Экени: Сказка о затерянном городе

Гиммель встряхнул рукой, отгоняя очередного комара. Они шли уже час и, чем выше было солнце, тем надоедливее становилась мошкара. То и дело раздавались хлопки, прерывавшие назойливое жужжание. Но проклятые насекомые погибали единицами, а прилетали десятками, портя настроение и без того напряжённым путникам. Наконец, когда Айзен попытался опрыскать пространство вокруг из чего-то навроде флакончика духов, неожиданно дохнувшего огнём, подала голос сонная, шедшая последней, Фрирен. — Дайте-ка я вас заколдую. — предложила она. — От всякой мошкары защищает одно простое заклятье. Контрокалекс! — сказала Фрирен, стукнув Айзена волшебной палочкой по затылку. Комары разом разлетелись от него и, судя по всему, ближе, чем на дюйм подлететь уже не могли. То же самое она проделала с Гиммелем и Гайтером, разом сделав дальнейший путь куда более весёлым. — Какое полезное заклятье… — удивлённо заблестел очками Гайтер. — Никогда раньше его не слышал. — Да… — зевая, отвечала Фрирен. — На заклинания есть своя мода, некоторые, конечно, остаются в обиходе всегда, но в целом… А я люблю вот такие маленькие хитрости. Я их коллекционирую, можно сказать. — Ну, точно домашний эльф. — пробормотал себе под нос Гайтер и получил предупреждающий взгляд от Гиммеля. Мак Хол отмахнулся и продолжил. — Знаете, я уже рад, что вы с нами, профессор, вы буквально спасаете нам жизнь. Сказав это, он обернулся, и Фрирен ответила ему лёгкой улыбкой. — Просто Фрирен. Я больше не работаю в школе, а вы уже не мои ученики. Будет удобнее на ты. Все согласились, Гайтер принялся выспрашивать Айзена о местной фауне и тот неожиданно разговорился, рассказывая забавные, отчасти даже незаконные случаи, происходившие на их ферме. Они шли до полудня, делая только короткие привалы, и лишь к часу дня выбрали себе место в тени на поросшем мхом валежнике, чтобы остановится на обед. Жуя тёплую яичницу с беконом, заботливо приготовленную Айзеном перед отправкой, Гиммель удивлялся, оглядываясь вокруг. Стоявшее в самом зените солнце косыми лучами пробивалось сквозь густые кроны высоких многовековых деревьев. Вверху то и дело перекликались птицы. За несколько часов пути он заметил несколько белок и вроде бы мелькнувшего среди кустов жмыра, похожего на крупную пятнистую кошку. Лес был живым и, хотя они неизбежно распугивали местных обитателей звуками своих голосов, те то и дело всё равно попадались на глаза. За исключением пресловутых комаров, всё здесь выглядело вполне дружелюбно. Окажись он тут просто так, ему и в голову бы не пришло назвать это место Проклятым. — Так спокойно… — сказала лежавшая на стволе эльфийка. — Как будто тут не пропадают люди и не гибнут звери. Кто бы мог подумать… Все остановились на секунду, а затем продолжили трапезу, молчаливо соглашаясь. Они все об этом думали. — И тем не менее, чем скорее мы пройдём сквозь него, тем будет лучше. — Гиммель прислонил кончик палочки к тарелке, отчищая грязь, а затем принялся за тарелку Айзена, единственного не волшебника в их компании. Погрузив остатки своей трапезы в бездонный рюкзак гнома, они отправились дальше, потея от жары и то и дело проверяя направление с помощью волшебных палочек. Разогретые солнцем, деревья и травы испускали густой тяжёлый запах. Живность попряталась, громко трещали только вездесущие кузнечики. Спустя час пути из-под лесной тени они вышли на прогалину с торчащим почти в центре одиноким замшелым валуном. Гиммель бросился к камню в надежде найти на нём какие-нибудь письмена или древний барельеф, если верить записям, такие камни встречались в этом лесу, но чем ближе он подходил, тем медленнее становился его шаг. — Что там? — опасливо окликнул его Гайтер. Гиммель задрал голову, вглядываясь в верхушку валуна и обходя его вокруг. — Это не камень. — напряжённо сказал он. — Сами посмотрите. Остальные приблизились и остановились в метре от валуна, всматриваясь туда, где у камня было лицо. — Это лесной тролль. — сказала Фрирен. — То есть, его останки. — Но от чего он умер? — пробормотал Гиммель. — Такая странная поза… Огромный тролль застыл, привстав и немного наклонившись вперёд, словно вглядывался в лес. Кожа ссохлась, но не истлела, спина, руки и макушка заросли мхом. Гиммель раздвинул траву вокруг толстых как стволы деревьев зеленоватых ног и убедился, что стоп уже не видно, земля и трава покрыли их, выдавая многолетний возраст жуткого изваяния. — Он смотрит на северо-восток. — заметила Фрирен, в очередной раз проверив направление. — В центр леса, как раз туда, куда нам нужно. — Я рад только одному. — признался Гайтер. — Этот лес наконец то начал оправдывать свою репутацию. — Да уж. — глухо пробасил Айзен. — Хотя, я бы предпочёл, чтобы он сделал это попозже. До центра ещё как минимум два дня пути, а то и все три. Если опасно даже здесь, то, возможно, нам действительно не стоит тут ночевать. — Трансгрессировать не так просто, одна ошибка и мы улетим на милю вперёд, или на две назад и потеряемся. Я это уже говорил. — с сожалением отвечал Гиммель. — Так что извини, друг, но придётся спать тут и выставлять