовы птицы!» Есть еще одно место, где стоит проверить. Там круто, но куры там любят ловить раков. Он игнорирует кричащую боль в суставах и тащится к скале. Волны поднимаются и обливают его еще более липкой водой, но он продолжает идти и идти, такой же упрямый, как и в армии. Такой же упрямый, каким он был всегда. Это место — настоящее чертово страдание, но это единственное место, где он чувствует себя своим. Бен хватает острый камень и наклоняется вперед, чтобы посмотреть на обнажение. Каким-то образом там находится петух, съежившийся вместе с курицей, вздрагивающий от холода и волн. Это нормально. По крайней мере, он жив. «Ты глупый сукин сын!» он кричит. Бен начинает спускаться по камням, качая головой. «Я убью себя, таща тебя обратно!» Он спускается вниз так быстро, как позволяет его тело. Птицы не сопротивляются — он хватает их обоих и засовывает в безопасное место своего пальто — и поворачивается в другую сторону, чтобы снова попытаться подняться наверх. Его глаза видят странную картину. Кого-то выбросило на камни, обмякшего, явно без сознания или мертвого. Бен смотрит, как вокруг него кружится ветер, но почти не слышит его и забывает о своих цыплятах, потому что это… это… Сильная волна разбивается о камни и почти утаскивает тело обратно в море. Бен рванул вперед, сердце колотилось быстрее, чем за последние годы, и ему удается поймать плечо прежде, чем волна унесет человека. Он сжимает челюсти и тянет. Его ботинки не цепляются за скользкие камни, но он тянет и тянет, как никогда раньше, ослабляя хватку на курице и петухе. Ему в этот момент плевать. Это лучше. Это может быть лучше. Бен тащит тело по камням и колеблется, когда видит, что оно совершенно обнажено, изрешечено порезами и синяками. Человек, должно быть, мертв, но он готов рискнуть жизнью и здоровьем, чтобы доставить его домой , потому что это… Это женщина. Он приседает и перекидывает ее через плечо. Она не очень тяжелая и она покачивается, когда он поворачивается, чтобы подняться на камнях. Птицы дрожат там, где он их держит, но он также держит и женщину, и ему нужна хотя бы одна свободная рука, чтобы подняться. Это нелогично. Это полная глупость, но Бен бросает птиц. Океан, кажется, набрасывается на его идиотизм — волна внезапно набегает на камни, и петуха и курицу без всяких трудностей уносит прочь. Он еще раз оглядывается через плечо на бурлящее черное море, прежде чем взбирается на скалы с гораздо более ценной добычей. Бен меняет хватку, чтобы нести женщину удобнее, оценивая ее на ходу. Она молодая, спортивная и очень красивая. Ее глаза закрыты, голова опущена, но тело все еще немного теплое, а ее кожа кажется мягкой под кончиками его пальцев. Его сердце колотится, когда он достигает домика и умудряется открыть дверь. Еда не имеет большого значения. Он несет на руках молодую женщину . Он не видел женщин уже почти десять лет. Дверь за ним захлопывается, и он на минуту опирается на нее, чтобы отдышаться. Его руки дрожат, но он не отпускает ее и не двигается, чтобы уложить на кровать. Он смотрит, притягивая ее ближе, его взгляд скользит по ее шее и груди. Ее грудь поднимается и опускается — незначительно, но достаточно. Бен нашел живую девушку. Он с радостью умрет с голоду.