Reboot

Ваньнин вальяжно сидел на мягкой подушке, которыми были обложены лавки, вокруг стола. Задний двор Хуайцзуя можно было сфотографировать и вложить в альбом по подбору ландшафтного дизайна. Отличный сад в западном стиле, от клумбы до беседки, каждый камушек на своем месте. Каждый куст подстрижен, каждый цветок полит и удобрен в соответствии с потребностью растения. А уж о том, насколько стильно были оформлены беседка и зона барбекю и говорить не стоит. Даже подушки под задницы гостей и пледы в сочетающейся цветовой гамме. Чу Сюнь, например к своему заднему двору относился прохладно. Не захламлен и ладно. Ваньнин лениво обмакнул креветку, что была замаринована по его любимому рецепту в соус тартар. Жуя любимый морепродукт и запивая его отличным вином «Белые цветы груши» он смотрел на то, как Хуайцзуй показывает Лею свою геологическую коллекцию. Лей с улыбкой смотрит на то, как хризолит и турмалин преломляют свет, уже чуть склонившегося и порозовевшего солнца, дело уже было к вечеру. С колен увлекшегося мальчика соскальзывают открытые коробочки с лазуритом и кораллом. Маленький альфа неловко мнется и извиняется, но пожилой бета просто с улыбкой сам поднимает все с земли. В свое время Ваньнину и Сыни нельзя было дышать в сторону этих коробочек, строго стоящих в серванте. - Гэгэ, прости меня… Неловко начал Ся Сыни. - Смотри за рыбой – Холодно отозвался омега, но после добавил: - Тебе не за что извиняться. Дети часто теряются в людных местах, Китай куда безопасней, чем Чикаго в этом плане, я бы больше боялся потеряй ты его у нас. Да и я его пару раз в торговом центре терял. Закончил омега со вздохом, воспоминания о том, как он краснел перед администратором торгового центра рассказывая, что потерял ребенка в винном магазине, хорошими не назовешь. - К тому же Лей сам виноват, что даже свой рюкзак не взял.- Продолжил омега – А за передвижениями другого взрослого ты точно не обязан следить. Ся Сыни развернулся и присел на лавку, спиной к столу, чтобы не упускать из вида мангал, и опустил голову на плечо брата. - И все же я проебался. – Констатировал факт Сыни. – Слушай, он же вроде не сильно умный. Думаешь, догадается? - Узнаем. – Хмыкнул Ваньнин и снова пригубил бокал – Мы с ним работаем сейчас. - Что?! – Сыни подскочил на месте. - Что? Как ты думаешь, откуда у меня номер Сюэ Мэна? - Да как-то не подумал, знаешь! И почему ты говоришь об этом только сейчас?! – Альфа был почти в бешенстве. Как его брат мог не сказать ему настолько важную вещь? Да он первым делом должен был сообщить ему об этом! Устно и в письменной форме, и для надежности письмо на электронку кинуть! Желательно в двух экземплярах! - Вот из-за такой реакции и не сказал, успокойся. – Ваньнин отдернул младшего. – Не хватало еще, чтобы Лей тебя услышал. Ся Сыни послушно притих. *За три часа до этого* - Геге, ЧП! – Голос альфы звучал так, будто началась третья мировая. - Что случилось? – Ваньнин весь подобрался. – Что-то с Леем? - Да! – Выпалил альфа в трубку – То есть нет! То есть да, но не совсем. Альфа путался в словах. И Ваньнин был готов поклясться, что он сейчас кусает ногти. Глупая детская привычка, которая до сих пор дает о себе знать в моменты сильного стресса. - Что значит не совсем? – Ваньнин принялся массировать переносицу. Нервозность брата начала переходить к нему – Скажи нормально, что случилось! - Ты только не паникуй, я все подробно расскажу позже. Но Лей видел Вэйюя. Сердце ухнуло куда-то вниз. Видел? Он только видел его? Они общались или нет? Руки предательски задрожали. - Шишу, давай мариновать креветки! – Послышался звонкий голос на фоне. - Отбой. – Сказал Сыни и быстро сбросил трубку. Не паникуй? Ха-ха три раза, да как теперь не волноваться, собственно? Это как вообще называется? Пришел такой, кинул в него водородной бомбой и ушел! Чертов Сыни, чтобы ему срать меньше прожиточного минимума! - Вам не хорошо? – Поинтересовался таксист, смотря на резко побледневшего и дрожащего мужчину. - В-все нормально. – Чуть дрогнувшим голосом сказал Ваньнин. – Извините, я закурю снова, хорошо? И можно чуть прибавить скорости? *** - Что ты ему сказал? – Ваньнин посмотрел прямо в глаза альфе. - Сказал, что раньше этот парень был хулиганом и