cohesive blood

Знала ли она, что так будет? Нет. Изменила ли она что-то будь это так? Пекло, нет. Хотя первоначальное впечатление об этой ситуации было не совсем таким, как сейчас. Когда тридцатидвухлетняя Ономарис Тарт, глава своего дома и правая рука Сансы Старк, умерла из-за болезни, преследовавшей её почти всю жизнь, последнее, чего она ожидала, — это второго шанса на жизнь. Сначала Ономарис — женщина, испускающая последний вздох и закрывающая глаза, а уже через секунду она младенец, которого достают из влагалища кричащей и ревущей девушки. И честно говоря, это даже не худшая вещь во всём этом дерьме. Ей нужно пять месяцев, чтобы начать хотя бы что-то осмысливать, потому что быть в теле младенца сложно, ладно? Это не раз-то плюнуть, Ономарис, ох, точнее, Валейна — это ее новое имя, — не могла некоторое видеть ясно и слышать, а ее эмоции просто зашкаливали. Быть снова ребенком отвратительно, но, опять же, это не самое худшее. В четыре месяца и две недели она осознает, что является Таргариеном (не самая лучшая новость, честно) и что её буквально обожают все, особенно дедушка-король и мать. (Сначала она, конечно, не понимала почему, пока через год у неё не родился кареглазый и темноволосый брат. Действительно чудо, что она вообще родилась. С учётом, что в будущем о ней даже не писали в книгах. Ха. Её рождение действительно поменяло что-то! Она до сих пор убеждена, что Богам просто стало скучно. Какие старые пройдохи) Хотя, может быть, и не все искрились от её присутствия, и под «не все» она имеет в виду королеву, и… кто этот мужик рядом с ней? Какого чёрта он так на неё смотрит? Ах, может, другая эпоха, но мужчины и до этого были отвратительны. Никаких манер у рыцарей, боги. Одна её сестра только могла похвастаться знанием чести и достоинства… однако она не родится ещё несколько десятилетий, и фактически они никто друг другу, поэтому, теперь, Валейна старается не задерживаться на мыслях о прошлом. Это намного проще сделать, учитывая, что она — господи, какая же эта отвратительная новость, пекло — родилась в самую худшую эпоху, не считая года завоевания Эйгона, ну, и те года, когда жило её старое «я». Она родилась во времена «Танца Драконов» и, ладно, если бы она родилась у Старков или Мартеллов, двух семей против которых она ничего не имеет, но нет. Она родилась Валейной Веларион, дочерью Рейниры Таргариен, из-за которой эта война и началась. Она родилась в доме инцеста. Чёрт, Серсея и Джейме плачут в сторонке по сравнению с тем, что происходит у Таргариенов. Её старое «я» — Ономарис Тарт — была в ужасе первое время. Но Валейна Веларион, привыкшая к этому всему, довольна своей жизнью и тем, как она ею пользуется. Особенно ей нравилось снова молодое тело и прекрасная внешность — таргариенская кровь по истине творит чудеса. Может это в будущем война уже давно закончилась, но теперь в её время назревает битва, которую Валейна очень не хочет допустить (она действительно устала от них). Боги, игры престолов в её случае никогда не закончатся. И очень хорошо, что у неё уже есть опыт в политических интригах и помощи в руководстве страной. И в руководстве мужчинами. Эйгон II Таргариен в её время звался, как Узурпатор, отобравший трон и корону сестры, он был пьяницей и во время битвы был сильно ранен — это вообщем-то всё, что знала Ономарис Тарт о первенце короля Визериса I. Валейна Веларион знает совсем другого Эйгона. В книгах забывали писать о том насколько одиноким, грустным и меланхоличным он был ребенком, на которого повесили слишком много ожиданий и не позволили насладиться детством. Это было так пока не родилась она — не бастард слава богам и Лейнору Велариону, — и в год и пять месяцев не была решительно настроена на дружбу с ним и его братом Эймондом. Это происходит нечаянно. Она этого не планировала, но, ну, ей нечего жаловаться, потому что сейчас, когда ей одиннадцать лет, у неё очень хорошо идут дела. Влюбить в неё Эйгона было не сложно. Он действительно был забытым ребенком, мать которого не всегда успевала уделять ему должного внимания. Валейна не обвиняет Алисенту, однако она будет на стороне Эйгона. И Эймонда, конечно. Хватило поцелуев в щеку, радости от его присутвия и восхищения Солнечным Огнём, чтобы Эйгон II Таргариен был обернут вокруг её мизинца. Это… было мило. Точнее её дядя очень милый и забавный (Валейне пришлось долго свыкаться с этой мыслью, но теперь она жила в семье инцеста, ей не стоит загонять себя в рамки по этому поводу). Также он почти не пил, что является хорошим бонусом для неё. У неё было мало терпения к пьяницам. Ономарис Тарт в своей жизни не имела никого кто мог бы быть таким нежным, ласковым и внимательным к её персоне, даже её собственный отец был слишком разочарован рождением больной, четвёртой дочери, чтобы суметь полюбить должный образом. У неё не было любовников, женихов и мужа. Она чувствовала презрение к мужчинам, и лишь немногие могли вызвать у неё каплю признания и восхищения (Джон Сноу, например). Валейна Веларион… ух, не стоит повторять, что таргариенская внешность творит чудеса? Её родители были в свое время красивыми детьми, и она, конечно же, тоже. Поэтому внимания у неё было предостаточно. Мать и отец часто одаривали её поцелуями на ночь, сказками о Старой Валирии и множеством подарков. Лейнор проводил с ней намного больше времени, чем Рейнира, из-за её младших братьев, за которыми нужно было тоже ухаживать. …может дело было ещё в том, что она приходилась единственным родным ребенком Лейнору, но Валейна не вникала в это… ей просто стало нравится внимание, которого не доставало её прошлому «я». И когда же ей исполнилось пять, она стала намного красивее. Её называли очаровательной, прекрасной, небесной, непревзойденной… в большей степени этим занимался её дядя, Эйгон, который очень любил чесать языком и сочинять ей стихи. (В будущем она