***
Едва ноги Годжо коснулись земли, как внутри него вспыхнуло раздражение. Пребывание в этой части Японии заставляло его проявлять эту сторону, особенно после того, как его случайно позвали взяться за работу, которую можно было легко поручить кому-нибудь другому. По правде говоря, пребывание в Киото не слишком беспокоило его раньше. Даже если это означало быть ближе к Высшим и гремлину в человеческом обличье, которым был Гакуганджи, это также означало быть ближе к Утахиме. Возможно, приходить сюда было не самой лучшей идеей. Он знал, каким был в плохом настроении: раздражался, придирался к людям и, если честно, был особенно груб. Утахиме терпеть не могла находиться рядом с ним, когда он был в таком состоянии. Она могла понять, когда он специально затевал с ней драку, но и остановить его не всегда могла. Ему нравился ее характер, но еще больше ему нравилось то, какой она была, когда волновалась и злилась. Обычно это заканчивалось тем, что они вдвоем игнорировали понятие личного пространства. Конечно, теперь, когда она была беременна, все было по-другому. Он не мог просто прийти и загнать ее в угол, пока они не начнут рвать друг друга на части, чтобы выместить агрессию. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как они в последний раз встречались - более пяти месяцев, если быть точным, - так что он сильно сомневался, что ссора с ней в столь поздний час приведет к тому, что они займутся сексом. Честно говоря, он был здесь не для этого. Он просто… Он устал и был раздражен и хотел ее увидеть. Прошел почти целый месяц с тех пор, как он в последний раз видел ее больше, чем просто мельком. Неделю назад она навещала Сёко, но, несмотря на то, что он видел ее в токийском кампусе, он не последовал за ней в морг. Он не спрашивал у Сёко, что они делают, и не приставал к Утахиме, пока она не сказала, в каком отеле остановилась. Кроме смс и нескольких звонков, между ними практически не было общения. Он хотел увидеть ее. Он хотел убедиться, что с ней все в порядке. Он просто... Черт, неужели он был настолько жалок, что нуждался в заверениях, что она его не ненавидит? В основном, конечно, он устал от того, что его тянет в разные стороны. Пройдет совсем немного времени, и вся эта история взорвется, и ему придется разбираться с дерьмом со всех сторон. Он просто хотел быть с ней - только с ней - отгородившись от всего остального мира. Ему этого не хватало. Она всегда умела заставить его забыть обо всем, что лежало на его плечах. Может быть, это было эгоистично с его стороны, но он не мог не хотеть ее. В этот час в кампусе Киото было тихо. Большинство студентов находились в своих общежитиях, используя то немногое свободное время, которое у них было, или были на заданиях. Персонал был не менее занят. Он увидел несколько слоняющихся людей, но проигнорировал любые любопытные взгляды, направленные в его сторону. Первым местом, которое он проверил, была комната Утахиме. Гакуганджи не мог не возмутиться тем, как хорошо Годжо знаком с её комнатой - он даже знал, как открыть дверь и удивить Утахиме, - но в комнате было темно и пусто. Годжо нахмурился. Не может же она все еще работать? Он медленно прошел через кампус к школьному кабинету, глубоко засунув руки в карманы. В этот час ей не следует работать. Не то чтобы он стал ее ругать или что-то в этом роде, но Сёко бы это сделала, если бы узнала, что Утахиме работает допоздна. В середине дня она так часто хотела спать. Может быть, ему удастся устроить маленькую ссору, но не для того, чтобы разозлить ее, а для того, чтобы она вернулась в свою комнату. Она спорила бы с ним, утверждая, что все в порядке, но позволила ему вытолкнуть себя из кабинета. — Утахиме! — воскликнул Годжо, распахивая дверь ее класса. Но и он оказался пустым. Лунный