в свете луны.

Япония была прекрасна и красива с самого начала своей истории. Природа украшала каждый угол этих территорий каждый день на протяжении многих веков, а люди, которым по вере важна чистота тела с окружением, следили за флорой с трепетом в душе и верили, что она всемогущая и ей нужно поклоняться. Они отдавали почтение всему живому вокруг них, оберегая и поклоняясь Богам, которые отвечали за всё, что их окружает. Все создания, живущие здесь, прекрасны, но не все из них уважаемы и почётны. Натаниэль любил весну. Особенно ему нравился конец марта, когда цвела сакура, а лепестки окрашивались в ярко-розовый цвет. Это дерево можно часто встретить на улицах по всей столице Японии. Каждый угол города Хэйан был украшен деревом, которое в определенное время приобретало такой красивый розовый оттенок. От этого весь город пестрил нежностью, чистотой и дарил приятное чувство внутри тела и в глубине души, а цветочный и нежный запах позволял забыть всё плохое, заставляя улыбаться этому миру. Натаниэль любил конец марта. Он любил цветение сакуры и свет луны за красоту. Ему казалось, что нет ничего красивее этих двух вещей, а если они вместе, то становится прекрасно от блестящего белого отражения светила на розовых лепестках. В такое время юноша ощущал себя счастливым и живым. Веснински проснулся рано утром, жмурясь от солнечного света, который светил прямо в глаза через большое окно, вид которого выходил во внутренний двор поместья. Он привык просыпаться тогда, когда светило только вставало над небом, освещая страну восходящего солнца. В это время не спали и его родители. Отец вставал раньше всех, а мать просыпалась вслед за супругом. Парню часто говорили, что спать до пяти утра — стыд. Нужно быть как отец, который просыпается на час раньше, поэтому юноша давно смирился с ранними подъёмами. Натаниэль перевернулся на другой бок, смотря на сёдзи своей комнаты. В углу стоит большое квадратное зеркало, а возле него деревянный шкаф. В другом углу стоит стеллаж с рукописями и книгами на японском языке. Были и другие языки: французский и английский. Натаниэль обязан их знать, помимо своего родного. Недалеко от стеллажа стоял маленький столик. Парень встал с футона, зевая. Он потянул руки вверх, чувствуя, как хрустят плечевые суставы и позвонки после сна. Длинные тёмно-рыжие волосы спутались, падая на плечи Натаниэля, а некоторые пряди лежали поверх лица. Нужно было привести себя в порядок и одеться, чтобы выйти на завтрак к семье, а после послушать приказ отца. Вчера вечером Натан сказал, что у него для сына важное послание, которое он озвучит утром и нужно будет поехать сразу его выполнять. Натаниэль заправил некоторые пряди волос за ухо, убирая их от лица, а после встал с пола и убрал место сна в шкаф. Закрыв дверцу мебели, юноша пошёл к зеркалу. Возле зеркала стоял другой стол, и Веснински взял оттуда гребень, начиная аккуратно расчёсывать свои длинные волосы, кончики которых доставали до тазовых косточек. Они были мягкими, шелковистыми и ухоженными, идеально прямыми, отдавая здоровым блеском. Вся внешность Натаниэля — гены и природа, которая ему и дала такую красоту, на которую заглядывались все. Парень был завидным женихом, но в семнадцать лет ещё не был женат, хотя родители уже искали ему невестку из знатных родов. Парень положил расчёску, когда вычесал спутанные пряди волос. Осталось только помыться, чтобы быть идеально чистым. Вера японцам говорила, что если чистое тело, то и чиста душа. Грязь на теле — это грязь и на душе, что является грехом. Самурай — это уже грех, потому что они воители и совершают убийства, но им нужно жить так, чтобы в свой судный день они отвечали только за убийства. Натаниэлю всегда говорили, что нужно делать всё, чтобы ему простили убийства людей после смерти. Только воевать его учили с раненного детства, потому что Веснински являлись почётным родом самураев, которые служат семье императора. Они выше всех и им никто не может указывать. Самураи могут слушать исключительно своих господинов, а у семьи Натаниэля — это правители Японии. Так и выходит, что парень в семнадцать лет — самурай, и сегодня, как он знает, ему даст первое задание сам император. Нужно быть идеальным на этой встрече, показывая всю чистоту своей души, потому что на Натаниэле нет ещё и капли крови. Показать всё уважение к своим хозяевам. Отцу пора отдыхать, переставая воевать, и охранять честь их фамилии. Теперь пришло время сына. На плечи младшего Веснински упал тяжёлый груз, который назывался «честь семьи или смерть всем». Его готовили к этому всю жизнь, как только он встал на ноги и научился уверенно ходить. С самого детства парня учили быть воином, который готов искупить свой провал кровью, но нужно любыми способами избежать позора. Учили сражаться и быть верным, честным. Настоящим самураем, которым был старший Веснински. Таким вырос и Натаниэль, который в семнадцать лет является идеально-подготовленным приемником своего отца, но была одна проблема, от которой избавиться не смогли. Натаниэль был свободолюбив. Он не хотел указов и не желал сидеть на поводке у императорской семьи. Парень считал, что находится выше этого. Самураи не прислуги, которым обязательно нужен хозяин. Они сами себе хозяева, и никакие приказы им не нужны. Это было огромной проблемой для родителей юноши, которые воспитывали его верным императору и семье, но вышло так, что младший Веснински вырос верным самому себе и с бунтарским характером. Несмотря на все эти факторы, парню приходилось соглашаться выполнять задания, чтобы сохранить вековой почет своего рода, а сегодня у него будет первое задание в его жизни. Натаниэль не знает, что за приказ ему отдадут и что от этого стоит ожидать, но уверен, что выполнит его по-своему, а не как от него ожидают другие. Горячая вода расслабляла, заставляя кожу краснеть, а кровь в сосудах быстрее циркулировать, тем самым повышая сердечный пульс, который ощущается частыми ударами внутри грудной клетки. Натаниэль любил водные процедуры и долго сидеть в офуро каждое утро и вечер. Утром это помогало ему проснуться и сконцентрироваться на предстоящих делах, а вечером — смыть с себя всю грязь на теле, накопившейся на нём в виде пота и пыли. Мышцы приятно расслаблялись после долгих тренировок и дня. Вода, своего рода, являлась лекарством для японцев. Вода — олицетворение чистоты, которую они пытаются заполучить всеми способами, чтобы душа не была запятнана грехом. Натаниэль сделал вдох