узнает насколько сильно Эйгон любит работать языком) Эймонд Таргариен, другой ее дядя, был… хм, что ж, с ним подружиться было сложнее, чем ей бы хотелось. Алисента на опыте Эйгона поняла, что стоит держать своих сыновей подальше от Валейны. Плохое влияние, и бла-бла-бла. Валейна была прилежной, она с трёх лет читала книги, складно говорила на валирийском языке и собиралась учить ещё! Все сплетницы замка обожали её милейшие глазки и пухлые губки. Она чёртов пример для подражания! Просто идеал для наследницы престола, после своей матери. И у неё был собственный дракон, она сама его приручила. Терракс является её гордостью и радостью, ведь когда-то он был связан с Джейнарой Белейрис. Валейна наездница дракона из самой Валирии! …именно это и заставляет Эймонда перестать вести себя таким недоступным и наконец-то подружиться с ней (и полюбить, но малец слишком непробиваем для такого серьезного признания). В отличие от Эйгона, Эймонд предпочитает показывать свою привязанность племяннице действиями: стоит кому-то из придворных детей обидеть её — он идет разбираться, если она чем-то расстроена — он крадет из кухни их любимые сладости и, пока Эйгон рассказывает ей какие-то веселые истории, держит её руки и заплетет ей косы, как у Висеньи Таргариен. (И как бы она не просит сознаться откуда он это умеет, Эймонд никогда ей не рассказывает). Валейна Веларион растёт мирным, относительно спокойным, совсем не плаксивым ребёнком… пока не берет свой первый меч в руки, и её старое «я», прошедшее борьбу за справедливость, резко просыпается и настоящий характер принцессы дает о себе знать. Кровь, кровь, кровь. В её жилах текла кровь дракона, и она была слишком слаба, чтобы не поддаться этому пламени. Ономарис Тарт сгорала в чужом огне, а Валена Веларион пленяет это адское пламя. (Это первый раз, когда Валейна начинает сомневаться в том, что Лейнор Веларион, бесшумный, разумный и гладкий, как само море, её родной отец, но это никогда не заставляет её перестать называть его «папой»). Валейну начинают сравнивать с Висеньей Таргариен, из-за её умения владеть мечом, жесткого характера и гнева, разжигающегося в ней, как спичка. Веларион больше любит Эйгона Завоевателя, но быть похожей на его старшую сестру-жену тоже неплохо. Ей даже нравится это. У её Эйгона появляется больше идей для своих стихов о её мужестве и красоте, а Эймонд становится решительнее во время своих занятий с сиром Кристоном, дабы сражаться лучше племянницы, и его желание иметь дракона переходит все границы. Это и приводит к первой катастрофе. (Валейна после этого думает, что она слишком стара для такого рода дерьма, хоть, и в этом была доля её вины)

***

Дрифтмарк мрачен. Над ним собираются тучи, небо гремит в гневе и горе, совсем как и жители этого острова. Боги — и старые, и новые — тоскуют по женщине, ради которой вся королевская чита прибывает, — Лейне Веларион, умершей на родильной койке. Валейна смотрит прямо в бушующий океан, волны которого с силой бьются об скалистые выступы Дрифтмарка. В голове появляются воспоминания Ономарис Тарт, такой давней и забывающейся части её души, что принцесса уже давно перестает называть себя ею. Боги решили даровать ей шанс на жизнь, как Валейне Веларион-Таргариен, и она не смеет противиться их решению. Взрослый дракон, чьим наездником она является, фыркает и слегка пинает её крылом, чуть не сбивая Валейну — пока что одиннадцатилетнюю девочку — с ног. Принцесса охает, и с недовольством смотрит на зверя. Дракон скалится и мотает мордой, начиная поудобнее укладываться рядом с другим прилетевшим драконом — Солнечным Огнём. — Бука, — закатывает глаза, отряхивая свое платье для полетов от пыли. Теперь спина неприятно ноет из-за «ласкового» толчка дракона. Девочка перекидывает свою растрепавшуюся косу через плечо и направляется прямиком к Эйгону, слезшего с Солнечного Огня. — Вы неплохо справились. Валейна улыбается, потому что она не может справиться со своими губами, когда видит светлое лицо своего дядя, имеющего для неё всегда широкую и счастливую улыбку. Она гордится тем, как сильно они были друг к другу привязаны. И их скорый брак (утвержденный королём, к счастью) только укрепит их привязанность… и все претензии Валейны — или Эйгона, если дела плохи будут — на трон. Тем более она планирует, чтобы Эймонд был главой Золотых Плащей, а также стал вторым мужем, если всё пойдет хорошо. Или любовником. Эйгон привык делиться ею с Эймондом. Проблем не должно возникнуть. И Эйгон с ней будет счастлив, и Эймонд, имеющий хорошую должность и её, тоже. Валейна будет при любых раскладах королевой, и у неё будут любимые дяди в постели. (Частичка Ономарис Тарт в ужасе, но Веларион давно переборола её). — Терракс сегодня довольно тих, — подмечает Эйгон, стоило ему спуститься и сразу же заключить племянницу в объятия. Девочка прижимает к четырнадцатилетнему подростку и довольно улыбается. — И спасибо за комплимент, думаю Солнечный Огонь не хотел ударить лицом вниз перед Терраксом. Валейна насмешливо хмыкает, и отрывается от Эйгона. Тот отпускает её с явной неохотой. Веларион берет своего жениха за руку, и смотрит за его спину, туда, где находится замок Дрифтмарка. — Мы должны уже пойти. Скоро прибудут корабли, и Эймонд с ними. — Ухх. Может ещё немного пообнимаемся? Я соскучился, — Эйгон надувает губу и строит невинные глазки, словно Валейна смогла бы на это когда-нибудь купиться. Она закатывает глаза и, выдернув свои руки из ладоней дяди и быстро обойдя его, направляется к замку. — Эй! Любовь моя! Ухмыльнувшись, она оборачивается к разочарованному Эйгону и подмигивает. Кинжал на её поясе качается в такт её шагов. — Догоняй меня, дядя! Её смех разносится по острову. Облака гремят. На них собирается обрушится шторм. После того как насупившийся и вечно драматичный Эйгон догоняет её, они дожидаются кораблей (с недавно прилетевшей Хелейной) и вместе с остальной королевской семьей направляются к лорду Корлису и принцессе Рейнис. Тучи сильнее сгущаются во время процессии. Валейна покрыта в черное, как когда-то в прошлом — или всё же будущем?