доппельгангер с наклонностями

Мне очень повезло с работой. Причем не просто повезло, а именно очень. Я работаю консьержем для контроля входящих лиц в многоквартирное здание, в котором проживают совершенно разного вида постояльцы. Довольно высокая зп, хороший процент от количества постояльцев — это же мечта для вчерашнего студента. Да и к тому же работа несложная — проверять удостоверения личности, сверять данные документов на случай, если возникнут проблемы. В моих документах так же записаны номера постояльцев, благодаря чему я смогу уточнить, до́ма ли они или должны прийти, и после этого я пропускаю своих. Ну, так я думал в начале рабочего дня. Помимо местных жильцов, в это место приезжают и "нелюди", их чаще называют доппельгангерами. Это что-то вроде монстра, который копирует внешность и повадки обычных людей, будь то женщина, мужчина или даже ребенок. (на счет животных не знаю, таких я пока не встречал.) Я не знал точно, что означает это слово, но кое-что выяснил, расспросив посторонних. Более конкретно: Доппельгангером обозначается человек, который выглядит точь-в-точь как кто-то другой, не являясь при этом его родственником. Нередко доппельгангеров называют «злыми двойниками», потому что считается, что они — темные стороны личности, а встреча с ними никогда не предвещает ничего хорошего. Что касается документов, то, если вдуматься, у них их быть не должно, и отчасти это правда, у некоторых из допенгальгеров действительно нет таких важных бумажек. Но есть и отдельные таланты, для которых эта задача не кажется такой уж сложной. Для меня лучший способ выяснить, является ли документ поддельным, - это посмотреть на печать, свидетельствующую о согласии на обнаружение наличия двойников. (Обозначается просто: D.D.D.) Как же я отличаю настоящего арендатора от поддельного? Ну, прежде всего, я проверяю удостоверение личности. В нем я проверяю каждую букву имени, фамилии, каждую цифру в номере и дату выдачи, чтобы убедиться, что срок действия не истек. Я сверяю фотографию в паспорте с человеком и проверяю особенности внешности, указанные в моих документах об арендаторах. И после того, как я удостоверюсь, что этот человек есть в списке тех, кто должен прийти в это здание, и его взаправду нету дома, тогда я возвращаю айди и впускаю его в здание. Если пришел фальшивый человек, то я узнаю его либо по ошибкам в данных, либо по его внешности, которая будет отличаться цветом и структурой кожи. Но иногда встречаются доппельгангеры, которые не допускают ошибок во внешности и в паспортных данных. И если человек живет с кем-то, то это еще хорошо. Я позвоню второму жильцу, выясню, что да как и решу эту проблему довольно быстрым способом. но когда человек живет один, и трубку по итоге никто не берет... Вот тогда становится сложнее. Забыл сказать, директор потребовал не выбрасывать поддельные документы доппельгангеров, за место этого он попросил отдавать их ему. Я не знаю, на кой черт ему понадобились эти бумаги, но я не осмелился спорить с ним по этому поводу. Не хотелось мне так быстро терять работу из-за глупого вопроса, на который я точно получил бы "Не твое это дело, парень." Наверное, он прав. Мне и правда не следует пихать свой нос куда не следует. Поэтому я легко согласился на его требование. Я все задавался вопросом, для чего они это делают. Почему они притворяются и обманом проникают в чужие дома? Пока по глупости не пропустил одного из них. Меня тогда знатно оштрафовали, они такой выговор для меня устроили, вспоминать аж стыдно. Как оказалось, доппельгангер, который выдавал себя за фальшивую дочь одной из постояльцев и которого я впустил, убил не только настоящую жительницу, но и ее ребенка. Закончилось все тем, что вскоре его поймали, он даже не успел выйти из квартиры, чтобы причинить вред другим жильцам. А все благодаря соседям, которые услышали крик ребенка и вызвали службу помощи. Страшно представить, что из-за моего косяка умереть могли не только они, но и все мы. Кстати представлюсь, я Джонатан, мне 23 года, как говорят девчонки — смазливый парень со спортивной фигурой. Правда с началом работы спорт пришлось немного подзабросить, хотя и стараюсь держать себя в форме. На счет личной жизни — глухо, не считать же отношениями дрочку по выходным в туалете своей квартиры. А так я вполне доволен своей жизнью.