и с головой погрузился в воду, закрывая глаза. Юноша окончательно расслабил мышцы, наслаждаясь ощущением окружающей его тела горячей воды, которое так бережно и аккуратно обмывало кожу, покрытую веснушками. В этот момент можно было представить, что находишься в другом мире, где нет проблем и можно отдохнуть. Длинные тёмно-рыжие волосы поднялись, оставаясь на поверхности воды пару секунд до того, как Веснински поднялся из воды, проводя руками по лицу и восстанавливая сбившееся дыхание. Мокрые пряди упали на лицо и сильные плечи, но юноша быстро их убрал за уши, открывая глаза и смотря на прозрачную воду, под которой он видит свои ноги и нижнюю часть туловища. Натаниэль решает закончить водные процедуры и идти завтракать, чтобы успеть одеться и поехать к императору. Парень взял мыло и быстро помылся, напоследок снова погружаясь в воду на пару секунд, чтобы смыть всю пену с тела и волос окончательно, да и расслабиться лишний раз хотелось. Вылезая из воды и вытираясь полотенцем, Натаниэль почувствовал наслаждение, когда прохладный воздух попал через маленькое окошко в стене и лёгкий ветер прошёлся по горячей коже. Такой контраст температуры послал мурашки удовольствия по спине, бледные волосы на теле вставали дыбом, а мысли окончательно прояснились, прогоняя сонное состояние из сознания. От его красной кожи шёл пар после горячей воды, растворяясь в воздухе. Веснински обтёр волосы полотенцем и кинул его на пол, зная, что после него всё уберут. Сложенное чистое кимоно белого цвета, на котором было вышито золотым цветом цветочный узор, лежало на скамейке. Юноша быстро надел вещь, подол которого почти доставал до пола, а рукава висели свободно на руках. Он аккуратно завязал синий пояс на талии. Натаниэль обул дзори и вышел из банного здания во двор дома, который весной был украшен зелёной травой и расцветающей сакурой, а деревянные дорожки вели к дому. Веснински сделал глубокий вдох через нос, чтобы насладиться сладким запахом сакуры вокруг него и быстрым шагом пошёл по дорожке к жилому зданию, где, скорее всего, родители ждали сына на завтрак. Старшие уже сидели за столом, который накрыли слуги. Натаниэль поклонился им в знак приветствия. — Доброе утро, — сказал он и сел напротив родителей на татами коленями под себя, держа спину ровно. Родители ему кивнули: отец, как и всегда, строгим взглядом и серьезным выражением лица, а мать с совсем лёгкой и почти незаметной улыбкой. Семья сложила ладони и, поднося к лицу, поклонились, мысленно благодаря всех Богов за еду на их столе, а после приступили к долгожданной трапезе. Натаниэль думал, что поест в тишине, но эта надежда улетучилась, когда он протянул к себе тарелку собы и взял палочки. Стоило парню взять лапши в рот и начать жевать, как Натан заговорил, смотря на сына: — Сегодня у тебя важный день, — сказал мужчина серьезным тоном, не сводя взгляда с юноши. Младший кивнул, соглашаясь с этими словами, но молчал, потому что есть набитым ртом неприлично. В детстве, когда он себе такое позволял, то получал палкой по рукам с такой силой, что оставались синяки. Ещё причина, по которой Натаниэль отвечать не стал, понимание, что это было утверждение, а не вопрос. Ответа от него не требовалось, но слова отца эхом звучали в сознании, выводя на некоторое время из равновесия: сердце застучало быстрее, а руки предательски задрожали, пытаясь держать палочки и не уронить их. Несмотря на состояние, которое его окутало, Веснински продолжал есть медленными движениями, тщательно прожевывая еду, а так же беря палочкой маленький кусок запечённой рыбы, когда проглотил рис. Еда при глотании застревала в горле, угрожая тем, что вылезет наружу прямо сейчас, но к счастью, этого не происходило. Мать посмотрела на сына, тяжело вздыхая, тем самым показывая своё волнение, о котором стоило молчать. В их семье не было принято испытывать милосердие и показывать привязанность даже к своим родственникам. Любые чувства — это слабость, которая может погубить самурая на поле боя. Натаниэль продолжал смотреть на тарелку с едой и молчал, пытаясь побороть внутри себя нарастающий страх и желание расплакаться. Но тут же поднял голову и посмотрел на отца, когда старший его позвал и задал вопрос: — Ты же понимаешь, что честь нашей семьи упала на твои плечи? — твердо спросил Натан, смотря на сына без доли эмоций, которые родители должны проявлять к своим детям в таких ситуациях. Младший кивнул, глотая прожеванную еду, которая снова застряла в его горле, как комок, а вкус на языке перестал ощущаться. — Да, отец, — ответил Натаниэль, подражая голосу и тону отца. Больше Веснински говорить не стал, потому что слов подобрать не мог и хотел поскорее уйти отсюда. Хотелось резко встать на ноги и бежать со всей человеческой силой, которая возможна; убежать из этого дома, города и страны. Хотелось спрятаться где-то в пещере или прыгнуть в море, чтобы тело съели его обитатели и тогда точно не придется жертвовать собой ради чужих приказов, ради чести рода. Эта честь уже раздражает, потому что за этот день Натаниэль слишком много о ней думает. Обстановка внутри этих стен напрягала, не давая сосредоточиться на важной задаче: поездка к императорской семье за самым первым заданием, что посвятит парня в самураи. Натаниэль не хотел этой жизни, потому что боялся смерти, которая шла за воинами по пятам, не отставая ни на шаг. Она дышала в спину и шептала на ухо, что всему придёт конец, стоит только сделать неправильный шаг в сторону, то через день тело превратится в пепел, а твоя душа будет ожидать суда перед Богами. Самураям нельзя ошибаться и бояться своей судьбы — именно это Натан говорил своему сыну всегда, поэтому младший винит себя за страх, который начал испытывать за этим обеденным столом. Если кто-то узнает, что его сердце сейчас быстро бьётся, а рыба не лезет в горло, то вся семья будет опозорена. Конечно, тут только он и родители, поэтому думать про честь сейчас не к месту. Только Натаниэль думал и боялся за неё. Боялся за себя. Один из достопочтенных кланов самураев вырастил труса, какая стыдоба! От этого хочется кричать во всё горло и бить себя по рукам, чтобы не держать оружие. Натаниэль решает, что больше завтракать не будет и, аккуратно положив палочки на стол, бесшумно встал. Он поклонился родителям в знак благодарности, засовывая руки в рукава кимоно. Рыжие пряди длинных волос уже высохли, начиная лезть в лицо. Это раздражало парня, который и так сейчас испытывает волнение. Он