— когда оплакивала потерю своего отца и матери. Лейнор Веларион на похоронах своей сестры едва стоит, разрываясь между рыданиями и попытками их прекратить. «Ох, отец», — думает Валейна, держа его руку, сжимая её в знак поддержки. Она молит богам, чтобы горе не забрало у неё Лейнора. Потеря кого-то — знакомое чувство, пускай принцесса и никогда не была знакома со своей дерзкой и смелой тётей. Чуть спереди неё стоят король и королева с детьми. Женщина снова в зеленом и смотрит на её братьев, словно они отребье. Валейна думает будут ли против её дяди, если она решит выколоть глаза их матери? Веларион качает головой, отгоняя от себя слишком кровавые мысли, появляющиеся в голове с момента оседлания Терракса. Она отводит взгляд с королевы на дядь, замечая слабую улыбку Эйгона и внимательный взгляд Эймонда. Дочь Рейниры Таргариен кивает им, вновь обращая внимания на своего отца, чья половина души умерла. Веймонд Веларион зачитывает прощальные слова перед тем как гроб Лейны скинут в море на валирийском языке, не забывая тонко оскорбить её братьев и намекнуть на их не веларионское происхождение. Мать рядом с ней напрягается, становясь мрачнее, сильнее прижимая к себе Люка, а Лейнор все продолжает хрипло дышать, глотая слёзы. «Держи меня за руку, папа, — молит мысленно. — Не отпускай, не уходи». Ветер шепчет ей на ухо, что тот, кто должен уйти — уйдет, и никто, даже Боги, не могут быть властны над этим. Веларион хочется плакать. Где-то в далеке кричит Терракс. — Отец, — тихо шепчет Валейна, как только гроб оказывается в море, а те унизительные минуты после того как её дядя — или двоюродный дедушка — смеётся на словах о «чистой крови» прошли. В ней всё ещё таится желание перерезать глотку Деймона его же Темной Сестрой. — Мне принести что-нибудь тебе? «Мне принести тебе столько вина, чтобы ты смог забыться и в итоге заснуть в одной из спален?» В глазах Лейнора что-то проясняется, он смотрит на неё своими ярко фиалковыми глазами, в которых бушует океан и которые так не похожи на её собственные глаза, но на её вопрос он лишь качает головой. Его заплетенные волосы спадают ему на плечи, и он смотрит в сторону берега. Ей становится плохо от того насколько сломан голос её отца. Она не хочет слышать это. Она не хочет никого терять. Разве она не заслуживает мира и любви? Валейну тошнит, она хочет окрасить мир в красный, чтобы все узрели всю боль ее прошлого «я». (Всю жизнь она думает отправили ли её Боги, чтобы она была счастлива, или они хотели узреть больше её страданий?) — Нет… нет, Ва-лейна, — мужчина жмурится, произнося её имя, и девочка внутренне морщится, понимаю, что может ей стоило отойти подальше. В данное время даже собственное имя девочки причиняет боль отцу. — Я бы… хотел побыть один, иди к своим дядям. Она не спорит с Лейнором. Его — или всё же не его? — дочь почтенно кивает и, сжав в знак поддержки руку Лейнора, уходит от него в сторону. Она проводит уходящего к морю отца взглядом и вздыхает. Валейна делает шаг, желая развернуться, и смотрит в сторону, чтобы ни в кого не врезаться, но… Ну, она в кое-кого врезается. — Ау! — взвигивает девочка, чувствуя, как ее нос с силой обо что-то ударяется. И этим «что-то» оказывается живот Деймона Таргариена, рассматривающего Валейну с ног до головы. — Принц Деймон. Неудачная встреча вышла. Примите мои соболезнования, — чуть-чуть подумав, она решила назвать его с небольшой издевкой так: — дедушка. — Просто принц Деймон, — слегка кривясь бормочет он, не отрывая от неё взгляда. Его бровь вздергивается вверх. — А ты должно быть принцесса Валейна? — Да, — жестко кивает она, обдумывая, что именно Лейном мог написать в своих письмах тёте Лейне, которая точно рассказала о них мужу. Думает ли сейчас Деймон о том, что она ублюдок, бастард или считает племянницей его жены? На лице Порочного Принца, кроме уныния и капли печали, ничего не видно. Валейна поглядывает по сторонам, стараясь найти своих дядь, но видит лишь свою мать, тоже заметившую её. Глаза наследницы видят дочь в компании Деймона и Рейнира сжимает губы, стремясь к ним. Валейна снова поворачивает голову к принцу, чье горло она желала перерезать пару минут назад. Но есть была одна вещь, которая интересует её с самого своего рождения, первого и второго. — Это Тёмная Сестра? После прочтения истории Таргариенов в своей прошлой жизни, когда была Ономарис, она не переставала думать о том, как она хочет заполучить себе меч, который в те годы был потерян. Сейчас он находится у Деймона Таргариена. Боги свидетели, Валейна желает отобрать это оружие у принца Блошиного рынка. Её старая личность — Ономарис Тарт — владела мечом, сделанным в Вольных городах, с красным рубином на рукояти и кинжалом из драконьего стекла. Не удивительно, что и сейчас она жаждет нового, красивого (с богатой историей!) оружия. Кажется Эймонд тоже хочет себе этот меч, но он кажется не против идеи, что Темная Сестра будет у неё, а кинжал Эйгона Завоевателя — у него. Эйгон претендует лишь на неё и на Золотого Огня. Вообщем-то, по его словам, ему пока что более не нужно. (И это действительно так… до брачной ночи и первой беременности) — Тебе интересна она? — Деймон тоже замечает её мать, но, вместо того, чтобы прервать разговор и отклониться, чтобы оставить дочь с матерью (выглядевшей очень… расстроенно и обеспокоено), он кладет руку на пояс, где покоится меч, и клонит голову в бок. На его губах играет насмешливая ухмылка. Уныние исчезло с его прекрасного лица, словно никогда его там не было. Хмм. Валейна позволяет себе секунду проанализировать ситуацию, чтобы понять, какой бы принц хотел бы услышать ответ. Правдивый или приукрашенный