Песчаный берег: Загадки океана

-Нет ничего, маленький, нет тут ничего, не бойся, - Намджун толкает ногой дверь, входя в дом с Сокджином на руках под утро, и тот ластится к нему спросонья, испугавшись непривычных ароматов: забыл, что в гостях альфы. - Спи, хвостик, они тоже пока спят. -Наму, я...Сон видел... - Джин улыбается, зевнув сладко, и целует его в плечо, когда альфа укладывает его на постель, раздев догола и укутав в одеяло. Омега цепляется ручками за парня, притягивая его к себе и Намджун практически падает на него всем телом, усмехаясь: -Тише, хвостик, я весь твой. Что такое? -Чимини...Наш. Персик. -Что? -У нас был...Он был у нас, Наму... -Он выжил? - Намджун выдыхает рвано, молясь про себя, чтобы хотя бы этот младенец смог выжить, и получает согласный кивок от Сокджина, который хочет, чтобы его укрыли не только одеялом. -Он прекрасен, Наму...У него...Такие глазки... -Чимини...Так вот кто такой, Чимини, хвостик, - Намджун улыбается счастливо, целуя его нежно в щеку, - Но мы всё равно подождём, маленький. Твоё тело ещё не готово выносить малыша, Джинни. Ты слишком молод для этого. Альфа не может сказать ему о выкидышах, ведь он не знает наверняка, видел их в своём сне Сокджин или нет. Омега оплетает его шею руками, тихонько постанывая: -Я буду готов ко всему для своего Чимини, Наму. Только... -Только? -Ты не злись... Он... Он в прошлой жизни... -Что такое, Джинни? - Намджун насторожился, увидев, как сирена покусывает нижнюю губу с волнением, стреляя глазками в сторону двери, - Говори, хвостик. -Он был с Юнги. - Джин выдаёт это быстро, на одном дыхании, зажмуриваясь: как альфа может отреагировать на подобное? Намджун потупил взгляд, садясь в шоке на край постели, и омега потянулся к нему, обнимая поперёк живота и целуя куда-то в районе пупка, - Это поэтому ты его на кухне так...как родного? Согласный кивок вызвал неловкое покашливание альфы в ответ: представить себе, что твой самый близкий друг в прошлой жизни был с твоим сыном? Ещё не рождённым, правда, но это вообще КАК? -Я запутался, хвостик. Я совсем запутался. Чимини ещё и в помине нет, а Юнги уже двадцать шесть лет. Я такое не одобрю. Это ему что, если бы даже Чимини родился даже сегодня, сорок четыре будет, когда нашему сыночку только восемнадцать исполнится? -Ну Наму-у... - Сокджин уговаривает его, ластясь, но Намджун качает головой отрицательно: -Нет, Джинни. Я такое не одобрю, не уговаривай меня. Нет. -А в прошлой жизни ты согласился. - Джин настаивает, дуя губки, и альфа цыкает языком: -Нет. Это было в прошлой жизни, Джин. Ни за что. Это невозможно, нет. Юнги крут, я его люблю как родного, но это слишком даже для него. Как ты себе это представляешь? Я буду делать с тобой младенчика, - Намджун поглаживает его по волосам, размышляя и качая головой, - С мыслью, что заделываю его для лучшего друга? Ты пойми меня, Джинни. Пойми. -Наму, он хороший. Чимини с ним будет хорошо. Какая разница, сколько ему лет? -Большая разница, сколько ему лет, Джин. Эта тема закрыта. Для всех. Не говори об этом Юнги. -Я уже. - Глазки Джина смотрят невинно и испуганно, словно загнанная в угол полевая мышка, и Намджун воет в потолок, опуская руки, - И я сказал, что ты одобришь. -Значит, завтра я скажу ему, что не одобрю. Давай спать, хвостик. Это слишком сложная тема, чтобы обещать что-то вот так с лёту. -Намджуни, я не буду с тобой говорить, пока ты не