***

Сейчас 12 часов ночи, а я все еще на дежурстве. Обычно я закрываю это помещение ближе к девяти или десяти вечера. Потому что именно в это время большинство жильцов уже вернулись в свои комнаты, а из ряда вон выходящие "вас нет в списке", грубо говоря, догоняли их. К моему удивлению, сегодня я распознал около двадцати семи доппельгангеров, обычно они встречаются реже... Я прям показал себя во всей красе. Правда теперь паранойя разыгралась, боюсь узнать, что пропустил кого-то не из своих, сердце аж колотится. Именно из-за этого я начал молиться, чтобы мои мысли не оказались правдой. Я встал со своего места, просматривая документы тех лиц, из-за которых приходилось включать сигнализацию и вызывать людей в желтой экипировке с элементом D.D.D. Я посмотрел на фотографии в этих листах, и почему-то раньше не задумывался о них. Люди на этих фотках свидетельствуют о том, что их здесь больше нет... То есть их могли буквально разорвать на части, проткнуть их грудь железкой, оцарапать кожу, вывернуть внутренности наизнанку. С ними могли сделать все, что угодно. По какой-то причине мне их не было жаль, ведь они уже мертвы. Их, должно быть, съели. Хотя, эти существа, вероятно, наверняка набили свои животы человеческими внутренностями и прочим дерьмом. и они будут продолжать набивать своё брюхо до тех пор, пока сами не умрут или другие не помогут им в этом. Мне интересно, что они будут делать, если люди, используемые в качестве средства их существования, кончатся? Станут ли они каннибалами, или эти монстры найдут людей, которых будут разводить так, чтобы потом они могли продолжать откармливать своих ребят? Достав из стола серую папку, я запихнул в нее эти смятые листки и только сейчас заметил, что мои пальцы слегка дрожали. Подумав об этом, я начал сжимать пальцы в ладони и разжимать, уставившись при этом в пустое пространство воздуха над столом. Если бы у меня в руке был платок, я бы сжал его и не выпускал до момента, пока не был бы уверен, что успокоился. Но от чего они дрожат? Я никогда не боялся смерти. Да и жизнь редко пробегала у меня перед глазами, чтобы я задумывался о бреде: есть ли жизнь после смерти. Честно говоря, смерть - это интересная штука. Я уверен, что ее мало кто боится, просто она настигает людей по-разному и в разное время. Возможно, именно из-за этих обстоятельств люди думают, что они боятся ее, хотя на деле они боятся не ее, они боятся того, как их настигнет смерть. Лично я в детстве мог утонуть. И, естественно, после этого я боялся плавать в глубоких бассейнах. Но это не помешало мне купаться в море. Хотя в морях куда опаснее плавать, чем в тех же самых бассейнах с пугающими в детстве фильтрами. - Здравствуйте. – раздался где-то спереди от моей головой низкий мужской голос, который заставил меня вздрогнуть и поднять голову, встретив гостя округлившимися от страха глазами. - Боже, напугали. – сказал я, с облегчением выдыхая воздух из легких. Усмехнувшись, я приложил ладонь к груди, успокаивая усилившийся ритм своего сердца, после чего вновь присел за рабочий стол. - Здравствуйте, ваш айди. – потребовал я, после чего забрал чужое удостоверение личности из маленького отверстия в стекле, разделяющее человека и консьержа. Посмотрев сначала на печать, я удостоверился, что она не поддельная. Хотел я проверить и имя с фамилией, как фото арендатора привлекло мое внимание. Я взглянул на парня сверху вниз, с удивлением отметив его устаревший стиль одежды. Мои глаза были прикованы к этому костюму молочника в стиле 50-х. Он был одет полностью в белого цвета костюм, включая белую рубашку на пуговицах и пришитый карман на левой стороне груди. Я не обратил внимания на закатанные рукава полностью, меня больше привлекли его руки. Я уверен, у него было достаточно нагрузок на мышцы рук, примерно столько же, сколько и у меня. Я не мог разглядеть низ его брюк, мне буквально мешала эта железяка, отделяющая меня от посетителей. Впрочем, я уже представил, какими они могли бы быть. Изначально я думал, что они черные, но, вероятно, все же белые и длинные, в тон костюму. В его образ также входит черный галстук-бабочка, который придает детской нежности и доверия. Будь я ребенком, я бы точно считал его хорошим человеком. Остается спорить, носит ли он туфли или дерби. И только одна вещь отличала его от собственной фотографии на