Horndog

      Тарн не понимает, как по сей день Тайп понятия не имеет, насколько он невероятно великолепен и сексуален.       Его дерзкая маленькая женушка постоянно настороже из–за людей, флиртующих с Тарном — на самом деле у Тайпа, похоже, есть странное шестое чувство на этот счет, — но он никогда не догадывается, когда люди флиртуют с ним. Тарн видел, как он вел целые разговоры в баре, у другого мужчины чуть не шла пена изо рта от того, как сильно он хотел отвезти Тайпа домой, а его парень совершенно ничего не замечал и весело махал Тарну рукой, как только замечал, что тот наблюдает. А еще есть девушки, которые закручивают волосы пальцами и хлопают ресницами, отчего у Тарна подскакивает кровяное давление.       (Он все еще помнит Пуйфай, все еще помнит, каково это было, когда в его мире погас весь свет. Даже несмотря на то, что воспоминание причиняет ему боль, Тарн рад, что помнит. Это значит, что он ни на секунду не забывает быть благодарным за то, что Тайп выбрал его. Тарн будет любить своего мальчика до конца своих дней и будет благодарен за каждую прожитую вместе секунду)       Но все еще, все еще, Тайп, кажется, думает, что Тарна можно у него украсть. После семи лет честных бесед Тарн понял, что это не потому, что Тайп сомневается в нем, а потому, что он сомневается в самом себе. Сомневается, что он достаточно хорош для Тарна, сомневается, что он стоит тех неприятностей и скандалов, которые разорвут его связь с Тарном (и семьей Тарна, как будто они любят Тайпа меньше, чем он). И сомневается, что он достаточно сексуален, чтобы быть с Тарном, что совершенно выводит его из себя.       Как Тайп может не знать, насколько он красив?       Конечно, Тарн тоже красив, и это приятно осознавать. Но он более классически красив. А вот Тайп…       На первый взгляд можно было бы подумать, что у него просто приятное лицо и красивое тело. Таких мужчин много. Но потом вы посмотрите еще раз — поверьте, Тарн замечал каждый раз, когда кто-то заглядывался повторно, — и все становится ясно.       Глаза Тайпа. Глаза Бэмби, достаточно большие, чтобы в них можно было потеряться. Улыбка Тайпа, достаточно яркая, чтобы осветить комнату. Кожа Тайпа, мягкая и золотистая, пахнущая солью и солнечным светом.       Тело Тайпа стройное, сильное и упругое.       Задница Тайпа.       И, одни из личных фаворитов Тарна, губы Тайпа.       На которые Тайп в данный момент намазывает белой глазурью, потому что он гребаный дразнилка, не понимающий, что Тарн, становящийся твердым слишком быстро, на самом деле может повредить свой член, и что тогда сделает Тайп? (Будет винить в этом его, наверное).       У Тарна так быстро встает, что он почти не может дышать, ничего не может сделать, кроме как притянуть Тайпа ближе и беспомощно поднять руку. Тайп наблюдает за ним темными глазами, потому что он всегда заводится, когда Тарн сходит с ума от вожделения, но также и с небольшой ноткой смущения…       Потому что он все еще, все еще недооценивает, насколько он сексуален.       Хммм. Возможно, пришло время Тарну напомнить ему еще раз.       Но сначала…       Вид этой глазури в уголке рта Тайпа вызывает у него боль. Тарн с трудом сглатывает и проводит по ней большим пальцем, а затем не может удержаться, чтобы не размазать ее по идеальным губам, которые он целовал, гладил и… делал другие вещи… сотни раз до этого. Он с трудом сглатывает, когда Тайп притягивает его ближе, и Тарн может совсем чуть-чуть погрузиться внутрь, почувствовать это горячее тепло на большом пальце, как легко Тайп берет его. Глазурь выглядит непристойно, напоминая ему о других случаях, когда он оставлял лицо своего парня покрытым липкой белизной…       — Поскольку у тебя сегодня выходной, я планировал дать тебе спокойно провести утро, — пробормотал он. Это вежливый способ сказать, что если Тайп сейчас не прекратит, то Тарн уничтожит его. Он отводит большой палец и слизывает с него глазурь, чувствует, как бедра Тайпа прижимаются к нему. О, его малыш возбужден?       Хорошо.       — Я говорил, что хочу спокойного утра? — дерзит Тайп в ответ. Это менее вежливый способ сказать, что он хочет быть уничтоженным.       Тарн рад услужить.       