одобришь. - Сокджин впервые проявляет характер, вставая порывисто и напяливая тапочки с неправильных сторон, когда его останавливают тяжёлые руки альфы, который тянет его на себя, на свои колени: -Куда собрался мой маленький хвостик? Ребёнок ещё не родился, а мы уже ссоримся? Это не дело, Джинни. Джин отвернул голову в сторону, не желая говорить с истинным: если он не хочет, чтобы Юнги, который так сильно ему приглянулся, был с их сыном в будущем- надо брать дело в свои руки. Очень хрупкие, невинные, неумелые руки, из которых всё вываливается, потому что... -Я хочу спать с Юнги. -Чего? - Намджун аж рот открыл от удивления: это что, не сын, так он? - Хвостик, ты в своём уме? -Он хороший, Наму. Он обнимет меня, и всё. -Просто потому, что мы сейчас немного повздорили?- Намджун рыкнул случайно, шёпотом пытаясь вразумить истинного, что упёрся, как барашек, но тот держит железную оборону. Которая вот-вот рухнет, но всё же. -Он родной. Просто обнимет. Я целую только своего альфу, Наму. -Нет, Джинни, так не делается. Ты не будешь спать с альфой просто потому, что он тебе "как родной". -Не как! - Сирена зашипела, и Намджун встал с постели, пригрожая ему пальцем: -Не шипи на меня, жемчужинка. Ты делаешь мне больно. -Ты тоже. Вот тут. - Рука омеги легла меж двух сердец, одно из которых засветилось от перевозбуждения. С минуту в комнате стояла гробовая тишина. Намджун выдохнул шумно и тяжело несколько раз, кивая самому себе, пока Сокджин подрагивал губой сентиментально, стоя голышом спиной к нему и лицом к окну. Одна ножка трогательно переминалась на другую от холода, и золотистые волоски на теле омеги встали дыбом от покрывшейся мурашками кожи на его теле от прохладного ветра. Сирена сложила ручки на груди, обиженно глядя в даль, прикрыв свои раскосые шоколадные глазки, чтобы не выпустить из них непрошеные слёзы и показать силу духа своему альфе. Потомок Ктулху сделал первый шаг навстречу, стягивая одеяло с общей постели и бесшумно подходя к любимому. Укутавшись в него вместе с истинным, он обнял Сокджина, который, не выдержав, заревел навзрыд, демонстрируя все прелести подросткого возраста. Омега прижалась к нему, носиком пошмыгивая в грудь, и руки Джина тут же оплели его торс, не желая отпускать: -Прости. Я карась. -Да нет, маленький. Это я сегодня- карась. Причём полный. Прости меня, я слишком бурно отреагировал. Простишь? -А ты им позволишь?- Джин всхлипнул, и захихикал ему в грудь, почувствовав, как пустил на неё свои сопли. -Давай так, Джинни. Будем мыслить трезво. Малыша ещё нет. Если Юнги найдёт себе кого-то до его рождения, лично я буду рад. А ты? -Он найдёт только нашего Чимини, Наму, я чувствую это. -Ну хорошо-хорошо, - Намджун обнимает покрепче омегу, который идёт наконец на контакт, - Давай успокаиваться, хвостик, маленький, ну что ты? Если больше, кроме как на Чимина, Юнги ни на кого не посмотрит, будем закрывать глаза и позволять ему с ним...Видеться. - Намджун выдавил это из себя, не желая представлять, как его, пусть даже и нежный, ласковый, самый позитивный и невероятный друг будет спать в одной постели с сыном, который даже ещё не родился. Бред какой-то. -Точно-точно?