свет проникал в помещение через большие окна, отбрасывая жутковатый отблеск на класс. Тишина была до странности оглушительной. Он чувствовал себя иначе, чем в школе Токио, возможно, потому, что там ему было комфортнее. Для него это был второй дом, в то время как Киото ощущался как логово гадюки. Он не боялся змей, но это не означало, что они не могут причинить вред другим. И Утахиме оказалась под прицелом благодаря ему. Он не мог этого забыть. Это сидело в глубине его сознания, как крыса, грызущая клетку. — Ее здесь нет. Годжо повернулся и увидел молодого человека, нервно стоящего в коридоре. — Что? — Если вы ищете Утахиме, ее здесь нет. Мальчик переступил с ноги на ногу, явно чувствуя себя некомфортно, и откинул светлые волосы с лица. А, теперь он узнал парня — это был младший брат Акари, здешний ученик, Арата. У него не было врожденной боевой техники, поэтому он в основном был вынужден оказывать поддержку, когда дело доходило до миссий. Как и его сестра, он, вероятно, в конечном итоге станет помощником. — Что значит, ее здесь нет? — спросил Годжо. Судя по тому, как Арата вздрогнул, он, возможно, был слишком напряжен, поэтому он изобразил на лице улыбку. — А я-то думал, что могу прийти и побеспокоить своего старого сенпая. Арата сжал губы и крепко прижал папки к груди. — Наверное, она вернется позже. Я слышал, что она руководит миссией по проклятию низшего уровня. Улыбка исчезла с лица Годжо. — Ты что, издеваешься надо мной? — Э-э... — Арата моргнул, ошеломленный внезапным переходом Годжо в гнев. — Нет? Годжо вышел из класса и захлопнул дверь. — Этот старый хрен у себя в кабинете? — Старый хрен... Вы имеете в виду Гакуганджи? — Арата напрягся, когда понял, кого имел в виду Годжо, и покраснел от обиды. Какой хороший, невинный ребенок. Благодаря ему Нобару осталась жива, так что Годжо не мог быть с ним слишком суров. — Он должен быть. Я должен был сдать эти отчеты раньше, но это заняло больше времени, чем я ожидал… В мгновение ока Годжо выхватил у парня папки, едва не напугав его до смерти. — Я сделаю это. — Не дожидаясь ответа, он помчался по коридору. — По-подождите! Я не думаю... Годжо поднял папки в воздух и небрежно помахал ими, бумаги громко развевались. — Все будет в порядке! У меня все равно есть к нему дело. Возвращайся в общежитие. Опасаясь неприятностей из-за того, что позволил Годжо забрать папки, Арата ничего не сказал и не последовал за ним. Сообразительный парень. Впрочем, Годжо и не скрывал, насколько он зол, так что Арата, скорее всего, не захочет быть рядом, если между двумя магами возникнет конфликт, намного превосходящий его по уровню. Годжо мог бы перенестись прямо в кабинет Гакуганджи, но он хотел, чтобы его ярость нарастала и достигла точки кипения, когда он ворвется внутрь во второй раз. — Где она? — потребовал Годжо. Гакуганджи встал: — Ты не имеешь права... Годжо бросил папки на стол, половина из них соскользнула и упала на пол. — Где, черт возьми, Утахиме? Я знаю, что ты поручил ей миссию, так где же она? — Как ты...? — Неважно. — Годжо стоял на своем, на его лице было холодное выражение. Он был так взбешен, что уже подумывал поднять свои пальцы, чтобы скрести их для техники «Расширения», но нет, это было нелепо. Как только он получит необходимую информацию, он сотрет с лица земли этого ублюдка. — Мы заключили сделку. Ты сказал ей, что ее больше не будут назначать на задания, а я беру на себя все дополнительные, с которыми ты не можешь справиться самостоятельно. А потом ты ни с того ни с сего отправил ее на задание? Гакуганджи оскалился и встал на ноги, не пытаясь изображать из себя старика. — Другие учителя и руководители были заняты. Ты уже был занят двумя миссиями на севере. — С проклятиями, с которыми я сегодня справился, справился бы и