Арс (05:32)
Привет
Я проездом в Москве на этих выходных
Если хочешь – можем встретиться*)
Мужчина долго думает, будет ли подмигивающий смайл в самом конце сообщения уместным и, решившись, все же отправляет уведомление на чужой телефон, владелец которого до сих пор находится за несколько тысяч километров от него. Но мысль о том, что это расстояние уменьшается с каждым мгновением, будоражит знатно. — Мы проехали ровно пол пути! — доносится с верхней полки, пока брюнет витает в своих размышлениях. — Арсений Сергеевич, — окликает его тот же голос. — Антон? Ты что-то говорил? — Говорил, что осталось ехать столько же, — сперва высовывается пара кудряшек, а затем уже и вся копна пушистых волос, обладатель которых находит Арсения, завернувшегося в уютный серый плед. — Ой, Вы спали? Извините, — Попов спешит заверить Антона, что все в порядке, и снова утыкается взглядом в окно купе. Голову слегка кружит от предвкушения предстоящей олимпиады. Оказывается, волнение при таких поездках охватывает не только студентов и студенток, но и их кураторов. Одна только безумно важная волокита документов, просмотр заданий, новые знакомства с московскими педагогами стоят огромных сил и нервов. Но Арсений имеет достаточно опыта в этом деле, чтобы отдать предпочтения хорошему сну, нежели напрасным переживаниям.***
Но провалиться в желанные грезы, на удивление, не получается. Арсений то просыпается от вечно «чух-чухаещего» поезда, то Антон снова его о чем-то просит, то вообще спина начинает затекать. На уже, кажется, двадцатой смененной позе преподаватель чувствует неприятную вибрацию где-то под поясницей. Должно быть телефон, — полагает Арсений, забавно изворачиваясь и изгибаясь в разные стороны в попытке нащупать злосчастный гаджет. — Найти бы его еще, блин, — раздраженно ругается он про себя. Макс курсы (10:57) Арсений! — гласит уведомление на экране блокировки, когда брюнет наконец заходит в сеть. «Макс курсы» — слишком обыденно и просто для достаточно эмоциональной интрижки с достаточно симпатичным, да что уж тут таить, очень красивым пареньком. Хотя сейчас пареньком его навряд ли назовешь. Это они познакомились, будучи пиздюками, на каком-то курсе по какой-то лепке, на который Арсения как-то затащил Матвиенко. Затем все в этой полнейшей нелепице закрутилось, да завертелось, оба поняли, что не хотят друг от друга ничего серьезного и остановились на неких редких встречах. Но вскоре Попов улетел в Питер, и это мимолетное общение закончилось на совсем неплохой ноте. Так почему же не заявить своему старому знакомому, что ты наконец вырвался из всей этой университетской суеты и ненадолго гостишь в его городе? Илья курсы (11:04) Давно не виделись, я только за Мне бронировать столик, или ты хочешь пройтись?Арс (11:06)
Я бы прогулялся, раз погода хорошая
А если все-таки замерзнем – пойдем
греться ко мне в номер :)
Если сообщение прочитано — то Арсением. И при этом раз десять. Все же отвык он от подобного. И предвкушение, пользуясь этим, рассекается по телу, вызывая легкий мандраж и заставляя сердце биться чаще. Следующие пару минут мужчина только и делает, что залипает в выключенный экран телефона, размышляя о чем-то своем и бессовестно игнорируя фразочки Шастуна по типу: «Арсений, точно все хорошо?», «Отзовись уже!», «Совсем сбрендил». Но прибывать в таком состоянии удается недолго — вскоре голос из громкоговорителя звонко объявляет о прибытии на конечную станцию. Арсений слегка потряхивает головой в разные стороны, трет глаза, чтобы поскорее прийти в себя и начинает необходимую сборку вещей. — Вы готовы? — обращается к нему парень, спускаясь по небольшой лесенке. Еще в самом начале пути он, как ребенок отказался пользоваться, к удивлению, свободной койкой внизу, энергично взбираясь наверх и радостно приговаривая, что всегда мечтал ехать там, над всеми. — О Боже, давайте я помогу, — Антон всплескивает руками, когда замечает, насколько медленно Арсений засовывает в свой черный рюкзак блок от зарядки. Пока из коридорчика от покидающих поезд людей доносятся спешные шаги и громкие голоса, Шаст наскоро сгребает со столика неприметный синий ежедневник, бутылку минералки, пару ручек, что чудесным образом никуда не укатились