an artist, who fell in love with his painting

На часах пять утра. Солнце только вышло из-за горизонта и приветливо встречает жителей Сеула. На улицах тихо, людей практически нет. Лето. Природа дурманит своей красотой и изяществом. Всё зелёное, яркое, усыпанное цветами. Все спят, и только одному сегодня не до сна. Хван Хёнджин творит у мольберта. Юный художник не мог сегодня заснуть всю ночь. Мысли о том, чтобы начать рисовать захватили его, пока он ворочался в кровати. Тело само повело его к холсту, что стоит в комнате. И вот он сидит напротив полотна. Руки сами чертят линии, вырисовывают красивые узоры. Хёнджин не знает, что на него нашло. Такое резкое желание рисовать у него никогда не было. Сейчас он лишь поддается ощущениям, которые ведут его до точки удовлетворения над собственной картиной. Получается не то, что обычно парень рисует. Он видит портрет, но чей, понять до конца так и не может. Этот портрет не во весь рост, а лишь охват с головы до низа живота. Хван отмечает лишь хрупкое телосложение: неширокие плечи, тонкая талия и белая, словно фарфор, кожа. Рисунок напоминает портрет восемнадцатого века. Кисть доходит до лица. Парень изумляется красотой его. Хёнджин точно видит парня на холсте. Крошечный нос, глаза бусинки кофейного цвета, прелестные веснушки, осыпающие нос, щеки и уши, а также блондинистые волосы, слегка вьющиеся. Неземная красота. Таких уникальных людей парень никогда ещё в своей жизни не видел. Хван никак не может налюбоваться. Он никогда так не восхищался собственными картинами: ему вечно было мало, вечно чего-то не хватало, а что-то, порой, для него было лишним. Но здесь он увидел идеал. Идеал утонченности и изящества. Идеал человека. Закончив работу и подписав, Хёнджин захотел попить. Странное ощущение его не покидало. Будто что-то должно случиться. Парень пытается себя успокоить, что, к счастью, удается сделать на некоторое время. Он сидит на своей маленькой кухне, пьёт только что сваренный чай с мятой, что смог успокоить его от неприятных мыслей. Он чувствует удовлетворение над своей картиной. Так как он закончил художественный университет, полюбившийся ему всем сердцем, то он решил, что станет тем, кем всегда мечтал быть. Художник. Он чувствовал себя предназначенным для этого дела. Он чувствовал, что кисти, краски и мольберт – это его. Его помощники для создания собственной истории, которая будет яркой и непохожей на другие. Он помогал людям увидеть эту красоту, продавая свои картины. И их покупали. Покупали часто, иногда даже брали дороже, чем указанная цена. Они тоже отзывались на его талант. И Хван понял, что есть ещё добрые и ценящие простоту люди. И это мотивировало его творить новое и ещё более эстетичное. Обычно это были натюрморты с цветами, достопримечательности городов, но реже всего он рисовал любовь. Хёнджин сам не глубоко познал её. Какая она? Глубокая ли, страстная ли? А может всего лишь глупая и наивная, не щадящая душу? Он хотел получить ответы. Но всё продолжал заниматься любимым делом – творить. Для себя он понял, что ни за что не продаст сегодняшнюю картину. Это слишком ценно. Спустя десять минут он уходит с кухни и идёт убирать за собой после написания картины. Но следующее поражает его. Холст пустой. Абсолютно чистый, будто бы и не было на нем картины. Будто не над ним Хван сидел здесь с самого утра. Он не мог понять, что происходит. В панике он начал метаться по комнате. Может он просто забыл, что поставил новый холст, а тот портрет уже укрыл пленкой? Не может быть. Он точно этого не успел сделать. Хёнджин не может найти себе места. Он проверяет всю комнату, в надежде всё таки найти холст, но тщетно. Картины нигде нет. От собственного разочарования он чувствует, что что-то скопилось в глазах. Не может быть. Слёзы. Они сейчас точно не к чему. Их не должно сейчас быть. Он быстро промаргивается, а потом слышит шум воды в ванной. Это заставляет его замереть. Он вслушивается, и слышит шум воды и чьё-то пение. "Не может быть. Это совершенная глупость" – единственное, о чём думает Хван. Он поднимается с постели и медленно доходит до ванной. Теперь он отчётливо слышит чей-то голос за дверью. Хёнджин чувствует, что сходит с ума. В голове шум, он ничего не думает. Парень очень медленно открывает деревянную дверь и ноги подкашиваются. Перед ним он. Веснушчатый парень с картины. Прямо точь в точь. Даже красивее. Хёнджин не верит своим глазам. Он промаргивается, но парень никуда не