Песчаный берег: Загадки океана

-То есть вы хотите сказать, что тоже... -Ага, - Джин улыбнулся нежно, поглаживая животик Чимина, что замурлыкал довольно: -Я сейчас растаю... -Я тоже...Смотри, как им хорошо вместе, - Джин взглядом указывает на Чонгука и Рэйна, что повис на его шее, глядя в отцовский телефон: Чонгук ищет что-то среди реклам, и Чимин хмыкает: -Хочет Тэхёни найти. Наивный. -Этого дикаря ещё найти постараться надо, - Старший омега фыркает, обмакивая мясо в сгущёнку, и предлагая его брату: -О нет, я люблю пончики. С кремом, - Омега подмигивает Юнги, который поперхнулся своим любимым чаем в особенной чашке, услышав сказанное ангельским голосом, и Намджун похлопал его по спине, разглядывая возлюбленного, и хмыкая: -Хочу свадьбу сыграть. Кто с нами? -Это ты ему так предложение делаешь, Джун? - Юнги усмехнулся, подливая ещё немного виски в чашку, и забрасывая туда дольку лимона, облизнувшись с предвкушением, когда Сокджин пожал плечами, поднимая изящную руку, на которой красуется кольцо: -Уже давно. Просто мы ждали, пока всё будет... Хорошо. Чимин улыбнулся, поджимая пухлые губки, и глядя на своё колечко, и Мин отставил чашку в сторону, садясь рядом и потираясь щекой о его плечо по-кошачьи, обласкивая своего омегу, как умеет: -Я не думал, что это будет вот так...Неромантично...Но если бы ты хотел сыгр... -Хочу. Хочу хочу!!! И абьюз хочу! Много абьюза! Намджун напрягся, подбираясь на стуле, услышав подобное, а Джин приподнял брови, вспоминая слово из энциклопедии: -Чимини, абьюз это... -Он хочет арбуз, расслабьтесь, а то сейчас лопнете, - Мин фыркает, вставая с дивана и направляясь к холодильнику, - Ещё чего-нибудь, солнышко? -Пончик. С кремом. -Чимини... Намджун подошёл к другу, облокачиваясь о стенку холодильника, скрестив руки. Альфа наблюдает за лучшим другом, который разрезает ледяной арбуз на дольки, вытаскивая ножом косточки. Руки у него дрожат от волнения, и Ким усмехается тихо: -Только не говори, что ты настолько ванилен, что тебя возбуждают сладкие пончики. -Пончики... - Юнги пискнул, поджимая чуть полные губы, пытаясь скрыть своё возбуждение, когда друг встал рядом, помогая вычерпывать семена из арбуза палочками для еды: -Юн, вы, конечно, кошачье семейство, и всё такое, но тебя скоро вставлять будет даже от слова "начинка". -Блять, начинка... - Мин остановился, откладывая нож и опуская голову, уперевшись руками в столешницу. Намджун выдохнул со смешком, отодвигая его от арбуза и помогая доделать всё самостоятельно. -Сядь и расскажи. -Нечего рассказывать, я хочу его круглосуточно. Он пахнет сладостями. -Шугарик, ты погнал на нежности. -Ну и пусть. Ты посмотри на эту запеканочку, - Мин затравленно смотрит на любимого, что расплылся в улыбке, ощущая его арбузный феромон, и Намджун причмокивает полными губами, видя рядом с ним любовь своей жизни: Джин самозабвенно шевелит полными губками, о чём-то шутя с братом, и отправляя очередной кусок мяса в рот. Вот она где, настоящая любовь, настоящая запеканочка Ким Намджуна. - Как его можно не хотеть? -Действительно. - Джун положил на тарелку арбуз, промахиваясь немного, тут же подчищая столешницу: раскосые глазки Сокджина сузились от смеха, когда омега запрокинул голову, хихикая о чём- то своем с родным. -Тише, эй! Мой пирожок хочет абьюза. - Юнги подмигивает другу, поигрывая