чувствует, что если не уберет сейчас волосы, то его терпение уйдет, а Веснински просто разревётся при всех. — Я пойду собираться, чтобы успеть во дворец, — сказал сын уверенным тоном и спокойным голосом, который мог напугать своим равнодушием. Старшие кивнули в знак разрешение уйти. Натаниэль развернулся, уходя из комнаты прочь, всё так же держа руки в рукавах кимоно и нервно сжимая под ним предплечья до красных следов, которые позже станут синяками. Лёгкая боль успокаивала мысли, заставляя думать разумно и без спешки, а сжатие своих предплечий давало над собой контроль, благодаря которому парень не показывает эмоций, которые испытывает в данный момент. Натаниэль дошёл до своей спальни. Он быстро закрыл за собой дверь, начиная тяжело дышать ртом. Закрыл глаза, горбясь и кусая губу, пытаясь всеми силами сдержать слёзы. У него трусятся руки и ноги, поэтому юноша садится на пол, чтобы не упасть. В голове витает желание бежать, чтобы выжить и не знать жизни рядом с угрозой смерти, но тогда его семья, клан и приближённые к ним будут жить с позором, так и ещё это останется в истории их семьи. Его родителям придётся убить себя, чтобы искупить вину сына кровью, а Веснински не хочет этого допустить. Он делает вдох, быстро встаёт на ноги и открывает двери, зовя прислуг принести ему вещи и подготовить лошадь. Натаниэль подошёл к зеркалу и сел на колени перед ним, беря в руки гребень. Нужно привести себя в порядок, в идеальный вид, который будет показывать его статус в обществе. Он аккуратно и медленно расчёсывает шелковистые пряди, которые запутались после водных процедур. Этот процесс успокаивал, убирая тревогу внутри тела. Волосы послушные и прямые, благодаря чему парень всегда делает прически быстро. Веснински собирает их в высокий хвост, обвязывая черной лентой, закрепляя её булавкой. Натаниэль смотрит на себя в зеркало, чтобы убедиться, что ни один волосок не торчит с идеальной причёски, а хвост стоит высоко и ровно. Конечно, лучше собрать пучок, но Натаниэль их не любит, потому что так ощущается скованность. Единственное, что в его причёске отличается — это золотая заколка сбоку в форме веточки дерева. Совсем маленькая и аккуратная. Украшение досталось ему от бабушки, которая умерла пару лет назад. Она была единственной женщиной в этой семье, которая относилась к нему как к ребёнку, когда ему не было ещё и десяти лет. Единственная, кто дарила ему любовь… Некоторые вещи достались от неё, как эта заколка на его голове. Ещё то самое женское белое кимоно, в которое он сейчас был одет. Натаниэль закрепил украшение возле основания хвоста с правой стороны. От мыслей и воспоминаний его отвлёк стук в дверь. Он встал на ноги и разрешил войти твердым тоном, которому его учили с того самого момента, как только он произнес первое слово в детстве. В покои вошла служанка, которая была чуть старше Натаниэля: на ней обычное серое кимоно, а чёрные волосы завязаны в высокий пучок. Девушка низко кланяется, держа в руках подготовленную заранее одежду для парня, а после кладет её на кровать, спрашивая, нужна ли ему помощь. Веснински ненавидел помощь в одевании, считая, что руки у него не хрупкие, и он сам может завязать пояс на талии. Родители такое не приветствовали, считая, что нужно беречь силы для боёв. Юноша махнул рукой, жестом разрешая ей уйти. Служанка поклонилась и ушла, тихо закрывая за собой дверь, оставляя Натаниэля одного. Именно это и нужно парню, потому что так никто не увидит его дрожащих рук, искусанной нижней губы и подрагивающих век от страха. Он сделал вдох, пытаясь успокоиться, но это не помогло. Юноша одевался медленней, чем обычно, пытаясь потянуть время и совладать с руками, которые перестали его слушаться. Он надел свободные синие штаны до талии и в них заправил чёрную с высоким горлом рубашку, прикрывая почти всё свое тело. Последним Натаниэль надевает хаори под цвет штанов, но на синей ткани вышивка серебряного цвета в форме бабочек. Он завязал на талии чёрный пояс, крепко и аккуратно затягивая вокруг себя. Юноша быстро осмотрел себя и, обувшись, вышел из своей комнаты, следуя к входной двери, а после во двор поместья, держа спину ровно, а руки за ней, снова сжимая свои предплечья. Невозмутимым взглядом он посмотрел на слугу, который проходил мимо. Молодой парень ему поклонился и быстро убежал, когда Веснински прошёл мимо. Входная дверь была открыта, пуская в помещение свежий весенний воздух. Натаниэль поморщился от яркого света, который резко ударил ему в глаза, стоило выйти на порог поместья. Внутри дома солнечный свет приглушался, поэтому не был таким ярким. Снаружи всё было иначе. Во дворе давно появилась трава, окрашивая всё вокруг зелёным и живым; цветы готовились распускать свои бутоны в скором времени, придавая окружающей среде более яркий и приятный вид. Везде был запах той самой сакуры, которую Веснински любил. Этот аромат ударил ему в нос, успокоил бушующие нервы и страх, угомонил его мысли в голове, которые не давали покоя с самого завтрака. Юноша почувствовал спокойствие внутри. Оно стало подарком после бушующего урагана чувств в нём. Он сделал глубокий вдох, чтобы вдохнуть цветочный запах ещё сильнее и прочувствовать его намного лучше. Лёгкий ветер прошёлся по лицу, ощущаясь свежестью и прохладой и проникая под слои одежды. Веснински наконец-то улыбнулся на пару секунд, наслаждаясь желанным спокойствием. Юноша сделал первый шаг в сторону выхода из двора их поместья. На входе стояли слуги и родители. Ему подали катану, которую парень повесил на пояс, а так же лук и стрелы. Родители ему кивнули, а мать взяла его руки в свои, тем самым проявляя толику привязанности к сыну. Натаниэль посмотрел на лошадь. Он вспомнил, что, скорее всего, после получения задания сразу уедет и не вернётся домой, пока не выполнит свой долг, поэтому на животном было немного вещей на случай, если самурай не вернётся. От этого Веснински почувствовал внутри тоску и грусть. — Удачи тебе, — сказал Натан, смотря на сына. Младший кивнул, благодаря за эти пустые, но нужные ему сейчас слова. После кивка парня, старший добавил. — Не подведи фамилию. От последних слов по телу Натаниэля прошла новая волна разочарования и грусти. Тот чувствует обиду, что ему желают удачи не чтобы он выжил и вернулся домой целым, а чтобы не подвёл семью. Юноша ощущает весь груз ответственности, которая опала на его плечи, когда он сел на лошадь и поскакал в сторону дворца. Веснински понимает, что назад пути нет, а