исчезает. Лишь смотрит на него в ответ своими большими темными глазами с таким же удивлением в них. Парень стоит в рубашке Хёнджина, которая ему явно велика. Он вот так оба смотрят на друг друга минуты две. Никто не смеет заговорить. Это кажется просто нереальным, что-то, что показывают лишь в фильмах. Да только это не ужастик, и даже не комедия. Это самая настоящая фантастика. И актеров здесь нет. Эмоции реальные, которые никакой хороший актёр сыграть не сможет. Приходится отмереть и вспомнить, что нужно дышать. –Т-ты кто? – дрожащим тихим голосом спрашивает веснушчатый, давая очередной раз понять, что он живой. –Тот, кто нарисовал тебя, – таким же тоном отвечает Джин. Он видит, что-то загарается в глазах напротив, – как тебя зовут? –Феликс... А ты? – всё также неровно говорит Ликс. –Хёнджин. – уже смелее говорит парень, – А... Эм, тогда умоешься и приходи на кухню, поговорим. – Хван закрывает дверь в ванную, давая ему новому соседу (?) умыться. Спустя пять минут Хёнджин услышал как вода перестаёт течь. Сердце начинает чаще биться. Хёнджин садится на свой небольшой диван на кухне. Пальцы заламывает, губы покусывает. Даже думать ни о чём не получается. Он слышит тихие шаги, и сердце замирает во второй раз. Феликс проходит на кухню и садится рядом. Оба ужасно волнуются, и даже не скрывают этого. Разговор приходится начать. Первым заговорил Хёнджин. –Ну так... Как ты появился у меня дома? – голос тихий, но не спокойный. Они смотрят другу в глаза завороженно, рассматривая. –Честно... Я не знаю. Я спал и вдруг почувствовал что-то странное, и открыл глаза. Не понял сначала даже где нахожусь, подумал что сон, и поэтому пошел умываться, как я обычно это делаю с утра. – голос стал тише, – а потом увидел тебя. – после этих слов щёки Ликса слегка краснеют. Но Хван, занятый своими мыслями, этого не видит. –Я не понимаю. Ничего не понимаю, – Джин судорожно хватается за голову, цепляясь со всей силы за волосы, – скажи, что я сошел с ума. Ты же просто иллюзия, да? Скажи, пожалуйста... Скажи... –голос почти не слышно. Хван опускает лишь голову вниз, всё также держась за голову, но ослабевая хватку. Он зажмуривает глаза, а потом резко их распахивает, поворачивая голову на Феликса, что с грустью смотрел на него. Хёнджин чувствует на своей коленке лёгкое прикосновение, и его словно током прошибает. Это не сон, не иллюзия и не паранойя. Это Ликс. Самый настоящий человек. Сидит перед ним, всё также держа свою руку на колене Хвана, слегка поглаживая. Феликс видит, как того начинает потихоньку отпускать, поэтому парень вздыхает глубже и свободнее. Он сам нервничает не меньше и не понимает, как он тут оказался. Для него минуту назад всё казалось сном, пока он не дотронулся до Хвана. Ткань штанов казалась до невозможности реальной, что развеяло все сомнения о сне. Но мыслей стало больше. Как он здесь оказался? Что с ним сейчас будет делать Хёнджин? Ликс останется здесь навсегда? Или... –А... Эм, хочешь есть?– спрашивает Хван, и собеседник кивает, – подожди тогда немного, я что-нибудь приготовлю. Феликс медленно соображает, когда Джин уходит, потому что руки с колена он так и не убрал, что заставляет его смущаться. Они завтракают приготовленным Хёнджином омлетом с овощами. Ликс говорит что это очень вкусно, чем заставляет краснеть его, вроде как теперь, соседа. Они болтают. Ликс рассказывает, что недавно закончил старшую школу и теперь абсолютно свободен от школьной жизни, хотя очень по ней скучает. Оказывается, Ли (как вскоре Хёнджин узнает его фамилию), младше Хвана на пять лет. Ликс тут же называет Хвана "хён", что заставляет того краснеть в который раз за день. Хёнджин рассказывает про свою работу и видит, как младший восхищённо слушает, приоткрыв рот. Когда они заканчивают с завтраком, то старший показывает Ли свои картины. Тот продолжает нахваливать его творчество. Феликс помогает хёну с уборкой. Вот так и проходит их день. Они много болтают, узнают друг о друге много нового, а также понимают, что у них нашлось много общего: начиная от любимого цвета, заканчивая планами на будущее. Когда время доходит одиннадцать вечера, встаёт вопрос, где Ликс будет спать. А спать он будет точно в Хёнджиновой квартире, так как тот официально назвал их теперь соседями. Выбор не такой уж и большой был, поэтому они сразу обо всём договорились. Хёнджин спит на кровати в своей комнате, а Феликс – на диване. Пожелав другу спокойной ночи, они разошлись по комнатам.