и запихивает все это добро в арсеневский рюкзак, при этом случайно касаясь рукой его запястья. — Да что же Вы нерасторопный такой, то а? — до сих пор витающему в облаках Арсению всучивают его куртку с сумкой и наконец, хватая за руку, вылетают с ним из вагона. — До свидания, хорошего дня! — провожает парней радушная женщина-проводница. — И Вам того же, — кидает в ответ Шастун, выискивая взглядом какую-нибудь лавочку, чтобы поставить вещи и поправить в спешке неудобно завязанные кроссовки. Арсений только вяло плетется за ним — торопиться совсем не хочется, ведь воздух здесь свежий, а погода солнечная, хоть и чуть-чуть прохладная. — Бля, прости, — неожиданно выпаливает Попов, когда Антон останавливает их у широкой скамейки и, поставив на нее ногу, наклоняется к обуви. — За что? — шатен смотрит на него исподлобья, не поднимая головы и совсем не понимая контекста сказанной фразы. — За рассеянность мою, — проговаривая это, брюнет вертит головой из стороны в сторону, стараясь рассмотреть что-то примечательное на железнодорожном вокзале, а в конце слегка усмехается. — Все бывает, Арсений, — парень выпрямляется, потягиваясь. — Но, может, ты объяснишь причину такого, — Шастун неловко запинается, будто обжигаясь об собственное неуважительное обращение, вырвавшееся случайно. Они ведь еще до поездки обговорили этот момент, и Арсений спокойно перешел на «ты», будто так было всегда. Но Антону почему-то до сих пор непривычно. — состояния, — все-таки договаривает парень. — Ты знаешь, — Попов чуть мешкается, мотает головой из стороны в сторону, разглядывая все, что творится вокруг непримечательной лавки, у которой они остановились, и вскоре продолжает: «Я так-то вырос здесь, в Москве, школу закончил, следом и универ. Вот, собственно, воспоминания нахлынули», — преподаватель еле заметно шморгает носом и встречается взглядом с зелеными глазами напротив. — Эй, ну ты чего? — Антон подходит ближе и загребает чужие плечи в некие полу-объятия, заставляя их владельца тесно к нему прижаться и попутно отмечая то, что так стоило бы делать намного чаще. — Уже все в порядке, правда, — Арсений фокусирует взгляд, как бы возвращаясь в этот мир, и отстраняется первым. Если энная неловкость и витала в их разговоре, то осталась где-то там, у лавочки, и парни, общаясь на отдаленные темы, дошли до ближайшей парковки, чтобы удобнее вызвать такси.***
— ...И, к сожалению, вам придется прождать до двух. Мы приносим свои извинения, — сообщает милая девушка-администратор на ресепшене. Арсений в ответ разочаровано и несколько понимающе улыбается ей и уходит в угол фойе, к двум малозаметным коричневым креслам. — Ну что там, Арс? — спрашивает Шастун, пристально наблюдая за приближающимся мужчиной, а после растягивает губы в довольной улыбке. Уж слишком ему нравится видеть этого англичанина рядом, пробегаться взглядом по его профилю, когда он чем-то увлечен, обращать внимание на его будто стилистом подобранную одежду, изучать его стиль и манеры. А еще нравится считать его не просто преподавателем, как это делают остальные студенты и работники универа, а очень хорошим знакомым...может быть даже другом? — Эх, — он тяжело выдыхает, приземляется на кресло рядом, расслабляясь, и трет переносицу. — Ну, где-то час нам придется здесь просидеть точно. Говорят, какие-то проблемы с отоплением на всем нашем этаже. И пока их устраняют, нас просят подождать, — оглянувшись, Попов замечает еще несколько постояльцев, по-видимому, его соседей — уставших и с вещами. — Если хочешь, мы можем прогуляться где-нибудь неподалеку, — предлагает мужчина, но поразмыслив и не получив никакого ответа, вытаскивая из рюкзака какую-то книженцию, добавляет следующее: «Хотя я так устал. Да, и думаю, ты тоже». — Согласен, тяжелый день, — Шаст устало утыкается в экран телефона. — Мне сегодня точно не до прогулок, — на последнем слове Арсений как-то многозначно усмехается, походу вспоминая о планах на сегодняшний вечер, известных только ему и его компаньону. Парень старается не обращать на это внимание и меняет тему разговора: «А что это ты читаешь?» — Ой, — с удовольствием тянет Попов, саркастично потирая ладони друг об друга, — очень забавная история! Там главная героиня застает парня на измене с женщиной намного младше ее и... — не успевает он договорить, как Шаст заливается смехом. — Я так и знал, что ты именно такие книги читаешь, Арс! — хихикая, выговаривает он.***