десятилетний ребенок, — огрызнулся Годжо, сжимая руки в кулаки. — Ты и Верхушка навязываете мне эти дерьмовые миссии, и я это понимаю. Это мое наказание - твоя маленькая забава. Что бы ты ни делал, мне все равно, но ты обещал не подвергать Утахиме опасн... — Я сделал все, что мог, — перебил Гакуганджи. — Я держал ее подальше от поля боя с тех пор, как это стало известно, и это не всегда было легко. Годжо стиснул зубы: — Значит, остальные высшие чины знают. Гакуганджи не нужно было ничего говорить, чтобы подтвердить это. Он, вероятно, рассказал бы им, как только узнал. Да это и не имело значения. Они и так скоро узнали бы. Другие кланы тоже скоро узнают, если уже не узнали. На их головы вот-вот выльется куча дерьма. Возможно, это было только начало. Как бы то ни было, он разберется с этим, но сначала ему нужно убедиться, что с Утахиме все в порядке. — Где она? — резко повторил Годжо. — Я прослежу, чтобы обо всем позаботились. Проклятия, ученики, она - я разберусь с этим. Посмотрев на него, Гакуганджи вздохнул и медленно наклонился, чтобы подобрать ручку, сбитую со стола папками. — Я предложил Утахиме, чтобы ученики сами разобрались с проклятиями, — сказал он, записывая координаты. — Это не редкость для студентов. У нее был выбор. — Ты же знаешь, что она на это не согласится, — проворчал Годжо. — Она слишком заботится о своих учениках. — Он выхватил листок бумаги из рук Гакуганджи. — Как предусмотрительно с твоей стороны использовать ее сострадание против нее и загнать ее в угол. — Я не хочу, чтобы Утахиме пострадала, — серьезно сказал ему Гакуганджи. Годжо фыркнул: — У тебя забавный способ показать свою заботу. — Ее безопасность важна для меня, веришь ты в это или нет, — продолжил Гакуганджи, медленно садясь обратно в кресло. При этом он устало вздохнул, и наконец его голос стал таким же старым, каким он выглядел. Возможно, его это волновало – возможно, он также застрял между обязанностями перед Верхушкой и ролью начальника Утахиме – но Годжо не жалел его. Он все же решил поставить Утахиме на линию огня. — Если бы это было не так, я бы не сказал тебе, где она находится. Годжо скомкал бумагу в руке. — Может, и так. — Меня больше беспокоило, что ты причинишь ей боль, — сказал Гакугандзжи. — Я не ожидал, что ты будешь так переживать из-за нее. — Он откинулся на спинку кресла. — Может быть, у тебя действительно есть сердце? — Есть в отличие от тебя, — холодно ответил Годжо. Прежде чем Гакуганджи успел сказать что-то еще или отругать его за враждебное поведение, он телепортировался из комнаты. Он не смог бы появиться точно по координатам, которые дал ему Гакуганджи, на случай, если его появление потревожит проклятия, но он позаботился о том, чтобы быть поблизости. Если бы он остался там еще дольше, то не был бы уверен, что у Утахиме будет начальник, к которому можно вернуться. Но это было неважно. Он пойдет, убедится, что она в безопасности, а потом... Черт, он не знал. Он решит, что делать дальше, когда все будет улажено.***
Согласно описанию в файле, это должна была быть простая миссия, которую можно легко выполнить за час. За несколько месяцев до этого даже она сама могла бы справиться с этими проклятиями. Проклятия третьего уровня в эти дни были не более чем раздражителями. Возможно, они вызвали несколько разрушений в туннеле, по которому шли, но жертв не было. Они не были настолько сильны. Возможно, вдвоем они могли бы навести небольшой хаос, но ничего страшного не должно было случиться, и уж точно не настолько, чтобы требовать трех магов, даже если Накано и Аира тоже были только третьего ранга. Однако по мере того, как Аира читала отчеты во время поездки, Утахиме становилась все более настороженной и подозрительной. В отчетах было что-то не так, и она не могла