Он рычит, когда сажает Тайпа на стойку, как раз туда, куда ему нужно, и его рычание перекрывает издаваемый Тайпом звук — тихий вздох, от которого Тарн почему-то становится еще тверже. Губы Тайпа совсем рядом, чуть полнее от прикосновений Тарна, мягкие, влажные и…       Член Тарна пульсирует в джинсах, когда он представляет, как проникает в этот рот, наблюдая, как эти прелестные губы принимают его в себя. Бедра Тайпа уже раздвинулись для него, как у хорошего мальчика, которым он и является, и Тарн опускает руку, чтобы грубо погладить его член, одновременно притягивая Тайпа вниз для поцелуя.       Он любит целовать Тайпа, так же сильно, как и все остальное. Этот рот, способный выплевывать оскорбления и аргументы быстрее, чем что-либо другое, превратился для Тарна в ничто, кроме мягкости. Тайп всегда так мило раскрывается, так хорошо это воспринимает. Сейчас он беспокойно ерзает на стойке, пытаясь притянуть Тарна поближе, издавая тихие звуки в ответ на ласки.       Тарн в последний раз крепко целует его, а затем опускается на колени.       — Ай’Тарн! — Тайп делает вид, что пытается избежать прикосновения, но его ноги не смыкаются ни на дюйм. Тарн достаточно высок, чтобы держать голову на идеальной высоте, когда он дергает Тайпа вперед, так, что его задница оказывается на самом краю стойки. — Мы на кухне! Которую ты разрушил! Хочешь сделать это здесь?       — Я хочу сделать это везде, — обещает Тарн, поддевая резинку штанов своего парня. Тайп переносит свой вес на руки и приподнимает бедра, чтобы Тарн мог их спустить. У него кружится голова, как только он видит, что на его мальчике нет нижнего белья. — Блять, Тайп… мне нравится, когда ты это делаешь. Ты тоже этого хочешь, да? Хочешь, чтобы я трахнул тебя где угодно?       Он чуть шире раздвигает золотистые бедра, оставляя поцелуи вдоль гладких мышц.       Руки Тайпа зарываются в его волосы, и он шипит.       — Ты такой озабоченный. Я думал, сегодня утром ты пытался быть романтичным!       — Хммм, но потом ты решил подразнить меня, — бормочет Тарн. Он все еще трется лицом о бедра Тайпа, одной рукой крепко обхватив его член. Боже, он мог бы прожить тысячу лет, питаясь только запахом кожи своего возлюбленного. — Блять, Тайп, ты такой великолепный, я хочу делать это каждый раз, когда вижу тебя…       — Заткнись, — Тайп краснеет, как пожарная машина. Его бедра покачиваются на краю стойки, и Тарн любит его таким. Тайп доверяет ему, что он не даст ему упасть и в то же время заставит чувствовать себя хорошо.       Всегда, не только во время секса.       Тайп издает гортанные звуки, его бедра дрожат, а Тарн так чертовски тверд, что это причиняет боль, поэтому он в последний раз целует внутреннюю поверхность бедра, а затем приподнимается, чтобы заглотить член.       Кожа Тайпа здесь еще мягче, соленый солнечный запах еще приятнее, и Тарн плавно двигает ртом вверх и вниз, крепко и безостановочно всасывая, как раз так, как нравится его парню. Обе руки Тайпа вцепились ему в волосы и дергают, пока он издает умоляющие звуки, пытаясь одновременно дернуться вперед и не упасть, а Тарн одной рукой раздвигает его бедра, а другой обхватывает за талию, принимая его снова и снова.       — Ах, ах, блять, Тарн…       Тайп уже близко. Тарн посасывает головку, а затем отстраняется, смотрит на своего парня и хочет одновременно выругаться и упасть на колени в молитве. Тайп великолепен, его глаза черные и ошеломленные, а волосы взъерошены. В этой позе он должен нависать над Тарном, но вместо этого он прижимается к его прикосновениям, к руке, обнимающей его за талию, и к руке, которая держит его раскрытым, дрожа от того, как сильно он хочет большего.       — Ты самое сексуальное создание, которое я когда-либо видел, — шепчет ему Тарн, его голос звучит сексуально-проникновенно. — Я хочу никогда не переставать прикасаться к тебе. От одного взгляда на тебя у меня встает.       — Ох, — хрипит Тайп, издавая едва слышный сдавленный звук, его прекрасные глаза Бэмби становятся широкими и мягкими. Тарн снова опускает голову и продолжает сосать, не останавливается, пока звуки возлюбленного не становятся высокими и такими чертовски отчаянными, а затем он кончает, дергая бедрами, разваливаясь на куски под нежными руками и ласкающим ртом.       