Белые слезы луны

***

По всей Поднебесной от края до края прославлен стрелок Хоу И. Его стрелы и лук положили конец страшной засухе, случившейся в четвертый год правления императора Яо. С первого дня весны ворвались вереницей в синее небо десять ярчайших солнц. Испарились снега и иссохла земля, не успев уродить и травинки. От нестерпимого жара вскипала кровь, люди изнывали, роптали, возносили молитвы и, отчаявшись, гибли во множестве. Безутешный император, ставленник владыки неба на земле, денно и нощно просил Ди Цзюна помиловать народ, но — тщетно. Не знал он, что оба и мать, и отец не в силах найти управу на своих расшалившихся отпрысков. Солнечные воронята возраст безоговорочного подчинения переросли, а правило «выходить на небо по одиночке» не понимали, вот и сговорились, сидя на ветвях священного гибискуса, от ныне и присно лишь вместе не небе играть. Как ни надрывалась Си Хэ, как ни грозил им Ди Цзюнь, а дети никак не внимали. Меж тем мольбы и стенания с земли не стихали. Да, и все десять царей страны мертвых пришли в возмущение: не почившие в мире людские души принялись осаждать уже и их мрачную столицу. Тогда Чан Си, вторая супруга Ди Цзюна, отправилась на поклон к повелителю всего сущего, ведь не ровен час, царство тьмы восстанет против царства небес — и основы бытия пошатнутся. Была у Чан Си и своя тайна, предающая решимости: родные дети, Чан Э, в образе девушки, и Чан Ту, в образе белого кролика, жили на земле. В отличие от Си Хэ, принесшей десять солнц, Чан Си подарила Ди Цзюну целых двенадцать лун, но превосходить первую жену владыки неба было опасно, поэтому пришлось пойти на хитрость. Мудрый властитель всего внял доводам Чан Си. Он повелел вручить ей багряный лук и колчан белоснежных стрел. Увидев оружие, вторая жена владыки неба оторопела. «Утренняя заря и чистая яшма в руках человека помогут восторжествовать правосудию,» — заверил ее владыка, и Чан Си вняла его словам. Только к полуночи, спустя три часа после того, как солнечные воронята угоманивались с играми до следующего дня, на земле можно было наконец выйти наружу, не опасаясь расплавиться. Собираясь за водой к некогда полноводной, а теперь обмелевшей до малого ручья, реке, Чан Э нашла за порогом хижины лук, колчан со стрелами и послание от матери, слово в слово передающее волю всевышнего. Едва девушка прочла написанное, из дома вышел ее супруг, и Чан Э поспешила спрятать послание в рукав. Хоу И ласково обнял жену, но тут увидел за порогом какой-то предмет и опустился на колено, рассматривая его. Он был добрым охотником, часто помогал соседям, те благодарили его подарками. Этот оказался особенно дорогим и красивым и очень понравился стрелку. Вместе сходив за водой, Чан Э и Хоу И вместе пожарили лотосы и вместе поели. После чего муж отправил жену отдыхать, а сам устроился на стрехе крыши. Каждый день он встречал утреннюю зарю в надежде увидеть одно солнце вместо десятка. Не успела Чан Э соснуть и трех часов, как ее разбудило ворвавшееся в окна ослепительное сияние. Она вскочила и бросилась наружу. Всё вокруг, казалось, затопило белое пламя. Купол небосвода неистово пылал, дождем роняя гигантские золотистые перья, которые, кружа, истлевали в вышине. В ужасе от увиденного, девушка попыталась дозваться супруга, но голос изменил ей. К тому времени на небе осталось всего два солнца из десяти, а в колчане Хоу И — всего одна стрела. Лишь выпустив ее, он спохватился, услышал, как плачет внизу жена и спрыгнул с крыши. Пока он утешал супругу, мир вокруг стал таким, как всегда, каким не был, кажется, уже очень давно. Чань Э смогла справиться с собой, спрятала скорбь по двоюродным братьям глубоко в сердце. Она понимала мужа. Ведь стрел в его колчане было одиннадцать, а один из ее непоседливых братьев все-таки уцелел, значит Хоу И стал стрелять на поражение не сразу и на самом деле не хотел убивать их. В небесных чертогах Си Хэ, мать десяти солнц, оправилась от