***

Вот так проходит месяц их совместного проживания. Хёнджин продолжает заниматься любимым делом, Феликс радует его своими кулинарными шедеврами, которые Хван каждый раз нахваливает и говорит, что ему неудобно, что он ничего не делает Ёнбоку. Тот лишь отмахивался и говорил, что ему только в радость. Они разделяют домашние обязанности. А самое приятное, что ни разу не ссорились. Они становятся близкими друзьями. За этот месяц они узнали друг о друге буквально всё. Такое быстрое сближение никто из них не мог объяснить. Просто настолько они совпадали как пазл, что скучно было даже на минуту без присутствия друг друга. Они часто обнимались, потому что оказалось, что оба очень тактильные. Эти объятия стали очень родными и приятными до боли, что оба как слипшиеся пельмешки каждый вечер лежали в обнимку, затем засыпая под какой-нибудь выбранный вместе фильм. Кровать у них теперь стала общая. Но однажды вечером происходит то, что заставляет Феликса трепещать внутри. Этот день меняет их взаимоотношения полностью.

***

Время шесть вечера, Ликс позвал хёна есть. Тот отвлекается от своей картины и тут же мчит на кухню, уже заранее зная, что Ли будет баловать его новым блюдом. Он как раз просил сегодня Хвана зайти в магазин, а тот и не против был прогуляться. Они садятся за небольшой кухонный столик напротив друг друга. Сегодня рис с овощами, которые оба очень любят. Они беседуют тихо, поедая очередное похваленное Хёнджином блюдо. Феликс ему улыбался как всегда своей милой и широкой улыбкой, от которой у старшего всё внутри щекочет. По телевизору показывают новости, которые они вместе обсуждают. Спустя около десяти минут Хван выходит из-за стола, идя к раковине мыть посуду. Помыв за собой тарелку, он обнимает Ёнбока со спины, что стало у них уже маленькой традицией. Но сердце чуть не рухнуло вниз, когда Хван нежно поцеловал младшего в висок. –Спасибо, Бокки, ты прекрасный. – говорит старший, не видя, как щеки Ликса загорелись самым ярким красным цветом, который вообще существует. Слова сильно ударили в голову, а висок пекло так, будто Ли обжёгся. Похоже да. Он обжёгся. Безвозвратно и глупо обжёгся об Хёнджина, который, будто не в чём не бывало, уходит в комнату. Слова отдаются беспрерывно в голове. Ты прекрасный, ты прекрасный, ты прекрасный. Да, хён и до этого делал младшему комплименты. Но сегодня это было сказано особенным тоном, даже немного полушёпотом. Этот невинный поцелуй добил окончательно. Феликс понял, что влюбился. После этого вечера изменилось многое. Объятия стали крепче и дольше, как будто Ликс боялся отпустить. Вообще нет. Он не мог насытиться. Ли стал более открытым в своих действиях: свободнее, увереннее, наглее. Он постоянно целовал своего хёна в лоб, висок, а иногда даже и в щёку, на что тот улыбался широко, добивая хрупкое сердечко Ёнбока окончательно. По вечерам Ликс ближе стал двигаться к старшему во время объятий, засыпал прямо у него на груди. А утром он, отвернувшись ночью от Хёнджина в сторону, ощущал на себе руки Хвана. Ликс продолжал заботливо готовить ему завтраки, во время которых со спины подходил сонный Хван и обнимал за талию. Ли покрывался мурашками как в первый раз, но продолжал давать себя обнимать. Вот так прошел ещё месяц их соседства. День начинался с объятий и "Доброе утро, Ёнбока~", и заканчивался ими же, но уже в кровати Хёнджина. Эти нежности стали такими обыденными, что если они не обнимались уже около получаса, то полученные вскоре прикосновения смело можно было сравнить с глотком холодной воды в жаркой пустыне или горячим чаем в холодную зимнюю погоду. Ликс касался – Хван подставлялся под ласки, и наоборот. Кажется, их стадия "соседи" и даже "друзья" уже окончательно рухнула. Только никто не мог решиться, чтобы сделать первый шаг. Оба боялись. Оба думали, что не чувствуют к друг другу взаимной любви, которой они окутывали с ног до головы каждый день. И из-за этого каждому стало тяжелее. Мысли постоянно захватывали, что не давали нормально жить. Они очень сильно волновались. Мысли о будущем, мысли о том, что с ними станет после того, как правда вскроется, и о том, как правильнее поступить. Они продолжали жить, улыбаться, смеяться, но за всем этим скрывали свой страх.