удостоверении личности - это была шляпа молочника с черным козырьком и белым верхом. На фотографии этого не было. Интересно, он снял ее сам или его попросили. - Простите?.. – голос этого молочника отвлек меня от моих мыслей. Кажется, я смутил его своим взглядом, неловко как-то вышло. - Почему пришли так поздно? – начал я допрос, сдерживая желание нагрубить чем-нибудь вроде: "Ты видел время? Еще немного, и ты бы заночевал на улице". И​ да, теперь я рассматривал уже не только черную бабочку молочника, но и его глаза. Однако, что у него за мешки под глазами, неужели он не выделит себе хотя бы один день на отдых? - а, я... – пробормотал он, возвращая меня к реальности. – Мне нужно было доставить внеплановый заказ. - В такой час? – ухмыльнулся я, переводя взгляд с его глаз на айди, начиная сверять номер и данные его карточки с данными в моей папке. "Френсис Моссес. Дата выдачи действительности документа 09/1964, квартира F03-02, идентификационный номер 235569418995". Френсис, у него были жена и ребенок. Дочка... Ам, даже думать не хочу, одни и те же это люди или совершенно разные друг для друга. Повторюсь, все люди, которые должны были вернуться в свои квартиры, уже давно вернулись. А стрелки часов тикают все ближе к часу ночи. Я как бы собирался закрыть эту комнату и вернуться в свою квартиру, чтобы переодеться и как следует вздремнуть. За это время я так проголодался, что был готов съесть... да даже этого Френсиса. Но в голове был бардак, прямо в висках болело, из-за чего я прослушал оправдания Френсиса. Он, вероятно, говорил о том, почему его не было в квартире до часу ночи, но выслушивать это, честно говоря, я уже не мог. С документами вроде бы все в порядке, и внешне он выглядит как настоящий человек. - Френсис... – говорю я как-то тихо, пробегая глазами по фотографиям жильцов, которых я давным-давно впустил и подчеркнул галочкой. - вас нет в списке. – я оглянулся на него, и, клянусь, я сейчас был готов послать его к черту, просто чтобы как можно скорее вернуться в свой номер и упасть в мягкую постель. Последние четыре дня стали слишком тяжелыми для меня. Но черт бы побрал эту "вежливость с клиентами". "Может, это новый человек поселиться хочет?" Поселиться? В час ночи? Мозги не ебите мне, я таких уродов на улицу вышвыриваю. Пока что никто не жаловался. - Я уже говорил. Внеплановый вызов. – проговорил он, не сводя с меня глаз. И... во-первых, если бы он говорил почаще, очаровал бы меня своим голосом. Он не был прям настолько басистым, но слушать его было чертовски приятно. Будь у меня хоть немного свободного времени, я бы хотел сменить наш статус со "знакомых" на "друзей". Хотя директор пообещал, что вскоре найдет еще одного консьержа. После чего я буду работать посменно. Во-вторых, его ответы уж больно короткие. Конечно, я не хочу казаться какой-то строгой мамочкой, которая следила бы за каждым его шагом, как за своим сыночком. Но такова моя работа, детка. И я бы устроил ему такой допрос, от которого у него бы мозги поджарились, если бы только у меня были силы на разговоры.. Я выдохнул с некоторой тяжестью в груди, закрыв глаза и потирая один из них замерзшим пальцем. Опершись локтем о стол, я насторожился. Почему-то кажется, что здесь что-то не так. Вот только никак не пойму, от чего я сомневаюсь, вроде бы все в порядке. Мне пришлось еще раз взглянуть на молочника, проверяя, точно ли он похож на человека, нет ли у него другого глаза, тот же ли у него цвет волос, хотя на фотографии он был черно-серым.... - Молоко хоть вкусное? – Спросил я, как-то неожиданно для Френсиса, потому что, когда я увидел его удивленные глаза и приоткрытый рот, с моих губ сорвался смешок, из-за которого я машинально улыбнулся. - Молоко? – переспросил он, задумавшись на секунду или две. - К.. козье... – неуверенно начал он, после чего я усмехнулся и встал со своего места. Я потянулся, возвращая владельцу его удостоверение личности и нажав на зеленую кнопку с открытым замком. "Да, я открыл дверцу", - буквально ответил я взглядом, когда посмотрела на него исподлобья с довольной ухмылкой. И, увы, козье молоко я не пью, поэтому покупать его тоже не буду. Я сложил папки в стопку, отцепил от стены приклеенный скотчем лист с записями жильцов, которые должны были прийти и которых я должен был отметить как прибывших. Убрав его, я навалился руками о края