своей потери совсем не так быстро. Но все-таки и она не могла не считаться с тем, что ее дети нанесли миру заметный урон, к тому же проявили вопиющие непослушание. Свершившаяся кара была справедливым возмездием. А стрелок Хоу И стал героем, которого следовало поощрить. С этим-то Си Хэ и явилась к Ди Цзюну. Владыка неба впервые после гибели девяти из десятка солнечных воронят просиял. На земле тем временем миновал год. Слава о подвиге Хоу И разлилась по миру быстрее живительных вод Хуан-хэ. К нему шли с дарами, просили о помощи и наставлении. Его новый просторный дом процветал. Улучив момент, когда стрелок охотился в горах Куньлун, Ди Цзюн лично спустился к нему, рассказал о своих непослушных детях, из-за которых людям пришлось так настрадаться, заверил Хоу И, что солнцеликая Си Хэ относится к случившемуся с пониманием, поэтому небесная чета решила преподнести выдающемуся стрелку эликсир бессмертия. В знак согласия, восстановленного между людьми и небом, чудесный напиток непременно должно быть испит до исхода текущего года. Хоу И с благодарностью принял небесный дар. А по возвращении домой рассказал обо всем супруге. Он предложил ей придержать дивный подарок до пятой годовщины их свадьбы. Ждать было недолго, оставалось меньше месяца. Но Чань Э беспокоилась, наслышанная о коварстве своей тетушки, первой супруги небесного владыки. С Си Хэ могло статься преподнести им не эликсир вечной жизни, а яд. В канун годовщины свадьбы Чань Э так растревожилась, что решилась для успокоения тайком пригубить самую каплю из крошечного сосуда. Она надеялась, что божественное происхождение поможет ей распознать яд и не пасть от него. Муж должен был вскоре вернуться, и девушка поспешила осуществить задуманное. Едва капля из сосуда, упала ей на язык по телу разлилась невероятная легкость. Это ее небесное начало взяло верх над земным, отрывая и унося прочь от бренной тверди. Подходя к дому, Хоу И замер: у него на глазах из окна выплывал силуэт любимой жены. Ее испуганный крик, обращенный к нему, однозначно доказывал, что это именно она. Вечерний ветер, подхватил ее словно перышко, увлекая все выше. Хоу И вспрыгнул на крышу, пробежал по коньку, тоже крича и воздевая руки, но догнать любимую не сумел. При нем были и верный лук, и стрелы, на сей раз абсолютно бесполезные. Остановившись на краю крыши, стрелок безнадежно смотрел, как фигурка единственной в его сердце подруги ложится тенью на холодный лик луны, взошедший сегодня особенно рано. Чань Э все еще могла видеть его, но тоже перестала кричать. Только смотрела на беззаветно любимого, замершего вдалеке. Она уже знала: ей больше никогда его не обнять. От их обоюдной боли у нее сжалось сердце. Хоу И понял всё, когда обнаружил в спальне пустой сосуд от эликсира бессмертия. Он был пуст. Внутри была всего одна капля, поделить которую на двоих было бы невозможно. Вовсе не вечную жизнь подарили ему, а неизбежную разлуку с любимой. Стрелок тут же поклялся, что непременно пересилит злой рок, ведь у него уже был опыт преодоления напастей. Стараясь не ожесточиться, он продолжал откликаться на просьбы соседей и наставлял своих учеников. О том, что случилось с женой, он умалчивал: правду сказать не мог, а лгать не хотел. Все полные луны с тех пор он проводил на стрехе крыши, глядя на милую сердцу тень. Чан Э смотрела, как он живет, и ее душа радовалось, только из глаз не переставали капать горючие слезы. От ее безутешности моря и океаны земли становились все соленее, а от неизбывной тоски — поднимались приливами. Хоу И об этом ничего не знал. Только когда луна стояла низко, стал ходить смотреть на нее с лотосовых озер. Там Чань Э казалась ему особенно близкой, а серебряные лучи, лежащие на водной глади, будто указывали путь до нее. Стрелок не раз пытался шагнуть по этой дороге, но был слишком тяжел, чтобы ступать по воде. Он пробовал плыть, но тогда луна оказывалась выше воды и серебряная дорожка не достигала