***

Очередное утро. Погода сегодня по особенному чудесная. Солнце ярко светит, освещая кухню и придавая ей ещё более эстетичный вид. Феликс уже проснулся, как обычно. Умылся, сходил в душ и оделся в свою белую майку и такого же цвета шорты. Настроение было потрясающее. Хотелось куда-нибудь пойти сегодня погулять, подышать свежим воздухом и полюбоваться воскресным Сеулом. На кухне раздается звуки жарки. Ли решил приготовить для них панкейки. Он ещё не разу их не делал за всё совместное проживание с хёном, а сегодня он чувствовал особенное настроение, поэтому решил их немного побаловать. Выпекая очередную партию блинчиков, он чувствует на талии прикосновение рук, что стали уже такими родными и любимыми. Хван нежно поглаживал живот Ликса, на что тот тихо посмеивается из-за щекотки. – Доброе утречко, Бокки~. Как спалось, солнце? – говорит хриплым ото сна голосом старший, что у младшего мурашки по коже от этого голоса, хотя ему не впервой его слышать. – Х-хорошо, а тебе? – прерывисто говорит Ли из-за приятных поглаживаний на своей талии. – Замечательно, – в том же тоне говорит Хёнджин. Следующее вызывает у Ли "мягкий" шок. Хван проникает руками под футболку младшего, поглаживая нежную кожу. Ёнбок чувствует на своей шее мягкое и ровное дыхание, а затем ощущает, как к ней прикасаются губы. Мурашки бегут сразу же. Ли прикрывает глаза, но в голове уже пожар. Мысли метаются, ведь раньше никто из них такой близости не позволял. – Хён, что ты... – не успевает договорить младший, как его перебивают. – Ты вкусно пахнешь, – говорит старший, оставляя на шее младшего нежные поцелуи, от которых ноги Ликса подкашиваются. Стало очень душно, и это не от сковороды рядом, которую приходится выключить. Хён поцелуями спускается ниже, проводит губами по спине. Ли окончательно сдаётся. Подставляется под ласки, словно кот, которого гладят. Оба не понимают, что творят и что происходит сейчас. Они лишь поддаются чувствам, что так долго таили друг от друга, наконец выплёскивая их. Хёнджин руками водит по животу и груди, задевая ареолы, на что Ликс тихо мычит, гладя голову на плечо старшего, иначе по-другому он не сможет спокойно держаться на ногах. Хван кружит пальцами вокруг сосков, оттягивая их, потирает пальцами, вырывая из младшего тихие вздохи и мычания. – Пожалуйста, не сдерживайся, – просит Хёнджин полушёпотом прямо на ухо Ли, у которого мурашки уже по всему телу бегают. Хван разворачивает младшего к себе лицом, оставляя руки на талии Ли. Они смотрят друг другу в глаза, словно завороженные. – Хён, что мы делаем? – тихо спрашивает младший, кладя руки на плечи старшего. Тот смотрит несколько секунд на Ли, но сказать ничего не решается. Они смотрят друг другу в глаза ещё пару секунд, и опускают глаза на губы. Первым поддается старший. Он нежно прикасается к таким заветным пухлым губам осторожно, словно к фарфоровой дорогой статуэтке (хотя на самом деле так и считает). Он переминает обе губы и спустя пару мгновений чувствует, как в ответ неумело смакуют его уста. Они так долго этого желали, так долго хотели, что сейчас наслаждаются друг другом сполна, пока можно, пока это всё не осознанно. Они поговорят потом. Сейчас желание стои́т выше. Хван спускается ниже к шее, оставляет на ней яркие пятна, вырывая из Ликса первые стоны удовольствия. Идёт к груди, вбирает в рот поочерёдно соски, на что младший над ним ещё громче стонет, хватаясь за тёмные волосы старшего. Спустя долгое изучение тела Ли, Хван поднимается обратно к Ёнбоку. Губы опять находят друг друга, уже увереннее целуя. Хван, не отрываясь от губ, берёт Феликса под бёдра и сажает его на столешницу. Тот от неожиданности охает. Хёнджин всё также продолжает гладить везде Ликса, а тот поддаётся, прося больше. Старший не может отказать. Он так давно хотел этого мальчика до боли в паху и грязных фантазий во снах. Но