- Сокджин смотрит снизу вверх в белые глаза, которые сощурились от улыбки: альфа ему всё позволит, лишь бы только не плакал вот так, разрывая ему сердце. -Точно, маленький. Только чтобы я больше не слышал, что ты собираешься идти в постель к кому-то обниматься, просто потому что мы с тобой немного поругались. Это можно решить тут, не выходя из комнаты. Прямо как сейчас, мой красный носик, - Намджун целует его в носик, получая в ответ улыбку застенчивую и кивок: -Прости меня, Наму. Я больше не буду. Точно не буду. Только это-о... -М? - Тяжёлые руки поглаживают бока подростка, согревая их под одеялом, и Джин облизывает пересохшие губки, причмокивая ими: -А сексов всё равно не будет? -Джинни! Быстро писять и спать! - Намджун цедит это сквозь зубы, сдерживая смех, и шлёпает его легонько по попке, отчего омега запищал, как дельфинчик. - Сексов ему тут подавай, хвостик малолетний, - Альфа посмеивается, пока сирена пытается натянуть на себя штаны наскоро, чтобы сходить в туалет, и помогает ему, целуя в животик впалый, - Я твои чешуйки все до единой вылижу однажды, просто подрасти, Джинни. -Я быстро подрасту, сейчас схожу в туалет, а по дороге уже подрасту на десять минут! - Джин выскользнул из комнаты, проходя на цыпочках в ванную, и альфа нахмурился, остановившись посередине комнаты, хмыкнув: а Джинни прав. Минутка тут- минутка там, и Сокджин станет совсем большим. Намджун будет скучать по этому малышу невинному, когда он станет прекрасной, взрослой сиреной, но это не значит, что любить он его от этого станет хоть ненамного меньше, чем сейчас. -Пришли. Ровно семь. - Юнги мурлыкнул, зарываясь носом в шею альфы, и Чонгук поцеловал его в лоб, улыбаясь: -Хорошо, что успели. -Ты из меня всё высосал, Гуки. Пять заходов- явный перебор. Как ты ещё жив? Я тебе этих "сексов" ещё неделю дать не смогу теперь. -Ну, я наперёд. Неизвестно теперь, когда Джинни сможет вытащить Намджуна из дома в следующий раз. -А нам самим попробовать в другом месте не вариант, дурачина? - Юнги переползает всем телом на грудь альфы, устраиваясь поудобней: ему приятно, когда тот тяжело дышит под ним, создавая эффект надувного матраса под телом. Альфа так засыпает легче, крепче, особенно, когда Чонгук своими сильными руками обнимает его, сцепляя их в замок на его спине. - Обними крепче. -Блять, об этом я не подумал как-то даже, - Чон обнажает кроличьи зубки в улыбке, и тихий рык разносится по комнате, когда Юнги щурит глаза, прислушиваясь: кошачий слух никто не отменял. -Ты слышал? -Что? -Наш мелкий на альфу пошёл. -В смысле? -Зашипел на Намджуна, прикинь, - Юнги прыснул, покачивая головой в неверии и восхищении, и расфокусировал слух, не желая подслушивать более чужих разговоров. -Да ну нахуй! - Чон аж подскочить попытался, но недовольное урчание кошака сверху остановило его, упираясь молочными ладонями в грудь: -Тебе они уже сниться скоро будут, остынь. А то выйдешь к ним враскорячку, сам будешь объяснять, почему заднице бобо. -Ты прав, - Младший откинулся обратно на подушки, утягивая в сладкий и ласковый поцелуй альфу, который подарил ему целую ночь наслаждения: он его теперь всю неделю будет благодарить за это с огромным удовольствием. - Будем спать? -Сейчас, только хочу сходить в туалет, ты не жди меня, ладно? - Юнги заёрзал, вставая с постели, и пошёл лениво к двери, натянув на себя штаны. - Тушу свет, Гуки, засыпай. А то Джун придёт с рассветом на завтрак из рыбов нас звать, а тут целый карась валяться будет, - Альфа захихикал, мурлыкнув, и получил в темноте подушкой по животу в ответ от разморенного младшего: -Иди давай, растлитель карасей. -Бл-лять...