кинуться в бега — нельзя. Совесть и скрытая любовь к родителям не позволят сбежать. Парень не может с ними так поступить. Натаниэль спокойно скачет, осматривая улицу. Они живут в трёх километрах от императорского дворца и спешить некуда, но юноша хочет поскорее освободиться и сделать всё, что от него требуется, поэтому он бьёт лошадь хлыстом, крепко сжимая поводья из шёлка у себя в руках. Повод впивается в его кожу рук, оставляя красную полосу на тыльной стороне ладони. Это ощущение вселило уверенность в том, что Веснински справится и останется в живых; не подведёт семью и не покажет, что он трус. Животное, понимая приказ, поскакала быстрее, отчего звук бьющихся копыт о дорогу стал громче. Рыжие волосы, собранные в хвост, развивались за парнем, а ветер проникал под хаори из-за свободного кроя, поэтому рукава задрались до плеч, открывая черную ткань рубашки под ней. Натаниэль разъезжал на лошади посреди центральной улицы города, которая вела прямо к дворцу. Он объезжал людей, которые были на дороге, а если они не уходили или занимали много места, то юноша перепрыгивал на лошади через все препятствия, которые появляются на пути: будь то повозки, то люди. Жители столицы оставались невозмутимы, привыкнув, что младший Веснински так разъезжает на животном лет пять. Горожане с этим свыклись, хотя остаются недовольными. Скакать на лошади ощущалось свободой, которой не хватало молодому самураю в его ещё короткой жизни. Он не понимал, почему должен кому-то прислуживать, выполнять приказы и умирать ради прихоти чужого человека. Ему хочется жить ради себя. Жить не в бездушной и холодной к близким людям семье. Хотелось уехать далеко от других, наслаждаться природой или, может, скрыться в маленькой деревне, в которой найдёт девушку, что покажет ему любовь. Ту, о которой песни поют, стихи пишут и говорят люди. Только искренней любви у него никогда не будет, потому единственным, чем он мог наслаждаться — это верховная езда. Благодаря поездке Веснински смог собрать все мысли в кучу и успокоиться, подъезжая к высоким воротам дворца, которые были сделаны из железа. На них изображены два золотых дракона. Натаниэль слез с лошади и держа её за повод, пошёл к входу, где стояла охрана из двух человек. На них была тяжёлая одежда, состоящая из высокой шапки, прикрывающей голову и уши, на туловище был железный жилет чуть выше колен, а на ногах самые обычные штаны, но сверху надета броня из высоких железных сапог. Всё выглядело тяжёлым, и Натаниэлю всегда было интересно, какого носить такое снаряжение каждый день? Парень подошёл к ним и, набирая ртом воздух, произнес твердым тоном: — Я — Натаниэль Веснински, приглашён его Величеством. После этих слов мужчины отошли в сторону и открыли ему ворота, без каких-либо вопросов запуская юношу внутрь. По иерархии он стоит выше них, потому что приближенный к императорской семье, заодно является самураем из древнего почётного рода. Парень зашёл на территорию дворца, направляясь по главной каменной дороге, где всегда происходят праздники: тут вход в замок, но ему нужен был другой путь. Если он пойдет через главный, то будет слишком долго скитаться по коридорам в поисках прислуги. Поэтому, пользуясь своим статусом, Натаниэль свернул в сторону и следовал на задний двор дворца, который охранялся другими воротами и охраной. Вторые ворота охранялись основательней, потому что это была жилая зона императорской семьи. Веснински долго думать не стал: привязал лошадь к дереву возле этого входа и представился. После этого его впустили, предупредив, что его величество ждёт в библиотеке. «Видимо, эту охрану тоже предупредили», – подумал Натаниэль, когда его легко впустили внутрь, но без лука и стрел с катаной. В эту зону оружие проносить было запрещено, несмотря на статус гостя. Веснински посмотрел, как закрылись ворота за ним и, заведя руки за спину, повернулся, чтобы пойти и начать искать, где находится библиотека. В последний раз он тут был почти год назад на дне рождении молодого императора. Стабильно парень ходит сюда минимум раз в год, но он никогда не был в библиотеке. Натаниэль прикусил щеку изнутри и собирался уходить, но только стоило повернуться, то он дернулся от резкого, протяжного и одновременно такого знакомого ему голоса: — Наконец-то вы пришли, — недовольно сказал Рико, стоя сбоку от самурая в паре метров на мосту, который проходил над маленьким, искусственно созданным ручьем. Рико был младшим братом нынешнего императора Японии, которого звали Ичиро. Он на два года младше Натаниэля. Вообще, парень был неплохой. В детстве, когда ещё было позволено, те вместе играли, пока взрослые были на пирах. Они вместе учились базовым знаниям, но позже перестали общаться, потому что в десять лет обоих начали учить тому, что подходит их статусу. Тогда они пытались общаться, но спустя год умер прошлый император. Младший Морияма закрылся, оставаясь в четырех стенах и не выходя за территории дворца. Натаниэль посмотрел на Рико и кивнул. Морияма был одет в красное мужское кимоно. Воротник с поясом были золотистого цвета, как и детальная вышивка на ткани в форме дракона. Длинные и чёрные волосы были собраны в высокий пучок, а сама прическа была украшена золотыми заколками в форме цветов и веточек. Веснински посмотрел на своего бывшего друга, который засунул руки в рукава своей одежды и стоял с апатичным лицом. Оно не скрывало усталости во взгляде, хоть и на его лицо был нанесён макияж, делая его кожу бледной, а на глазах были красные стрелки. Морияма смотрел на юношу, показывая всем видом, что ничего ему в самурае неинтересно в данный момент. — Здравствуйте, ваше Величество— сказал Веснински, заводя руки за спину и поклонившись перед младшим Морияма, задерживаясь в положении поклона на пару секунду. Самурай выпрямился, продолжая стоять на одном месте и смотреть на принца. После поклона Рико кивнул в ответ в знак приветствия. Тот ничего не ответил, а только повернулся ко второму спиной и пошёл в сторону одного из ближайших к ним входа во дворец. Натаниэль, продолжая держать руки за спиной, а спину ровной, пошёл за принцем сзади, но соблюдая дистанцию. Он не хотел и не должен подходить к членам императорской семьи слишком близко. Не хотел по причине, что они ему не симпатизируют и стоять рядом с кем-то из них — это будто поводок на шее, который не даёт вдохнуть полной грудью. К счастью, был пункт, что ему запрещено идти рядом с ними без указа. Если парень подойдёт к ним ближе, то