бровями, и тот проводит языком по зубам: -Кошак, он тебя однажды в такой абьюз вгонит, если ты его не научишь выговаривать это слово, знаешь? -А он и вогнал однажды. Давай без подробностей. Моя булочка голодная сидит ждёт. -Всё-всё, идём. -Ты принёс мне мой абьюз? -Да, детка, - Юнги садится рядом с довольным лицом, глядя на счастливую улыбку истинного: вот оно, счастье. Вот, ради чего стоило умирать. Вот, ради чего стоит продолжать жить. - Как наш котёночек? - Мягкая, ледяная ладонь альфы заботливо оглаживает пока ещё впалый животик омеги сквозь пушистый и уютный свитер, вызывая довольное мурчание, и Чимин плавится под лаской. -Котик, малыш спит. Отстань от него, твоя сирена хочет немного любви. -Джун? -Устроили тут...Идите, купидоны, - Намджун усмехнулся, указывая взглядом в сторону заднего двора: на веранде стоит прекрасное кресло, где эти котята могут вполне себе нормально уединиться. Единственное, пока ещё не облюбованное местечко в доме. -Спасибо, с меня чай. -Ага, который ты же и пьёшь. Иди уже, кошак, а то я сблюю на свой же ковёр комок шерсти. -Пойдём, моя булочка, - Юнги поднимает на руки любимого, отправляясь на веранду, и закрывая аккуратно дверь на ключ: ещё не хватало, чтобы маленький Рэйни увидел их поцелуи. -Папуль, а эта чувылла нас видеть захочет? - Рэйн смотрит с сомнением на фото Тэхёна, где тот сидит на кресле, довольно... интересным способом поедая маракуйю: пальцами. Чонгук сглатывает, пролистывая фото дальше, чтобы не получить вовсе не нужную в данный момент реакцию тела: вполне предательскую, которая уже даёт о себе знать, волнуя его в самом...сердце. -Куда ж она денется от нас, эта синеглазая чувырла, Рэйни? -Ну, я не знаю, он такой...дологой. - Рэйн разглядывает золотые часы на его запястье, пытаясь понять, видел ли когда-либо подобное в гардеробе отца: не видел. Ни у кого в доме не видел. -Это реклама, мелкий шокер. Это всё не его. Просто показывает, чтобы купили хорошо. -А мы что, покупать у него будем что-то ? У нас денюжка есть, папуль? -Нет, детка, покупать мы ничего не будем. Просто...Заберём чувырлу домой. -А он плидёт с нами? -А куда он денется? -Не знаю, папуль, девается же куда-то постоянно твоя чувылла. -Не в этот раз, Рэйни. Не в этот раз. -И ты ничего другого не придумал, кроме как волосы покрасить? -Но ведь сработало? -Он говорил с тобой? -Сказал, что меня любит какой-то там Ктулху, - Изящная рука омеги махнула в воздухе над постелью, когда синевласый Кракен улыбнулся довольно, и Хосок стиснул в руке его бедро покрепче, шипя довольно: -А ты что? -Вот уж не знал, что Великий Ктулху сплетни собирает по ночам. -Говори, сладкий, - Ухо омеги опаляет шёпот истинного, и Феликс чувствует, как по телу пробегает дрожь, когда он проводит пальцем вдоль его позвоночника, - Или я тебя заласкаю. -У меня не стоит на нежных. -Я сказал "заласкаю". У меня много способов, - Рука альфы властно притянула его поближе к себе, шлёпнув по бедру легонько, и Ликс ухмыльнулся довольно, заёрзав, придвигаясь поближе: -Ну, давай поторгуемся. Что предложишь? -Могу предложить тебе нового питомца. -Валяй. Удиви меня. - Феликс затаил дыхание в ожидании, хихикнув в подушку, когда его грубо развернули на живот, задирая свободную рубашку, чтобы поцеловать в позвоночник и вновь заставить разрушиться под истинным. -Допустим, я подарю тебе карасика? -Ты прихуел. Руки убери. - Сирена зашипела недовольно, когда альфа усмехнулся, настырно продолжая своё дело, удерживая его крепко на месте: -Могу подарить тебе...