ложью. Учитывая какая у Деймона история со всем на свете, Валейна всё же решает бить правдой и своей самоуверенностью. — Конечно, — она ухмыляется, пародирую мужчину, кладя свои пальцы на кинжал, прикрепленный к её левому боку. Принц-изгой усмехается, точно размышляя о том, что Валейна должно быть забавная мелочь. — Когда-то она окажется у меня. Деймон вздергивает бровью, приоткрывая рот, желая ответить что-то на это наглое и самоуверенное утверждение. Его вины в этом нет, просто Валейна слишком привыкла, что всё идёт по маслу в этой жизни. И последняя неделя выходит из запланированного ею графика. Однако это не значит, что она ведёт себя слишком глупо. Нет. Ономарис Тарт была ещё той правильной, набожной и скучной штучкой, любившей следовать правилам, пока это выгодно ей. Валейна Веларион планирует занять трон, стать хорошей королевой и наслаждаться жизнью. (Она может признать, что стала избалованной в новой жизни в теле ребёнка, но как устоять перед такой роскошью и любовью, которой её одаривают?) Ее мать, Рейнира, подходит к ней намного раньше, чем Порочный Принц успевает что-то сказать ей. Глаза наследной принцессы острые, искрящиеся от гнева и беспокойства смотрят на Валейну, когда она кладет ладонь на светлую макушку дочери. Рейнира красивая женщина, пусть и потеряла свое прекрасное тело после четырех родов, но, смотря в её лицо, Веларион готова плакать от счастья того, что хотя бы здесь у неё есть мать. Наследная принцесса гладит дочь по макушке, слегка задевая костяшками пальцев её бледные щеки. Рейнира улыбается, сжато и нервно. Порочный Принц сверлит висок своей племянницы, обращающей внимание только на свою дочь. Валейна понимает, что мать по какой-то причине не хочет, чтобы она находилась рядом с Деймоном Таргариеном. — Дорогая, я видела твоих дядь, кажется они тебя искали. Они ждут тебя под навесом, — все также не смотря на принца-изгоя говорит Рейнира, поглядывая лишь на людей, проходящих мимо неё. Веларион вздыхает, слегка пожимая губы: хотелось бы услышать ответ принца, скорее всего произошел бы увлекательный разговор… но спорить с Рейнирой не хотелось да зачем вообщем-то, она и так планировала найти Эйгона и Эймонда. Лучше раньше, чем позже. Поэтому принцесса кивает, ведя себя как послушная дочь. Её глаза цвета индиго прищуриваются. Она поворачивает голову в сторону, где по словам матери должны быть дяди, и, как только она находит их взглядом, уважительно кланяется взрослым. Небольшая формальность, которая показывает насколько она хороша как будущая наследница (после своей матери, конечно). — Хорошо, мама. Примите ещё раз мои соболезнования, принц Деймон. Она разворачивается и уходит. Следующие слова своей матери, сказанные Порочному принцу, Валейна не слышит. Шум моря и вой ветров уносят и скрывают голоса драконов. Её дяди и тётя стоят под навесом, мальчики о чем-то серьезно беседуют (учитывая хмурость Эйгона и недовольное выражение Эймонда), а её прекрасная, милая и загадочная тётя Хелейна, напоминающая ей чем-то Брана Старка своими загадочными словами, сидит на корточках с чем-то в руках. — Эйгон, Эймонд, — со спокойной улыбкой Валейна здоровается с дядями, наблюдающими за Хелейной, играющей с пауком. Её нос слегка морщится, как только она замечает, что Эйгон и Эймонд были на грани ссоры. — У вас всё в порядке? «И что на этот раз? — ворчит в своей голове. — Пекло, я не собираюсь решать это сейчас. Пусть сами разбираются». Эйгон бросает секундный гневный взгляд Эдмонду, прежде чем сладко улыбнуться и взять её за руку, делая шаг к ней, стараясь отвлечь. Она смотрит в лицо Эйгона, замечая недовольную складку на его лбу. Обычно он такой хмурый после ссор с матерью. О чем таком он говорит с братом? Валейна выглядывает из-за плеча жениха, рассматривая холодное и пустое выражение лица Эймонда, отводящего свои прекрасные аметистовые глаза от неё. Эйгон привлекает её внимание, проводя кончиком языка по верхней губе, что является его привычкой, когда он чем-то думает или старается перестать думать. Принцесса сжимает его ладони, большим пальцем проводя по их тыльной стороне. — Эйгон? О чем вы спорили? Если это что-то секретное, то можешь сказать чуть позже. — У нас всё хорошо, любовь моя, — Эйгон переходит на валирийский язык, зная, как Валейне нравится его акцент. «Жук», — с мягкостью ворчит Веларион. — Просто небольшое… недопонимание, но не волнуйся, я поучил уму разуму своего брата. — Ты? — глаза принцессы слега расширяются в удивление, и Валейна шире улыбается (прежде чем опомниться, ведь всё-таки она на похоронах своей тёти). Эйгон приподнимает брови вверх, на что она только качает головой, игнорируя разозленное фырканье Эймонда впереди. — Хорошо. Ладно. Радостно слышать. Я не люблю, когда вы в ссоре. — Не волнуйся, мы не ссоримся, Лейне. Валейна довольно кивает, услышав это и сокращение имени, которым её называют только Эймонд и Эйгон. Мальчики не позволяя больше никому так называть её. Ох, её дяди такие милые в своём собственничестве. — Тогда может прогуляемся по берегу? — крики богов в её голове успокаиваются, стоит направить взгляд в сторону бушующих волн. — Только нужно держаться подальше той части пляжа, где находится Вхагар. Эйгон согласно мычит на её слова, уже улетая в своим мысли, поэтому Валейна выглядывает из-за его плеча — снова — и смотрит на Эймонда, слишком, слишком задумчивого. — Дядя? В её животе расползается нервный ком, появляющийся когда что-то происходит. Интуиция, чуйка Ономарис Тарт, передавшаяся ей в этой жизни, кричала, что она должна проследить. Внимательнее, Валейна, внимательнее. Она сглатывает, крики богов в её голове становятся громче. (Валейна задается вопросом проклятье ли её вторая жизнь, не веря в милосердные игры Богов) Эймонд поворачивается к ней и кивает с задержкой, слегка приподняв уголки губ. — Конечно, Лейне. Я не подойду к Вхагар.