это могут посчитать попыткой нападения, а в этом случае всем уже было все равно на статус гостя. Голова с плеч полетит в ту же минуту. Дворец за столько лет не менялся изнутри. В нём только раз год делали реставрацию, чтобы поддерживать вид роскоши и величия. Здание всегда было большим и с дорогими декорациями, украшающие всё внутри: длинные и широкие коридоры с высокими потолками и стены из темного дерева, а на полу лежит красный ковер, такого же цвета и фонарики под потолком. Поверх тёмной древесины на стены нанесены различные иллюстрации в форме дракона, деревьев и цветов. Везде тихо, потому отчётливо слышны тихие шаги Рико, а рядом с ним уверенные Натаниэля. Веснински был внутри дворца множество раз. Статус его семьи позволял посещать это место по первому указу или иным нуждам и торжествам. Для них всегда открывали тут двери, когда это требовалось императорской семье. Натаниэль делает глубокий вдох, чувствуя запах древесины вокруг них, который спокойно заполнял ноздри, но самурая это никак не успокаивало. Этот запах для него был слишком резким и грубым. После вдоха ему легче не стало, наоборот, он занервничал только сильней. Всё вокруг ощущалось пустым, потому что в стенах дворца редко кого-то встретишь, лишь иногда мимо них проходили слуги и те сразу же кланялись им, стоя неподвижно, пока оба молодых парня не пройдут. Они быстро прошли мимо него, пока Натаниэль пытался справиться с желание выйти из здания прочь. Все присутствующие в стенах дворца, как и окружающие предметы, ощущались ненастоящими. Возможно, Веснински не заметил, как они дошли до нужного места, потому что отвлёкся на свои мысли, а может Рико специально повёл юношу короткой дорогой, но до библиотеки они дошли быстро. Большая комната находилась в самом сердце дворца, потому что так легче всего сохранить важные рукописи, например, от врагов во время войны. Спустя несколько минут оба юноши зашли в просторное помещение с полками для книг и одним большим столом в центре. Натаниэль, видя Ичиро, который читал свитки за столом, перестал дышать на пару секунд. Спустя всю свою жизнь, Веснински не смог привык, что может так легко увидеть императоров их страны. Юноша глотнул слюну и пытался игнорировать тот факт, что у него вспотели ладони, а это плохой знак. Это означало грязь и страх. Первое является запретом религии, а для самого Натаниэля второе под запретом из-за статуса. Идя к старшему Морияме, парень мысленно молился и надеялся, что никто не станет трогать его руки. Веснински шёл вслед за Рико к столу и на секунду подумал, что младший Морияма сжал челюсть. Натаниэль решил, что ему просто показалось. — Здравствуйте, ваше Величество, — сказал Натаниэль, заводя руки за спину и низко поклонившись перед Ичиро. Он не поднял головы, пока не раздалось разрешение выпрямиться. В ответ мужчина с ним поздоровался кивком, засовывая руки в рукава своего черного хаори. Император был высоким мужчиной с худым телосложением: первое было редким явлением для их нации, а вот второе легко объяснялось молодым возрастом. Тому было всего девятнадцать лет, но, несмотря на свой возраст, выглядел он серьезным: хаори и брюки черного цвета без какой-либо вышивки на ткани, на голове у него высокий пучок, в которую вдеты маленькие золотые украшения с красными камнями в форме острых палочек. У старшего тоже был макияж, делающий его кожу болезненно бледной, а на глазах красные стрелки, чтобы разрез глаз казался более прямым и широким. Натаниэль выпрямился и посмотрел в карие глаза императора, держа руки за спиной. Он молчал, желая не напоминать его Величеству о том, зачем пришёл. Лишний раз говорить не хотелось, потому что одно неверное слово и не сносить парню головы, а вся его семья и будущие поколения обретут позор. Конечно, Ичиро не был таким кровожадным, как его отец, который казнил очень многих слуг и самураев за своё двадцатилетнее правление Японией, но Веснински боялся не только того факта, что Ичиро может быть таким, а статуса. Это император. Это его хозяин. К счастью для Натаниэля, он заговорил сам. — На востоке страны поселился ёкай, который вырезает жителей деревень, — начал говорить Ичиро, вставая на ноги и беря со стола три свитка. Император протянул рукописи парню. Натаниэль принял протянутые ему записи, но открывать их пока не стал, решая дослушать императора. — Ваше задание: убить его, — коротко сказал старший Морияма. Веснински кивнул, начиная сразу же думать над своим заданием. Крепко держа свитки в своих руках. Натаниэль проигнорировал своё нежелание говорить, чтобы спросить разрешение уйти и поехать выполнять поручение. Узнав задание, желание никуда не ехать и запереться в четырех стенах своей комнаты навечно только усилилось. Юноша не был готов убивать. Да, его учили этому всю жизнь, но учиться и убить по-настоящему — совершенно разные вещи! — Можете идти и удачи вам, — сказал император, будто прочёл мысли самурая напротив себя. Услышав это, Натаниэль поклонился в знак прощания. Быстро развернувшись к братьям спиной, он ушел, слыша сзади себя слова старшего, чтобы Рико его проводил, а следом за этим последовали тихие шаги. Веснински запомнил дорогу и быстро вышел сам, но младший Морияма так же быстро догнал его, начиная идти впереди него. Это напрягало самурая. За ним будто следили. Положение жутко раздражало, да и компания принца тоже не радовала. Дело не в том, что он его ненавидит, а потому что младший Морияма тоже его хозяин, а ведь раньше они были друзьями. Это всё не укладывалось в голове Натаниэля, хотя самурай точно знал, что всё дело в иерархии. Этого стоило ожидать еще в далёком детстве и не тешить надежду. Веснински, подойдя к воротам из выхода внутреннего двора, прошёл мимо принца, а после повернулся к Морияме и поклонился: — До свидания, ваше величество, — сказал самурай, выпрямив спину и не дожидаясь ответа, отвернулся от принца и пошёл к выходу, но подойти к воротам юноша не успел. Натаниэля остановил низкий голос принца, в котором слышалась неуверенность. В отличие от другой речи парень говорил тихо, будто делал так, чтобы его услышал только самурай. — Натаниэль, — позвал его Рико, смотря на спину бывшего друга. Он ничего не говорил, дожидаясь, когда воин к нему повернётся лицом и одарит своим вниманием. Дождавшись, младший Морияма глотнул слюну. Веснински собирался уходить и сдерживал желание послать принца куда подальше. К счастью, боги будто узнали состояние самурая, которое держалось на пределе