Мега. -Ты серьёзно? - Кракен развернулся в объятии, улыбаясь шире, чем когда-либо, обнажая бесконечный ряд клыков: -Надо же мне заласкать своего омегу, чтобы он хоть как-то поддался мне? -Подари, и пообщаемся. Хосок поцеловал его в метку, положив руку уверенно на его позвоночник, и прошептал: -Мегалодон твой, любимый. Спасибо тебе, что сдался своему истинному. -Ты возбуждаешь меня всё больше и больше, знаешь? - Феликс простонал высоко, заёрзав под тяжестью тела альфы, и тот зашипел: -Твой ответ, Ликси. -Положительный. -Хочу услышать. -Хочу, чтобы ты сначала помир... Омегу остановил жёсткий шлепок по оттопыренной заднице, который завёл обоих с полоборота: -Ещё несколько таких движений, и я раскрою свой секрет, - Сирена облизывается, виляя чуть оттопыренной попкой между ними, специально потираясь о возбуждение своего альфы, который зашипел, удерживая его одной рукой за горло, и нанося хлёсткие удары один за другим по сочным ягодицам, - Люблю. Я люблю тебя! -Вот так бы и сразу, сладкий, - Хосок выдыхает тяжело, переводя дыхание, упершись лицом меж его лопаток, и глядя на покрасневшую кожу истинного, - Почему краснеет? Ты ведь родился мёртвым, детка. -Моя стихия- огонь, и кое-кто распалил мои угольки только что, - Ликс облизнулся голодно, быстро смещаясь и меняя их местами, седлая своего альфу, - То, что я люблю тебя, не значит, что я всегда не буду сверху. -Мм... - Мужчина поглаживает его по бокам, вдыхая любимый аромат, - Назовём это так. Но трахаю тут всё равно я. -Возможно. Но владею твоим сердцем я, - И без того чёрные глаза омеги потемнели ещё сильней от азарта, и внезапно вспыхнули огнём, заставляя обоих улыбнуться. -Я не против. Ты сдался мне, а я... -Замолчи, - Феликс выписывает ему возбуждённо пощёчину, тут же склоняясь к его лицу и вылизывая её влажно, словно извиняясь за наглость, шипя, - Не смей сдаваться мне. Будь властным. -Тебе совсем не приятно, что я скажу такое даже в шутку? - Музыкальные пальцы Хосока оглаживают бледные руки истинного, когда тот мотает головой: -Ты показываешь это действиями. Мне достаточно этого, чтобы понимать. -Тогда может, уже начнём, если ты получил свою дозу азарта на сегодня? -Можно и начать. - Феликс гордо поднял голову, выгибаясь кошкой на его теле, и разрывая на нём очередную брендовую рубашку, - Можно и начать, мой альфа. -Да, мне нужен Тэхён. -Молодой человек, вы не можете просто так потребовать нашу модель. У Тэхёна график. -Этот ваш Тэхён должен мне мозги. - Весь персонал разворачивается в сторону Чонгука, выгибая бровь с усмешкой: очередной влюблённый нарисовался. -Вы получше ничего не придумали? - Омега ладонью ткнул в грудь Чона, отталкивая его от себя, чтобы пройти дальше, но тот вновь его нагнал, доказывая своё: -Нет, вы посмотрите, я правду говорю!!! - Чонгук опускает голову, распуская хвостик отросших волосы, и находя пробор. Он демонстрирует синеватый шов, когда омега фыркает: -Браво, таких придурков у нас в компании ещё не было. -Хочу поговорить с его менеджером. Хотя бы. -Допустим, я тут, - Хосок улыбается, цыкая, рассевшись удобно в кресле, и попивая свой кофе, когда Чонгук оборачивается на голос: он этот голос из миллиарда узнает. -В-вы...