***

Ей не стоило верить Эймонду. «Чёртов утырок!» — кричал Эйгон, когда увидел куда подевался брат. Валейна думает, что их задницы будут болеть, когда об этом прознают взрослые. Простите все праведные боги за ругательства, вылетевшие тогда из её рта, но Валейна только переживает встречу с чертовой Вхагар, которая была в шаге от того, чтобы сожрать её и Эйгона. Потому что Эймонд, обещавший не идти к старой драконихе, подошел к этой старой драконихе и претендовал на неё. Сейчас он спокойно себе летает в небе, даже сквозь чёрные тучи Валейна слышит радостный клич тихого и спокойного дяди. — Невероятно, — ворчит Эйгон, падая задницей на песок. Его длинные волосы запутаны, растрепаны и все в саже, после того как Вхагар чуть их не спалила. Где-то рядом летают их собственные драконы. — Мы чуть не подохли, а он пошел кататься на драконе. Эйгон горько усмехается, всё ещё разозленный на действия Эймонда. — Просто невероятно. Маленькая пизда. — Не оскорбляй его, — просит девочка. Не желая пачкать свое платье, она садится на колени Эйгона, сразу же обнявшего её за талию и зарывшегося в её растрепанные волосы. — Это его первый полет на драконе, Эймонд имеет права быть столь… возбужденным. Эйгон хмыкает. Ехидно. — Меня не только полеты делают возбужденным. Она закатывает глаза, шлепая дядю по плечу за такую непристойность, и наклоняет голову назад, чтобы успеть заметить, когда Эймонд решит спустить к ним на землю. Скорее всего все в замке увидели, что Вхагар оседлали, и их определенно кто-то будет ожидать у входа в замок. Она оказывается правой. Их троих ожидают возле замка, но это не Деймон или Рейнис, как она думала. Нет. Это, чёрт возьми, разозленные близняшки принца-изгоя и её сонные, напуганные младшие братья. «Пекло, зачем они их привели?», — в ярости думает Валейна, не желая, чтобы братья были свидетелями скорой ссоры. Она знает, что она произойдет. Бейла Таргариен слишком агрессивно настроена, стреляя недовольными взглядами на неё, Эйгона и Эймонда. Кажется девочка даже подумывает их прибить. Ономарис Тарт внутри неё содрогается, слишком это выражение лица кузины напоминало ей Дейнерис Таргариен (если бы та была восьмилетним ребенком), перед тем как она сожгла Королевскую Гавань. Валейна только кладёт руку на свой кинжал и улыбается. По тому как её братья утыкаются взглядами в пол — Люк сразу, Джейсу требуется пара секунд — они узнают эту улыбку. — Что вы здесь делаете, дети? — физически Валейна и сама ребенок, но её лунная кровь идёт уже полгода, а через четыре года она станет женой своего дяди… всё же она не ребенок, пускай ей и одиннадцать. Фактически ей должно быть уже сорок… три? Рейна Таргариен не отвечает на её вопрос, предпочитая рычать на Эймонда, чья самоуверенность и эго возвысились до луны, после того как он связал себя с Вхагар. — Вор! Ты украл Вхагар! Дядя рядом с ней сжимает кулаки и хочет что-то сказать на это оскорбление. Прежде чем Эймонд сделает что-то опрометчивое, Валейна прочищает горло, ненавидя, что сейчас ей приходится успокаивать детей и вести себя дипломатично. Ономарис Тарт не простила бы ей драки. — Кузины, успокойтесь, прошу, — Валейна делает шаг вперед, разрывая линию, в которой она стояла с дядями, и утомленно вздыхает. — Не спешите со своими выводами… — Он украл дракон моей сестры! И ты просишь нас успокоиться?! — разъяренно кричит Бейла, убивая взглядом Эймонда. — Он — воришка! — Дракона нельзя украсть! Вхагар выбрала меня, теперь она — моя! — Эйгон старается остудить пыл Эймонда, но тот делает шаг и презрительно смотрит на Рейну. — Она знала, что такой слабый наездник, как ты, ей не нужен. Блять, блять, блять. Валейна успевает лишь округлить глаза, прежде чем Рейна Таргариен бежит, а затем Эймонд делает глупость, и принц толкает её. Эйгон рядом с ней грязно ругается, понимая, что сейчас будет. Бейла Таргариен с диким кличем набрасывается на второго сына короля и бьет его в нос, наваливаясь на него, пока он не падает. Эймонд кричит, удивленный и оглушенный, чтобы сразу же оттолкнуть от себя дочь Деймона. Что-то внутри принцессы, дочери Рейниры Таргариен, дергается, рычит и просит возмездия. «К черту политику Ономарис Тарт» Она следует зову своей крови. Два шага — и она у своей цели. Сзади неё Эйгон старается что-то сделать. Веларион чувствует лишь жажду мести. — Ты! — шипит Веларион, сбрасывя Бейлу с Эймонда. Она хватает её волосы и тянет назад. Девочка кричит от боли. Под ней стонет Эймонд, держа свой окровавленный нос. — Как ты смеешь?! И, желая отомстить за того, кто принадлежит ей, Валейна Веларион бьют свою кузину кулаком по лицу, ломая той нос. Око за око, сука. — Валейна! Кто-то кричит. Либо её братья, либо это Эйгон, потому что Эймонд скорее бы похлопал в ладоши и попросил бы продолжать. Чужая кровь бежит по костяшкам принцесса. Она дышит, щелкая челюстью, чувствуя расцветающую в ней пламенный гнев Терракса, дракона, который с радостью превратит мир в пепел, если это понадобится. Боги в её голове кричат. Они смеются. Они поют. Они требуют крови. Позади неё Эйгон старается сдержать Джейса и Люка, а впереди — Рейна и Эймонд орут друг на друга, не замечая, что происходит вокруг… ну почти. Валейна замахивается. Бейла старается подняться и ударить первой. — НЕ ТРОГАЙ МОЮ СЕСТРУ! Крик Рейны должен разбудить весь замок, если не остров, и принцесса разворачивается в сторону кузины, чтобы понять, что, черт возьми, та собирается сделать, но слишком поздно. Восьмилетняя девочка прыгает на Валейну, сбивая её с ног, начинает расцарапывать ей лицо. Они падают на холодный камень. Веларион кричит от боли, чувствуя как острые коготки впиваются в её прекрасное, нежное лицо, желая