Прости, - Юнги прикрыл дверь сразу же, как открыл её, когда увидел спину Сокджина около унитаза. Джин запаниковал, сглатывая тихонько и застывая на месте, пока не услышал, как дверь закрылась: увидел ли Юнги его чешую??? Быстро закончив со своими делами, Джин с колотящимися бешено сердцами ополоснул лицо, залезая в шкаф и выуживая из него полотенце. Одно из сердец его засверкало под кожей, и он встал у зеркала, перекидывая как можно более небрежно через шею полотенце, чтобы его скрыть, а позже и вовсе укутываясь в него. Он открыл дверь Юнги весь румяный, и Мин поджал губы, отводя взгляд от омеги по двум причинам: ему неловко оттого, что это омега его лучшего друга стоит тут с голым торсом, укутанный в полотенце, и он только сейчас осознаёт, что сам не лучше: стоит с голым торсом, который обнажает половину его изуродованного тела Сокджину. -Прости, рыбка. Я смутил тебя. Пока не привык спать не один в доме. -Ты...видел что-то? -Что? Нет! Конечно нет. Я сразу дверь закрыл, как макушку твою увидел. -Красивые. - Джин улыбается робко, сменяя тему, и Юнги хмурит брови: красивые? Все эти шрамы- красивые? Катаракта тоже для него красивая. Может, омега просто немного слеповат? -Чего? -Шрамы красивые. Можно? - Джин высовывает указательный пальчик, крепко удерживая полотенце на себе, и Юнги кивает недоуменно, чувствуя, как пальчик омеги обходит по контурам его шрамы, а глаза Сокджина щурятся от удовольствия, когда он облизывается, пряча ладошку и улыбаясь широко. - Я тебе секрет расскажу, только ты Наму не говори, ладно? -Л-ла-адно, - Юнги кивает медленно, осмысливая то, что происходит, и Джин подходит вплотную, перед тем, как выскользнуть из ванной, и шепчет: -Наму разрешит, а ему шрамы понравятся. Не бойся. Чимини всё понравится. -Чи..Чимини? - Юнги склонил голову набок, совершенно теряя смысл их разговора, но Джин уже выскользнул из ванной, оставляя его одного в комнате. Альфа зашипел по- кошачьи ему вслед, - Кто такой Чимини, Джин? Только Джин уже закрыл за собой дверь в спальню, залезая в постель к любимому и по привычке просовывая свои ножки меж его ляжек, греясь и обнимая его, словно крабик. Намджун рыкнул утробно: -Ты что-то сказал кошаку, Джинни. Запах выдаёт тебя. -Спи, Наму, - Сокджин целует его в плечо, пытаясь отвлечь, но не выходит: -Что ты сказал ему, хвостик? -Просто убедил, что его шрамы красивые. -Ты сказал ему о нашем малыше? -Неа. О малыше не говорил, - Джин улыбнулся, укладывая ладошку на живот, и вздыхая, - Наму. Он будет у нас, я чувствую. -Обязательно будет, Джинни. Только давай спать, м? Мне что-то не совсем хорошо. -У альфы что-то болит? - Джин подскочил на постели, меняя свой цвет глаз на морской, как при охоте под водой, чтобы лучше видеть альфу, и Намджун попытался его расслабить, поглаживая по предплечью: -Ну что ты, хвостик? Просто нехорошо, немного жарко. Это пройдёт, правда. Ложись, маленький, не бойся, хочу смотреть в твои красивые глазки, когда засыпаю. -Наму, точно хорошо? Может, рыбов надо? -Зачем же мне рыбов, Джинни? -Мне помогает... -Иди сюда, - Руки альфы раскрылись для объятия, и сирена тихонько зашипела, обеспокоенно располагая голову на груди альфы, хмурясь: что-то не так. - Поспим, и утром всё будет хорошо, мой хвостик, давай просто отдохнём. Ты голоден? -Неа. Я хочу альфу обнимать. -Тогда закрывай глазки, и засыпай, родной. -Иди сюда, Джин. -Наму, мне страшно!