отделаться от ощущения, что чего-то не хватает, как будто не была дана полная картина. Помимо проклятой энергии из множества источников поблизости, было зарегистрировано несколько смертей. Ничего серьезного, что могло бы привлечь внимание граждан, но достаточно, чтобы привлечь внимание магов, которые знали, где искать. Автомобильные аварии - сложный случай для определения проклятий. Казалось бы, незначительная авария может привести к смерти, в то время как кто-то может чудом выжить в ужасной аварии. Иногда энергию проклятия не удавалось обнаружить, даже если авария была масштабной и странной, а иногда они находили проклятие, свернувшееся вокруг двигателя машины, стоявшей на обочине дороги. Трудно сказать. Теперь, когда они оказались в гуще событий, Утахиме могла с уверенностью сказать, что отчет, который ей дали для этого задания, был полной чушью. Было две очень серьезные ошибки. Во-первых, предполагаемые проклятия третьего уровня на самом деле были второго, а значит, Накано и Аира технически не могли с ними справиться. Возможно, они стали сильнее из-за повышенной активности, но это следовало подтвердить, прежде чем отправлять на борьбу с ними учеников-магов более низкого уровня. Во-вторых, проклятий было не два, а целых четыре. Чем сильнее становились проклятия, тем больше других проклятий притягивалось к проклятой области, так что, возможно, с момента создания отчета появилось больше проклятий, но это было бы небольшой промах. Утахиме чувствовала, что ее обманули, и была совершенно разгневана. Обе ошибки можно было бы списать на простую оплошность, но, как и в случае с многочисленными автомобильными авариями, совпадений было слишком много, чтобы она могла считать их ошибкой. Накано и Аира делали все возможное, чтобы справиться с ситуацией. Хотя ни одна из них не владела врожденными техниками, предназначенными для боя, они были быстры в движениях. Пусть они были магами лишь третьего ранга, но их совместные усилия и командная работа давали им преимущество, которого не было у проклятий, поскольку большинство из них не работали в тандеме. И все же было тяжело стоять в стороне и наблюдать со стороны, как двое учеников пытаются выполнить задание. Однажды она уже почти вмешалась, но Накано прикрикнула на нее, чтобы она держалась подальше. В конце концов, о ее состоянии знали уже почти все ученики. Они не говорили об этом, опасаясь, что старшие ученики отругают их к чертовой матери, но все же никто не хотел бы прослыть учеником, которому потребовалось вмешательство беременной учительницы. Вместо этого Утахиме пришлось стиснуть зубы и ждать, пока они справятся с двумя проклятиями и приступят к работе над третьим. Будущие маги, ученики обеих школ сталкивались с опасными ситуациями чаще, чем большинство гражданских взрослых. Им приходилось сражаться и рисковать жизнью. Это было жестоко и дико, но это был и единственный способ выжить. Проклятиям было наплевать, сколько лет магу - тридцать, семьдесят или подросток. Утахиме всегда ставила на первое место жизнь своих учеников, но ей также приходилось ставить их в опасные для жизни ситуации и позволять им учиться самостоятельно. Но это не значит, что она позволит им умереть самим. Третье проклятие было сильнее и быстрее, чем ожидалось. В тот момент, когда одна из когтистых рук коснулась маленького тела Накано, сердце Утахиме подпрыгнуло к горлу. Она с ужасом наблюдала, как тело молодой девушки отбросило в сторону, катаясь по земле, пока она не остановилась – и не пошевелилась, чтобы встать. Аира вскрикнула, нерешительно отступив от туннеля, но Накано не сдвинулась с места, то ли без сознания, то ли... Времени на раздумья не было. Утахиме сразу же бросилась в атаку, действие стало для нее второй натурой. Нет, ее техника тоже не была