изуродовать его. Дракон в ней вопит и просит сжечь всех. — Не трогай меня! НЕ ТРОГАЙ! — хватая прыткие руки, причиняющие ей вред, Валейна поднимает голову и, вспоминая слова сира Харвина, бьет Рейну лбом в верхнюю часть лица. Ох, блять… Жгучая вспышка во лбу туманит её зрение. В ушах слышится звон. Кто-то убирает тяжелое тело с неё, ей становится легче дышать, и Валейна снова видит. Всё размыто, и что-то красное капает ей на ресницы. Она в растерянности. Ей… больно. Тени мелькают в уголках глаз и над ней склоняется Люк, добрый, невинный брат, его губы шевелятся. — …рядке? «Что?» Валейна хмурится. «Что?». Она ничего не слышит. Так… тихо. Люк старается её поднять, кажется зовёт кого-то. Его карие глаза таят в себе страх, а губы шевелятся. Веларион думает, что он слишком похож лицом на их мать. Валейна ничего не слышит. Её зрение всё ещё размыто, но она может разглядеть, как Эйгон держит за талию вырывающуюся Рейну, кажется именно он снял девчонку с её тела. Принцесса стонет, стоит Люку попытаться снова её поднять, голова начинает раскалываться после нескольких ударов об камень. Рядом появляется Джейс, другой её брат, и — Валейна вдруг размышляет — наверное боги действительно решили насмехаться над ней. В прошлой жизни у неё была лишь одна живая сестра, когда её отец хотел сыновей, в этой у неё три брата, но каждый из них бастард. Боги жестоки. Ономарис Тарт или Валейна Веларион или сразу обе — была слишком глупа думая, что они решили наградить её новой жизнью из доброты. Им просто нравится забирать всё, что ей важно. Она понимает это в то мгновение, когда слух и четкое зрение возвращается к ней именно тогда, когда Бейла Таргариен берет кинжал Валейны (теперь кто из них вор?) и пронзает им Эймонда. Кто кричит первым? Валейна или Эймонд? Если бы не Джейс и Люк, крепко держащие её за руки, и жуткая головная боль, то рядом с изнывающим и кричащим Эймондом оказался бы теплый труп Бейлы Таргариен, потому что единственное, что Веларион хочет сделать — это разбить башку кузины об камень и пронзить малолетнюю сучку кинжалом, как она сделала с ЕЁ дядей. Тем, кто должен быть только Валейны. Больше ничьим. Эйгон шокировано кричит имя брата, отпуская Рейну, бегущую к своей старшей сестре, и оказывается рядом с Эймондом, стараясь хоть чем-то помочь ему. Наездник Вхагар кричит от разрывающей его боли. Именно сейчас стража прибегает на их крики. Всё превращается в хаус боли. Валейна закрывает глаза. (Она задается вопрос, когда план «живи счастливо в новой жизни» канул в лету?)

***

Королева в ярости. Она рвет и мечет, плачет, когда лицо её сына зашивают, и просит возмездия. Рейнира же не знает что делать. Она безусловно в гневе за то, что её дочь пострадала от лап Рейны Таргариен, которая является… племянницей её мужа и кузиной её детей. В данную секунду наследница в растерянности и страхе — и у Валейны нет сил винить в этом женщину. Она стоит подле Эймонда, держит его за руку, и прижимается к Эйгону, смотрящего в лицо брата с виной. «Не углядел» — читается с его глазах. «Подвел его». Виновницы этого беспредела стоят в объятиях своих бабушки и дедушки, а их отец наблюдает за всем этим фарсом издалека. Валейна борется с драконом внутри неё, иначе кровь близнецов Таргариенов прольется вновь. Она уже сломала им двоим носы. Ей должны дать титул «принцесса, разбивающая носы». Король требует ответов. Он ходит по залу с тростью и кричит. Золотые плащи каются, но короля это не волнует. Дракон, что спал в нём, просыпается. В королеве нет того огня, что хранится в таргариенах, однако она молит о правосудии. Ещё чуть-чуть и зеленое пламя высоких башен окрасит комнату. Алисента Хайтауэр с болью смотрит на младшего сына, чей глаз едва ли не был утерян. — Глаз пострадал, Ваша Светлость, — шепчет мейстер, осторожно смотря на женщину. — Мы не может пока что утверждать будет ли видеть он. Алисента издает отчаянный крик. Король вновь требует ответов. — КАК ВЫ ЭТО ДОПУСТИЛИ?! Эйгон морщится, сжимая голову в плечи слыша отца. Валейна сильнее прижимается к нему и с ненавистью смотрит на свои окровавленные руки. Она смотрит на Рейниру, прижимающую к себе сыновей, и старается передать глазами ей, чтобы она была на её стороне. «Мама, пожалуйста. Мама» Рейнира сглатывает и незаметно кивает. Валейна выдыхает. Король продолжает кричать. — Что там произошло?! ОТВЕЧАЙТЕ! Сиру Стеффон склоняет голову, чувствуя себя виноватым. Сир Гаррольд самый старший из них и больше привязанный к Таргариенам, правдиво отвечает: — На принцев и принцессу напали их же кузины, мой король. Братья принцессы старались успокоить их, как и принц Эйгон, — мужчина наклоняет голову в сторону первенца Визериса. — Что там произошло? Отвечай, Эйгон! Четырнадцатилетний мальчик прерывисто вздыхает, когда отцовские вопросы обращаются к нему. Валейна смотрит в лицо Рейны Таргариен, всё ещё чувствуя, как ногти девочки впиваются в лицо. Ей до сих пор больно. Но она не боится. «Достаточно. Этого достаточно». Она не позволяет Эйгону и рта раскрыть. — Мы гуляли по пляжу, дедушку, а потом наткнулись на Вхагар… мы хотели уйти, но… Эймонд претендовал на неё, не украл! Дракон сама выбрала его. Однако, когда мы возвращались сюда, нас ожидали мои кузины и мои братья, которых Бейла и Рейна вытащили из постели, — Валейна видит как багровеет лицо Бейлы Таргариен и наслаждается этим. Она мрачно усмехается. — Девочки посчитали, что выяснять отношения дипломатично не совсем по их нраву, Рейна набросилась на Эймонда… — А он ударил меня! — вспыхивает девочка, всё ещё плача из-за сломанного носа. — Он оттолкнул тебя, — возмущенно возражает Эйгон, поворачиваясь к восьмилетке, и отходит слегка от