терпения. Юноша в красном наконец-то произнес то, что хотел. — Можно я с тобой? Натаниэль замер от неожиданности и шока, пытаясь уложить услышанные слова в своей голове и понять мотив Рико. Зачем принц это спрашивает и в чём вообще смысл сказанного? Он же сам закрылся от всех ещё два года назад; его на праздниках почти не видят, так почему же принц просит сейчас забрать его с собой? Забрать в неизвестность. Забрать в открытую местность, где, возможно, иногда придётся ночевать под открытым небом. Это опасно и, скорее всего, Морияма этого не осознаёт. Самурай не понимает, зачем проситься уйти с ним, когда человек напротив него сам же решил изолироваться от всех вне стен дворца? Так и ещё принц очень ценный для государства. Его нужно беречь. — Ваше величество, простите, но мой ответ: «Нет», — ответил Натаниэль, глядя на Рико и замечая, как у него сжалась челюсть, а мышцы на шее напряглись. Юноша ничего не понимал в поведении принца, но и разгадывать не желал. Веснински развернулся, снова направляясь к выходу и в этот раз не останавливаясь. Других слов от младшего Мориямы не последовало. Он остался стоять на месте, смотря на ворота, которые недавно закрылись за выходящим из них юношей. Натаниэль взял за повод свою лошадь и быстрым шагом пошёл к выходу. Ему хотелось быстрее покинуть это место и вдохнуть полной грудью. Да, все комнаты были богато обставлены и просторны, но ощущалась в них какая-то необъяснимая теснота, которую самурай ненавидел. Парень и так часто сидел только дома, потому что после долгих тренировок сил на что-либо у него не оставалось. Эти помещения ему уже надоели и казались тюрьмой. Единственное закрытое место, где он мог находиться — комната его дома. Это стены, где нет какого-то чувства удушья. Выйдя из главных ворот и услышав, как за ним закрывается дверь, юноша сделал вдох закрытыми глазами, убирая внутри образовавшееся раздражение, которое появилось из-за нахождения в императорском жилье и от вопроса Рико. Натаниэль посмотрел на свою лошадь, которая была под цвет его волос. Это было немного странно, что волосы и шерсть похожи, но эту лошадь ему подарила покойная бабушка ещё жеребёнком, говоря, что они похожи, а значит сдружатся. Удивительно, но женщина была права: Веснински действительно поладил с лошадью. Она слушалась только его и была ласковой только с ним. Её звали Момизди из-за окраса шерсти. Цвет ассоциировался у Натаниэля с листками клёна, которые падают на землю в середине осени. — Готова? — спросил он у животного с улыбкой, погладив её по шее, а после одним рывком залез сверху, садясь на нее поудобнее. Он решил, что сначала поедет назад домой, изучит записи в свитках, а после отправится в путь. Единственное, что юноша знал на данный момент то, что нужно отправиться на восток, но конкретно куда — не знает. Что ему ожидать? Куда ехать? Какие следы оставляет тот демон? Слишком много вопросов. Парень надеялся, что ответы на них найдет в рукописях и ему не придется разгадывать всё самому. Любой фактор сейчас может усложнить задачу по причине того, что демонов ловить намного сложнее, чем людей. Веснински помнит, как отцу один раз дали такое задание. Каким бы опытным Натан не был, тот вернулся только через полгода. Тогда мальчику было всего лет восемь от силы, и с тех пор юноша надеялся, что он не столкнётся со схожим заданием в службе. К несчастью, ему это выпало, так и ещё на первый раз. В этот раз на лошади Натаниэль ехал не спеша, решая сократить дорогу к дому и ехать не через центральную улицу, а через район Красных фонарей. Конечно, не самое лучшее место, чтобы срезать дорогу, потому что репутация у таких улиц каждого города всегда распутная, но днём тут тихо. Изредка были видны мужчины, которые выходили из различных дверей. Замечая красные традиционные фонари у входа было ясно, что тут делали. Самурай никогда не понимал, как можно отдаться плотским утехам без любви и сильной привязанности друг к другу, тем более без банального доверия. Младшего Веснински пытались сюда, в буквальном смысле слова, затащить во время обряда гэмпуку, который Натаниэль помнит как страшный сон. Тогда он стал взрослым. Юноша чувствовал гордость, но вот лишиться половины волос, которые позже пришлось отпускать — не было счастьем. Заодно ему дали взрослую одежду и сразу же повели к юдзё, но последнего шага в обряда выполнить не удалось. Их оставили наедине в одной из комнат дома куртизанок. На тот момент ему было тринадцать, а парень был молод в тот момент. Все ожидали его в коридоре, но ничего не вышло, потому что парень просто укусил её за руку и выбежал из комнаты. Вот так и выходит, что в свои семнадцать лет Натаниэль Веснински остался девственником. Как и ожидалось, он добрался до дома намного быстрее положенного и, отведя лошадь в загон, дал ей воды, а после забрал оружие, свитки и немного вещей, которые ему дали с собой ещё утром. Юноша зашёл в дом, здороваясь со слугами и возвращая вещи, кроме катаны и свитков. Для начала парень решил сходить на задний двор к отцу. Хоть старший и ушёл из самурайской службы, отдав этот долг сыну, но продолжал тренироваться. Увидев отца, Натаниэль закусил губу и, прижав бумагу к своей груди, пошёл по выложенной деревом тропинке к родителю. Увидев сына, Натан отложил длинную палку, имитирующую катану, и посмотрел на пришедшего, не произнося ни слова. Младший Веснински быстро поклонился и выдал: — Мне дали мое первое задание. Убить ёкая на востоке страны. Дали свитки. Я их изучу сегодня, а завтра рано утром отправлюсь в путь, когда вернусь — не знаю. На речь сына Натан кивнул и молча помахал рукой, жестом призывая самурая уйти и не мешать. Младший закусил губу от разрастающейся в груди обиды и поклонился перед уходом. Ужасное чувства одиночества и ненужности разрастались по всему телу, а мысль, что от него отмахнулись, как от мухи, не давала покоя. Это повторялось из раза в раз, и парень подумал: почему именно он? Чем он такое заслужил? Иногда было грустно видеть, как с другими детьми играют родители или те бегают с друзьями на улице, громко смеясь. Натаниэль этому завидовал, потому что такого у него никогда не было. Единственный друг, который у него был за эти семнадцать лет — это Рико, но и там дружба продлилась недолго. Они оба не имели права дружить с кем-то из-за иерархии. У них обязанности, которых не было у народа и людей без власти. По этой причине хотелось быть обычным человеком, обычным ребенком, обычным мальчиком. Хотелось