- Джин зашипел, вжимаясь спинкой в угол комнаты беспомощно: ножки его дрожат невинно от страха перед рыком альфы, но Намджун ничего не чувствует, кроме того, что перед ним- истинный омега. Надвигаясь на него и гипнотизируя взглядом, он пытается покорить его себе, склонить пред собой, но Сокджин настолько боится, что его сердца просто- напросто готовы выпрыгнуть из груди, когда он стоит в штанах в уголочке, как ёлочка, укутанный в плотный зелёный плед. -Давай же, Джин. Ты сам этого хотел. - Глаза Намджуна становятся не просто мутно-белыми, а уже стеклянными, когда альфа подходит к нему вплотную, облизываясь и впиваясь требовательным поцелуем в губы невинного подростка, который тут же попытался отпихнуть его от себя ладошками, шипя от страха перед потомком Ктулху, не понимая, что происходит с его любимым и нежным Наму, который его на руках носит в обычное время. - Сам говорил, что уже взрослый, секса хочешь. -Я не хотел так! Юнги сказал, что ты будешь мне хорошо делать, а мне страшно, Наму, страшно, СТРАШНО! - Слёзы льются безостановочно по щекам Сокджина, который пытается сжаться в комочек- невидимку, чувствуя на себе тяжёлый, голодный взгляд альфы, и Ким рычит оглушающе на весь дом: -ХВАТИТ ГОВОРИТЬ О ЮНГИ В НАШЕЙ СПАЛЬНЕ, СОКДЖИН! ДАЖЕ ЕСЛИ ОН БЫЛ БЫ ИСТИННЫМ НАШЕГО РЕБЁНКА, Я НЕ ХОЧУ СЛЫШАТЬ О ЮНГИ В СВОЕЙ СПАЛЬНЕ, КОГДА ТЫ СТОИШЬ ПЕРЕДО МНОЙ ПОЛУГОЛЫЙ! Джин, услышав, как альфа называет его полным именем впервые, заревел белугой, опускаясь на колени перед ним и сдаваясь, ровно в тот момент, когда в комнату на крики ворвались Юнги с Чонгуком. -Какого хуя происходит, Намджун?! - Чонгук орёт на альфу старше его на год, и тот рычит, пытаясь оттолкнуть его от себя, чтобы младший не преграждал ему путь к сдавшемуся омеге. -Пусти. Я хочу своего омегу. -Ты хочешь получить по мозгам, придурок, ты его напугал до смерти! - Юнги стискивает зубы, подбегая к Джину, зная, что сил Чонгука хватит на Намджуна. -А ТЫ ВООБЩЕ РОТ ЗАКРОЙ! - Намджун срывается с цепи, игнорируя слёзы своей сирены, и сразу же получая кулаком по лицу от Чонгука за то, что он повысил голос на Мина. -Юнги, уводи Джинни. Это гон. - Чонгук даже не оборачивается, говоря это, и испепеляет взглядом Намджуна, хватая его в свои крепкие объятия, когда Юнги поднимает кое-как на руки с пола Сокджина, всё ещё зашуганного, как котёнок на трассе, укутанного в плед. Увидев, как Сокджин доверчиво шмыгнул носиком ему в грудь, когда тот выходил из комнаты, Ким и вовсе сошёл с ума, не прекращая рычать, доводя себя до такой степени, когда уже вены на лбу и висках проявляются от перенапряжения. -Приди, сука, в себя, Намджун, он ребёнок! Ты идёшь на ребёнка, очнись!!! - Чонгук крепче стискивает его в своих объятиях, дожидаясь, пока Юнги бросит на постель блокаторы и закроет дверь на ключ. Как только это произошло, Чонгук выпустил Намджуна, впихивая ему в рот блокаторы, - Пей, блять, и приходи в себя, живо! Твой омега концы чуть не отдал от страха, ёбаный придурок! Ты для этого так долго его ждал в своей жизни?! -Чонгук, он...- Намджун дышит тяжело, чувствуя, как гон отходит постепенно: Чонгук не особо считал, сколько таблеток выдавил из блистера, но, похоже, выдавил штук семь, не меньше. - Я... -Головка, блять... от карася. -Джинни...