племянницы. Он решает защитить брата. — Нас этому учили. у него это вышло случайно, инстинктивно, а твоя сестра намеренно напала на него и сломала ему нос! И за что? Потому что, как вы считаете, он украл дракона, на которого ты, Рейна, не смогла бы претендовать? Мне жаль вас, если вы думаете, что дракона можно украсть. Это не мы выбираем их, а они — нас. Ох, чёрт возьми. Валейна только и может что смотреть на своего дядю с чуть-ли не открытым ртом, восхищаясь его поступком. Она смотрит на королеву, видя как та неверующие и гордо смотрит на своего старшего сына, словно впервые видит его. Действительно. Эйгон впервые выглядит как яростный дракон, готовый защищать свою кровь. Что-то похожее на это было, когда кто-то утверждал, что Валейна не выйдет за него. «Боги, как он хорош», — если бы обстоятельства были не столь плачевны, то принцесса уже давно бы душила дядю в объятиях и целовала его. Король моргает, выслушав пламенную речь своего сына, и кивает. Его взгляд кружит по всей комнате, а затем останавливается на Валейне. — А кто несет ответственность за увечия на лице моей внучки? — Это сделала леди Рейна, дедушка, — девочка не опускает глаза в пол, не вжимает виновато в плечи голову, нет, она поднимает подбородок и честно смотрит в глаза короля. — Я сняла её сестру с моего дяди и сломана ей нос. Я понимаю, что мои действия были необдуманными и грубыми, но я не могла позволить ей избивать Эймонда. И леди Рейна решили напасть на меня, и тогда уже мне пришлось защищаться. — Ты сломала ей нос! — визжит Бейлы, доверчиво держась за юбку своей бабушки. Валейна хмурится. Кровь вновь в ней закипает, желая преподать урок девочке. — А ты украла мой кинжал и едва не убила моего дядю! — кричит в ответ Веларион, идя вперед. Её хватает за плечи Эйгон, не позволяя подойти к Бейле. Иначе снова начнется драка. — Ваши носы заживут, а глаз дяди — нет! «А моё лицо может остаться в шрамах», — мысленно добавляет претензию. Валейна с наслаждением наблюдает, как малышка Рейна начинает трястись, понимая, что они натворили. Они не просто напали на двух принцев, сыновей короля, они напали также на неё, ту, что сядет на железный трон после своей матери. Она улыбается Бейле, чувствуя как по щеках начинают бежать слезинки, причиняя боль раненой коже. — Это то, за что придется платить, — Эйгон поворачивается к ней, широко раскрывая глаза на её слова. Веларион чувствует что все, кто знает валирийский, поворачивается в её сторону, слыша угрожающий шепот, исходящий от неё. Валейна улыбается, видя как старшая близняшка испуганно вздрагивает, пока младшая непонимающе смотрит на сестру. — Кровью и огнём, кузина. Кровью… и огнём. Визерис качает головой, обходя каждого из них. Звук его трости ударяется об каменный пол. — Нет! Достаточно! Мы — одна семья. Мы не должны ссориться, драться. Я сказала: достаточно этого! Больше никто не причинит друг другу вреда, — король смотрит на внучку, и ему кажется, что он видит незнакомца. — Ни какой крови и огня, Валейна. Алисента Хайтауэр не понимает валирийского языка, но в ней течёт то же пламя, желающее возмещения ущерба. Оно такое же зеленое, как её платье. Ради справедливости. Ради сына. Ради мести. — Это не может так просто оставаться! — королева качает головой, поджимая губы. Её взгляд направлен на мужа, умоляя того встать на сторону справедливости. — Визерис, прошу. Он твой сын. Твоя кровь. — Что ты хочешь чтобы я сделал, Алисента? — качает головой король. Его изуродованное и гниющее лицо искажается. — Я не буду отдавать приказ навредить внучкам своей сестры. — Они навредили твоему сыну! — королева устает слушать отказы мужа, решая бить его с главного козыря, который всегда действовал. — Они изуродовали лицо твоей внучки! Невесты мое… нашего сына! И ты ничего не сделаешь? Алисента задыхается в своем гневе и разочаровании, стараясь найти ответ в глазах мужа. — Я согласна с королевой, отец. Валейна поворачивает голову в сторону своей матери, гордо вздернув подбородок, не ожидая того, что она попытается сделать что-то. Тем более согласиться с Алисентой. — Что? Рейнира сжимает плечо младшего сына, не теряясь от ошеломленного вопроса отца. Она поправляет свои волосы, уверенно продолжая: — Я не хочу крови своих племянниц, но они должны получить наказание за то что навредили моей дочери и моему… брату, — Таргариен сглатывает и смотрит на Эймонда и Эйгона, кивая им. — Моя дочь будет сидеть на Железном Троне после меня. Валейна не сделала ничего такого, чтобы заслужить этого. Наконец Почти Королева решает подать голос, прижимая к себе Бейлу и Рейну. — Она сломала нос моим внучкам, — сдерживая ярость, говорит Рейнис. «Надо же, — думает Веларион. — Казалось, что огонёк этой женщины погас среди морских коньков». Почти Королева продолжает. — Перед этим вместе со своими дядями ушла гулять, позволив одному из них заявить права на дракона моей дочери, чей гроб даже не успел опуститься на морское дно. Валейна знает, что старается сделать её бабушка. Вину за то что они сделали, девушка никогда не будет чувствовать. Тем более как, чёрт возьми, лицемерно говорить о… о. И тут она вспоминает. — Вы сами заявили права на дракона моей прабабушки, а ваш шурин заявил права на дракона вашего отца, и это случилось до того как их трупы остыли, — Веларион смотрит в фиолетовые глаза Рейнис, понимая насколько они не похожи. Но это не мешает ей взглянуть на рядом стоящего Корлиса зная то, что тот встанет на её сторону из-за своих амбиций. — История помнит всё, бабушка. — Хватит! Король снова не позволяет дальше говорить Валейне, предпочитая кричать о семье и долге, о том что никто не тронет друг друга и бла-бла-бла. Но кажется его