Вскоре администратор громко объявляет об исправности шестого этажа, и парни, подхватив свой немногочисленный багаж, отправляются каждый по своим номерам — Арсений в шестьсот пятнадцатый, а Антон в шестьсот шестнадцатый. «Располагайся, я скоро к тебе постучусь», — произносит преподаватель, перед тем как скрыться за своей дверью. Следующие свои действия Шаст совершает по неоспоримому правилу: прежде чем разбирать вещи, нужно в обязательном порядке протестировать кровать. Плюхнувшись на мягкий-премягкий, словно облако, матрас, парень наконец может отдохнуть от дороги. Он потягивается и достает из кармана телефон. Ну как же без проверки социальных сетей? Сразу на экране блокировки высвечивается пара свежих сообщений от уж очень знакомого контакта. Позов (14:03) Че, как ты там, Антох? Как Сергеич? Крч позвони мне, когда приедешь, а то интересно жуть Антону по-настоящему тепло на душе от того, что его жизнь кому-то небезразлична, и что он имеет такого друга, как Поз. Поэтому Шаст спешит скорее набрать его номер. — Дарова! — слышится бодрый голос из трубки. — Привет, — парень переворачивается на спину и начинает забавно болтать ногами за своей спиной. — Слушай, ты так вовремя позвонил, нас вот только что пустили в номера, — Дима его перебивает, подшучивая мол: «Пустили? А вас там что, держали? Ха-ха». — Ну практически, — подхватывает Антон. — На самом деле какие-то неполадки были, вот и задержали заселение. Неважно. — Ну а как оно? — резко переключает тему, используя исключительно намеки, Позов. — Точнее он, — Дима делает многозначительную паузу. — Да, что ты пристал к этому Арсению, — даже по голосу можно определить — Шастун точно закатывает глаза. — Я же вижу, как ты на него на парах смотришь, вижу, как о нем отзываешься...я вообще тебя насквозь вижу, — в разговоре наступает неловкая пауза. Антону явно нужно время, чтобы подобрать правильные слова и ответь другу. — Но... — только и может возразить он. — Без всяких «но», Антон. Задумайся об этом. — Да я не раз задумывался! — фраза вырывается резко, словно сама по себе. Ведь мысли уже измучились метаться по голове, то сталкиваться, то пружинить о стенки до стенки черепа. Но как бы не было необходимо выговориться, дальше Антон все равно объясняется неуверенно. — Понимаешь, я не хочу пока что-то чувствовать. Нет, мне безумно нравится Арс. Нравится, как он выглядит, общается, шутит. А еще зрительный контакт я с ним просто обожаю. Хотел бы смотреть в эти глаза вечно, — парень осекается, кажется, специально тормозит поток своих слов. — …но еще рано. Я боюсь потерять его, даже не успев узнать. Я понимаю, что наши отношения уже переходят границы преподавателя и студента, а скорее и дружескими их охарактеризовать нельзя, но...быть может я просто не готов? — он наконец замолкает, прислушивается в ожидании какой-либо реакции. — Не готов к чему? — К такой сложной влюбленности. Мне просто не может так повезти, — Шаст правда не верит в то, что брюнет может ответить ему взаимностью. — Если ты так решил, то будь по-твоему. Но мне кажется, ты все слишком усложняешь и накручиваешь себя. — Может быть. Но единственное чего я хочу, так это не спешить. — Вот и хорошо. Поступай так, как считаешь нужным, — студент правда так и думает, говорит о том, что сам бы сделал в такой ситуации. — Ты знаешь, я в любом случае буду на твоей стороне и смогу поддержать. — Спасибо, Дим, что выслушал, — звонок обрывается, и дышать как-то становится легче. Еще немного поразмыслив, Антон решает просто наблюдать. Вдруг что-то в поведение преподавателя станет для него карт-бланшем.***
