Нефритовый слон

      Генерал Радлов лежал в кровати. Трудно было во всей Москве сыскать человека в более дурном расположении духа, чем его превосходительство в данный момент. Во-первых, несмотря на принятые подряд три ванные, на двойные усилия горничной и камердинера, Радлову до сих пор мерещился отвратительный запах сточных вод, исходящий от простыней, наволочек, от пижамы, и, наконец, от него самого.       Он старался не думать о том, что за черные клейкие массы прилипли к его коже и одежде, и волосам, когда совместными усилиями юнкеров, полиции и собравшихся корейцев, его все-таки подняли на поверхность.       Во-вторых, когда его подняли, все немедленно решили, что он сошел с ума, потому что тыкал грязным измазанным в нечистотах пальцем в младшего фокуса и твердил "Это он! беглый Толстой! Он подстроил! Трюка не было! Он хотел меня убить, во второй раз!".       Дома к нему немедленно явился доктор, прощупал ноги и руки, обнаружил вывих и, к несчастью, компрессионный перелом копчикового отдела позвоночника, который должен был срастись сам, но спать генералу было необходимо на жёсткой поверхности. Поэтому, слуги вняли со шкафа дверцы, и теперь те служили Радлову матрасом. - Надворного советника ко мне! - распорядился Радлов. - Как там бишь его? Хваленый Федорин? Фёдоров? Разыскать его, привести ко мне. Пусть весь квартал перевернет, корейцев вытрясет. Я не сумасшедший! Юнкер Толстой сбежал и покушался на меня! Во второй раз! - Но ваше превосходительство, - вытянулся по струнке стоящий у изголовья офицер Померанцев. - Я контактировал с сибирской каторгой. Толстой мёртв. Драка произошла в первый же день работ, кто-то из каторжников зашиб Толстого лопатой. Раскроил череп. - Чушь! - Заорал Радлов, рывком поднимаясь, несмотря на все рекомендации врача это не делать. - Толстой жив! Он здесь, в Москве под личиной этого корейца! Корейца арестовать! Балаган разогнать! Корейцев всех выселить! Фандорина найти и доставить сюда! - Есть, сэр! - гаркнул Померанцев, приставляя руку к головному убору и отдавая честь.       Из всех приказов генерала он мог выполнить только последний. Корейца арестовывать было не за что, да и диаспору целую выселять никаких оснований не было. Налоги они платили исправно, жили мирно.       Вот только фокусник этот местный приехал, но ведь и он ничего не нарушил? Формально, задержать за представление без лицензии на показ можно было, но Померанцев как и гражданская полиция меньше всего хотел протестов и пикетов под окнами.       Оставался только этот Фандорин. Хочет генерал, чтобы надворный советник занялся его делом, значит придется ехать, просить. Лишь бы не отказал, крику-то будет. Должно быть, в Петербурге услышат.       Не обнаружив Фандорина на месте в третьем управлении, офицер Померанцев запросил адрес его проживания, и обнаружил, что вообще-то чиновник особых поручений с неделю как уехал, а дела передал своему помощнику, губернскому секретарю Анисию Тюльпанову.       Померанцев, стараясь не показать всей величины своего отчаяния, испросил адрес Тюльпанова, не почувствовал никакого облегчения от известия, что губернский секретарь работает на квартире надворного советника, но поехал тем не менее. Помощник Фандорина, это, конечно далеко не Фандорин, и ругаться его превосходительство будет все равно, но даст бог, хотя бы не так бурно, ведь хоть и частично, но требование-то выполнилось.. или нет?       В Покровском переулке Померанцев был уже спустя полчаса. Обычное место для служебных квартир, хотя, надворный советник слыл человеком не бедным. Мог бы себе позволить и собственное жилье. Вот Померанцев бы точно купил себе свое жилье, будь у него такая возможность, чем жить на служебной квартире. Открыл офицеру какой-то азиат, чем изрядно сбил с толку. - Это квартира Эраста Фандорина? - счел нужным уточнить Померанцев.       Вдруг все-таки перепутал и случайно набрел на какой-то подпольный азиатский притон или курильню? Тогда следует доложить его превосходительству.... правда, после тех корейцев, он будет реагировать нервно на все азиатское без исключения. - Все верно, - отрапортовал азиат. - Я его слуга.       Вот это да. Против чего боролись... А такая ли хорошая Фандорин кандидатура на расследование дела корейцев? Впрочем, он считается опытным следаком, значит должен быть непредвзят. - Мне сказали, он уехал, оставил дела некоему помощнику Тюльпанову. Можно ли его увидеть?       Слуга жестом пригласил офицера следовать за собой. Как успел увидеть и подивиться Померанцев, изнутри служебная квартира была совсем не то, что снаружи. Тут был свой стиль, выдающий восточный вкус и опыт её обитателя, причудливые раздвижные двери, гравюры. Признаться, Померанцев чувствовал себя будто в музее. В музее Востока. Хотя, в последнем он никогда не бывал.       В этом изящном восточном убранстве сутулый какого-то болезненного вида губернский секретарь смотрелся как деревянный китайский карлик среди красоты нефритовых ваз. Померанцев даже не сразу понял, зачем, собственно, слуга подвел его к этому почти карикатурному человеку. - Губернский секретарь Тюльпанов? - Поинтересовался офицер.       