Вы??? - Чонгук выдавливает из себя слова кое-как, получая снисходительный кивок: -Тэхён уже дома. Отдыхает после съёмки. Могу передать, если что интересует. -Да, я...Я просто... - Чонгук хватается за ближайший угол стола, нервно улыбаясь: звезда мирового масштаба прямо перед тобой, и сам Чон Хосок готов передать от тебя... -Чон Чонгук. Я знаю тебя, - Хосок допивает кофе, вставая с места и манерно одёргивая брюки. Подойдя к альфе, он оглаживает его застывшие от шока щёки, улыбаясь коротко, - Хороший. Папа любит тебя. -Чт... Хосок не привык ходить вокруг да около в разговоре напрямую, а потому улыбается персоналу, чтобы все вернулись к работе, и берёт за руку альфу, улыбаясь и выходя с ним на улицу, пока Чонгук приходит в себя от шока. Открыв дверь машины, он указывает на свободное пассажирское сиденье взглядом, терпеливо ожидая реакции. -Откуда... -Твой папа- мой истинный. Если ты согласишься, я отвезу тебя к нему. - Хосок блеснул глазами, подчиняя себе альфу, и тот закивал, садясь поспешно, - Вот и умничка. - Мужчина захлопнул дверь, обходя машину, и садясь за водительское сиденье, тут же заводя автомобиль. Сегодня он без охраны: Чон Хосок сам всё спланировал. Он отлично знает, что делает. -Вы...Я в шоке. -Ты давно хотел на мой концерт, но никак не попал. Что ж, я нашёл для тебя кое-что получше. -Откуда вы... -Твой папа- замечательный, - Альфа улыбается, глядя на дорогу, вспоминая, как Феликс спал утром сущим ангелочком во плоти в его объятиях, сладко причмокивая губками во сне: и не скажешь, что Кракен. - Просто наделал ошибок в прошлом. -Я вырос в детском доме. - Чонгук оскалился, напрягая скулы, и тот кивнул: -Довольно весомая причина для обиды. -Он бросил меня на улице, и... -И я подобрал, определяя тебя в детский дом, Чонгукки, - Хосок тепло улыбается, на секунду отрываясь от дороги, шокируя Чонгука ещё больше, - Оттуда и твоя фамилия. -Скажите, что я сплю. -Нет уж, сны закончились. Пора знакомиться с настоящим, Чонгукки. - Альфа нажимает на газ, ускоряясь, и Чон смотрит на спидометр, понимая, что будь он сейчас жив, ровно так же и его сердце бы подскочило. - Ликси...Прости, Феликс- хорошая сирена. -Вы знаете о сиренах?! - Молодой альфа распахивает шире глаза, разглядывая Хосока перед собой и проверяя его на реальность щипком, когда тот хмыкает, усмехаясь: -Ну что ж я тебе, карасик какой-то? -Я не верю в то, что слышу. -Могу предоставить тебе документы, но...Послушай, ты уже видел своего папу. Он немного...Он был другим. Не держи на него зла, - Хосок сглатывает, подъезжая к дому и останавливаясь, рассказывая Чонгуку всю историю Феликса: горделивый Кракен ни за что не поделится болью ни с кем, кроме истинного. Такова его природа. Чонгук, услышавший о том, как его резали нещадно, пытаясь убить его же в утробе, и как Феликс вообще решился сохранить ему жизнь, после этого превращая её в нечто, мучая его годами, сидит, взявшись за голову, и раскачиваясь на сиденье, когда Хосок отстёгивает свой ремень безопасности, придвигаясь к нему поближе и обнимая по-отцовски. - Возможно, ты не мечтал о таком дне и такой правде, но такова жизнь, Чонгукки. Твой папа- Кракен, и мой истинный по совместительству. -Да кто вы такой вообще...