— Шаст, открывай! — доносится из-за двери, а затем и торопкий стук заставляет Шастуна подняться с мягкой кровати. — Открываю, открываю, — на пороге парень, конечно же, застает Арсения. Тот в уличной одежде с небольшим румянцем на щеках и немного растрепанной прической пытался как можно быстрее отдышаться и привести себя в порядок, что без зеркала получалось, откровенно говоря, не очень. — А ты чего такой, э… — вид Попова явно вводит Антона в заблуждение. — Смотри, все очень срочно, — объясняясь, Арс в спешке всучивает Шасту свой черный «дипломат», по-свойски стягивает и оставляет свою обувь у входа. А затем, роняя короткие извинения, проходит к ближайшему журнальному столику и выкладывает на него из-за пазухи несколько листов формата «А4». — Так-с, сообщили, что той анкеты, которую ты заполнял, недостаточно. Вот еще одна, — тараторит он, а потом, пожав плечами, добавляет следующее: «Я, честно, не знаю, зачем их столько». — Ага, я понял, — Шаст опускается на небольшой стульчик и пододвигает бумаги ближе к себе. Прочитав несколько пунктов, парень поднимает голову на нависающего над ним Арсения, который явно собирался что-то сказать, но, словив на себе чужой взгляд, растерялся. — Ну, это, — неуверенно начинает он, отводя взгляд куда-то в сторону, — меня еще попросили проверить часть ваших работ, хотя я не должен был. И получается, кроме сегодняшней встречи преподавателей, на которую я так тороплюсь, завтра утром я поеду в еще одно место, чтобы меня ввели в курс дела по этому поводу. Так что завтра ты мне анкету уже не отдашь, я буду занят, ага, — размышляет преподаватель, — а завезти ее нужно…ну, к утру, — Попов останавливается, размышляя. — Хм…А! — что-то приходит ему в голову. Тогда он резко вскидывает обе руки вверх и, похлопав себя по карманам, достает оттуда ключ-карту и вручает ее Антону. — В общем, заполни сейчас эту белиберду и отнеси мне в номер. Положи куда-нибудь на стол, ну, чтобы я заметил, — преподаватель делает победный хлопок, что означает «проблема решена». — А как ты потом к себе попадешь, если ключ у меня? — Это второй, — в доказательство Арс показывает ему такую же белую карту. Затем он поглядывает на свои наручные часы и проговаривает облегченное: — У меня еще есть время, — и ловко меняет тему. — Ты как, переживаешь? — На самом деле, да, — сознается Шаст. — Когда мы с тобой и еще парой человек ехали на какую-то районную олимпиаду, я и подумать не мог, что из всей группы в финале защищать свою тему придется мне. Это большая ответственность. Я представляю университет, — рассказывая о своих навязчивых переживаниях, Антон совсем унывает. Опустив взгляд вниз и прокручивая кольца на пальцах, он вдруг чувствует теплые руки на своей спине. Арс в это время еще сильнее прижимается к нему, кладет подбородок куда-то на плечо и всем своим видом говорит, мол: «Обними меня, и станет легче». И Шаст не может перечить, так же загребает его в уютные теплые объятья. Честно, они стоят так несколько минут, вдыхают запах друг друга, проводят руками по спине, плечам и жмутся ближе, иногда неловко переплетая ноги, реже касаясь бедрами. Вскоре Арсений пытается отстраниться, точнее просто дергается назад, собираясь выбраться из захвата рук, но Антон даже не думает его отпускать, поэтому эта попытка ни к чему не приводит. — Ой, прости, — Шаст сразу отпускает его и неловко извиняется. Арсений же ничего не отвечает, только молча, захватив все свои вещи, проходит в коридор. Тогда Антон скрещивает руки на груди, и, набирав побольше воздуха в легкие, произносит то, что так и крутилось на языке: — Если честно, я бы обнимался с тобой вечно. У тебя шикарный парфюм. — Спасибо, — Арс, который в это время обувал кроссовки, неожидав такого признания, сильно смущается: усмехается, учащенно моргая. И это не было бы так заметно, если бы он мог спокойно завязать свои шнурки. Но получалось откровенно не очень: чертовы веревки рассыпаются в подрагивающих руках. И, сдавшись, мужчина поднимает просящий взгляд на Антона, который между тем, улыбаясь, наблюдал за ним. — Я понял, — сдерживая смех, Шаст наклоняется к Арсению и самостоятельно завязывает ему кроссовки. — И что? — поднявшись, немного обижено спрашивает Попов. — Что ты очень мило смущаешься, — заключает парень, но ему отвечать не собираются, только шутливо закатив глаза, хлопают дверью. Какое-то чувство вроде интуиции подсказывает Антону, что Арсений этого и добивался. И теперь, чтобы успокоить все свои мысли, парень решает «подремать пару часиков». Но вот чтобы успокоиться Арсению, всего лишь комфортной обстановки не хватает. Температура в машине самая приемлемая, времени