ее. Несмотря ни на что стрелок не переставал думать о застрявшей на луне супруге, мечтая воссоединиться с ней. Чистое стремление упрямого в своей верности сердца достигло обеспокоенного происходящим в морях древнего дракона Лун Вана. Явившись Хоу И в образе мудрого старца Гуан Жуна, дракон рассказал стрелку о не иссякающем горе Чан Э и преподнес белую жемчужину в доказательство своим словам. Подводные жители собрали ее из слез лунной затворницы, надеясь таким образом сдержать распространение соли в воде. Заслышав их разговор из-под корней растущего возле лотосового озера османтуса выбрался белый кролик Чан Ту. Он поведал историю лунной семьи и заверил Хоу И, что все десять его лунных братьев будут извечно скрывать и защищать свою единственную сестру и ее спутника жизни, если только стрелок решится довериться им. Сомневаться лучник не стал, ведь вот уже год, как лунные братья, вынужденные скрываться после гибели девяти из десятка солнечных воронят, выстраивались с темной стороны друг друга так аккуратно, что никому и в голову не приходило, что лун на небе стало всходить сразу десять, а не одна, как всегда. Осмотрев белую жемчужину, Чан Ту пообещал создать с ее помощью зелье мао, которое позволит Хоу И стать легким и пройти по лунной дороге прямо в объятия к любимой Чань Э. Живя на земле и под землей, лунный кролик обладал выдающимися познаниями в травах и кореньях. Но и ему потребовалось два года, чтобы выполнить обещание. Еще три ушло на то, чтобы человеческое тело Хоу И исполнилось достаточной легкости. Непреклонная вера и постоянство в любви за все это время не изменили стрелку, и вот однажды он наконец ощутил, что водная поверхность держит его, не расступаясь, позволяя идти, как по торной тропе. На радостях он побежал вперед, протягивая руки к заветной тени на снова неожиданно ранней и яркой в тот вечер луне. — Чан Э! — закричал Хоу И, стремясь к любимой всем сердцем. Она наклонилась, все еще не веря, что сможет прикоснуться. Он же стал таким легким, что она привлекла его к себе без труда. И стоило только их зыбким телам соприкоснуться, как в спину Хоу И ударила стрела, навеки скрепляя объятия влюбленных, переживших разлуку. Это лучший ученик, Пань Мэн, сделал выстрел. Больше никто кроме него не обладал достаточной сноровкой, чтобы поразить цель на луне. Наблюдая за учителем, он подмечал все его изречения и странности. Хоу И избегал говорить о владыке небес и о солнце. Всякий раз, как слышал упоминание о них, мрачнел лицом, опускал взгляд, суровая складка залегала меж его бровей. Только лунными вечерами, стрелок бывал благодушен и улыбчив, но ученики редко встречали его в такое время. Пань Мэн предположил, что его учитель озлоблен на жителей неба. Принявшись внимательно следить, он увидел, как Хоу И пытается ходить на озере по лунной дороге. Сразу же сочтя это ещё одним доказательством своих предположений, Пань Мэн решил помешать, чтобы отвести от людей неизбежную кару за безрассудную дерзость зарвавшегося стрелка. Почувствовав толчок в спину, Хоу И сразу распознал руку своего самого одаренного ученика и ощутил его истинные мысли: никто кроме учителя не превосходил его в навыках. На самом деле Пань Мэн желал остаться единственным, непревзойденным. Он не знал, что для этого ему вовсе не нужно было стрелять. Хоу И рассмеялся, ведь всё-таки, даже не желая того, ученик помог ему, накрепко соединив с любимой. Вытянув стрелу из их тел, Хоу И убедился, что та не принесла им с Чан Э никакого вреда и обрадовался пуще прежнего. Опять рассмеявшись, он было хотел вернуть её Пань Мэну, но супруга остановила его руку, опасаясь, что он может таким образом убить человека, даже невольно. Тогда Хоу И решил оставить стрелу на память о былом ремесле и на землю не взглянул уже больше, услаждая свой взор лишь чертами любимой жены. Если прежде, глядя на луну, вам доводилось замечать на ней зыбкие тени, то теперь вам известны и их имена.