сделал много всего плохого. – Понуро отрапортовал Сыни. – В подробности не вдавался. Ваньнин кивнул и снова глотнул вина. - Мамочка, смотри ! – Внимание на себя перетянул Лей, который сбежал от дедушки с родохрозитом, что едва помещался в его кулачке. – Это розорозит ! Ваньнин улыбнулся сыну и посадил его себе на колени. - Солнышко – Омега расплылся в улыбке – Только не розорозит, а родохрозит. Он забрал у сына камень, который при правильном попадании в висок мог убить и положил тот на стол. Его взгляд зацепился за пластырь на ручке сына. Погладив шершавую бежевую поверхность пальцами, он спросил: - Больно было? Альфочка замотал головой. - Смельчак мой – Омега потрепал свободной рукой волосы сына, второй все так же поглаживая пластырь. - Лао Жань, тоже так сказал! – С налетом гордости сообщил альфочка. - Лао Жань, это тот мужчина, что тебе помог ? – Будто слышит о нем впервые, спросил Ваньнин. - Да, шишу сказал, что он хулиган, но если честно он мне не показался плохим. – Мальчик приложил пальчик к своим тонким губкам. - Он не плохой, просто очень глупый – Палец в последний раз проходится по полоске ткани - По крайней мере был… - Ммм, вот как – Будто что-то понял, протянул альфочка. Ваньнин просто приложил запястье с пластырем к губам и снова улыбнулся сыну. - Да, а теперь иди и верни дедушке Хуайцзую его родохрозит. Лей кивнул и спрыгнув с колен матери поспешил обратно к дедушке. - Я тебя порой не понимаю, гэгэ. – Честно признался Ся Сыни и поднявшись пошел в сторону мангала - Я и сам себя не понимаю – Так же честно сказал Ваньнин, хотя и не был уверен, что его ответ был бы услышан. Лей маленьким сайгаком скакал вокруг дедушки, а Хуайцзуй пытаясь за ним поспевать, только неловко улыбался, стесняясь своей неповоротливости и вынужденной медлительности. Как же быстро все же летит время, когда он впервые увидел Хуайцзуя, ему было сорок три, а это было уже двадцать лет назад. А шесть лет назад на свет появился Лей. Как-то само собой вспомнилось то, как он впервые взял на руки Лея. Когда его вытащили из кювета и руки доктора так уверено протянули ему маленький комочек. Ваньнин и сам сжался до размеров комочка, потому что ему было до ужаса страшно. Такой маленький, такой хрупкий, а если он сделает что-то не правильно? Он помнит, как маленький носик чуть дернулся, а после малыш уверенно повернул свое личико в его сторону, безошибочно утыкаясь в грудь матери. Помнит, как одновременно стало влажно в глазах и в груди. Может в дальнейшем у него и были проблемы с молоком, но в ту минуту оно пролилось, всей возможной любовью и заботой, стараясь накормить и укрепить своего малыша. Крохотные кулачки, что тянули его волосы, пока он старался правильно держать головку, чтобы крохе было удобно, и звуки старательного пыхтения. Это странное ощущение, которое вообще-то не было приятным, даже немного болезненным, но сейчас оно казалось настоящей сказкой. Интересно, а что чувствовал Хуайцзуй, когда впервые взял на руки сына? Плакал ли он, дрожали ли у него коленки, тряслись ли руки от восторга? А Чу Сюнь? Какие мысли в его голове роились, когда он протягивал руку маленькому омеге и предложил свою фамилию? Быть родителем всегда не просто. Быть родителем значит всегда бояться за своего ребенка. Даже если злишься на него, даже если он сделал что-то плохое. Ваньнин был готов простить Чу Сюню многое, в конце концов он не был ему кровным сыном, но ведь Хуайцзуй держал маленького Сыни на руках и кормил кашей. Он ждал его появления. Он видел маленькое белое пятнышко на узи, слышал стук его сердца. Он видел его первые шаги и слышал первые слова. Как при всем этом, он мог быть таким…. Таким бездушным? Ресницы опустились веером, скрывая милую картину от глаз омеги. Он тяжело вздохнул и подпер голову рукой. - Спасибо, что пришел. – Раздался рядом низкий чуть хрипловатый голос. Ваньнин открыл глаза и сразу же оглянулся. Лей на этот раз скакал вокруг Ся Сыни, порываясь тоже жарить рыбу. - Я здесь не ради вас – Тихо ответил он. - Да, я понимаю это. Лей такой активный, я уже и забыл, какими активными бывают дети. - Ни я, ни Сыни никогда не были активными. – Резонно заметил Ваньнин и кинул обвиняющий взгляд в сторону старшего. Тот повинно опустил