- Намджун смотрит в страхе на дверь, слыша за ней истошные крики своего омеги, которого пытается успокоить Юнги, и сползает по стенке вниз, закрывая рот руками: -Дошло наконец? - Чонгук устало сдувает чёлку со своего лба, садясь на постель, и тот кивает медленно, словно в трансе, выпуская слёзы на волю и стискивая челюсти так, что все его мышцы напрягаются до предела. - Хорош реветь. Одного потопа в гостиной достаточно. Что делать будем? -Мне нельзя тут находиться. Я должен уйти. -Ещё тупее ничего не придумал? - Чон усмехается, покачивая головой,- Чтоб ты набросился на кого-то? Забыл об особенностях своего гона? Как ты вообще мог забыть о том, что он приближается? -Я впервые забыл. - Намджун смотрит в потолок, смаргивая слёзы и ненавидя себя, кусая до крови нижнюю губу, стараясь не заорать на себя же от отвращения к себе за такое поведение. Его гон всегда отличался от гона обычных альф интенсивностью и частотой. Он приходит лишь раз в полгода, но настолько небезопасен, что ещё ни один омега не выдержал до победного конца, сбегая от него в первую же ночь. -Зато твой мелкий на всю жизнь запомнит. Что ты нёс про Юнги? Ты что, дятел, ревнуешь его к Джину? Намджун стиснул челюсти покрепче, понимая, что выглядело это точно как ревность, но он никак не может начать рассказывать о Чимини. Придётся слишком много объяснять. -Откуда ты вообще знаешь, что он- истинный вашего сына? -Я ляпнул. -Хуя се ляпнул, Юн мне так даже пюре на тарелку не ляпает, как ты эту хуйню ляпнул. Ты ревнуешь, идиот. Намджун опускает уголки губ, зарываясь в волосы пальцами и вздыхая тяжело, когда Чонгук хмыкает, пытаясь перевести тему и успокоить его: -Расслабься. Мы с Юнги...В общем, - Чонгук вытягивает из подушки пёрышко, дуя на него и отпуская в воздух: если приземлится на пол- расскажет, приземлится на ковёр- утаит. - Блять, ладно...Мы с Юнги спим вместе. -Я знаю. Прости, других комнат нет. -Нет, Джун, - Чонгук усмехается, почёсывая от неловкости пирсингованную бровь, - Мы спим во всех смыслах. Сечёшь? -Как это? - Намджун хлопает ресницами, не понимая, что друг пытается до него тактично донести, и Чонгук, которому не хватает, как всегда, терпения, закатывает глаза, причмокивая: -Нам с ним, как Джинни говорит, сексов не хватало. Вот и сексимся. Теперь понятно, дятел? -Ты и ...ЮНГИ?!- Намджун сглатывает, вспоминая о том, что буквально вчера Сокджин рассказывал ему об истинности его же друга с их ещё не рождённым сыном, и воет в потолок, удивляя поведением Чонгука, что поднял в недоумении верхнюю губу, кривя рот: -А что? Не примешь нас? -Блять...Так, блять! Я отказываюсь понимать такую хуйню! - Намджун говорит об истинности, и Чонгук, принявший всё на свой счёт, встает тихо, одёргивая штаны, и уходит в сторону двери, останавливаясь на минуту: -Я не просил тебя понимать такую "хуйню", Намджун. Но я рад, что сказал тебе правду. Ты никуда не уйдёшь. Я буду приносить тебе еду и блокаторы каждые несколько часов и буду запирать комнату. Джин будет с нами. Не бойся за него. Мы позаботимся о мелком. Потом успеете поговорить. Чонгук сказал это всё холодно, чеканя каждое слово, и закрывая за собой тихо дверь, запирая с обратной стороны: он не может злиться на Намджуна. Это слишком сложная новость: узнать, что твои лучшие друзья спят друг с другом, когда в голову стукнул гон, а твой истинный- подросток-девственник, сидит перепуганный в соседней комнате. -Ну прекращай, Джинни, я сейчас сам заплачу, - Юнги обнимает ласково омегу, что потуже запахивает на себе плед, всё ещё рыдая ему в грудь, - Ну прости ты его, он сейчас совсем не понимает, что делает и говорит, Джинни... -Ты говорил...