Хван понимает, что полноценно насладиться Ликсом сегодня не удасться. Они оба были не готовы к этому дню, и оба не были готовы к тому, чтобы перес... – Второй ящик слева, четвертая полка, – выпаливает Ли, и Хёнджин удивляется этому. Откуда у них на кухне смазка? Теперь понятно. Феликс – маленький шалун. Старший аккуратно снимает шорты с младшего, а вместе с ними и боксеры. Вид открывается шикарный: стройные ножки, широковатые бёдра и совсем небольшой член. – Раздвинь ножки, крошка. – говорит Хван, ухмыляясь. Тело напротив стонет и поддаётся "команде". Джин облизывается. Он видит сжимающуюся дырочку, что от каждого уже ставшего тяжёлым вздоха младшего раскрывается, будто дразня старшего. Хёнджин медлить не стал. Вылил достаточное количество лубриканта на пальцы, он поднёс его ко рту, согревая, при этом смотря на тело перед собой. У самого в паху было тесно, но он хотел доставить сперва удовольствие своему мальчику, ведь для него он и звезду с неба снимет, и весь мир покажет, лишь бы видеть счастливое личико веснушчатого. Он аккуратно вводит один палец, слыша сверху тихий вздох, и старается сделать всё максимально аккуратнее. К слову, получается лучше, когда старший поднимает взгляд наверх и видит достаточно расслабленное лицо младшего. Не став медлить, добавляет второй, слыша мычание, и двигает ими, сгибая, от чего слышит стон Ли. Закончив с растяжкой, он пододвигает тело младшего к себе. Хван снимает штаны с боксерами, видя на себе голодный взгляд Ли. Тот, в свою очередь, обвивает торс старшего своими ногами, делая тела максимально близко. – Ты готов? – спрашивает Хёнджин, на что получает кивок, и направляет член в дырочку. Сперва ощущения не очень приятные для обоих. Феликсу больно, и старший это видит, целуя его в губы, успокаивая тем самым. Они застывают в таком положении на несколько секунд, пока Хван не видит, что тело Ликса заметно расслабилось, поэтому совершает медленные и тягучие толчки. Он слышит тихое мычание сверху, но не останавливается, давая привыкать к новым, как уже понял хён по чувствительности Ли, ощущениям. Толчки медленные, но Хвану важен комфорт младшего, поэтому он не старается делать всё грубее. Но спустя пару минут слышит тихое "быстрее, пожалуйста", и ускоряет движение. Тело напротив поддаётся навстречу, стонет и выгибается, явно получая удовольствие. Феликс во время их занятия любовью (а иначе это не назовешь) – отдельное произведение искусства. Хёнджин позже нарисует этот момент. А пока они оба наслаждаются процессом. Целуются, ближе двигаются, хотя уже ближе некуда. Ликс касается низа живота, чувствуя там бугорок. Хван ухмыляется. Первым кончает младший. Он сжимается вокруг Хвана, что тот шипит, и тут же извиняется, в ответ получая чмок в щёку. Спустя пару минут удовольствие настигает и старшего. Он кончает внутрь младшего, и тот чувствует приятное тепло в себе. Они быстро дышат, соприкасаясь лбами. Первый решил заговорить младший. – Хён, что это всё значит? – тихо спрашивая Ликс, не в силах говорить громче из-за сорванного голоса. – Я люблю тебя, Ёнбоки~ – говорит также хрипло Хван, и видит округлившиеся глаза напротив. – Я... Я тоже тебя люблю, Джинни. – тихо говорит Ли, притягивая к себе старшего за плечи, обнимая. Хван чувствует тихие всхлипы рядом с ухом и отодвигается от младшего. Хёнджин видит слёзы на глазах младшего и тут же убирает их своими большими пальцами. – Ну ты чего, солнце? Всё же хорошо. – улыбается ему мягко старший. Феликс лишь обнимает его снова и говорит тихо на ухо: "Спасибо тебе, теперь всё просто замечательно". Судьба свела их так неожиданно и странно, но они всё равно полюбили друг друга. Они точно не жалеют, что появились в жизнях друг друга и абсолютно счастливы. Иногда наша жизнь творит чудеса. Такое чудо произошло и с Хёнджином в один летний день. Он полюбил своё творение. Конец.