голову, и посидев так пару минут потянулся за бутылкой. – Сладкое правда? Ваньнин кивнул. Вино и вправду было сладким. Хуайцзуй предпочитал покупать китайские вина, которые были обычно слаще европейских. В этом они с Сюнем очень сильно различались. Ваньнину тоже больше нравились китайские вина, чем европейские. Однако даже когда он был в Нью-Йорке и намеренно поехал в чайнатаун, он не смог найти своих любимых белых цветов груши. - Ся Сыни выбирал его. Он сказал, что ты любишь сладкое – Бета отпил из своего бокала – Я даже не знал, что тебе нравится сладкое. Мужчина пристально посмотрел на безучастного Ваньнина. - Я только тогда понял, что вообще не знаю, что тебе нравится, но что еще хуже – Мужчина тяжело вздохнул – Я понятия не имею, что нравится Ся Сыни. До сих пор. Понятия не имею. Ваньнин скосил взгляд на бету. - Столько времени, потрачено беспутно. Снова тяжелый вздох, совсем стариковский. Тяжелый не от усталости, не от сожалений, а от самой жизни. Глядя сейчас в это покрытое сеточкой глубоких и не очень морщин, Ваньнин пытался найти следы другого человека. Того своего дяди, что брюзжал, когда узнал, что его племянником будет омега. Того, человека, что фанатично мог часами рассказывать о происхождении видов. Того строго мужчину, что запрещал Ваньнину брать за руку Сыни. Того, кто готовил самые вкусные лунные пряники, но никогда не разрешал съедать больше одного за раз. Но не находил. Вместо него рядом с ним сидел обычный старик. Согнутый артритом и с начинающими редеть седыми волосами. Старик с потухшими глазами, который не уверен в том, что если завтра ему станет плохо, найдется кто-то кто подаст ему стакан воды. - Вы помните как впервые взяли на руки Сыни? – Наконец подал голос Ваньнин. Мужчина от неожиданности даже вздрогнул, а глаза его расширились, когда он понял суть вопроса. Он глубоко задумался, перебирая в памяти события. Но чем больше он капался, тем дальше от него был нужный фрагмент. - Тогда вы упустили намного больше, чем думаете – Не дождавшись ответа, сказал Ваньнин, и поднялся из-за стола. - Ну что? – Начал он, натягивая на лицо улыбку – Альфа всей моей жизни уже приготовил самую лучшую рыбку в мире? - Еще пару минут, гэгэ. – Подал голос Сыни, сбрызгивая рыбу лимоном. - Пхаха, Сыни, я вообще-то Лея спрашивал – Обнимая, так же хихикающего сына, сказал омега. - Ха-ха-ха, шишу, дурачок! - Эй, это жестоко – Надул щеки альфа. - Прости Сыни, но ты не конкурент такой булочке. – Отмахнулся от надутых щек брата Ваньнин – А теперь всем рыбки! *** День был на редкость пасмурный. Мо Жань не любил такие дни. В их старом доме крыша была совсем худая и каждый раз, когда шел дождь приходилось подставлять ведра, тазики и даже чашки, чтобы собирать воду. Чтобы не было проблем с проводкой, мама запрещал включать телевизор или микроволновку. Было скучно, а еще приходилось есть холодную еду. Если вообще было, что есть. А еще страшно. В тишине квартиры было очень хорошо слышно, что происходит за тонкими стенами у соседей. Все крики, вся ругань. И если днем еще было терпимо, потому что рядом был мама, то к вечеру и ночью, когда он уходил, становилось совсем не выносимо. Но сегодня все было по другому, мама попросил Мо Жаня надеть лучшую одежду и они вместе куда-то пошли! Это было почти праздником, ведь обычно мама запрещал куда-то выходить из дома, ведь они жили в достаточно опасном районе. Альфочка с интересом смотрел в окно автобуса за тем, как меняются дома, становясь все красивее. Мама привел его в какое-то здание с кучей дверей, тут и там ходили люди в белом. Он не сразу понял, что это похороны. - Мамочка, кто-то умер? – Боязливо спросил Мо Жань, цепляясь за рукав кожаной куртки мамы. - Да, солнышко. Мы тут чтобы почтить его память . – Омега отрывает руку ребенка от своего рукава и вкладывает в маленький кулачок белый конверт – Послушай, ты видишь вон того дядю? Мо Жань поворачивает голову в указанную сторону. Там стоит высокий мужчина альфа с острой бородкой он беседовал с кем-то пока, видимо его супруг находился рядом с гробом - Угу. - У него сегодня горе. Это похороны его брата. А-Жань, будь хорошим мальчиком, отдай этот конверт ему, а мамочка пока сходит поклониться умершему, ладно? Мо Жань