говорил, он мне хорошо делать будет, - Сокджин шмыгает носиком, кое-как пытаясь успокоиться, и Юнги гладит его по волосам, извиняясь за друга, - А он...Он сказал, чтобы я раком...А я вообще-то, крабами пахну... Юнги улыбнулся добродушно на высказывание невинного омеги, который не понял, что речь, вообще-то, о позе шла, а не о феромонах. Обласкивая его, как умеет, по-кошачьи, Юнги тихо шепчет ему: -Если хочешь, поспи в комнате, где мы с Гуки. Если боишься, запрись, а мы с Чонгуком тут на диване поспим, м? -Нет. - Джин фырчит, качая головой, и удивляя его, когда поднимает заплаканные глазки, шмыгая, - Альфе нужен омега. -Ни за что. Он в таком состоянии тебя разорвёт. - Чонгук входит в комнату, плюхаясь на диван, и Юнги зыркает на него строго, тут же переводя ласковый взгляд на омегу: -Он не это хотел сказать, Джинни. Просто когда у Намджуна гон, он немного строже. И требовательней. -И грубей, неосознанней и голодней до таких невинных, как ты. Хватит скрашивать, Юнги, а то он поверит, что всё сказочно, и пойдёт к Намджуну на верную смерть. И не смотри на меня так, он девственник ещё! - Чонгук скрещивает руки на груди, откидываясь на спинку дивана и глядя в потолок, когда Юнги поджимает губы, глядя на Сокджина, который хлопает ресничками: он всё ещё застрял на первом предложении мысленно: -У Наму...гон? -Ну да, гон. - Юнги улыбнулся, собирая его волосы в хвостик, чтобы не мешали омеге, и тот распахнул пошире свои глазки: альфы в стаях во время гона всегда уплывали дальше, чтобы спариваться со своими омегами, отбиваясь от своей стаи, позже её догоняя, так что для молодого Сокджина альфа в гоне- всё равно, что снег на дне океана. Юнги, прищурившись, шокировано выдал, - Ты что, не знаешь, что такое гон? Джинни, малыш, ты откуда взялся вообще? -Бля, потому что Намджун его маринует, Юнги. Ничего ему не рассказывает, парнишка и ходит в шоке, что ты ожидал? Оберегает его от секса, как от врагов. -Это нормально, Гуки. Я посмотрю, как ты запоёшь, если тебе достанется девственник- подросток. Джин, рыбка моя, ты наплакался? - Юнги утирает ему слёзы, обнажая зубы в дёсенной улыбке, и сирена кивает согласно: точно наплакался. -Водички. -Сейчас, - Юнги встал, набирая воды в стакан, и засыпая ложку соли, как привык видеть, получая взгляд, полный нежности в ответ. - Пей. -Короче, план такой. Веду его в то заведение ночью. - Чонгук говорит прямо, без утаек: Намджун должен снять напряжение и возбуждение, и добиться этого помогут только профессионалы. Омега смотрит то на одного альфу, то на второго, пытаясь понять, о чём речь, когда Юнги кивает согласно: выбора нет. -Джинни, не заходи к Намджуну сегодня, ладно? Ему пока нехорошо. Может, тебе рыбов дать немного? -Как это, не заходить? Не нужно мне рыбов, мне моего Наму нужно! Моему альфе нехорошо! -Намджун тебе памятник поставить должен, Джин, - Чонгук аж присвистывает: этот омега что, железный что-ли? Секунду назад на коленях стоял, ревел, а тут собрался так быстро: альфе его, видите ли, плохо! - Я такого камикадзе ещё в жизни не видел, Юнги. -Па...Памятник? - Джин смотрит заинтересованно, складывая губки бантиком, думая над чем-то, и выдавая, - У моего Наму что-то с памятью? -Нет, Джинни, это когда...