быть чем или кем угодно, но только не самураем. Натаниэль шёл по коридорам дома в свою комнату, решая не искать мать и не говорить слугам, чтобы те сообщили об его возвращении. Не хотелось сейчас видеть свою семью и снова проникаться безразличием друг к другу. Любви у них не было, она являлась чем-то запретным в этих стенах. С самого детства юноше говорили, что любовь — это слабость для самурая. Веснински не понимал почему. Юноша зашёл в свою спальню и закрыл дверь, после чего наконец-то расслабил мышцы и сгорбился в спине, ощущая усталость. Наступил вечер и он почувствовал, как сильно устал, но отдыхать было рано. Сначала нужно закончить дела, после водные процедуры и ужин с семьёй. Юноша пропустил обед, поэтому ощущение голода отчётливо раздавалось в животе. Натаниэль помассировал переносицу, устало простонав от осознания, что не может просто лечь спать прямо сейчас. Он убрал руку от лица и открыл глаза, наконец-то поворачиваясь к входной двери спиной и держа свитки в одной руке, пошёл к своему столу. Парень сел на пол и положил их на деревянную поверхность бумаги. Всего три свитка. Веснински взял ближайший к себе и открыл его, высматривая черные иероглифы на немного желтоватой бумаге и внимательно читая содержимое. На этой рукописи были отмечены места, где был замечен демон. В основном это были маленькие деревни на востоке страны. Не особо далеко, как можно подумать. Дорога займет дня три, но сначала нужно было нарисовать примерную карту всего произошедшего. К счастью, даты нападений были написаны тут же, а значит, не трудно составить хронологию событий и самурай сможет идти по следам ёкая. Парню повезло, что у него была карта страны, поэтому встав и подойдя к шкафу, где он добыл нужную вещь, не забыв взять кисть и чернила, вернулся к столу, снова разворачивая свиток и перенося содержимое на карту, рисуя стрелками направление демона по хронологии. Оказалось, что нападений случилось не так много, как Натаниэль представлял: всего четыре. Если верить датам, то первое появление демона было два месяца назад. Закончив свой маленький чертёж, Веснински понял одно: ёкай движется по кругу, потому что стрелки выстроились в полукруг. Двигается вокруг одной точки. Натаниэль подумал, что, возможно, тот привязан к городу или к деревне, в крайнем случае, к горе, которая находится в центре полукруга. Веснински отложил одну рукопись и взял вторую, где был описан примерный облик ёкая от выживших жителей деревни. Конечно, информация была недостоверной, потому что все говорили разное и это сказано в свитке. Единственное, что совпадает в показаниях — описание его внешности. Белоснежные длинные волосы и бледная кожа; яркие, светящиеся янтарные глаза и уши, похожие на лисьи и они тоже белого цвета. Нижняя часть лица скрыта за подобием устрашающей маски, которая была сине-золотого цвета и с зубами. Остальные показания свидетелей разнятся. Самурай отложил документ и упал на пол со стоном, чувствуя, как начинает болеть голова от всей информации, которую он получил слишком резко в большом количестве. Если честно, то и заниматься всем этим уже он не хотел. Было огромное желание сжечь все бумаги, взять катану и вспороть себе живот. Только если Натаниэль это сделает, то умрет, чего парень не желал, а ещё честь семьи будет опозорена. Снова всё сводится к чести. От этого желание жить не прибавляется. Надоела ему такая жизнь уже за один день. Раньше Веснински всегда твердили про ответственность, про репутацию всей фамилии и мальчик этим восхищался, но теперь, когда всё упало на его плечи, то хотелось рвать на голове волосы и попросить кого-то себя убить. Юноша устал от начала самурайской жизни, а думать про дальнейшее своё существование было мучительно. Натаниэль встал, снова садясь за стол. Остался ещё один свиток для изучения и тогда он будет свободным: сможет сходить помыться, поужинать и лечь спать, а завтра рано уехать. Сделав вдох, Веснински открыл свиток, но тут было мало информации. Единственное, о чём гласил текст — это факт, что разница во времени нападений ёкая разные, но их связывает одно: все они были ночью и прекращались с рассветом. Самурай сдвинул брови, думая пару секунд. Если тот уходит при рассвете, то не означает ли это, что боится солнечного света? Часто любые виды демонов опасаются солнца из-за того, что свет их обжигает и убивает. Веснински отложил последний свиток и посмотрел на свой стол, на котором лежали все бумаги. Прочитав это, у него уже нарисовалась маленькая картинка, что его ждёт и что нужно делать. Информация проста: ёкай, скорее всего, привязан к одной точке, есть описание примерной внешности, так же информация о том, что он может бояться солнечного света. Это всё, что есть у парня насчёт демона, которого нужно поймать. Как его поймать, если настоящее местоположение неизвестно? Какое место для нападения он выберет на этот раз и когда это случится? Неизвестно. Натаниэль решил, что просто поедет по деревням в хронологическом порядке и расспросит всех, кто там выжил в поисках следов нечистой силы. Ему нужно получить больше информации, даже если её будет ничтожно мало. Игнорируя отсутствие сил и любое нежелание двигаться, Веснински хотел приготовить футон к отдыху, чтобы после ужина упасть на него, забыв этот ужасный день, но подумав, решил оставить подготовку места для сна на слуг. Он всегда ощущает себя уставшим, потому что после смерти бабушки в его жизни слишком мало радости, чего-то хорошего и светлого. Теперь к этому ещё и прибавились обязанности. Юноша не верит, что его спасет от такой рутины хоть кто-то. Даже жену ему выберут родители, и он с этой девушкой будет жить по такому же принципу, как и старшее поколение. Веснински снял свою драгоценную заколку, аккуратно положив на высокий столик возле зеркала. Парень распустил хвост, позволяя волосам принять менее строгий вид и упасть на плечи и спину. Вся его рутина повторилась: юноша берет гребень, аккуратно расчесывает свои волосы, снимает всю одежду и надевает чистое мужское кимоно черного цвета. После снова банная комната, где он долго сидит в бочке с горячей водой, размышляя обо всем, что случилось. Натаниэль пытался не думать про ёкая, но мысли о нём снова ворвались в его голову. Веснински снова вернулся к мыслям о демоне, сидя в офуро так, что из воды видны только глаза и нос. Парень решил подумать о том, как ёкай мог появиться настолько резко. Судя по его описанию, у демона есть лисьи уши, а это означало, что может