до встречи полным-полно, но фоновая тревога продолжает быть набатом, то разрывая его голову на части, то вообще сплющивая. Мужчине все кажется, что он что-то делает не так. То-ли волнение перед важным мероприятием так действует, то-ли предстоящее свидание вызывает это странное предвкушение. Но нет же, это все не то. Возможно, если бы он был чуть внимательнее и прислушался к своим ощущениям, понял бы, что дело тут совсем не в этом. Все его переживания не зависят от того мимолетного свидания, на котором, уж поверьте, он бывал не раз или от почетного места в комиссии, он же специалист! Они сосредоточены лишь на одном кудрявом высоком парне, таком простом и искреннем, в правах которого окружать заботой, обнимать и безнаказанно смущать Арсения, полностью выбивая из колеи и образа влиятельного педагога. Возможно, если бы Арсений был чуть внимательнее, он бы понял, о чем это чувство, и безусловно бы отменил вечернюю встречу. Но вместо этого, мужчина только мотает головой из стороны в сторону, якобы возвращаясь в реальность, и выезжает из парковки.***
Перед тем как потянуться в карман за доверенной ему картой от номера преподавателя, Антон еще раз проклинает себя за то, что проспал намного больше чем планировал, трет замыленные ото сна глаза и наконец открывает дверь номера шестьсот пятнадцать. Опуская дверную ручку, парень ожидает увидеть только темную пустую комнату, по планировке схожую на его. Но вопреки всем ожиданиям глазам открывается чрезвычайно неожиданная картина.***
— Тише, тише, — тихим голосом проговаривает Макс, когда Арсений чуть не ударяется затылком о дверной косяк, и заботливо кладет ладонь на острое место, чтобы такого больше не повторилось. — Я ничего не вижу, — только и успевает прошептать мужчина в перерывах между короткими и спешными поцелуями. Движения требовательны и отрывисты. Руки исследуют тело напротив, сминая одежду и касаясь самых заветных мест. Дыхание сбивается, ведь возможность зачерпнуть достаточно воздуха появляется все реже. Они настолько влекут друг друга, что появляется суета: кисти подрагивают, резко перемещаясь и практически не задерживаясь на одном мете, а ноги, чуть ли не запутываясь, топчутся на входном коврике. — Сука, — ругается, Арс, когда у него не получается нащупать выключатель и, сдавшись, снова жмется ближе, врезается в чужие губы своими, слегка покрасневшими. Тогда он чувствует, как рука, устроившаяся на его разгоряченной спине, спускается чуть ниже и, все-таки включая тусклый свет, ведет его внутрь номера. К слову, они продержались ровно четыре часа. Гуляя и общаясь на абсолютно разные темы, расхаживали по уютным вечерним улицам Москвы, заглядывали в местные кафешки и ларьки. Но стоило оказаться в теплом салоне машины Максима, как границы начали постепенно стираться, а тонированные стекла стали жутко необходимыми. — Зачем мы, — Арс прерывается, садится на край кровати и смотрит снизу вверх. Отдышавшись, он договаривает, — это делаем? — А тебе не нравится? — мужчина получает встречный вопрос, в то время как чуть загорелые руки, заключенные в несколько легких браслетов, скользят по его плечам, ближе к шее и, наконец доходя до лица, устраиваются там, на щеках по обе стороны. Ответа не следует. Вместо слов Арсений тянет парня на себя, устраивая его между своих ног, тем самым полностью отдаваясь в чужие руки, и снова поднимает на него свой нарочито невинный взгляд. Макс тогда шанса не упускает. Надавив на грудную клетку, он ловко укладывает мужчину поперек достаточно широкой кровати, ведь на лишние телодвижения времени у них нет, и нависает сверху. Пока расстегивает верхние пуговицы бледной рубашки, ловит сладкие губы, будто отвлекая и не в коем случае не позволяет Арсению наблюдать за тем, что в этот момент вытворяют с его телом. Следующей своей жертвой Макс выбирает бледную шею, нежно осыпанную всевозможными родинками. Проходясь языком по коже, от Арса он едва слышит пару рваных вдохов, поэтому и хитро ухмыляется — знает, что угадал. — Расслабься, — шепчет он рядом с ухом, ведь замечает, насколько Попову хочется увернуться от этого щекотного прикосновения. На зло всему желанию, переполняющему их в этот момент, когда на арсеньевской рубашке