Так, ладно, не забивай голову, - Мин умиляется невинности омеги, поглаживая его сквозь плед, и тот прикусывает губу тихонько шепча: -Куда он пойдёт без хвостика, если ему плохо? -Ты разрываешь мне сердце такими глазками, Джин. Пожалуйста. -Он поведёт его туда, где будет...В общем, хватит так глазеть, Джин, я не могу тебе такое говорить. Юнги старше, пусть он рассказывает, - Чонгук встаёт, посмеиваясь, и отправляется к Намджуну, чтобы его немного расслабить новостью о том, что его омега- титановый, как оказалось. Явно видно- истинный. -Джинни... - Намджун выходит под вечер из спальни в чёрной рубашке нараспашку с чокером на шее, видя, как на диване калачиком свернулся истинный с мокрыми щёчками от слёз. Сокджин спит, и даже во сне зовёт Намджуна. Юнги и Чонгук спустились вниз, разделившись на десять минут, усыпив омегу общими силами: один- за новой порцией блокаторов в аптеку, другой- за свежей рыбой. - Маленький мой...Сокровище моё...Какая же я сволочь, родной мой... Ким ступает бесшумно, не удержавшись, подходя к дивану и опускаясь на корточки, пока блокаторы хоть немного действуют: он скучает по своему нежному хвостику, и ненавидит себя за то, через что провёл его сегодня. Сокджин чувствует феромон истинного сквозь сон, подёргивая носиком, и Намджун целует его в щёчку, вставая: -Прости меня за это, маленький. Ты не готов к такому альфе. Намджун уже подошёл к двери, когда ладошки сирены обхватили его поперёк торса со спины, прижимая к хрупкому телу позади. Полные губы омеги прижались к позвоночнику истинного, шелестя в тишине: -Я не знаю, что такое памятник, не знаю, кто такой камикадзе, не знаю, куда ты идёшь, и не знаю, какой гон бывает. Не знаю, как готовить, не знаю, как жить без тебя, и не знаю, как не любить своего альфу. Я не знаю, почему ты назвал меня полным именем, не знаю, почему ты подумал, что я хочу Юнги, и не знаю, почему ты накричал на меня, не знаю, почему ты такой карасик сегодня. Я не знаю, как злиться на тебя, и не знаю, как ты можешь любить меня, такого карасика. Я не знаю, что сказать, чтобы ты остался, и не знаю, как сделать так, чтобы ты видел, что твоя сирена любит только тебя. Я не знаю, как сделать так, чтобы эта дверь не закрывалась, и не знаю, захочет мой альфа меня сегодня обнять или ударить. Я не знаю ничего, мой Наму. Кроме одного. Если мой альфа, потомок великого Ктулху останется со мной сегодня, я никогда не буду ничего бояться. Останешься, Наму? -Джинни, - Руки альфы поглаживают хрупкие запястья сирены, которая затаила дыхание в ожидании ответа, и он кивает согласно, тихо извиняясь, - Я такая сволочь, Джинни. Я никогда не хочу пугать или обижать тебя, но я такая сволочь, что ненавижу себя и боюсь смотреть в глаза своей сирене. Позволишь? Сокджин кивнул коротко, отходя на шаг, и Ким развернулся, поднимая его на руки, как тот любит, и укачивая, чтобы успокоить. Расслабив немного омегу, извиняясь бесконечно за то, как он посмел себя повести, расцеловав его лицо, Намджун усадил его на кухонный островок, устраиваясь меж его ног удобно и обнимая своего истинного, который тает в его объятиях, шипя от удовольствия. -Ты всё ещё боишься меня, маленький? -Нет. Мне так хорошо, что даже рыбов не надо. Моему альфе хорошо вот тут, - ладошка ложится на грудь альфы, и тот кивает согласно, - Значит мне тоже хорошо. Ты же не уйдёшь никуда? -Никуда. Я никуда не уйду, Джинни, - Намджун втягивает его в поцелуй ровно в тот момент, когда ключ в двери поворачивается, впуская друзей.