предназначена для боя, но она была сильнее этих двух девушек и проклятия второго уровня, нависшего над ними. Ей казалось, что в ней больше энергии проклятия, чем обычно, и она чувствовала, как она разгорается внутри нее, как горящее пламя, а не как спокойная свеча, к которой она привыкла. Она вытащила небольшой нож, оружие, пропитанное энергией проклятия, но прежде чем она успела что-то сделать, четвертое проклятие упало на землю между ней и Аирой. Энергия проклятия омыла Утахиме, заставив ее похолодеть, и, казалось, улыбнулась, жутко и игриво, в тот момент, когда ее осенило. Это было не какое-то мелкое проклятие третьего или даже второго уровня. Это был первый уровень, и, скорее всего, он был сильнее ее. — Уведи отсюда Накано! — приказала Утахиме, не разрывая зрительного контакта с проклятием. Аира жалобно застонала: — Но... — Сейчас же! Может быть, Утахиме сможет взять на себя это проклятие. То, что ее не повысили до первого ранга, не означало, что она этого не заслуживала. Политика, присущая обществу магов, сильнее давила на женщин-магов. Несмотря на то что шрам на лице абсолютно не мешал ее способностям и силе, она знала, что это один из факторов, не позволявших ей получить повышение. Если бы её кожа была нетронутой и неиспорченной, ее могли бы повысить уже много лет назад. В пылу сражения титул мало что значил. Либо ты достаточно силен, чтобы выжить, либо нет. Утахиме и раньше приходилось терпеть побои - некоторые из них были настолько жестокими, что даже с помощью Сёко она на неделю выбывала из строя, - но она знала, что это совсем другое. На кону стояла не только ее жизнь. Она могла бы поклясться, что сейчас чувствует, как что-то внутри нее трепещет - пинается внутри утробы, извиваясь от предвкушения, - но это не могло быть правдой. Отступление. Ей не нужно было побеждать это проклятие. Если она сможет привлечь внимание обоих проклятий и выиграть достаточно времени, чтобы Аира успела вывести Накано из-под удара, все будет в порядке. Она могла бы выпустить мощный всплеск проклятой энергии, который отбросил бы проклятия назад, а затем скрыться. Нож, который она держала перед собой, дрожал, а вторую руку она опустила на живот, не сводя глаз с проклятий. Одно из них попыталось двинуться, чтобы зайти ей за спину и зажать ее между собой, но она издала низкий, постоянный гул. Она не была сильной, но этого было достаточно, чтобы проклятия насторожились и сопротивлялись, а ее энергия проклятий пульсировала вокруг нее и отталкивала проклятия назад. Одно из проклятий попыталось наброситься на нее, но она отпрыгнула назад, чтобы избежать удара, и сапоги заскользили по асфальту. Проклятие издало жуткий воющий крик, от которого она скривилась, но устояла на ногах. Внутри нее снова затрепетало странное чувство, но она сохранила твердое выражение лица и крепче сжала рукоятку ножа. «Успокойся, малыш», — попросила она жизни внутри себя. — Ну же, вы, здоровяки, — проворчала Утахиме себе под нос. — Просто сосредоточься на мне. Проклятие первого уровня прыгнуло, чтобы атаковать, но Утахиме повысила высоту своего гула, выпустив еще одну, более сильную волну проклятой энергии, которая отбросила его назад. Когда оно упало и с трудом поднялось на ноги, на лице Утахиме появилась слабая улыбка. Нет, она не была магом первого ранга, но это не мешало ей делать свою чертову работу. Она знала, как справляться с проклятиям. Она знала, как бороться - как выжить. Конечно, в этот же момент проклятие второго уровня резко развернулось и метнулось в сторону Аиры, которая несла Накано. — Нет! — закричала Утахиме. Не в силах дотянуться до них вовремя, она сделала единственное, что пришло ей в голову, и изо всех сил метнула нож. Нож пролетел мимо проклятия первого уровня и вонзился в спину проклятия