стола, нависая над этой мебелью всей верхней частью тела. Закрыв глаза, я глубоко вдохнул воздух с мелкими частичками пыли, а затем выдохнул. Мне даже до комнаты не хотелось идти, ни сил, ни желания. А зря. Когда я потянулся к красной кнопке с рисунком закрытого замка, я заметил движение в отражении прозрачного защитного стекла. Я хотел сказать, что посторонним сюда вход воспрещен и чтобы он убрался отсюда как можно быстрее, как тут же на мою голову обрушился резкий удар. Пришел я в себя не скоро. Я едва мог разлепить веки, понятия не имел почему, но они казались тяжелее обычного. Попытавшись вспомнить, что произошло, я начал слабо и медленно поворачивать голову в стороны, ожидая, когда мои глаза начнут нормально видеть. Это было трудно, а все из-за того, что я находился в неудобном положении. Оглядевшись вокруг, я вспомнил, где нахожусь. Просторное пустое помещение моей будки, часы над входной дверью этой комнаты, я, прикованный чьими-то наручниками к решетке вентиляционного обдува в самом дальнем от двери углу. (для сравнения, оно располагалось на голову ниже моего роста) Из-за тяжелого деревянного стола, который находился передо мной и не позволял мне выпрямиться или сесть как следует, мне приходилось наклоняться во весь рост. В ногах начинало болеть, а в запястьях покалывало все сильнее и сильнее. Белый комбинированный картуз хоть и съехал набок, но все еще держался на голове. Во рту непонятный тряпичный комок, повязанный поверх форменным галстуком. Рубашка расстегнута, брюки спущены на пол, обуви нет, как и трусов – кажется, я понял, что у меня во рту. Я поднял глаза и замер, встретившись взглядом с другим. За спиной стоял парень и смотрел на меня. Френсис в белом костюме молочника, которого я впустил. - Значит, молочка хотим? – спокойно спросил тот. Я замер и распахнул глаза еще шире. Молока? Что за бред он несет? И чего привязал намертво к этой чертовой решетке?! Молочник стряхнул с моего плеча картуз, который больше не висел у меня на голове, а сползал по лицу, загораживая обзор. Он медленно расстегнул мой кожаный ремень с пояса и отодвинув в сторону испачканные и смятые папки, листы из них были разбросаны по полу, хлопнул черным ремнем в воздухе. - за молоко нужно платить, – и он резко шлепнул меня по обнаженным ягодицам. Я замычал и попытался отстраниться, но не смог. Я лежал животом на краю стола, пристегнутые руки были вытянуты вперед, щиколотки спутаны в брюках. Хлесткие удары сыпались на пылающий зад один за другим, из моих глаз брызнули слезы – не столько от боли, сколько от обиды и недоумения: за что?? Что за детское наказание? Наконец удары замедлились и стихли. Я приоткрыл глаза и взглянул на отражение в стекле: что еще? Молочник задумчиво подбрасывал на ладони горсть мелочи. Взглянул темными глазами на испуганного меня, он неприятно усмехнулся. Пролил в ладонь с монетами содержимое антисептика, которое, казалось, должно было лежать у меня на столе. - Кислое – машинально отметил он по запаху, перемешал пальцем и шагнул ближе ко мне. Мазнул своими скользкими пальцами между ягодицами, отчего я замычал и задергался, как рыба на крючке. Молочник глухо рассмеялся и взял из горсти мелкую монету. - Тебе нужен урок посерьезнее, мальчишка. Кого стоит впускать, а кого нет, – и протолкнул монетку пальцем в анальное отверстие моего беспомощного тельца. Слезы катились градом, монеты одна за другой исчезали внутри. Я вспомнил косой взгляд молочника, с которым он шагнул внутрь, стоило мне только дверь открыть. Резкий удар, боль внутри и снаружи и знакомый звон оборвали мои скачущие мысли. Я снова посмотрел на стекло – молочник лупил меня теперь плашмя черным ремнем, который, конечно же, оставлял следы при каждом соприкосновении с наполненным металлом задом. Монеты при ударе двигались внутрь, распирая стенки прямой кишки. Ощущения оказались неоднозначными. К жжению поврежденной кожи и боли от новых ударов добавилось ощущение давления и щекотания внутри, которые внезапно перестали быть неприятными. Я с ужасом понял, что начинаю возбуждаться! Мои щеки загорелись, когда мой член дрогнул и начал подниматься. Защитное стекло тут же отразил мой позор. Молочник снова хохотнул, не прекращая ударов. - Тебе это нравится? – насмешливо протянул он. - И давно ты уже гомик? – Очевидно, в его голову пришла новая мысль, потому