уверено кивнул. Альфачке впервые доверили что-то настолько серьезное, и он просто не мог подвести маму! Решительным шагом он направился к мужчине. Влезать в разговор старших было бы не вежливо, поэтому он смирено ждал, когда беседа закончится. Ну или в разговоре не образуется пауза. Но в итоге мужчина первым заметил мальчика с конвертом. - Эй, малыш! – С улыбкой, немного вымученной, обратился к нему альфа – Ты чего тут? - Мнм, мама просил передать вам! – С вежливым поклоном Мо Жань протянул конверт – Очень соболезнуем вашей утрате. - Вот как, спасибо – Мужчина принял конверт из рук мальчика, но пробежав глазами по имени дарителя, вздрогнул. – А где он сам? - Кланяется – Мо Жань сам повернулся в сторону комнаты, где стоял гроб, стараясь глазами найти маму. Он был очень ярко одет. Его красная кожаная куртка должна была очень ярко выделяться на фоне классических черных костюмов и белых ханьфу семьи. Но его… не было. Маленькие кулачки поджались, внутри начало закрадываться странное предчувствие беды. - Ты голодный? Отвлек его от мыслей голос мужчины. Мо Жань рассеяно кивнул. Он действительно не завтракал, да и не ужинал, если уж на то пошло. - Послушай, давай я отведу тебя в комнату, где накрыт стол к поминкам, и ты там его подождешь? – Мужчина улыбнулся располагающей улыбкой и Мо Жань просто кивнул. Обычно ему не разрешали уходить с незнакомцами, но ведь этот мужчина знакомый мамы, значит все будет хорошо, правда? *** - Ты уверен? Уже поздно – Ся Сыни мялся на улице, качая на руках уже спящего Лея. Ваньнин умилился этой картине. Ведь когда-то именно Ся Сыни забирал его из больницы. « - Гэгэ? Ты как там? Скажи в какой ты больнице? – Ужас в голосе брата, мог соперничать только с его же усталостью. Ся Сыни еще не было двадцати одного, поэтому он не мог указать его как свой экстренный контакт. - Со мной все хорошо, я в ***. И Сыни… Ты можешь съездить за той люлькой? Она нам все же пригодится» По факту он первый, альфа, что взял на руки Лея. Эх, а ведь было время, когда он сам мог поднять Ся Сыни на руки. - Завтра с утра на работу, нам всем. - Я могу и перенести съемку. – Решительно сказал альфа. - Где твой профессионализм? – С напускным укором сказал Ваньнин вздернув бровь – Все правда нормально. Сейчас перееду, в садик уже документы подал. И будет у нас все тип-топ. - Ты же понимаешь, что я не только из-за этого предлагаю. Ся Сыни серьезно глянул на брата. Возможно всему виной альфийские инстинкты, но после происшествия на рынке, ему было страшно отпускать брата. Это было абсолютно иррационально, ведь в отеле была охрана и куча персонала, который мог бы помочь в случае чего. Но его звериная часть отказывалась отпускать омегу с потомством на чужую территорию, где потенциально могут быть враги. - Все будет нормально. – Попытался заверить брата омега. - Он так вырос. Стал настоящим шкафом. – Тихо прорычал Ся Сыни. - Ты тоже вырос, Сыни. Семь лет прошло. – Он старался придать голосу безразличие, надеясь таким образом передать свое спокойствие и брату. - Лапы себе отрастил, как у медведя! И этими ручищами, он нашего Лея… - Сыни! – Оборвал его Ваньнин – Он просто привел потерявшегося ребенка к сотрудникам. - Гэгэ, это … - Сыни прикусил язык. Что отвечать на это он не знал. - Прекрати наводить панику, пожалуйста. Хотя бы ты – Омега устало потер переносицу. – Не успел я сойти с трапа, как моя жизнь превратилась в американские горки! Альфа пристыжено опустил глаза и поджал губы. - Ты для меня единственная опора во всем этом бардаке, поэтому пожалуйста… Пожалуйста! Не наводи панику, хорошо? - Хорошо, гэгэ – Ся Сыни по удобнее перехватил Лея. - И напиши мне номер Чу Сюня. Как только разберусь с переездом, свяжусь с ним. Ся Сыни улыбнулся и кивнул. Идея помирить Ваньнина с отцом уже давно посилилась в голове молодого альфы. А причина проста, как мир: личный опыт. После того, как Ся Сыни взял академ в начале семестра и буквально сбежал в Америку, из-за волнения о брате, разразился скандал. И скандал это мягко сказано. Ся Хуайцзуй буквально рвал и метал. Заблокировал все карты, обрывал телефон требуя чтобы сын вернулся домой и к учебе. Из ругательств, что хлынули на головы Ся Сыни и Чу Ваньнина можно было сложить китайскую