дозорных. Пошли, кажется, нет больше смысла здесь торчать. Под сень деревьев они вошли уже не в таком радушном настроении. Вскорости, Фрирен остановилась, указывая на что-то. Гиммель не сразу сообразил куда смотреть. Неподалёку от них, впереди, стояли, словно арка, два сухих, наполовину выкорчеванных дерева, словно неведомая сила раздвинула их могучими руками, но они так и не упали до конца. — Выглядит зловеще. — констатировал Гайтер. — Слушай, Гиммель, а может мы вот это вот всё зря? Может, ну его? — Всегда удивлялся, как это ты оказался в Гриффиндоре. — Наверное, шляпа поняла, что я становлюсь храбрее, когда выпью. — В одиннадцать лет? Да она провидица! — рассмеялся Гиммель. — Погоди, неужели это была попытка добиться разрешения на алкоголь? — Конечно нет. — миролюбиво отозвался Гайтер. — Я же ничего с собой не брал. Гиммель, Айзен и Фрирен недоверчиво хмыкнули. — Мне здесь явно не верят. — грустно констатировал Гайтер. — А ведь глоток хорошего огневиски в таком месте никому не повредит. Они прошли сквозь арку высохших деревьев дальше. Жара постепенно начинала спадать. Ноги путников, непривыкших к таким длительным прогулкам, гудели. Когда ближе к пяти Айзен предложил перекус, все с облегчением расселись на замшелых камнях и принялись с аппетитом поглощать бутерброды. До заката было ещё далеко, а они порядком вымотались. Поэтому, пройдя ещё две с лишним мили и выйдя на ещё одну маленькую поляну, Гиммель принял решение больше не мучится и заночевать здесь. Отряд облегчённо вздохнул. Из увеличенного изнутри рюкзака Айзена извлекли палатку. Гайтер положил её на самое ровное место и, взмахнул палочкой: — Воздвигнись! Палатка расправилась, поднялась, колышки сами собой вонзились в землю. Айзен тут же полез внутрь, видимо, намереваясь позаботиться об ужине. — Акцио сухие ветки! Акцио сухие ветки! Акцио! Акцио! — продолжил Гайтер, коротко взмахивая палочкой. Гиммель и Фрирен принялись ходить вокруг по краю поляны, бормоча защитные заклинания так, чтобы максимально обезопасить себя на ночь. В результате их манипуляций, лагерь оказался скрыт от чьих бы то ни было глаз. Их не смогли бы услышать, учуять и, если бы кто-нибудь попытался пересечь проведённую ими черту, сработала бы магическая сигнализация. С чувством выполненного долга они вернулись к палатке. Гайтер уже разводил костёр возле входа. Гиммель уступил дорогу Фрирен и она первой откинула полог, сгибаясь, чтобы войти в палатку. Они оказались в светлом коридоре и прошли к маленькой ванной. С удовольствием умыв лица и вымыв руки, присоединились к Айзену, разогревавшему что-то на плите. — Чем-нибудь помочь? — предложила Фрирен. — Почисть картошку, тебе это быстрее, а я порежу мясо и хлеб. — деловито отозвался гном. — И нужно стол на улицу вынести. Гиммель занялся столом, а Фрирен осталась помогать с едой. Хотя солнце ещё не село, никому из них не было бы спокойно в палатке, зная, что снаружи нет дозорного, так что ужинать они по возможности собирались на воздухе. Спустя полчаса стол был накрыт. Все расселись вокруг, принимаясь за еду. Темнело, кузнечики потрескивали в траве, запах костра смешивался с запахом жареной картошки, лишь сильнее разгоняя аппетит. — С вашего позволения, мне бы хотелось дежурить первой. — подала голос Фрирен. — Я с трудом просыпаюсь, так что предпочла бы просто попозже лечь, чем вставать среди ночи. Возражений не последовало. К концу ужина пришлось засветить фонарь, света от костра становилось недостаточно. Гайтер с Гиммелем занялись посудой, а Фрирен с Айзеном прямо на улице принялись стряпать бутерброды на завтра. Вернувшийся Гиммель примостился на стул рядом с эльфийкой, и заметил, что она зевает. — Может, пойдёшь спать? Я мог бы подежурить за двоих. — Нет, не нужно. — она помотала головой. — Все должны высыпаться, а мне как раз будет чем заняться. Эльфийка отложила палочку, стопка бутербродов уже была обёрнута в тонкую коричневую бумагу. Айзен принялся упаковывать их в свой рюкзак и, пожелав спокойной ночи, отправился в палатку. — Как у тебя с трансфигурацией? — неожиданно спросила Фрирен и, сунув руку в карман мантии, достала несколько камешков. — Да нормально. — Гиммель немного растерялся, на секунду почувствовав себя снова в школе. — Звёзд с неба не хватаю, но ежа в тарелку превращу. Правда, что колоться не будет, не обещаю. — Вот и я звёзд с неба не хватаю и это не хорошо. Она разложила камешки на столе перед собой и, направив палочку на один из них, тихо сказала: — Галлус. Камешек заметно вырос, оброс коричневатыми пёрышками и заковылял на тонких куриных ножках. Слепо подковылял к краю стола и рухнул бы вниз, если бы Фрирен на взмахнула палочкой, снова превращая маленькое чудовище в камешек. Она вздохнула. — Трансфигурация всегда давалась мне хуже всего. — Зато волшебницы, владеющей домашними заклинаниями лучше, чем ты, не сыскать. — Ты мне льстишь. — она положила перед собой следующий камешек. — Если ляжешь сейчас, успеешь немного поспать до своего дежурства. Он кивнул и ушёл с смутным сожалением, а когда вернулся ночью, чтобы сменить её, вокруг Фрирен, тихо кудахча, бродила пара сонных кур.