что он остановился, отбросил кожаный ремень и потянулся за толстой папкой. Я то намек понял и похолодел. Только не это. Молочник заметил мою реакцию и захохотал громче. - Умный мальчик, вот только не вовремя. – Он сворачивал папку в жирную трубку под струйкой сильно пахнущего антисептика, наблюдая, как она медленно покрывается сверху донизу. Я замычал что-то протестующее, понимая, что это бесполезно. Молочника только позабавила моя реакция, он приставил конец скрученной папки к моему заду и надавил. Никак. От страха мой анус сжался в точку, а скрученная папка была сантиметров так три с половиной в диаметре. Молочник нахмурился. - Расслабь мышцы, или больнее будет. – Он надавил снова. Никак. Я уже почти не соображал от ужаса. Если в меня запихнут ЭТО, я не то что сидеть – я ходить не смогу!.. Что??? Я почувствовал, как в меня протолкнулось что-то теплое и шевелящееся. Палец молочника, толстый, скользкий палец крутился внутри. Я попытался отстраниться, но коснулся кончиком члена холодной деревянной поверхности и инстинктивно дернулся назад, сильнее надевшись на палец. К одному добавился второй, и движение повторилось. Я не мог не дёргаться, и в результате я лишь терся членом о поверхность стола, да сильнее насаживался на растягивающие меня пальцы, которых было уже три. Блять, возбуждение усиливалось. Мне это нравилось. Я уже не знал, чего боялся больше всего – молочника, монет внутри меня или собственной реакции. И походу я понял, что это за "человек"... Доппельгангер хохотнул и добавил четвертый палец, вернее, он попытался, потому что больше мой зад растягиваться не хотел. - Ну и ладно, хватит, пожалуй, – доппельгангер снова взял в руки папку, добавил антисептика и надавил на мой анус. Теперь дело пошло: свернутая папка начала медленно погружаться внутрь. Я замычал и задергался от жжения внутри, было больно и страшно, ощущение толстой холодной папки, неотвратимо погружавшейся в меня, вызывало воспоминания из школьного курса истории – румынский князь Влад Цепеш Дракул, обожавший сажать людей на кол… Полностью папка не вошла, наполовину примерно, но доппельгангер и этим остался доволен – он начал ее переворачивать и двигать взад-вперед, нажимая на свободный конец раскрытой ладонью. Я уже полностью лежал на столе, вцепившись пальцами в вентиляционную решетку и вздрагивая от каждого движения. От дикой боли мое возбуждение спало, глаза зажмурены, слезы катятся градом. "Мужчины не плачут. И какой я теперь мужчина? Гомик, что ли??" - лихорадочно проносились мысли в моей голове, отвлекая от происходящего. - Эй, тебе же нравилось? – недовольный голос доппельгангера раздался над ухом. Я вздрогнул, открыв глаза. Нахмурившийся доппельгангер был совсем близко, за спиной, он обхватил ладонью мой обмякший член. Я вытаращил глаза и дернулся в сторону. Я схожу с ума? Этот урод так измывается надо мной, потому что я захотел молока? И сам при этом лапает меня и называет гомиком?? Член дернулся и начал снова набухать. Огромная лапища массировала его, сжимая, и двигалась вверх-вниз, как поршень. Бедро доппельгангера в том же ритме давило на конец папки, заставляя ее двигаться внутри. Вот она задела какую-то точку, и меня пронзила молния удовольствия. Нет! Мне ЭТО нравиться не может, я НЕ гомик!!! Но тело не желало ничего слушать, телу нравилось то, что с ним делали, и оно наслаждалось этим. Я начал постанывать сквозь кляп, сам двигаясь между рукой и папкой, мои щеки покрылись лихорадочным румянцем, возбужденный член торчал колом. Блять, я точно гомик! Мысль растаяла в вихре звезд, которые отдались в голове бешеным оргазмом. Таким интенсивным он никогда не был, когда я удовлетворялся сам. Ноги не держали. Я смутно почувствовал, как из меня вынимают папку, щелкнули наручники, мое обмякшее тело соскользнуло на пол. Галстук исчез с лица, и жеваная тряпка изо рта тоже. Я не хотел открывать глаза. Позже, как нибудь по позже.. Твердые, теплые пальцы раздвинули ягодицы, между которыми до сих пор жгло. - Я тебя порвал немного, уж извини. За пару недель заживет, не бойся. Кстати, если тебе интересно, ты не позвонил настоящему владельцу. – мне ничего интересно не было. – Я через пару недель снова приду, так что готовься. – Рука нежно похлопала меня по заду, шаги простучали к двери комнаты, щелкнула задвижка. – До встречи, мальчик. – Дверь хлопнула.