стену, а если бы им платили за каждое обвинение в близкородственной связи, они бы скупили половину Чикаго. Причем не худшую его часть. А изменилось все, когда один холодным январским утром Ся Хуайцзуй получил фото младенца с подписью «Это не мой сын. Это мой племянник». Возможно к тому моменту, старик просто сам устал от этой ситуации, понял, что таким прессингом он от сына ничего не добьется, а может и возрастная сентиментальность дала о себе знать. Однако карты были разблокированы, а через пару дней он написал, что у него есть знакомые в посольстве и если ему или Ваньнину нужна помощь, они могут обращаться. Когда Ся Сыни вернулся в Китай, ему было уже двадцать один. Он сильно возмужал, а жизнь в условиях, где двое вынуждены постоянно сражаться против целого мира, закалила его характер. Бета уже не мог так вить из него веревки. Им пришлось буквально с нуля строить свои отношения. Нельзя сказать, что они были особо в этом успешны. Все же исправить взрослого закостеневшего человека трудно, да и у младшего упрямства не занимать. Ся Сыни все же вернулся в университет. Но учился из-под палки, а все свободное время тратил на фотографии, освоение фотошопа и лайтрума. В итоге, когда он все же получил диплом, то просто вручил его отцу со словами «Эта игрушка для тебя, мне она не нужна. И никогда не была нужна». И что самое ироничное, отношения у них после этого только улучшились, словно последняя стена между ними пала. Их отношения нельзя назвать идеальными. Даже хорошим можно было назвать с большим трудом. Но они общались, звонили друг другу, иногда ужинали вместе и учились уважительно принимать уклад жизни друг друга. Буквально вымучив себе эти отношения ( хотя бы на уровне "худой мир, лучше доброй войны") с отцом, Ся Сыни просто хотел того же для своего гэгэ. Как дети хотят поделиться любимыми конфетами с лучшим другом. Ведь, в конце концов, Ваньнин и так многое пережил и многим пожертвовал, чтобы жить хорошо. Если есть возможность подарить ему хоть какой-то намек на нормальную семью, то почему бы не попытать удачу? Вот только раны в душе Ваньнина, явно были глубже и он так же открыто идти с кем-то на примирение не спешил, по крайней мере до приезда в Китай он и слышать ничего не хотел, ни о своем отце, ни о своем дяде. Такси припарковалось в аккурат возле дома. Ваньнин забрал Лея из рук брата и чмокнув его на прощание сел в машину. Лей в его руках спокойно посапывал, уткнувшись в грудь матери. На его коленях, он словно маленький котенок. Ваньнин любовно гладил сына по спине, прижимая его чуть теснее на поворотах. Его сыночек, его опора, его поддержка, его маленький стойкий оловянный солдатик. Ваньнина трудно было назвать идеальной матерью. Он много работал, у него часто были командировки. Из-за болезни сына, ему часто приходилось то, держать его в ежовых рукавицах, то от стыда за строгость он его излишне баловал. Педагогическое образование помогло ему во многих аспектах, но человеческого фактора оно не могло изменить. К тому же, порой Ваньнин испытывал стыд за то, что его сын растет в неполной семье. Может маленький альфочка и не говорил этого открыто, но он часто смотрел на семейные пары на площадках или в игровых. И фиалковые глаза на пару секунд потухали. Это разрывало сердце омеги каждый раз. Но попытаться найти себе пару он даже не пытался. Зачем? Никому не нужен омега с больным ребенком. Не то, чтобы он сомневался в своей привлекательности, все же коллеги, хоть и пускали про него грязные слухи, но попыток пригласить на свидание никогда не прекращали. Да и некогда ему было сидеть на тиндере или ходить на бесконечный кофе! Ему нужно работать, чтобы закрывать счета на лекарства, садик и няню! Однако, временами (преимущественно в течку, когда еще и мозги немного подтекали), завернувшись вечером в плед и попивая ромашковый чай с кучей пирожных, он иногда думал, а что бы было скажи он тогда о своей беременности семье Сюэ. Как бы Мо Жань отреагировал? Какие бы у них были отношения? Захотел бы он участвовать в жизни сына? Внутренний омега грыз этими вопросами изнутри, требуя взять щенка в зубы и вручить и его и себя в руки альфе, чтобы о них позаботились. Хорошо, что за пределы самокопания это никуда не