расстегнутых пуговиц все еще меньше чем застегнутых, а Макс продолжает, близко прислонившись к шее, оставлять на ней хаотичные поцелуи, щелкает дверная ручка. В дверном проеме застывает Антон. Сначала он жмурится от яркого света, а, увидев все происходящее на ближайшей из двух кроватей, проводит несколько секунд, уставившись в одну точку и всеми силами стараясь не пялиться на этих двоих, которые все еще находятся непозволительно близко друг к другу. Макс продолжает нависать над покрывшимся румянцем Арсением, что смотрит на Антона вверх ногами, просто опрокинув голову за кроватью. Отпрянув и сообразив, в какой ситуации он находится, Шастун с большими удивленными глазами медленно, будто его только что парализовали, поворачивается на сто восемьдесят градусов прямо к двери и быстрым шагом выходит из номера шестьсот пятнадцать, умеренно ей хлопая. В голове царит полный хаос. Мысли опять кружатся, беспомощно сталкиваясь друг с другом, прям как во время разговора с Димой, только в тысячу раз хуже. Сначала эти суждения колеблются от «Арсений Сергеевич… с мужчиной?» и «Он был так странно красив…» до «Блядь, я бы тоже до жути хотел». В конечном итоге, когда Антон постепенно приходит в реальность, они перерастают в опасения: «А как мы будем смотреть друг другу в глаза?», «Я же все испортил, твою мать». Шаст делает глубокий вдох и оглядывается — в ночном коридоре отеля пусто. Никто за это время не прошел мимо и не увидел его, прислонившегося к холодной стене и странно уставившегося в одну точку. Тогда Антон направляется к своему номеру, все еще находясь где-то не здесь, судорожно достает свою ключ-карту и как можно быстрее набирает Позова. — Да? — неуверенно отвечает тот, уже заподозрив что-то неладное. — Привет, Дим, — голос подводит, дрожа. С каких пор он стал волноваться перед тем, как что-то рассказать собственному другу? Видимо, такое не каждый день говорят… — У меня ситуация ебанутая. Расскажу — охуеешь. — Выкладывай, а то мне уже страшно. — В общем, — Антон набирает побольше воздуха в легкие и начинает, — мне нужно было занести документы Арсению в номер, он сам меня об этом попросил и даже дал ключ. И меня так вымотала дорога, что я заснул. Проснулся уже часов в десять, быстро все заполнил и подумал, что он уже спит, и ничего страшного не произойдет, если я зайду и положу папку ему на стол. — Ну и что дальше? — Как я понял, его дорога не вымотала, и он решил, что будет классно перепихнуться с парнем, блядь! — И что ты прям… — Поз не договаривает, пока еще не в силах представить весь этот абсурд. — О Боже, нет! Все были одеты, я застал только прилюдии. Хотя что-то мне подсказывает, что дальше у них ничего не зашло, — старается шутить Антон, но перед глазами все равно стает картинка, где Арсений Сергеевич с этими блядскими расстегнутыми пуговицами и взъерошенными волосами испуганно на него смотрит, откинув голову. — И что ты чувствуешь? — В первую очередь стыд. Я ужасно виноват. У нас все шло так медленно и плавно, что я подумал, у меня есть шанс. Мы обнимались, представляешь? Уж лучше бы я узнал о том, что он занят из его уст, а не так, как получилось. — Подожди. Но как ты мог знать об этом и избежать такой ситуации? — Ну, блядь, никак, — Шаст задумывается, и Позов не спешит нарушать установившеюся тишину. — Тогда, получается, он должен был предупредить тебя, чтобы не ставить в такое неловкое положение, — все же высказывается он. — Не так-ли? — Блин, — Антон так часто благодарен Диме за его отрезвляющее мнение со стороны, что готов согласиться с любым его высказыванием, — ну, походу реально так. Арс сам меня попросил занести документы, как он мог не предупредить…***
Поговорив с Димкой и найдя всему этому хоть какое-то объяснение, Шаст немного отпустил ситуацию. Сейчас его заботит только сон и уютная кровать, но по привычке парень решает заглянуть в соц. сети. Проверяя мессенджеры, он натыкается на одно сообщение и, роняя голову на подушку, обреченно вздыхает. Арсений Сергеевич (20:35) Пожалуйста, Антош, после 10 уже не заходи Одно гребаное сообщение, которое он не увидел пока спал. Одна просьба, и все проебано. А на душе такое ощущение, что он кого-то точно предал, а ему, наверное, изменили.