второго уровня, отчего тот вскрикнул от боли и рухнул на землю. Однако это открыло её для нападения, и все, что она могла сделать, - это попятиться назад и смотреть, как оставшееся проклятие обрушивается на нее, сверкая в лунном свете острыми когтями и зубами. Только для того, чтобы он буквально взорвался у нее на глазах. Утахиме наступила на выбоину и упала бы на задницу, если бы кто-то не подхватил ее в последнюю секунду. Утахиме была в полном шоке, когда обнаружила, что ее держит не кто иной, как Годжо: одна его рука обвилась вокруг ее талии, а левую он держал поднятой, готовясь нанести очередной удар. Конечно, в этом не было необходимости. Одним ударом ему удалось полностью уничтожить проклятие, и от него не осталось и следа. — Годжо... Как только он снова взглянул на нее, сердце Утахиме упало в вниз. Даже если повязка закрывала глаза, она знала, что означает это выражение его лица. Он был в ярости, а ярость Годжо ни к чему хорошему не приводит. Это проклятие стало для нее тяжелым испытанием, и, возможно, сегодня она тоже узнает об этом. Годжо поставил ее на ноги. Оторвав от него взгляд, она поспешила к своим ученикам, чтобы проверить, как у них дела. Кроме того, ей нужно было отвлечься: нервы еще больше сдавали, когда Годжо задерживался позади них. — Ты в порядке? — спросила Утахиме, помогая пришедшей в себя Накано встать на ноги. Накано осторожно коснулась ее бока: — Скорее от стыда, чем от чего-либо еще... — Она застонала, хотя, похоже, не от боли. — Ой, блин, меня же все в школе возненавидят! Вы могли серьезно пострадать из-за меня. А если бы вы потеряли...? — Все в порядке. — Утахиме оглянулась на Годжо, который, скрючившись посреди улицы, подбирал её выброшенный нож, так как проклятие, которым она его убила, исчезло. — С проклятиями разобрались. С неточностями в отчете мы разберемся завтра. Сейчас нам нужно позаботиться о твоих ранах. Годжо не проронил ни слова, пока Утахиме вела Накано и Аиру к машине, поднимавшейся на холм, а он лениво следовал за ними сзади. Тем не менее она издалека чувствовала его гнев. Злость накатывала на него мощными волнами. Она не думала, что он злится на нее, но было трудно избавиться от тревожного чувства. Она уже представляла, как он будет ругать ее - напоминать, что она слишком слаба для миссий, что беременность - помеха, что ему снова придется спасать ее... Утахиме стояла у машины, глубоко вздохнула и повернулась к Годжо, который стоял в нескольких сантиметрах от неё, засунув руки в карманы. — Ты едешь? Годжо пожал плечами: — Я поведу. Она сжала губы в тонкую линию, но бросила ему ключи. — Послушай, я... — Она сжала руки в кулаки, потом разжала их, заставляя тело расслабиться, а затем посмотрела ему в глаза. — Спасибо. Я не знаю, что ты здесь делаешь, но... — Это не имело значения. Он был здесь, и он спас ее - и, возможно, жизнь их ребенка. — Спасибо. Рассмотрев ее на мгновение, Годжо шагнул вперед, нарушив ее личное пространство. Она была застигнута врасплох, когда он обхватил ее щеку, глаза расширились, когда он убрал Бесконечность вокруг себя, чтобы он мог действительно прикоснуться к ней, но прежде чем она успела задать ему вопрос, он перевернул нож в руке и протянул ей. Затем он сказал: «Не делай это привычкой, хорошо?», а затем отстранился, чтобы обойти машину спереди. Утахиме крепко сжала нож и опустила голову. За все приходится платить, не так ли? Прикоснувшись к животу и ощутив под одеждой небольшую выпуклость, она могла бы поклясться, что почувствовала, как что-то откликнулось на ее прикосновение, и мягко улыбнулась. Да, она была зла, да, она была расстроена, но она была еще и жива. Судя по тому, как напряглась челюсть Годжо, когда он вез их обратно в Киото, она, возможно, позже не будет так благодарна ему за помощь.