выходило. Все же, как бы не было трудно временами, Ваньнин бы не решился портить молодому альфе жизнь своими проблемами. Однако сейчас ситуация совсем другая. Сейчас альфа больше не гипотетическое рассуждение о прошлом. Он вот буквально на расстоянии вытянутой руки. Скулит и плачет, как ему жаль, даже в любви признается. Разумеется, омега все слова альфы делил на два, ведь глупо отрицать то, как на него могли повлиять чувство вины, раскаяние, первая влюбленность, ностальгия. Но одно дело встретить первую влюбленность, с которым тебе просто выпал шанс на последнее «прости/прощай» и совсем другое встретить омегу, который понес от тебя. С которым, ты теперь неразрывно связан на всю жизнь. Что если такая ответственность ему просто не нужна? Что-то внутри неприятно колыхнулось. Какая, все же жизнь ироничная штука. Было время и он все слова, поступки и признания альфочки делил на два, потому что считал это не серьезным детским увлечением ( давайте честно, каждый третий вздыхал по своему учителю). А теперь он в машине, с ребенком от него на коленях и снова пытается распотрошить его слова, стараясь найти в них двойное дно. И в пору уже задуматься о том, а было ли оно когда-нибудь? Такси затормозило у отеля. Проклятый отель. Проклятые залитое светом фае и лифт с раздражающей музыкой. Ваньнин мягко укладывает сына на кровать, но тот все равно морщиться и открывает глаза. Скорее всего, проснулся еще в фае, но не захотел слезать с рук, хитрюшка. - Мамочка-а... - Да, моя радость. – Ваньнин улыбается и гладит слега вьющиеся волосы сына. - Мамочка, а кто такой Сюнь? Рука вздрагивает и замирает на затылке мальчика. Ваньнин медленно отнимает ее и убирает. Имеет ли смысл спрашивать откуда он узнал это имя? Он слышал их разговор? Он что-то понял? - Мамочка? - Он… Кто он? Кто он для меня? Кто он для тебя? - Он… Он тот, кто забрал меня из приюта, подарив надежду на семью, но на самом деле просто запер в золотую клетку, отобрав остатки детства. - Ты знаешь, он.. Он тот кто научил всему, что знаю. Тот, кто дал мне так много, а после бросил на обочину как не нужного котенка. Он тот, кто водил к лучшим врачам, и тот, кто уничтожил полностью самооценку. - Мамочка? – Лавандовые глаза, все еще подернутые дымкой сна смотрят обеспокоенно. Щеку обожгло фантомной болью. *** Щеку обожгло пощечиной. Рука у Чу Суня была тяжелая, альфийская. Кружка с чаем, что он держал до этого, падает осколками и горячей лужей на любимый ковер в гостиной, прям рядом с документами о зачислении, которые так же были кинуты в лицо омеги, слегка поцарапав скулу. Ваньнин пошатнулся, когда пощечина повторилась, но остался на ногах. Все так же с вызовом смотря исподлобья на опекуна. Не отца. Уже не отца. - Какого черта, Ваньнин? – Альфа смотрит на сына и глаза его метают молнии. – Мы же обсуждали, что ты идешь в мой вуз. Какого черта я только сейчас узнаю, что ты отправил документы в педагогический? - Я не хочу идти на физика. Мне это не нравится. – Упрямо повторяет омега. - Да какая разница? – Альфа снова замахивается, но в итоге опускает руку, успокаиваясь. Ваньнин даже не пытался прикрыться. Ему не страшно получить еще один удар. Страшнее сдаться. - Слушай, я понимаю, что тебя может пугать такая сложная специальность, но я же сам тебя обучал, я точно знаю, какие у тебя способности. – Начал альфа увещевательно. Он почти ласково положил руку на плечо сына - Омеги, конечно намного слабее в технических специальностях, но ты точно справишься! - Я не хочу – Омега решительно скидывает с плеча руку альфы, но та быстро возвращается на место. И возвращается с нажимом. - Ваньнин. Я твой отец, разве ты не должен меня слушать? - Слушать да – Согласно кивает омега. – Слушаться, с восемнадцати лет, нет! Руку отца он натурально сбивает с плеча. Причем с не маленькой силой. Альфа даже замер на пару секунд с чуть откинутой рукой. В глазах феникса растерянность на уровне полнейшего шока. На пару секунд в гостиной словно образуется вакуум, где нет ни единого звука. Чу Сюнь сжимает пострадавшую руку в кулак, его зубы опасно скрепят. - Вот как. Восемнадцать стукнуло, и сразу стал взрослым? Ну так проваливай к черту! – Альфа махает в сторону дверей рукой. - Если ты считаешь себя