уверенность угасает с каждой секундой, когда Алисента и Рейнира требуют хоть кого-то наказания для девочек. Теперь уже вмешивается их отец, Деймон, раздражаясь на королеву за то, что та требует наказания его дочерям. — Вы глупее, чем я думал, если думаете, что я хоть как-то позволю навредить им, — хмыкает Порочный принц, смотря на королеву. «Дракон решил выйти из своего укрытия», — мысленно хихикает Валейна. — Вы называете королеву глупой? — вспыхивает Кристон Коль, личный щит Алисенты, всегда таскающийся за ней и оскорбляющий всю семью Валейны. — Это измена! — Да что вы, сир Криспин, — насмешливо хихикает Деймон, дёргая бровью. Его рука опускается на рукоять Темной Сестры, а губы растягиваются в ухмылку. — Достаточно! Я сказал: прекратите немедленно! Я требую, чтобы вы перестали ссориться, оскорблять друг друга, — Визерис кричит, высасывая из себя последние силы на что-то. — Бейла и Рейна будут наказаны. Прости, кузина, но я не могу закрыть глаза то что они напали на мою внучку. И сына. Рейнис открывает рот, желая высказать свою точку зрения, но королева спрашивает раньше: — И как же? Как ты накажешь их? Эта девочка, — палец женщины указывает на Бейлу. — забрала глаз нашего, моего сына. Он может ослепнуть на один глаз! И никакое «наказание» не возместит этого. Теперь скажи мне, Визерис, как ты собираешься их наказать, м? Король Семи Королевств устало качает головой. — Я уже сказал тебе, Алисент, на моих руках не будет крови этих девочек. Алисента всхлипывает, качая головой. Она умоляет, но король глух к её словам. Он бросает на неё последний взгляд, поворачиваясь к Валейне, желая что-то сказать ей. Девочка не уверена. Она моргает лишь один раз, сначала видя своего деда, а затем перед её глазами королева бежит в сторону дочерей Деймона и Рейнис, желая самой забрать глаз Бейлы. В её руках кинжал Эйгона Завоевателя. Все кричат. Рейнира неожиданно старается остановить свою мачеху, прося ту образумится. Алисента злостно цедит, сквозь стиснутую челюсть говоря с кронпринцессой. Сердце Валейны чуть-ли не останавливается. — Они забрали глаз моего сына. И что он получил взамен? Ничего! «Добрая воля» не исправит его потери, — женщина тянет лезвие вперед. — Они ранили твою дочь, и ты лишь молчишь, выставляя меня монстром. Где справедливость, Рейнира? — Алисента остановись, — шипит мать Валейны. — Я понимаю твой гнев, но то что ты стараешься сделать сверх жестоко. — Да?! Мой сын не получил милосердия и справедливости! Так они тоже не должны! Лезвие прорезает нежную кожу, уродуя её. Валейна испуганно вздрагивает, чувствуя, что Эйгон рядом с ней тоже дрожит и делает шаг вперёд. Рядом с ними оказывается Эймонд. — Мама! — плачет Люк, видя, как кровь бежит по руке Рейниры. Его сестру тошнит от этого вида. Эйгон утешающе гладит её по спине. — Всё хорошо, всё хорошо, — шепчет Рейнира, хватаясь за порезанную руку. Она смотрит на прижимающую к губам ладонь королеву, безумие из чьих глаз начинает пропадать. — Это того стоило, Алисента? Королева дрожит, качая головой. Отто Хайтауэр сдерживает дочь, остерегаясь новой волны её желания мести. Эймонд осторожно берет Валейну за руку, отчего та поворачивает голову вправо. Он слабо улыбается. — Не волнуйтесь, матушка, — все смотрят на изуродованного принца. — Может я и лишился глаза, но обрел дракона. Валейна выдыхает. Крики Богов наконец утихают в голове принцессы. Но ненадолго.

***

(Проходят годы. Она смотрит на мелькающие события перед глазами, испытывая слишком разные эмоции, чтобы рассказать о них всех. Кажется, страх уходит. А все заботы рассеиваются. Она слышит лишь крики матери и братьев, осуждение людей и презрение аристократов. Они, да, они вместе, не обращают на это внимание. Ономарис в какой-то момент просыпается и плачет от усталости снова бороться, но Валейна закрывает её в своем разуме. Она больше не хочет умирать. Боги не беспокоят её. Пока не приходит время расплаты. И ничего не бывает так просто. Точно не в их веселой игре).

***

Пятнадцать лет спустя, когда она держит за руку своих мужей, желая обсудить скорую смерть Рейниры, Боги снова напоминает ей о себе, и Валейна ничего не может поделать с тем, что некоторым событиям дано сбыться. Пусть в другое время и при других обстоятельствах. Рейнира умирает от лихорадки через неделю. Дяди коронуют её на Драконьем Камне в тот же день, что коронуется ложный король. — Валейна Таргариен королева андалов, ройнаров и первых людей, владыка Семи Королевств и защитница державы! Люди становятся на колени, включая королей-консортов: Эймонда и Эйгона. Дочь Рейниры Таргариен, умершей королевы, разрывается между гневом и слезами. Но есть место и счастью. Она улыбается, видя как неуклюже, но с должным почтением, кланяются её дети. Восьмилетний Джехейрис и пятилетняя Алисанна являются копиями своих отцов, также обожают свою мать. Валейна смотрит на своих мужей, видя в них тот же огонь, что полыхает в ней, и радуется их преданности и любви. Её родной отец, что посадил на трон своего сына Эйгона, её брата по крови и утробе, никогда не имел такого отношения к ней. Теперь он заплатит за то, что сделал. С кровью и огнём. Как она и обещала многие годы назад. Валейна надевает на себя серебристую корону Эйгона I, которую смог выкрасть сир Эррик, и скалится, стоя посреди лордов и леди, желающих видеть её на троне. Среди них она видит Бейлу и Рейну, присягнувших ей на верность из-за плохих отношений с отцом. Теперь она их королева. Драконы кричат за дверьми замка. Таргариен ухмыляется, когда с боку от неё встают мужья в своих коронах и держащиеся за руку дети. Она чувствует себя чертовым Эйгоном Завоевателем. — Ну что же, господа, на войну?