быть кицунэ. Но проблема в том, что цвет шерсти ушей был белым, а такой имеют только девятихвостые лисы, живущие более тысячи лет. Так же неизвестный убегает с рассветом, а кицунэ не боятся солнца, да и такими уже рождаются, а не становятся. Поэтому Натаниэль запутался, потому что не может понять, что за существо преследует. Он начал чувствовать, как от всех размышлений у него начинает только сильнее болеть голова, так ещё и усталость с горячей водой усиливают болевые ощущения. Веснински решил, что пора вылезать из воды и идти ужинать, стараясь ни о чем не думать. Нужно подождать совсем немного, так же приложить к этому все свои усилия, чтобы приблизиться к ответам на вопросы. Веснински вылез из горячей воды, ступая на деревянный тёплый пол. Исходил пар от высокой температуры воды. По углам уже горели свечи, освещая пространство, а через маленькое окошко под потолком было ясно, что солнце уже село. На его место вступила луна, освещая всё вокруг белым светом, но в эту комнату свет не проникал. Это расстроило парня, потому что ради лунного света юноша остался бы тут надолго, пока вода не остынет. Но все же, как бы ему не хотелось, но стоило идти к родителям в обеденный зал и ужинать. Парень открыл дверь, направляясь по коридору. Две девушки-слуги, которые всё это время стояли у входа, ожидая Веснински, быстро зашли в банную, чтобы всё убрать и подготовить для следующего купания. Парень мимолётно на них посмотрел, а после по привычке засунул руки в рукава кимоно, направляясь в сторону выхода во внутренний двор, чтобы быстрее добраться до обеденного зала, да и хотелось побыть на улице под покровом ночи в свете луны. На улице было тихо. Единственные звуки, которые издавались сейчас — это треск сверчков. Весенний ветер был спокойным и теплым, приятно обдувая горячее лицо Натаниэля и проникая под ткань одежды через рукава и воротник. К сожалению, но в обеденном зале никого не было, хотя всё было накрыто. Когда родители отсутствуют, то всегда была одна причина: Натан и Мэри снова ссорятся, поэтому, скорее всего, на завтрак женщина придёт с синяками. В такие моменты Натаниэль всегда надеялся, что они заняты и просто опаздывают, но каждый раз эти надежды разбиваются, когда слуга в очередной раз подходит к их сыну с предупреждением. По этой причине, увидев знакомого молодого парня, который приходит всегда в таких ситуациях, все мечты на лучшее исчезали. Веснински сделал вдох, готовясь услышать уже в бесчисленное число раз заученную фразу: — Господин и Госпожа Веснински не придут сегодня на ужин. Это было единственное, что сказал парень перед тем, как тихо уйти. Стоило остаться одному за накрытым едой столом, юноша сжал от злости челюсть, быстро дыша через нос. Он сжал кулак, борясь с желанием пойти в покои родителей и наконец-то высказаться, остановив ссору. В чувства его привел резкий треск дерева в руке и, опустив голову, Натаниэль посмотрел на разломанные пополам палочки для еды. Парень забыл, что взял их в руку. Сейчас он хотел плакать от обиды и ненависти к своей жизни. Юноша отложил палочки и встал, решая пропустить ужин. Чувство голода не ушло, но и находиться тут ему не хотелось, а из-за образовавшегося ощущения тошноты кусок в горло не лез. Настроение окончательно испортилось. Этот день был таким же ужасно-однотипным, как и все предыдущие. С гнетущими мыслями юноша встал на ноги и ушёл из зала, идя по длинному коридору в свою комнату, чтобы наконец-то лечь спать и забыть обо всём случившемся. Коридор освещали свечи под потолком, а из окон свет все той же луны. Она единственная казалась хорошей и красивой для парня. Это может показаться глупостью, но белый свет грел и дарил больше позитивных чувств, чем собственные родители. Конечно, это чистое самовнушение, но Натаниэль спасался этими мыслями после смерти бабушки. У него нет близкого человека, нет чего-то светлого и теплого. Все чувства под запретом и есть только война, задания и чужая кровь на руках. Самурай не хотел такой жизни, но выбора у него нет. Никогда не было и это ощущалось унизительным. Он же самурай из почетного рода, так почему парень вынужден слушаться всех!? Хотелось обычной свободы и тёплых рук с любовью от кого-либо! Единственное, что юноша получает — честь, за которую нужно бороться. Как бы Натаниэль не был обижен на родителей, он любит их и не хочет их опорочить. Так нельзя, но Веснински это делает. Снова прощает их. В очередной раз. Коридор навевал чувство одиночества, потому что парень не встретил на своем пути ни единой души. Сейчас оказаться в своей спальне за закрытой дверью сравнимо с неописуемым счастьем. Футон был мягким, а одеяло тёплым и это расслабляло, но глаза оставались открытыми, наблюдая за сакурой в саду. Натаниэль перевернулся на другой бок, чтобы теперь смотреть в стену и не пускать смятение в свою голову. Этого и так слишком много. С него хватит на сегодня. Он закрывает глаза, чтобы уснуть. Сколько парень так пролежал — не ясно, но в один момент сон к нему пришёл, погружая в блаженную темноту и спокойствие. На следующий день он уже уехал из дома сразу после завтрака. Ради этого пришлось проснуться слишком рано, чтобы успеть искупаться и позавтракать перед уходом. Он взял с собой немного вещей и достаточно денег, чтобы хватило на оплату жилья и пропитания. Насчёт новых синяков на Мэри и отсутствие старших на вчерашнем ужине никто ничего не сказал. Весь завтрак они молчали, перед отъездом сына старшие ничего не сказали, будто языки поглотили. Веснински младший тоже решил молчать, чтобы не ссориться в такое время, а попросить прощение друг у друга некогда. С пустотой и холодом в душе парень уехал из дома, но уйти из Хэйана он не торопился. В этот раз парень не спешил быстрее покинуть стены столицы, наоборот, Мимодзи шла медленно и спокойно, а юноша разглядывал улицы, которые начали оживать, готовясь к рабочему дню. Именно сейчас тот понял, что хочет уехать из дома, а не из города. Он и раньше догадывался про это, но отрицал. Сейчас, когда появилась возможность уехать, то сразу почувствовалась та сама свобода, которую он желал. Вместе с этим мысль сбежать ещё сильнее укрепилась в его сознании. Но нет, он не трус и не уедет. Честь семьи теперь на его молодых плечах. С такими мыслями самурай выехал из города и, ударив лошадь ногой в бедро, быстро поскакал в нужном направлении на восток страны — выполнять своё первое задание по убийству белокурого ёкая. "Надеюсь, что справлюсь быстро."

***