достаточно взрослым, то иди жить эту взрослую жизнь куда хочешь! – Под конец голос альфы срывается на крик – Я не собираюсь платить ни за твою учебу, ни за твои шмотки, ни за твои таблетки, ни за твою косметику! Альфу понесло, он уже и сам не слышал, что говорит. И не видел, что перед ним происходит. Настолько раскаленный в собственной злости, что казалось, если подойти к нему слишком близко, можно получить ожог. Ваньнин молча поднял уведомление о зачислении, которое уже успело немного намокнуть по краям и абсолютно мерным и спокойным голосом ответил: - Мне уже давно не нужны лекарства. Эта фраза заставляет альфу дернуться, будто от удара. Всего парой ударов он смог погасить все пламя, что окружало альфу. Но это был не покой нет. Это был ядерный взрыв, что создал раскаленный вакуум. - И я сам придумаю, чем заплатить за обучение. – Омега разворачивается и идет на выход из комнаты. Альфа стоит прибитым к полу изваянием. Он словно и не в этом мире сейчас. Уличенный в самом худшем, из своих поступков. В самом эгоистичном, из своих поступков. В почти преступлении… - И я не слабый – Бросает он уже стоя в дверях гостиной. В комнате в обычную спортивную сумку сначала ложатся все документы, а затем по паре вещей на каждый сезон и зимняя обувь. Будет ли возможность купить себе новую? Поэтому лучше взять сейчас пока есть возможность. И карточка. Он уже пол года подрабатывал репетитором, и смог отложить немного. Это правда, мало, но должно хватить на какую-нибудь комнату, даже самую плохую. Просто чтобы дождаться начала учебного года. Было бы враньем сказать, что покидать место, которое он десять лет считал домом, было не грустно. Как и было бы враньем сказать, что слова, Чу Сюня ни капли не задели. Было бы враньем и сказать, что было не страшно. Было и грустно, и больно, и страшно. Но этим же вечером стоя на загаженном крыльце крохотной конуры, где-то у черта на куличиках, за которую он заплатил почти все, что было, Ваньнин впервые ощутил себя свободным. *** - Он мой опекун. – Единственное, что находит ответить омега. - Получается он мой дедушка? – Альфочка присаживается на кровати и трет глаза. - Да, милый, он твой дедушка – Слова стоят в горле комом. Их хочется проглотить, и в то же время хочется кричать. Нет! Нет! Он тебе не дедушка! Ты лучшее существо в этом мире, он не заслужил даже думать о том, чтобы быть тебе дедушкой! - Мамочка, а почему дедушка Хуайцзуй мне писал, а дедушка Сюнь нет? – Глаза феникса смотрят растерянно. Ваньнин прикусывает губу, чтобы они не задрожали. Нет, только не это! Только не его чудесный сыночек! Он не должен испытывать ЭТО! - Он… - Сложные взрослые дела, да? – Решает все же помочь матери альфочка. - Да. – Ваньнин выдыхает – Сложные взрослые дела. - Как с папой? – Голова альфочки чуть наклоняется в бок. - Даже хуже – Честно отвечает омега и убирает прядку с виска сына за ухо. – Даже хуже, милый. - Ммм, вот как – Мальчик тяжело вздыхает – Мамочка, а правда, что у всех взрослых есть эти самые сложные дела? - Отчасти. Но твоя мамочка, конечно чемпион в том, чтобы собирать сложности. – Ваньнин не весело улыбается. - Мамочка хороший! – Протестует Лей и обнимает мать за талию. - Тебе ведь не хватает их да? Папы, дедушки. Даже шишу и того видишь пару раз в год. – Ваньнин понимающе гладит сына по голове. Как ребенок, росший в приюте, он не может не понимать этой потребности в семье. И то, как легко зарождается ощущение покинутости. Наверное, это все же было слишком высокомерно с его стороны надеяться, что он один сможет заменить Лею всех. Что он достаточно сильный, чтобы справиться со всем самостоятельно. Но, вопреки ожиданиям, Лей отрицательно машет головой, проезжаясь носом по грудине матери. - Мне никто не нужен кроме мамы. Особенно, если они его обижали – Маленький альфа поднимает свои глаза феникса на родителя и без капли вранья говорит – Мне ни капли не одиноко с мамой. Мама самый лучший. Я вырасту и буду защищать тебя от всех! - Ты мое солнышко – Ваньнин обнимает сына и целует в висок. – Мой защитник. Если уж проснулся, сходишь в душ? - Я уже снова сплю – Маленькая притворюшка сразу же закрыла глаза, и расцепив руки упала на спину. Улыбка сама собой появляется на губах. Широкая, теплая, любящая. До