- Чон протирает лицо устало, ощущая, что и остатки его мозгов тоже скоро вывалятся наружу, если он услышит ещё хоть одну новость сегодня. -На земле- певец. Под водой- главный дирижёр оркестра, - Хосок подмигивает ему, выходя из машины, и Чонгук выходит следом, ведомый властным альфой. Чон входит осторожно, ощущая до боли знакомый аромат кристальной воды, еле уловимый, который так спутал его в прошлый раз, в доме Намджуна и Юнги. Феликс выходит из комнаты, вставая чуть поодаль и глядя на него уязвимо, ожидая абсолютно всего: сын вырос копией своего отца, и Хосок видит, как стекленеют глаза его омеги, когда он сдаётся, не говоря об этом вслух, насколько он готов встать на колени после любого слова или действия сына. Чонгук сглатывает тяжело, видя синевласого омегу перед собой, и сжимает губы в плотную нить, подходя ближе неуверенным шагом. Феликс не делает ни одного навстречу, боясь спугнуть удачу, и глядя на истинного лишь раз, получая спокойный кивок в ответ: Ктулху никто не станет перечить. Чонгук никогда не поднимет на него руку, как это делал его родной отец. Только Феликс и представления не имеет, что Чонгук, в принципе, никогда и не позволит себе такого: слишком уважает себя, чтобы поднять руку на омегу, пусть даже на самого Кракена. -На берег, значит, звал. - Чон цедит это сквозь зубы, сдерживаясь от слёз, глядя на уязвимого Феликса: он вовсе не такой сейчас, каким был, появившись у его дома. Хосок не лгал. Ктулху никогда не лжёт. Только не раскрывает всех своих карт. -Звал. - Глубокий голос омеги дрожит, когда он отвечает, едва шевеля губами. Чонгук склонил свою голову, возвышаясь над ним, и Феликс улыбнулся виновато и коротко, видя тепло в его огромных глазах: тепло, которого никогда не видел в глазах его отца, утопая в их ненависти и порочности. -Значит, стало быть, родил меня. -Так вышло. -Ликси, - Хосок предупреждающе приподнимает бровь: не время для язвочек. -Прости. Моя дурацкая натура, - Феликс прикрывает глаза, вбирая побольше воздуха, чтобы сказать хоть что-то связное в своё оправдание, когда Чонгук, не выдержав, падает перед ним на колени, склонив голову, и обнимая его ноги: -Я ждал каждый день, что хоть кто-то меня заберёт оттуда... - Альфа глотает тяжёлый ком, вспоминая, как сидел до утра на подоконнике много лет, пытаясь разглядеть в любом прохожем своего родителя, помня лишь мимолётный феромон, который с трудом укрепил в своей памяти, примеряя на себя любовь каждого прохожего омеги с ребёнком в руках. - Я ждал, что хоть кто-то придёт. Хотя бы на минутку. А ты... А ты бросил меня. -Бросил. Как последняя дрянь. - Взгляд Феликса темнеет, когда он осознаёт в очередной раз, насколько большую ошибку совершил, не взяв его с собой. Только как возьмёшь ребёнка в воду, если рождён он без хвоста, а обрести его может лишь при помощи истинного? Как останешься на земле, когда зовёт родная вода изо дня в день, убивая тебя ещё сильней? -Потому, что я человек. Потому, что я похож на отца. В этом моя вина? В том, что я похож на него? - Глаза Чонгука наполняются слезами обиды, и Феликс опускается на колени рядом с ним, дрожащими пальцами вытирая его гладкую щеку, шепча: -Я пойму, если ты будешь ненавидеть меня всю нашу бесконечность, сынок. -Повтори. -Я пойму, есл... -Повтори. Скажи это ещё раз. - Чонгук сдерживается из последних сил, стискивая кулаки, когда поднимает глаза вновь