Шабишь?

Открыв глаза, парень нахмурил брови. Он не ожидал увидеть перед ним темноволосую девушку. Максимум, на что он рассчитывал - это сосед, который переодически отчитывал того за вылазки на крышу. Резко приняв сидячее положение, Кислов оглядел девушку, пока та молча смотрела на него. — Девушка, вы кто? — спокойным и хриплым голосом спросил шатен.  — Я новая жительница этого дома. Хотя, точнее будет сказать старая, — немного заторможенно ответила Сеня. — Раньше не видел тебя здесь, — всё также продолжая всматриваться в её лицо сказал он, — Что хотела? — Шабишь? — быстро спросила та, надеясь на положительный ответ. — В смысле никотина или в смысле веществ? — подняв правую бровь задал вопрос. — Первое, — возмущенно сказала она, нахмурив брови и посмотрев на незнакомца сверху вниз. — А, курю, но последнюю сигарету выкурил буквально 15 минут назад, больше не осталось, — пожав плечами сказал тот. Он заметил, как девушка огорченно вздохнула и устремила глаза на небо, — Ты почему-то кажешься мне знакомой, — парень прищурил глаза, будто пытаясь разглядеть в ней кого-то. — Ты мне, на мое удивление, тоже, — поворачивает голову в его сторону и старается вспомнить кого-то, кого кудрявый ей так напоминает, — Как тебя зовут? — с неподдельным интересом ждет ответа.  — Ваня, а ты? — кареглазый не мог вспомнить где видел девчонку раньше, как бы он не старался. — Меня зовут Ясеня, — медленно, протяжно и прищуривая глаза сказала брюнетка. — Чё? — в его голове бушевали мысли, их поток буквально не давал ему думать разумно. Разные картинки и воспоминания детства мелькали перед глазами и Кислов отчаянно пытался сопоставить его маленькую и эту незнакомку. Хотя, незнакомка ли она? — Какая Ясеня? Чё ты говоришь?  — Что? — непонимающе спрашивает она и смотрит на него в ожидании ответа на свой вопрос. — Ты сказала, что старая жительница, верно? До скольки лет ты тут жила? — судорожно спрашивает Ваня и у самого сердце бьётся чересчур быстро. — Верно, жила до восьми лет, если не ошибаюсь, а что? — до неё все ещё не доходит то, что происходит на этой крыше, но когда пазл в её голове начинает складываться, она расширяет глаза и мечется ими по лицу уже по видимости старого знакомого, — Подожди, какой Ваня? Тот, который жил в тринадцатой квартире? — Тот, а ты та Сеня, которая жила в десятой? — с надеждой спрашивает Кислов, хотя уже знает, что это она. Это его маленькая.  — Та, — они как дураки улыбаются и налетают друг на друга, крепко обнимаясь и в последствии падая, тем самым заместо сидячего положения принимают лежачее и смеются. — Сень, почему ты уехала тогда? — он резко поднимается и теперь, уже сидя, задает ей этот вопрос, который она так боялась услышать, — Ты знаешь как больно мне было тогда? Ты бросила меня совсем одного! — теперь, вместо спокойного тембра, голос становится более агрессивным. — Я.. — Корчная запинается, не сказав и второго слова, ведь её ситуация слишком жалкая, чтобы рассказывать. Они не виделись семь лет и думать, что друг остался таким же слишком глупо. Девушка с тех пор никому не доверяет и ей чересчур сложно это даётся. Так что, придумав ненадежную отмазку, она поднимает на него глаза и говорит, — Вань, не знаю. Родители просто так решили и всё, а я ничего сделать не могла. Они поставили меня постфактум, понимаешь? — сама не замечая того, отзеркаливает его позу и смотрит на парня с надеждой, что он поверит ей и не будет расспрашивать дальше. — Ты чё издеваешься? Если бы всё было так просто, то ты бы не стояла как дура, а рассказала бы мне! Зачем ты мне врешь? Для чего? Я мучился год, я ни с кем не разговаривал, потому что единственным моим другом была ты, я скучал всё это время, а ты нагло врёшь мне в глаза так, будто тебе всё равно на нашу дружбу, — кровь стынет в жилах от такой наглости с её стороны, ему неприятно, он всю жизнь надеялся, что когда-нибудь они с подругой детства встретятся и она всё ему расскажет, до мельчайших подробностей. И вот, наконец-то, это произошло, но ситуация идет далеко не по плану кареглазого. — Дружба? Какая дружба, Ваня? Она закончилась семь лет назад. Мы стали другими, мы стали разными! Нас больше ничего не связывает, кроме как, старой детской дружбы. Да, безусловно, я скучала, но теперь, через столько лет я должна перед тобой отчитываться? Я должна доверять тебе после стольких лет? Сейчас ты для меня не больше, чем знакомый. Я ведь совсем тебя не знаю. Может быть, в будущем я смогу тебе доверять мы возобновим нашу дружбу, однако сейчас доверять тебе и кидаться тебе в объятия я не буду, несмотря на то, что второе я сделала несколько минут назад, хотя это было под воздействие адреналина и радости, — пока Яся буквально плевалась ядом на него, Кислов менял эмоции на лице каждые пятнадцать секунд. Он был в шоке от такой дискуссии и не ожидал таких слов от неё. — Маленькая, что с тобой? — с трепетом произнес парень, глубоко в душе надеясь, что это ласковое прозвище хоть немного пробудит в новой Сене старую. Ваня заметил, что брови подруги, а может уже и знакомой, дрогнули при упоминании старого имени. — Я же все понятно разъяснила. Не заставляй меня пересказывать всё с начала. Мы разные, — она чётко отчеканила последнее слово по слогам и ждала реакции, теперь уже знакомого. — Ладно, хорошо! Круто, всё супер, я тебя понял, — парень сжал руки в кулаки и показал два больших пальца с наигранной улыбкой, дабы давая девочке понять, что он не особо рад такому раскладу, — Прекрасно Сень, мне уже идти надо, так что пока, — быстро проговорив только что придуманную фразу, кудрявый положил наушники с телефоном в карман и быстрым шагом пошёл в сторону лестницы. А она так и осталась сидеть, смотря на уходящего Ваню. Если бы ей было тринадцать лет, то прямо сейчас брюнетка заплакала бы и закрыла бы лицо руками, но сейчас ей пятнадцать и девчонка здорово изменилась за два года. Так что теперь, сероглазая безэмоционально поднимается и идет в ту же сторону, куда несколько минут назад ушёл сосед.