Молодой человек кивнул, тараща глаза и выглядя при этом будто в приступе удушья. - Я от генерала Радлова. Должно быть вы слышали? Вчера он имел несчастье провалиться в канализационный люк, сломать копчик и вывихнуть ногу. Всё это во время циркового представления на площади подле корейского квартала. Его Превосходительство имеет некоторые основания полагать, что произошедшее с ним было спланировано бывшим юнкером, ныне лишенным всех титулов и званий, Андреем Толстым. Он обвинен в нападении на Государя Императора и сослан в Сибирь, где, по данным официальных источников, погиб. Однако, его превосходительство считает, что смерть была сфабрикована, и Толстой, переодетый одним из фокусников, покушался....       Померанцев прервался на полуслове. В коридоре бойко хлопнула входная дверь и вскоре перед офицером предстал, надо полагать, сам Фандорин.       Мороз подрумянил острые скулы чиновника особых поручений, снежинки запутались в его смольно-чёрных слегка растрепанных волосах, седые виски почти не добавляли ему лет. Все решал взгляд: ярко-голубые глаза чиновника смотрели живо и задорно. Если всматриваться в них слишком долго, можно было заметить пляшущих в их глубине чёртиков.       Надворному советнику, по слухам, было где-то около тридцати лет. Померанцев бы дал ему от силы двадцать два года. Слуга японец, по лицу которого ничего прочесть было нельзя, похоже был потрясен не меньше явлением хозяина. Тюльпанов едва не опрокинулся вместе со стулом. - Что в-вы все так рады меня в-видеть? - Задорно улыбнулся надворный советник, передавая цилиндр и трость слуге. Скинул пальто, бросил на спинку стула, взял этот же самый стул, поставил его посреди комнаты спинкой вперед и уселся на него, облокатившись на спинку, укрытую пальто. - Маса, - обратился он к слуге на японском. - Будь добр сделай мне ко.. чай. Зеленый чай. В поезде дают редкостную гадость, а в почтовом и вовсе этот сервис не предусмотрен. - Хорошо, господзин, - поклонился Маса и ретировался. - А вы, сударь, - советник осмотрел застывшего Померанцева. - Должно быть пришли по делу? П-прошу п-прощения, спешил как мог. К с-сожалению, моя срочная поездка в Иркутск не так много дала. - А зачем вы туда ездили? - счел возможным поинтересоваться Померанцев, пользуясь сумятицей момента. - Одна особа п-попросила выяснить с-судьбу возлюбленного... По её словам его н-несправедливо обвинили в нападении на самого императора. К н-несчастью, м-молодой человек погиб на каторге.       Померанцев похолодел. Получается, Фандорину все было известно с самого начала! Неужели правдивы слухи? Что бы ни произошло, где бы ни произошло, все немедленно становится известно чиновнику особых поручений.       А вышеупомянутый чиновник особых поручений, меж тем, получил свой чай и под пристальным взглядом Масы, словно заклинатель змей под взглядом кобры, сделал первый глотки из фарфоровой чашки. - Я думал, вы мне телеграфируете по возвращении, господин, - по-японски укорил его Маса.       На лице надворного советника не дрогнул ни один мускул. Померанцев бы, ей богу, чуть из штанов не выпрыгнул в попытке понять иноземную речь. А по лицу Фандорина решительно невозможно было понять, что он понял и понял ли что-то. - Я телеграфировал, из Екатеринбурга. - Ответил он слуге. - Просто вышло так, что мы с телеграммой прибыли одновременно.       С этими словами он передал слуге листок бумаги, тот жадно схватил его, развернул, прочел. Видно, не поверил, потому что диалог продолжился на японском. - А где мисс Джейн? - Спросил японец. - Уехала в Америку. - Пожал плечами Фандорин. - Очень расстроилась. Но воскрешать людей я не умею.       И он перевел взгляд на Померанцева. - А вы зачем пожаловали, офицер? - Спросил он уже на русском. - Меня послал Его Превосходительство, генерал Радлов. Вчера в корейском квартале с ним случился неприятный инцидент. Он.. провалился в люк с нечистотами.       Брови надворного советника слегка изогнулись, но больше он ничем себя не выдал. Во всяком случае, не засмеялся. - И, генерал Радлов считает, что узнал в одном из корейцев Андрея Толстого. Юнкера, который... Который... - Померанцев запнулся, неосознанно глядя прямо в глубины синих глаз чиновника. - Ну.. считается, что он напал на Императора. Радлов защитил Его Величество и отправил Андрея на каторгу. И... теперь он думает, Андрей вернулся, чтобы мстить ему. - А сами-то вы что думаете, офицер? - Поинтересовался надворный советник, допив чай и вернув чашку слуге. - Юнкер Толстой и вправду был способен на цареубийство? Это государственная измена. Да и... те, кто действительно планируют такое серьезное дело не действуют в порыве чувств. Мне так показалось со слов госпожи Кэллэген. Которая уехала в Америку. Должно быть генерал её ищет? - Еще как! Она уехала? Чиновник кивнул и выжидательно посмотрел на Померанцева. - Так что вы думаете? Андрей Толстой виновен? - В нападении на царя, я думаю, нет. - Был вынужден ответить офицер. - Я.. мне с моего места показалось, что он хотел просто отлупасить Его Превосходительство смычком.       И снова в глубине глаз надворного советника вспыхнули озорные чертики, делающие его совсем похожим на мальчишку.       "На Андрея. Он чертовски похож на Андрея", вдруг понял Померанцев, уставившись на Фандорина во все глаза. - Что ж. Для полноты картины я все равно намерен расспросить всех в юнкерском училище касательно произошедшего. И, разумеется, возьмусь за дело Его Превосходительства. Он желает меня видеть прямо сейчас?       Померанцев кивнул. Фандорин бодро поднялся. - Тогда идемте, офицер. Кстати, вы не представились. - Померанцев. - Идемте, офицер Померанцев.       После того как за гостем и за столь внезапно вернувшимся Фандориным захлопнулась дверь, Маса и Тюльпанов переглянулись. Фандорин не заикался.