появления Лея, Ваньнин даже не знал, что умеет так улыбаться. - Маленький хитрец. – Глаза омеги лукаво блестят, и он хватает сына за бока и начинает его щекотать. В ответ тут же раздается писк и смех. - Спишь? Значит, ты уже спишь?! - Пхахахаха А! Да, мамочка ах, хахахах ! – Лей старался прикрывать живот, но подмышки шея и даже ступни были по очереди атакованы. - Мамочка, ну я же описаюсь от смеха ! – Еле дыша прохныкал Лей. - Ничего, от смеха не стыдно. Сцеловывая с глаз сына слезинки сказал Ваньнин. Игра с внезапной атакой щекотки была его любимой. Это что-то граничащее с садизмом. Каждый раз, видя покатывающегося со смеха сына, то как он то загибается дугой, то зажимается в калачик, было невероятно потешно. Но всегда приходилось знать меру. - Ну ма-а-ам – Протянул Лей. - Ладно-Ладно – Обнимая сына, сдался омега – Но учти, в следующий раз так легко не сдамся! Альфочка трется носом о грудь матери и, выпутываясь из рук, идет в сторону ванной. Ваньнин немного переводит дух, потому что за время игры сам успел запыхаться. Шум в ванной действует умиротворяюще, будто все хорошо. Будто все просто отлично. Голова медленно пустеет. Омега снимает пиджак и устало выдыхает немного разминая плечи, все же такая одежда не пригодна для отдыха на свежем воздухе. Не то, чтобы у него был большой выбор, тратить время на такой крюк и ехать переодеваться, было бы слишком муторно. Пальцы медленно расстегивали пуговицы, когда за спиной пиликнул телефон. Устало плюхнувшись животом на постель, он взял телефон, проверяя уведомление. Экран айфона явил ему единственное имя записанное на английском. Пользуясь тем, что в его окружении никто не говорит на китайском, он записывал контакты иероглифами. Абсолютно не боясь, что кто-то увидит на дисплее «Крыса из бухгалтерии» или «Из рта несет дерьмом». Однако, единственный номер он записал на английском. Номер генерального директора. Mr. Woods «Ваньнин, что там по поводу разработок?» Омега тяжело вздыхает.

«Китайская сторона не особо горит желанием, подпускать к своим разработкам чужаков. Будет чудом, если отвоюем запланированные 30%»

Честно пишет Ваньнин. На самом деле, дела обстояли еще хуже. Фирма явно просто хотела получить звучное имя в партнерах для международной торговли. И больших уступок делать никто изначально не планировал. Mr. Woods «Что ты тут можешь сделать?»

«Оформить договор без опечаток»

Отчитывается он безапелляционно. Храни господь мистера Вудса старшего. За его профессионализм, хватку и умение сочетать в себе черты строгости и лояльности. Однако порой Ваньнину казалось, что он слишком многое от него ждет. И это мягко говоря. Вообще основная причина, по которой Ваньнин имея должность обычного штатного переводчика, получал в три раза больше, имел расширенный пакет мед.страховки и еще кучу плюшек, заключалась в том, что он не просто переводил, но так же проводил психологическое консультирование во время переговоров. Язык определяет мышление, спасибо Суню за то, что он заставляя Ваньнина учить языки погружал его и в культуру. Иметь под рукой человека, который может не только перевести пару фраз и заполнить договор без ошибок, но и сказать в какую сторону дует чужой ветер, достаточно ценно. Но все же его возможности не безграничны. Mr. Woods «В таком случае надеюсь на самый грамотный контракт от тебя» Ваньнин облегченно выдыхает, но тут же подбирается получив еще одно сообщение. Mr. Woods «И не вздумай отвечать этому мальчишке!» И как в издевку тут же прилетает сообщение от контакта «Ебучий наркоша» «Ваньнииииин, хочу тебя увидеть! Скинь фотку! Лучше без рубашки（ΦωΦ）» Голова тяжело опускается на матрас, застеленный свежими простынями. Они не пахнут даже порошком, как и все в этом отеле. Поэтому он его и ненавидит. Не конкретно этот отель, он ненавидит все отели, все гостиницы, все командировки. Ненавидит, это вылизанные, чистые, стильные комнаты, которые не пахнут. Будто в них никогда не спали, не трахались, не ели, не плакали. В такие минуты, ему начинает казаться, что даже смрад, самых неблагополучных районов, где ему пришлось в свое время пожить не такой уж плохой.

«Конечно, сэр»

Рапортует он генеральному и блокирует телефон. Это будут долгие пол года…