на родного папу, и тот шепчет беззвучно: -Мой сын... Не выдерживая больше, Чон заскулил побито, протяжно, зарываясь в его грудь лицом, дыша сбито, пока не перешёл на громкий плач впервые: детский, несдержанный, абсолютно оправданный. Феликс растерянно распахнул глаза, глядя на истинного, и тот кивнул ему, показывая на плечи сына, чтобы тот обнял их: для Кракена это всё впервые. Любовь, сострадание, нежность, абсолютно всё. -Ты оставил меня, папа!!! Оставил! - Чонгук скулит, дрожа всем телом в его объятии, когда Феликс прижимает его ближе к себе, а Хосок тактично оставляет истинного с сыном наедине, - Оставил, как ненужного щенка!!! -Прости меня.- Феликс чувствует, как что-то внутри него распирает от желания повторять это неустанно, и не сдерживается, целуя его в плечо, шмыгая, -Прости меня, прости...Прости меня, Чонгукки...Прости... -Зачем ты жёг меня? - Чонгук всхлипывает, вспоминая боль ожога, дошедшую до его костей на ногах в самолёте, сжимая крепче рубашку Феликса, которая задралась немного, обнажая уродливые шрамы на его животе сыну: Ктулху никогда не лжёт. Увидев шрамы, Чонгук заскулил ещё громче, сворачиваясь в беззащитный клубок и кладя голову ему на ноги, пока Феликс шептал: -Я знал, что твой ожог пройдёт только под водой. Я хотел...Хотел...Я наблюдал за тобой, Чонгук. - Мягкие руки наполняются теплом огня внутри омеги, поглаживая его по длинным волосам,- Я так хотел видеть тебя, так хотел...Хотя бы немного наблюдать за тобой издалека, хотел увидеть, как мой сын знакомится со своим питомцем, чтобы... -Чтобы знать, будет ли он такой же тварью, как отец? - Рука Чонгука поползла вверх, к его животу, нажимая на него поверх рубашки, нажимая на все шрамы, нанесённые его отцом, и Феликс кивнул коротко, сглатывая: -Да. -Ты убил бы меня, если бы я был, как он? -Да. -Я такой, как он? - Чонгук поднял глаза затравленно: полные слёз, полные усталости, надежды, страха, боли, обретения и самотерзанья, и Феликс замотал головой, капая своими слезами на его лицо и поджимая пухлые губы, всхлипнув: -Ты не убьёшь меня, папа? - Чонгук всхлипнул, спрашивая со страхом, - Ты не оставишь меня больше? Не убьёшь моё сердце снова? -Никогда, Чонгук. Я ни... -Обними меня, па...- Чонгук сжался в комок на полу, обнимая его за ноги, боясь, что если выпустит хоть на секунду, никогда больше не сможет обрести родную кровь. Феликс много чего натворил в жизни, много кем играл на своём пути, много чем травмировал его, но это выше сил родного ребёнка: отказаться от родителя, которого мечтал увидеть всю свою жизнь, ища его в каждом прохожем ежедневно. Это выше сил родного ребёнка- переступить через абсолютную, всепрощающую любовь к родителю. Это выше сил великого красного хвоста: переступить через Великого Ктулху, что подталкивает его ближе к родной крови, заставляя принять решение. И Чонгук принимает его, - Никогда не отпускай, папа. Сможешь? -Никогда, сынок. - Феликс целует его в ладонь, расцеловывая каждую татуировку, видя каплю кристальной воды, падающую в водоворот на предплечье: сын всегда помнил. Всегда помнил, никогда не позволяя ей окончательно слиться с водоворотом, никогда не позволяя себе забыть о его феромоне. - Никогда не оставлю. Ни я, - Феликс шмыгает носом, склонив голову над самым его ухом, - Ни наш Тэхёни, который ждёт тебя в своей комнате.