Тарн встает. Тайп как бы скатывается со стойки ему на руки, и Тарн подхватывает его, оставляя разрушенную кухню позади, идет в спальню и бросает своего парня на кровать. Вся нижняя половина его тела крепко сжата, член в джинсах ноет. Он снимает с Тайпа одежду, а потом просто смотрит на него, протягивает руку и гладит по груди.       — Тайп. Тайп, посмотри на себя. Я даже не могу выбрать, что хочу с тобой сделать. Я хочу делать все. Я хочу кончить на тебя, трахнуть и отсосать еще раз.       Он ласкает себя, он выходит из себя, даже не осознавая этого, а Тайп смотрит на его член так, словно это лучшее, что он когда-либо видел. Тарн может кончить в любую секунду.       — Тарн, — говорит Тайп таким низким и хриплым голосом, как будто это он отсасывал, а затем наклоняется вперед, и его рот, его мягкий сладкий маленький ротик смыкается вокруг члена своего парня. Тарн чувствует, как все его тело сжимается от того, как отчаянно он хочет погрузиться в этот жар.…       Тайп поднимает на него взгляд, выглядящий донельзя красивым даже со ртом, полным члена, и слегка кивает, а Тарн испускает глубокий хриплый вздох, запускает руку в волосы своего парня и начинает трахать его в рот.       Все идеально. Все — какой влажный и жаждущий рот у Тайпа, как его губы становятся темно-розовыми, когда Тарн входит и выходит, как крепко он обхватывает горлом самый кончик члена и какое блаженное выражение на его лице. Тарн не толкается слишком сильно и не дергает его за волосы, просто погружает член глубоко при каждом толчке, позволяя всепоглощающему удовольствию нарастать в паху, пока оно не перельется через край и не пронзит его насквозь. Он стонет, а затем ему приходится жалобно хватать ртом воздух, пока Тайп продолжает глотать, по его члену пробегают маленькие волны удовольствия, когда Тайп принимает все это, а затем Тарн неуклюже сползает на кровать, а его парень с довольным вздохом плюхается навзничь.       В уголках его рта липкая белизна, и Тарн, возможно, не может дышать, хотя ему только что высосали мозги. Он чувствует себя слишком разгоряченным, сверхчувствительным и выжатым до глубины души, поэтому с трудом сбрасывает одежду и ложится рядом с Тайпом, позволяя ощущению соленой кожи успокоить и заземлить его.       Он получает пять минут блаженного покоя, прежде чем рядом с ним раздается тихое ворчание.       — Тебе лучше прибраться на кухне позже, я не собираюсь делать это вместо тебя.       Тарн закусывает губу, чтобы скрыть улыбку.       — Хорошо.       — И тебе лучше продезинфицировать стойку, — раздается мгновением позже, на что Тарн еще сильнее закусывает губу.       — Ты не хочешь есть там, где была твоя задница? Но я все время ем твою… ай!       Он ухмыляется и потирает место, куда Тайп его ударил. Определенно, оно того стоит.       Тайп бормочет себе под нос несколько оскорблений, поворачиваясь, а Тарн просто наслаждается ощущением его близости. Затем он понимает, что больше не может чувствовать приятную мягкость кожи, и оглядывается, а затем вынужден быстро закрыть глаза и снова сосредоточиться на дыхании.       Тайп в его футболке.       Член Тарна дергается у него на бедре.       Шестое чувство Тайпа снова проявляет себя.       — Даже не думай об этом, озабоченный, — бормочет он. Тарн делает глубокий вдох и выдыхает, приказывая своему члену успокоиться.       — Можешь ли ты винить меня? — мягко спрашивает он. — Ты всегда такой сексуальный, но когда носишь мою одежду… можешь ли ты винить меня за то, что я хочу тебя снова и снова.       У Тайпа порозовели уши, его тело неловко дергается, как будто он пытался одновременно прижаться к Тарну и отстраниться от него. Даже спустя столько времени он все еще не может принять комплимент, все еще сомневается в том, насколько сильно Тарн хочет его.       Тарн будет доказывать ему вечно, если это потребуется.       Он зевает и перекладывает их, чтобы они как следует улеглись в постель. Он встал пораньше, чтобы попробовать испечь Тайпу торт — что, вероятно, было ужасной идеей, — и теперь он просто хочет насладиться выходным днем своего возлюбленного. Тайп прижимается ближе и кладет голову ему на грудь, такой же великолепный и сексуальный, как всегда, и Тарн вновь чувствует благодарность.